Перекрёстки. Книга первая
Да и тот же Ленин… простите… Цюрихский мечтатель…
Вот поэтому и существуют военизированные бивуаки, которые всадник и посетил на кабардинском жеребце, что это главный и самый большой, самый толстый срез человеческого общества одурманеного навязанной ему идеологией!
Инструментом добычи хлеба у таких бивуаков и есть палаши из разной стали, разной ковки и закалки.
Палаш – как пример. Его можно поменять на пушку сто пятьдесят первого калибра! – Это – одно и то же! Если разложить на составляющие и убрать символы, то такие бивуаки нужны для обыкновенного грабежа, или защиты от грабежа, не бивуаком произведённого, добра.
Нужно ли это? Наверно для отдельной части Гомо-Сапиенса и нужно, пока формация человека представляет собой самого лютого и, к сожалению, самого разумного зверя. – Будь разумнее разумного и ты выживешь до самой естественной Смерти.
А зачем тебе пушка, человеческая твоя душа, если ты человеческая?! – Выйди в чисто поле, главный человечище, одной формации, позови главного своего коллегу, но другой, враждебной тебе формации, и меряйтесь силой. Но нет! – Ты же можешь свои манжеты помять и, не дай Бог, испачкать их! Вот и посылаете одурманенных на бранное поле, обгавканное вашими идеологами, сотни тысяч, чтоб удобрили ихними трупами землю для будущего человечища, может быть какой-то новой закваски. А что? – Никакого же преступления! – Все равно когда-то умрут! Кто раньше, кто позже. Где тот табельщик с именем Бога, чтоб ставить крестик в своём блокноте в строго указанное время? – Нет его! Ни табельщика, ни блокнота!»
С такими мыслями всадник и подъехал к ладно срубленной избе. Наружные стены избы заросли диким хмелем, оставившем лишь не заросшие бреши для окошка. Возле дома стояла ярко окрашенная коновязь. К коновязи был привязан оскопленный конь с торбой на морде. Конь из торбы жевал овёс.
Всадник, а это и был Букрат, уже носивший чин сотника, привязал своего коня, подошёл к входной двери и не постучав открыл её, благо она была не заперта.
– Кого там ещё чёрт несёт?! Что не видишь что у меня клиенты?! – раздался не то мужской, не то женский, очень хриплый голос.
– Я подожду! – ответил Букрат и отошёл к скамейке под липой, думая – «Наверно бабка стоящая, если у неё из клиентов очередь?! – Но он честной своей кавказской душой не мог сообразить и допустить, что это никакая не очередь, а заманиловка. Лошадь принадлежала мужу гадалки.
Минут через десять «клиент» вышел, зачем-то потрепал себя по седой бороде, поднял руки к небу, потом опустил их и ахая отвязал коня. Кивком головы показал сотнику, что тот может заходить. И приговаривая – «Ай – ай – ай! Что же оно будет? Как жить дальше?» – залез на коня и уехал. Сотник пожалел бедного человека и у самого почему-то ойкнуло под ложечкой. Зашёл.
Если экстерьер дома имел очень весёлый вид, то интерьер выглядел удручающе. Все стены были как прокопчённые сажей в разной степени копчения. На окнах висела какая-то серая кисея, мало пропускающая свет. Сотнику потребовалось больше минуты, чтобы приспособить глаза к удручающему полумраку. Под потолком и на стенах висели пучки травы, корней и просто палок. На полках стояли разные баночки и сосчитать их было невозможно. Посредине просторной мрачной комната стоял стол, накрытый чёрной тканью, на столе – стеклянный шарообразный прозрачный сосуд наполненный водой. С одной стороны сосуда клевала свою лапу ворона, а с другой стороны – сидела кошка и ничего не делала. Просто сидела.
За сосудом сильно дымила свечка, добавляя гари на потолок, а за тусклым огоньком свечки, освещённая ею, физиономия женского рода, с полу растрёпанным седым волосом, но… красивый пучок его, свешивался впереди, и был собран внизу хвостика – блестящей брошкой. Глаза предсказательницы горели. Этот огонь немного подействовал на вошедшего, усилив веру в неё.
Она палочкой прикоснулась к вороне и та перестала клевать лапу. А то подумаешь – никакого уважения к военному чину! Потом она той же палочкой тронула кошку, и кошка стала умываться и мурлыкать, видимо полагая, что в присутствии такого кавалера быть неумытой, в крайнем случае, не этично.
Когда был наведён порядок, гадалка напомнила. —
– Просто посещение – один царский рубль ассигнациями. Если по делу – то малое дело – пол золотого, большое дело – один золотой. Что у тебя, касатик, выкладывай. Я все тайны хранить умею. У меня и полковники были. Даже генерала жду. На днях должен приехать.
– Зачем же ты выкладываешь такие тайны, если хранить их умеешь?!
– Уже здорово то, что называешь меня на ты. Будем на равных. А то некоторые приходят и выкают тут мне.
– Может быть, здесь никакого равенства, волхвов всегда называли на ты. Это знак уважения! Иисуса Христа тоже зовут на ты.
– Ой, ой! – Ты же видишь у меня здесь нет ни одной иконы. Может у меня и есть икона, но она в другом помещении. А здесь?! – Уж коль ты пришёл гадать, или выравнивать свои тайные проблемы, то тебе придётся на время, пока ты напротив меня, принять в свою душу Дьявола! Но мы уже наговорили на один рубль ассигнациями. Денежки сюда и посвящай меня в свои проблемы.
Посетитель молча бросил золотой. Ворона тут же его клюнула с краешку – он стал на обод и уже покатился сам к ясновидящей. Кошка тоже хотела совершить подобное действие, но опоздала. Всё равно она притронулась лапой к тому месту, куду упал золотой.
– Так-так-так! – Видимо дело серьёзное. Ну выкладывай, Касатик. —
Кошка опять стала умываться, посчитав свой промах с золотым, тем, что была недомытой.
Сотник вынул добытый им кисет, протянул ясновидящей и спросил —
– Что ты скажешь о нём?
– А что здесь сказать? – Кисет для курительных принадлежностей. Ты и сам это знаешь. Выкладывай, что ты хочешь из него извлечь?
– Всё! Кому он принадлежал изначально, кто его вышивал, для кого он готовился? Почему он появился в чужой для меня сотне?
– Задачка! Ладно, посмотрим. – И ясновидящая приложила кисет с противоположной стороны сферического стеклянного сосуда, наполненного водой. Конечно, для неё это была своеобразная лупа, а для посетителей – магическая сфера.
– Что тут можно сказать? – Такие кисеты девушки дарят избранным рекрутирующим юношам. Но здесь загвоздка. Он вышит не одной рукой. Вот доминирующая вышивка справа и полностью с тыльной стороны сделана очень искусно, явно мастерицей, значит женщиной постарше. А слева, на небольшом кусочке совсем другая рука. Стёжки неуверенные и положены, чуть хаотично. Вышивала или младшая сестра, или дочь умелой вышивальщицы.
И ещё – там где целуются лебеди искусно зашифрована буква Б. – Тебя как зовут касатик? —
У посетителя вновь защемило под ложечкой. Но вместо того, чтоб сказать как его зовут, «касатик» спросил —
– Если в твоих силах, то подскажи в каком направлении искать вышивальщиц?
– Это вот… Здесь понимаешь…
– Понимаю! – Сказал посетитель и положил ещё один золотой, но уже ближе к кошке, полагаясь больше на её магию. Кошка тут же накрыла его лапой. Но не тут-то было! Ворона вскочила в один миг и клюнула лапу кошки. Та хотела ударить ворону той же лапой, уже даже воинственно занесла её, но проворная ворона тут же покатила золотой своей хозяйке.
– Вот у неё мы-то и спросим – сказала ясновидящая и дала вороне сушёного таракана и зелёную горошину. На выбор!
– Вот если ворона клюнет таракана, то искать нужно в городе… а, коль горошину – то по деревням. —
Но ворона клюнула и проглотила то и другое.
Клиент всё понял. В профессиональной пригодности ясновидящей он усомнился, но спектакль с вороной и кошкой ему понравился. Тем боле кошка улучшила момент и посмотрела ему в глаза. Всё было ясно.
Ясновидящая подтвердила то, что видел и он сам. И букву «Б» и различие стилей вышивки. Два золотых отдал впустую. Ничего путного для него ясновидящая не сказала, но в него ещё больше вселилась надежда, что распутав клубок, он окажется счастливым отцом.
– Прощай, старая карга – сказал он, скорее шутливо, чем зло, и направился к двери.
– Да я не старше тебя, касатик! Мне ещё и сорока нет – прокричала целительница, когда он закрывал дверь. Во дворе он встретил всё того же клиента и улыбнулся в душе. Но почему-то ему стало очень легко. Он вскочил на своего жеребца и из подков коня поднялась пыль и комки сорванной копытами земли.
Букрат, но, уже не Донской, а Терский казак в чине сотника заехал в город Новочеркасск через северную Триумфальную арку, построенную атаманом Платовым в 1817 году, как вклад Донских казаков в борьбе с Наполеоном. Арка построена в честь приезда в Новочеркасск императора Александра Первого. В это время столица Великого Войска Донского, уже переехала из Старочеркасска в Новочеркасск.
В то время, в Новочеркасске насчитывалось двадцать тысяч населения. Были храмы, гостиные дворы, всевозможные лавки – , питейные и игорные заведения, рынки, но пока никакой промышленности. Лишь казацкие казармы и конюшни. – Но… это в то время.
Дело в том, что Старочеркасск, былая казачья столица, почти каждую весну был подтоплен до вторых этажей разливами реки Дон. Русский архитектор предложил обнести Старочеркасск земляным валом, но затея оказалась очень дорогой и недолговременной. Поэтому Александр Первый поручил Голландскому архитектору, служившему в русской армии и воевавшему в Русско-Шведской и Русско-Турецкой войне на стороне России, Францу де Волану спланировать город Новый Черкасск. Волан спланировал его по европейскому образцу и назвал – «Маленький Париж» – Он же планировал такие крепости как – Николаев, Одессу, Тирасполь и много мостов через русские реки.
Александр Первый поручил атаману Платову построить город, ничего не меняя и не искажая первоначальный проект.
Ходили слухи, что атаман Платов был чем-то недоволен Донскими казаками и он этот план воспринял с воодушевлением. – Город расположен на горе и имел большое преимущество в случае, не дай Бог, нападения на него. – Это во первых, и это главное! А во вторых – он построен на гОре. – И даже за водой ходить вниз и тащить её наверх было не с руки. Но… это слухи. – Автор в них почему-то не верит
Но уже в 1915 году, когда через северную арку в город заехал терский казачий сотник Букрат в Новочеркасске проживало шестьдесят тысяч человек из них двадцать тысяч казаков. Были всевозможные мастерские, промышленные училища, институт благородных девиц и инженерный институт. Это был современный город, даже по меркам заносчивых европейцев.
Букрат нашёл канцелярию Всевеликого Войска Донского, чтоб навести справки о донском казаке Петре, игравшим с ним примерно полгода назад в двадцать одно. Благо фамилию сотника, в какой служил Петро он помнил.
В канцелярии оказался только дежурный казак.
– К нестроевому уряднику есть дело у меня. Когда он будет – спросил терский сотник Букрат.
– Зачем он тебе? Если на постой, то и я такое дело могу решить – Только не бесплатно.
– В постоялый дом я и без тебя найду дорогу. А тебя не учили как обращаться с офицерами?! Или тебя поучить!
– Ну – ну! – Мой палаш из такой-же стали! – И казак встал. Он оказался почти на голову выше и шире в плечах. – Вы, ваше благородие, из терских будете, но вы на территории Всевеликого Войска Донского, и вы для меня обыкновенная гражданская личность. Так что вашим войсковым отличиям – подчиняться, или нет – то моя воля. – Браток ты лучше не гоношись. Вот присаживайся на табуретку, я налью тебе стопарик, да и сам выпью. Отличное вино! Виноград из южного косогора моей усадьбы. —
Кавказская кровь бросилась в голову Букрта и мысленно голова дерзкого казака уже валялась у его ног! Но усилием воли он подавил вспышку гнева и сначала гневно, потом примирительно зметил. —
– Ты, как я понимаю, браток, несёшь постовую службу, а готов бражничать. Как понимать это?
– А понимай как хочешь, но как по мне, то кварта доброго вина никогда не мешала казаку, если он не терял голову. Так что – налить? – Ты мне чем-то понравился, или я когда-то тебя видел? – Если бы я не дежурил, то пригласил бы к себе и мы славно бы пображничали. Я из зажиточных.
– Оно и видно по твоей шинели.
– Что ты хотел от писаря? —
Дежурный казак не мог решить его вопрос и велел прийти в понедельник, когда будет на месте не строевой урядник.
После долгих распросов и проволочек с помощью двух золотых, исчезнувших в кармане писаря, Букрат узнал, что теперь уже хорунжий Петро, с полком донских казаков убыл на войну с австрияками. Дабы застать Петра в живых Букрат начал хлопотать, чтобы самому попасть на абсурдный театр военных действий первой мировой войны
Глава 5-я. «ВЕДЬМА»
Ольга засмотрелась в печь. Огонь завораживал. Его оранжевые, с прожилками чёрного, языки лизали нёбо печи, вырываясь через полукольцо жерла и устремлялись в дымоход. Дымоход ровно причёсывал дымовые косы, а там, чуть выше, сильная рука естественной тяги хватала их и вытаскивала наверх, не уронив ни одного волоска, Поленья трещали и под огнём таяли. Иногда они, возмущаясь, брызгали слабым потенциалом искр, но после возмущения безропотно предавались огню, зная, что как материя они сохранятся и продолжат свою жизнь в другом качестве и в другом измерении.
Ольга взяла еще два небольших полена и положила при помощи ухвата с одной и другой стороны глиняного горшка. В нём варился горох. Горох варится долго, и благо, что она дрова не покупала, а таскала вместе с дочкой из леса – а то гороховая похлёбка была бы слишком дорогая. Кроме гороха в доме ничего не было. Шёл месяц Май и всё, что они собрали на огороде, было с дочкой съедено. Цыплята и утята ещё не выросли. Оставались только горох и пшеница. Пшеницу они растирали на небольших каменных жерновах, чтобы испечь хлеб или блины.
Ни её отец, в прошлом казацкий сотник, ни её братья уже семнадцать лет после размолвки из-за её беременности, Ольгу не посещали. Да, наверно, и не знали живая она, или нет. А что у отца есть такая красивая внучка – и подавно.
Сегодня, третий раз в этом месяце, Ольга пойдет в полнолуние к истукану испытывать судьбу и ждать своего суженого. Оба раза она верной подруге-волчице ничего не принесла. Волчица её понимала и Ольге казалось, что она жалобно смотрит ей в глаза. Кисет она не взяла. Осталось довышивать небольшой уголочек и Ольга перепоручила закончить работу Наташе. В конце-то концов – для её же отца.
Ольга села на своё, шестнадцатью годами насиженное место, мельком глянула на Луну и закрыла глаза. Через небольшой промежуток времени она услышала в кустарниках треск, а вслед за треском у её ног, судя по звуку, что-то свалилось. Ольга открыла глаза и ахнула от изумление. Перед ней лежала немного окровавленная, уже не живая овца и над ней стояла волчица, заглядывала Ольге в глаза и немного скулила. Волчица звала её к трапезе, видимо чувствуя, что Ольга испытывает частичный голод.
Но, не успела Ольга опомниться, как вдали послышался лай собаки и ржание лошади. Волчица занервничала, попыталась схватить убитую ею овцу, но лишь немного её протянула, бросила и отскочила в сторону за ветром. Ольга чувствовала, что волчица остановилась недалеко. Минут через пять появились четыре всадника на лошадях и огромная собака.
– Ты глянь, превратилась в ведьму! А вот и овечечка моя, еще недогрызенная. – Собака бегала взад – вперёд и была очень возбуждённая. Кричащий направил на Ольгу ружьё и со злостью крикнул – посмотрим во что ты превратишься после моей дроби. – Но один из всадников выбил из его рук ружьё и крикнул —
– Постой, Щербатый, нужно разобраться! – Так и на виселицу угодить можно.
– На какую виселицу?! – Ты что не видишь, что это ведьма?! Если её оставить в живых, то так и будут пропадать овцы в нашем хуторе! – Ишь, зараза! – А рассказывали люди, что ведьмы превращаются в волчиц и наоборот. – А я не верил! – Вот тебе факт! —
Говоря это, он слез с коня и направился к выбитому из рук ружью, чтобы осуществит возмездие. Ольга застонала и потеряла сознание. Щербатый воскликнул —
– Во! Она и не говорит по человечески, а воет как волчица. —
Всадник, возразивший Щербатому и выбивший ружьё начал и сам сомневаться. Но без полицейской управы, лишать жизни, хоть и волчицу, но в человеческом облике не решался. – Боязно, хоть и не жалко! Остальные всадники молчали, лишь на месте гарцевали на своих лошадях. Пёс крутился возле мёртвой овцы и пытался полизать её кровь, но его отгоняли. Щербатый не унимался. И обратился с ругательной позой к возразившему —
– Знаешь, Ясь, я давно сомневался в тебе! – То-то думаю, почему его овцы всегда целые, а мои пропадают. Да ты оказываешься прикрываешь ведьмаков, да волчиц! – Ты часом того – не волк в овечьей шкуре. – Два молчавшие всадника залились хохотом, но тут же замолчали и ждали чем дело кончится.
– Ты глянь на него! Такое бредёт, что ни на что не натянешь! – недаром твоя баба говорила моей, что у тебя бывают страшные заскоки! Дескать мужик – того!..
– Ты, Ясь, бреши, да знай меру! Когда это моя баба говорила твоей?! – Да ещё такое?!!
– Да когда убегала от твоих кулаков, да завихрений и ночевала у нас. – Ещё моя баба говорит: «Чего ты терпишь его?! – взяла бы топорик да хрясь его между лопатками, но так, чтоб жив остался, но с кулаками не лез»!
– Ой, Ясь, смотри!.. Не дай Бог это ты брешешь, то я и на тебя дроби не пожалею… мелкой!.. в задницу! —
Ясь спрыгнул с лошади, вырвал у Щербатого дробовик, подал его одному молчавшему и сказал —
– Дробовик получишь завтра! Сегодня ты слишком возбуждённый, того и гляди, недосчитаются одного из нас, а ещё один из нас пойдёт в кандалах по сибирским острогам. – Ты лучше, Щербатый, залезай в седло, разбуди и притащи сюда полицейского. Нужно разобраться… Дело то запутанное.
Щербатый, как бы успокоившись, подошёл к лошади с намерением сесть в седло.
– Так ты ж и овцу захвати, тогда твоя баба сможет шулюм сварить.
– Ага! – Буду я хлебать шулюм с ведьминым зельем! Лучше ружьё отдай! – Он вскочил на коня, взял сходу галопом и прокричал —
– Ну, Ясь, берегись, следующий ход за мной будет, в этой карточной игре! – Но последние слова отнёс ветер и Ясь их не услышал.
Осталось три всадника. Лошади переминались с ноги на ногу – седоки ничего не предпринимали. Раз уж так случилось, то нужно ждать полицию, потому, что в наличии задушенная овца – раз, и то ли ведьма – то ли полуживая, а может уже и мёртвая баба. – «Ну и ввязались мы – подумал Ясь – Чёрт бы с ней с овцой! – Сейчас бы я храпел у своей бабы под боком», – Он покосился на лежащую около бревна Ольгу и отъехал метров на десять – «От греха – подальше» Пёс тоже отошёл от овцы и от Ольги, и лёг, положив голову на передние лапы. – Дескать – «разбирайтесь, а моя хата с краю».
Минут через пятнадцать возле леса послышалось ржание лошадей. Звук приближался и к описываемому событию приблизилась кавалькада вооружённых, разгорячённых казаков, во главе с полковником. Они отрабатывали ночные переходы. Отряд остановился и увидел такую картину. Возле истукана на земле лежит недвижимая женщина, возле неё неживая овца, метров за десять от истукана три всадника в сёдлах, с другой стороны – огромный пёс скалит свои зубы, но на этом и ограничивается.
– Что здесь происходит, чёрт побери! – Крикнул полковник – кто убил женщину?! – Сотник, немедленно разберись и доложи! —
Ясь на своей лошади продвинулся на три метра вперёд и сбивчиво стал рассказывать. —
– Ваще высокоблагородие! Мы гнались за волчицей! Ей! – ей, огромной серой волчицей! – Это вот… она задрала овцу… вот она лежит…
– Вижу! Дальше что?!
– Когда мы догнали, то волчица превратилась в ведьму… вот она… ведьма…
– Что ты буровишь, дурак?! – Какая ведьма?!
– Вот она!.. Ведьма! – Щербатый поехал в хутор за полицейским, или казачьим старшиной, чтоб при них убить ведьму… А так… без них… мы не посмели.
Полковник махнул рукой и обратился к остальным двум верховых стоящим чуть в сторонке —
– Кто из вас менее глупый, чтоб объяснить ситуацию.
– Говори ты – сказал один.
– Нет, говори ты – сказал второй. – Ты ехал впереди!
– Так это ж ты позвал мужиков – отпарировал первый – А я просто так, за вами поехал… А там волчица, или это… ведьма…
– Без шомполов, я вижу здесь не разобраться! – гаркнул полковник.
– Ваше благородие! – я скажу – крикнули оба. – мы погнались за волчицей, а она бац! – и в ведьму! Вот… и в барашку… но уже отдавшую Богу душу…
– Сотник разберись в чём дело. А вы трое поедете с нами. До выяснения. Посидите немного в холодной, чтоб разобраться, да ума набраться. —
Сотник склонился над Ольгой, потрогал голову, пощупал пульс и доложил, что она живая, но очень слабая. Нашёлся и козак знавший отца Ольги и саму Ольгу и предполагал где она живёт. Хотел рассказать историю с её отцом, но полковник махнул рукой и сказал – «Другим разом»! Потом полковник позвал, на его взгляд разумного казака – им оказался Петро, и велел доставить женщину невредимой домой вместе с уже остывшей овцой. Дескать – «Кусок мяса дома пригодится»! Однако, когда подняли Ольгу, и Петро прилаживал её на круп своего коня, полковник засмотрелся и что-то ойкнуло в его душе. «Пустое» – подумал он, но ещё раз посмотрел в сторону Ольги. Полная луна ярко освещала её красивое лицо.
Тем временем взволнованный событиями Щербатый, прискакал в свой хутор, и не заезжая домой, чтоб разобраться со своей женой, за те обидные слова, что ему сообщили возле ведьмы, поскакал прямо к уряднику, благо у него ещё в окне горел свет. Щербатый постучал в окно.
– Кого там чёрт несёт? Громко крикнул урядник и откинул занавеску. Урядник уже был в одних кальсонах и собирался опрокинуть небольшой стопарик прямо в горло, чтобы завершить свои дневные дела и спокойно лечь спать. Он всматривался в оконное стекло, но разобраться ничего не мог. Щербатый приложил физиономию прямо к стелу и начал пояснять —
– Это я, – Щербатый, что живёт через два двора от вашего кума, ну у кого в позапрошлом году ещё корова сдохла
– У кого корова сдохла, у тебя или у твоего кума? Ну и сожгите её! – Чего людей по ночам тревожите? Шомполов захотел?!
– Да нет! Там волчица прикинулась ведьмой! А Ясь, что живёт возле водопоя… не того водопоя, что у пруда, а что с журавлём, с бадьей и с корытом для скотины, не дал без вашего присутствия её убить. Вот я и прискакал. – Я этому Ясю ещё покажу! И вы покажите ему, господин урядник, когда приедем! —
Урядник открыл форточку и сказал —
– Подстав сюда своё рыло, а то я ничего не вижу, стекло отсвечивает. —
Щербатый чуть ли не всю голову просунул в фоточку.
– Куда прёшь, мерзавец тыкву свою!? – Ты только морду покажи! – Ишь набрался! – как из винной бочки прёт!
– Это у вас, ваше благородие, вон из той рюмочки, что стоит полная. – А я – ни-ни!
– Моя рюмочка – не твоя забота! Узнал я тебя Щербатый. Пусть ещё раз баба твоя пожалуется – уйдёшь на каторгу!
– Не пожалуется! Богом клянусь! Я так её прикручу, что не пикнет!
– Ага! – Дай Бог нашему теляти, да волка съести!
– Вот и я про это, только про волчицу, что она в ведьму… того…
Щербатый ещё долго объяснял уряднику суть дела, пока тот окончательно не протрезвел. Урядник натягивал на кальсоны штаны и думал, какую из этого дела можно извлечь выгоду. Если правда то, что говорит этот остолоп, то во первых можно получить повышение по службе и плюс мзду от хуторян имеющих овец. Он еще раз переспросил не брешет ли Щербатый и получив от него заверение в чистейшей правде, взял ещё двух казаков с двухстволками, благо они жили рядом.
Но от отъезда Щербатого от «ведьмы» до приезда к ней, прошло часа два с половиною и начало уже сереть. Горизонт чуть окрасился тёплым оранжевым цветом, лес темнеющим пятном приобрёл более чёткие очертания и над ним как сказка висело тёмно-синее усыпанное звёздами, со светлыми прожилками, небо.
Стоял сиротливо почерневший Перун и ни одной лялечки возле него не было.
– Ну где она, ведьма то? Ты куда завёл нас, паршивец?! —
Урядник понял, что его обвели вокруг пальца! Только вот для чего?! Так я ж его в порошок! Кровь хлынула уряднику в голову и он от возмущения стал заикаться – Как ты посмел, сволочная твоя душа?! … Ты… ты… да я же тебя! Меня!.. Урядника!.. Ночью с постели!
– Потому что ведьма она! – крикнул в оправдание Щербатый – Была же!.. Вот здесь!.. Всех погубила! – Крест святой – всех погубила! – Однако, он чувствовал уже своей задницей, что дело принимает оборот – никому не позавидуешь!.. И пришпорил коня! Конь взял сходу в галоп.
– Догнать, мерзавца! – крикнул урядник и три жеребца погнались следом!
– Стой, сволочь! – стрелять буду-у-у! – пронеслось по степи.
– Была же! – крестом Богом клянусь! Пощадите! – затухало как эхо в той же степи.
Расстояние между лошадьми уменьшалось. Когда лошади почти поравнялись, Щербатый спрыгнул с коня, бросил ружьё, чтоб не мешало и стал убегать в сторону на своих двоих. – На что-то же надеялся! Через пару минут его окружили, и сбили с ног.
