Брызги ультрамарина

На буйной голове ложится белый снег.

И пусть там говорят: «Красивые закаты»,
Но, то – последний луч! Мгновение… и прочь!
Куда?.. – Не знаем мы. – В неведомо куда-то,
Укроется закат… и… наступает ночь…

Ещё б один виток, ещё б одна зарница!
Да так, чтоб во всю прыть, чтоб ежедневный бой!
Несломленным крылом, взбешённая Жар Птица,
Несла б меня в зенит татарскою стрелой!

Но вот последний луч закрыл на время пропасть,
Лишь только один луч… А на душе тепло! —
Мне кто-то поменял скорёженную лопасть,
Мне кто-то залечил пробитое крыло!

Наверно, это ты! … Отодвигая вехи,
Пусть просто, без причин, случайно забрела.
Пусть даже не всерьёз – для маленькой потехи…
Но, всё-таки, ты здесь! … Ты всё-таки – пришла!

А может быть, не ты? Придумал я всё это?
Но почему-то свод прозрачно-голубой.
И, почему-то, вдруг, качнулись все планеты,
Когда я, пусть во сне, но встретился с тобой!

    04. 09. 2012 г. г. Шахты

ЦЫГАНСКИЙ РОМАНС

(жестокий романс)

Забытый Богом дом стоит у полустанка,
Лениво ходит пёс, отряхивает пыль,
И грезит у окна красивая цыганка,
А грезится ей степь, дорога и ковыль.

Приволье и шатёр – цыганское начало,
Но ты в оседлый дом с надеждою вошла,
Как много в доме том цыганка потеряла?
Как мало в доме том, цыганка, ты нашла?

А там, вдали река, а за рекою дали…
Под звёздами шатёр – священный отчий кров.
Твой конь у твоих ног, а ты – в цыганской шали,
И соткана та шаль из солнца и цветов.

Омыли эту шаль из трав хмельные росы,
Горела в синеве багрянцем над рекой…
Вплетали резеду и мяту в твои косы,
И утренней зари торжественный покой.

Роскошный твой подол и запах сена пряный,
Юнцам других шатров покоя не давал,
Сводил парней с ума, чужих мужей дурманил,
Седых бородачей ночами волновал.

Но только ты меня любить не уставала,
И закипала кровь, желанием полна,
Звала меня в полынь, а сердце бушевало,
И закрывала лик застенчиво Луна.

Полночный звездопад нам сыпался в ладони,
Буянила река волною об утёс,
И ржали у шатров встревоженные кони,
От зависти скулил и выл лохматый пёс.

И жить без твоих губ мне не хватало силы,
Минута без тебя – и я лишался крыл.
И верил я в тебя, и ты меня любила,
И, знает один Бог, как я тебя любил!

Я это написал… Я чувствами читаю…
Запомнилось твоё последнее: «Прости». —
Как страстно я хотел прибиться в вашу стаю,
А может быть, тебя с собою увести.

Но по твоим шатрам пронёсся гневный ропот,
Ведь я зашёл с тобой бездумно далеко!
И спину, как кнутом, хлестал цыганский хохот —
Что на моих губах не мёд, а молоко.

И попрана была, и скована свобода,
Тем боле, от любви Божественных свобод!
Ведь на губах твоих так много было мёда,
Что нам на много лет хватило б наперёд.

Во мне твоя звезда горела и не гасла,
Пусть главный наш порыв – с туманами уплыл,
Но я в своей душе так трепетно и страстно,
Как знамя нёс мечту, лелеял и любил.

Кипела во мне кровь, а юность – без заботы,
Казалось, нипочём и море перейти,
Казались пустяком крутые повороты,
И нет воздушных ям на жизненном пути!

Да только не текут в желанном русле реки,
И не всегда в руках послушное весло,