Рубашка

– Ну и что? – равнодушно спросил Максим и, взяв с земли камень, прицелился уже прямо в водомерку.

– А то, Макс, что как только я дошел до… до конца, в общем… ну, то есть почти дошел… несколько секунд еще, и кончу… – Тут Серега сделал паузу и зажал рот рукой, словно боясь говорить дальше.

– Да не стесняйся ты, говори как есть, – подбодрил его Максим. Ему было интересно, чем закончится история. – Я-то трепать не стану про твои любовные похождения.

– Ну так вот! Я уже того почти… – Сергей снова оглянулся по сторонам, как бы проверяя, не слушает ли кто его. – А она возьми да и толкни меня!

– В смысле? Как это – толкни? – насторожился Макс.

– Ну, оттолкнула и вскочила. Стоит и смотрит на меня. И улыбается как-то… презрительно! Я ей говорю: мол, ты что такое делаешь?

– Круто! А она чего? – оживился Макс. – Рассказывай давай!

– А она смотрит то на него… – Сергей быстрым жестом показал, куда именно она смотрит. – То на меня… А потом говорит…

– Что говорит? Не тяни… давай уже. – Макс кинул в сторону потухший бычок.

– Говорит: ты сам дальше, дорогой! Тебе совсем чуть-чуть осталось, я вижу.

– А ты что? Ну, сделал-то что?

– Что я мог сделать? Я уже еле терплю, ты пойми. Пришлось самому.

– А она что? – не унимался Макс.

– Стоит, смотрит на меня и смеется! Вот, собственно, и вся история…

Макс достал сигарету и прикурил. Затем протянул другу.

– Хочешь? А то последняя. На двоих дернем.

– Давай. – Сергей взял сигарету, затянулся и шмыгнул носом.

– Да уж. Ну и история… Да не бери в голову. В жизни много непонятных и странных вещей. Кто ее знает, что в этой рыжей голове бродит. И бродит ли вообще что-нибудь… У них, у баб этих, совсем другое понимание вещей.

– Тебе легко говорить. У тебя Машка – нормальная. А я потом ночь не спал, да и сейчас не по себе как-то.

– Да и пошли ты ее! Мало баб, что ли, вокруг? Зачем тебе такая вот… стерва!

Тут Сергей развернулся к другу, схватил его за рукав куртки и надрывно проскрипел, едва разжимая зубы:

– Ты пойми, Макс, не могу я! Знаю, что надо, но не могу! Сделать с собой ничего не могу. Меньше месяца встречаюсь с ней, а уже словно раб ее.

Макс отдернул свою руку Вид друга его разочаровал и насторожил: Сергей был в растерянности и сильном унынии, он явно попал в полную зависимость от этой непонятной рыжей девушки. А Макс презирал подобные отношения: ведь и других девушек вокруг полным-полно. Внезапно ему захотелось сменить тему и тут же вспомнилось, что на днях он припрятал в одной из сумок бутылку водки. Проснулось резкое желание выпить: то ли от холодного зябкого ветра, то ли от грустной истории Сергея.

– Слушай, ты водки хочешь?! – оживившись, спросил Макс.

– Хочу, конечно. Спрашиваешь еще. Меня вон всего колотит!

– Только закуски нет. Может, ты у баб возьмешь? У Ани этой своей, рыжей? Должен же от нее хоть какой-то прок быть!

– Да ты что? Я не хочу, не могу… Я как-то… – Сергей вдруг привстал на корточки и замолчал, будто вспомнив что-то очень нехорошее. – Да и не даст она мне.

– Закуску? Или вообще не даст уже? – Максим засмеялся и хлопнул друга по плечу. – Ладно, я сам. Ты тогда хотя бы за тарой сбегай, не из бутылки же нам пить. А я попробую что-нибудь раздобыть.

– По рукам, – весело сказал Сергей и вмиг куда-то исчез.

Макс посидел с минуту в одиночестве. Бросил в реку еще несколько камешков, безуспешно пытаясь утопить хоть одну водомерку, и побрел в сторону женского лагеря.

Девушки жили в палатках, в некотором отдалении от мужского лагеря. Преподаватели сделали это специально: не хотели провоцировать обе стороны на нежелательные ночные встречи, что, впрочем, мало помогало: каждую ночь то одни, то другие бегали друг к другу. Но официально все меры предосторожности были приняты. Макс спустился к реке и пошел вдоль берега. Идти надо было метров пятьсот – шестьсот.

Аню он несколько раз видел и в том, что сможет ее узнать, нисколько не сомневался. Нельзя сказать, чтобы она ему совсем не нравилась, но и сильных эмоций по ее поводу он не испытывал. Тем более что она была девушкой лучшего друга, хотя и совсем недолго. Да и вообще, Максим мало интересовался чужими девушками. У него была своя, Маша, с которой он начал встречаться больше года назад, совершенно внезапно для себя. И Маша устраивала его во всем. По крайней мере, она не была обузой, то есть препятствием к его дальнейшей карьере. И главное, приняла условие Максима: никакой свадьбы и детей, пока он не решит сам!

Макс подошел к ближайшей к реке палатке. Из нее доносились женские голоса, кто-то громко смеялся. Он заглянул внутрь. Из глубины палатки на него уставились испуганные глаза молодой бледной девушки, лицо у нее было рябое и некрасивое, все в веснушках. Рядом с ней сидела темненькая симпатичная подруга и курила неумело забитый косяк.

– Тебе чего?! – испуганно взвизгнула девушка.

– Не чего, а кого, – спокойно ответил Максим.

– Ну, кого?

– Аню где искать? Рыжую!

– Какую еще Аню? – все еще нервно переспросила рябая.

– У вас их тут что, сто штук? Не тупи уже. Сказал же, рыжую!

– В самой крайней палатке найдешь свою Аню, – пропела темненькая, восточного вида девушка, затягиваясь травой. – В том гробу твоя невеста.

Макс не выдержал и засмеялся.

– Вот накрыло ее, – кивнул он в сторону темненькой, – забойная у вас трава, девушки! Повезло!

– А хочешь с нами? – спросила рябая и неловко улыбнулась.

– Да ну вас.

Он высунулся наружу и взглядом стал искать крайнюю к лесу палатку. Она оказалась немного меньше других по размеру, но зато самой новой и почти совсем не потрепанной. Максим быстро направился в ее сторону.

– Можно? – спросил он, приподняв полог.

– Можно, – сухо ответила Аня, даже не бросив взгляда в его сторону.

– Я – Максим, друг Сергея, мы как-то встречались… – сказал он тихо и немного настороженно.

Аня повернулась к нему. Внимательно осмотрела и почти нежно улыбнулась. На ее щеках проступил румянец, а в глазах появился приятный манящий блеск.

– Максим? – спросила она, уже без тени растерянности. – Так заходи. Чего встал-то на пороге?