Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей

162

Таковы были князь Лобанов-Ростовский и Иван Микулин; они разбивали людей на Троицкой дороге под Москвой; их наказали кнутом.

163

По известиям раскольников, их сгорело 2700 человек.

164

См. биогр. «Преемники Богдана Хмельницкого».

165

Приводим для образчика одно из этих писем: «Свет мой братец Васенка, здравствуй батюшка мой на многие лета и паки здравствуй, Божиею и Пресветыя Богородицы и твоим разумом и счастием победив агаряны, подай тебе Господи и впредь враги побеждати, а мне, свет мой, веры не имеется, што ты к нам возвратитца, тогда веры поиму, как увижю во объятиях своих тебя, света моего. А что, свет мой, пишешь, чтобы я помолилась, будто я верна грешная перед Богом и недостойна, однако же дерзаю, надеяся на его благоутробие, аще и грешная. Ей всегда того прошю, штобы света моего в радости видеть. Посем здравствуй, свет мой, о Христе навеки неищетные. Аминь». В другом своем письме, писанном в Крым, Софья высказывает ту же горячую любовь к своему любимцу: «Батюшка мой, платить за такие твои труды неисчетные, радость моя, свет очей моих, мне веры не иметца, сердце мое, что тебя, свет мой, видеть. Велик бы мне день той был, когда ты, душа моя, ко мне будешь; если бы мне возможно было, я бы единым днем тебя поставила перед собою. Письма твои, врученны Богу, к нам все дошли в целости из-под Перекопу… Я брела пеша из Воздвиженскова, толко подхожу к монастырю Сергия Чудотворца, к самым святым воротам, а от вас отписки о боях: я не помню, как взошла, чла идучи, не ведаю, чем его света благодарить за такую милость его и матерь его, Пресвятую Богородицу, и преподобного Сергия, чудотворца милостиваго…»

166

Никита Гладкий, Кузьма Чермный, Стрижев, Петров и Кондратьев.

167

С боярином Леонтием Романовичем Неплюевым, окольничим Венедиктом Андреевичем Змеевым, думным дворянином Григорием Ивановичем Калачовым и думным дьяком Емельяном Игнатьевичем Украинцевым.

168

Генерал Гордон в своих записках рассказывает, что Борис Голицын, приняв от Шакловитого последнее признание, не показал его тотчас Петру, чтоб уничтожить из признания то, что касалось Василия Голицына; но Нарышкины донесли об этом царю. Борис извинялся перед царем, что было уже поздно и он по этой причине не показал бумаги тотчас. Петр не лишил его милости и доверия, но царица Наталья и Нарышкины питали к нему за это злобу.

169

Пятидесятника Муромцева и стрельца Лаврентьева; наказанных сослали в Сибирь.

170

Говоря о своем рождении в дневнике, он сказал: «И в тот час воеводиня Радзивилова и крещением святым просвещен». Вероятно, она была его восприемницей: это была, должно быть, жена Януша Радзивила, молдавская княжна, сестра жены Тимофея Хмельницкого.

171

В Ростове в келье Димитрия сохраняется современная картина, изображающая, как молодой Данило, кланяясь в ноги отцу и матери, спрашивает их родительского благословения на поступление в монастырь. Члены семьи в малороссийских одеждах того времени.

172

За которое получил, по его словам, шесть локтей доброго голландского полотна.

173

Их выписал из Москвы Гизель, который думал писать Минеи, но не успел.

174

«Ленив – осел, ленив и грешник: многим биением едва убедиши осла в ярем, а развращенного грешника и наказаньми многими неудобь обратить можеши ко исправлению: осел, аще и биемый, не скоро грядет, в пути едва волочится, а бегати скоро никогда же весть: и грешник не спешит ко спасению, аще иногда и биемый бывает различными от Бога попущеньми…»

175

«Знать, по повелению Божию, в научение человеком, паче естества своего, камень проглаголал чудесне…»

176

При этом, как бы боясь раздражить духовные власти, он делает оговорку: «Простите меня, превысочайшие духовные; я не о всех говорю, а только о некоторых и в том числе о себе».

177

Например: «Врачевство Духовное», «Внутренний человек в клети сердца своего уединен», «Боговдохновленное наставление христианское», «Апология во утоление печали человека»; несколько размышлений под разными названиями, относящимися к страстям Христовым, и пр.

178

Короткий пролог заключается в одном рассуждении о кратковременности.

179

Твою землю Вифлеем пошел, поклонился Нову царю иудейску, да дом воротился и пр.

180

В селе Чертовицком на пристанях Романской, Ступинской, а также по Хопру и Дону.

181

Сам Шереметьев писал государю в конце 1702 года: «Послал я во все стороны пленить и жечь. Не осталось целого ничего, все разорено и сожжено, и взяли твои ратные государевы люди в полон мужеска и женска пола и робят несколько тысяч, а также и работных лошадей, а скота с 20 000 или больше… и чего не могли поднять – поколотили и порубили».

182

Слово «Ниеншанц» есть буквальный шведский перевод слов «Новый Острог», которым назывался русский город, бывший на этом месте или около него.

183

Его перед тем перевезли из Зонненштейна в Кенигштейн. 29 марта 1707 года Паткуля вывезли из Зонненштейна и передали шведским комиссарам. Его повезли в Калищское воеводство в местечко Казимержь и отдали под суд, продолжавшийся несколько месяцев. 10 октября Паткуль на площади близ Казимержа был колесован самым мучительным образом, потому что выбрали палачом неопытного в этом деле поляка. Несчастный с воплем молил, чтобы ему поскорее отрубили голову. Растерзанные части его были выставлены на пяти колесах по Варшавской дороге.

184

Это не помешало, однако, обласкав пленников, сослать их в Сибирь, а к графу Пипперу, который сдался добровольно и не мог быть причастен к числу военнопленных, Петр придрался за то, что, еще находясь при своем короле, он оказывал себя враждебным к России. Петр обязал его заплатить 50 000 рублей за сожженные по ошибке русскими голландские корабли вместо шведских. Пиппер дал царю вексель на требуемую сумму, но так как по этому векселю не были получены деньги, то Петр держал его в тюрьме.

185

До сих пор существует под Полтавой высокий холм, называемой «шведской могилой», куда ежегодно отправляется крестная процессия в годовщину Полтавской битвы.

186

Ингерманландская, обнимавшая вновь приобретенное Балтийское Поморье, прежние земли: Новгородскую, Псковскую, Белозерскую и Верхнюю Волгу до Романова; Архангельская, заключавшая Северное Поморье, Вологду и часть нынешней Костромской губернии; Московская, обнимавшая средину государства (нынешние губернии Московскую, Тульскую, часть Калужской, Рязанскую, Владимирскую и часть Ярославской); Смоленская, в которую входили нынешняя Смоленская и часть Калужской губернии; Киевская, обнимавшая гетманщину и большую часть нынешних губерний: Харьковской, Курской и Орловской; Азовская, куда причислялись берега Дона с его притоками в губерниях Тульской и Рязанской, вся Воронежская, часть Харьковской, Курской, Тамбовской и Пензенской; Казанская, в которой заключалось все Поволожье от Юрцева вплоть до Астрахани и Терека, а также восточная полоса до Яика, а на запад Пенза с прилежащим городами; наконец, Сибирская, в которую входили вся Сибирь, а также Пермь и Вятка с их городами. Первыми губернаторами были назначены: в Петербургской – князь Меншиков, в Архангельской – князь Петр Алексеевич Голицын, в Московской – Тихон Никитич Стрешнев, в Смоленской – Петр Самойлович Салтыков, в Киевской – князь Дмитрий Михайлович Голицын, в Азовской – адмирал Федор Матвеевич Апраксин, в Казанской – Петр Матвеевич Апраксин, в Сибирской – князь Петр Матвеевич Гагарин.