Тайна мастера. Историческое приключение

– Домский собор – самый красивейший в низовьях Рейна. Какое это было чудесное время, Генрих, ты не представляешь. Мы часто с отчимом туда ходили, пока у него не появилась эта коварная женщина, которая отлучила его от меня.

Фрич растрогался, достал носовой платок и вытер накатившуюся слезу. Немного помолчав, он продолжил:

– Собор носит название святого Виктора, который, как святой Гереон в Кельне, был римским легионером, пострадавшим за веру. Согласно легенде, именно здесь он и его соратники были убиты гонителями христианства. Благодаря этому событию город называется Ксантен.

Взглянув мельком на оставшиеся листы альбома, Фрич отметил:

– Фотографий больше нет. К сожалению, Генрих, на фотографии всех достопримечательностей не увидишь, их нужно смотреть наяву, вживую, чтобы понять их подлинную красоту.

Неожиданно из альбома выпала фотокарточка и упала к ногам Генриха. Он поднял ее. С фотографии на него смотрели двое мужчин и улыбающаяся белокурая девушка. Они расположились в беседке на фоне старинного замка. В одном из них Генрих узнал своего приятеля Клауса.

– А этот великолепный снимок ты утаил от меня. Нехорошо, Клаус! – воскликнул обрадованный Генрих.

Барон вдруг встревожился и слегка побледнел.

– Вижу, ты чем-то обеспокоен. Очень красивая девушка. Признайся, Клаус, кто она? – настаивал Генрих.

– Эта девушка – невеста моего друга.

И чтобы как-то отвлечь внимание собеседника от этой девушки барон начал рассказывать о замке.

– Фотограф нас запечатлел на фоне старинного замка Либенгард, который находится недалеко от Берлина. В давние времена этот замок был местом встреч членов тайного ордена «Ложа Света». Вновь вступающего в их ряды кандидата приглашали в замок для принятия клятвы. Все это происходило в полночь на фоне горящих факелов и было обставлено мистической таинственностью.

– Как это увлекательно, – с любопытством произнес Штайнер.

Как будто бы не слыша реплику собеседника, Клаус фон Фрич преобразился, вероятно, что-то вспомнив, его лицо приняло каменное выражение, а голос зазвучал громче:

– Эти ритуалы происходили в давние времена, хотя, впрочем, и в наши дни подобное встречается нередко. Советую в такие тайные общества не вступать, это налагает огромную ответственность, и секреты, в которые тебя посветят, будет присутствовать с тобой до конца жизни. Я знаю одного человека, который из этого круга посвященных не может выйти до сегодняшнего дня. Да, эта тяжелая ноша – всю жизнь нести этот крест, добровольно лишив себя свободы. Ну а чтобы увидеть Германию, не обязательно родиться там, нужно быть просто немцем и любить ее, тогда Германия откроет перед тобой свои врата.

Генрих внезапно почувствовал, что снимок, который он только что держал в руках, вызывает в его подсознании тревогу. Он ощущал на поверхности кожи зуд, а по всему телу прокатилась волна горячей крови, словно кто-то извне предупреждал его. Генрих невольно вспомнил небесных Ангелов, которые ему привиделись, когда он плавал в родном заливе в тот день, когда дед Карл нашел кованый ящик с посланием от Фрица Бича.

«Это сигнал!» – подумал он.

Глава 4

Наступило лето. Начались интенсивные тренировочные полеты. Летчик истребитель Штайнер с каждым полетом набирался опыта. Он освоил практически все типы самолетов, находящиеся в немецком авиапарке, в том числе самолет разведчик «Хейнкель ХД17». Однажды, приземлившись на «Хейнкеле» и выйдя из кабины, он встретил Ханса Мозера.

– Хорошо летаешь, Генрих! Не хотел бы я быть твоим противником в воздушном бою, но поскольку это учебные полеты, то я тебя вызываю на поединок.

– Я готов! – быстро отреагировал Генрих, – но прежде я согласую этот полет с командиром эскадрильи. – И добавил: – Если мне дают разрешение, то тогда, Ханс, встречаемся в зоне через полчаса, высота две тысячи метров, дистанция сближения – пятьдесят метров, первым нападаю я.

День выдался ясный и тихий. Видимость была хорошая. Солнце с востока ярко пылало в виде огромного красного ослепительного шара. Опытный немецкий фронтовой истребитель вышел в условленную зону. Он ожидал нападения и увеличил обороты. Истребитель набирал скорость, делая пологий разворот. Штайнер пошел в атаку, пикируя на самолет условленного противника со стороны солнца. Мозер в последний момент заметил нападающего и едва успел повернуть свой истребитель в крутой вираж, не давая советскому летчику зайти в хвост. Улучив момент, Мозер сделал неожиданный переворот через крыло и очутился в хвосте у Генриха. Бешеные акробатические фигуры следовали одна за другой, советский летчик не позволял германскому пилоту одержать над ним верх. Истребители, выделывая фигуры высшего пилотажа, постепенно удалялись из зоны.

С земли с большим интересом смотрели на схватку двух летчиков. Вот советский пилот, набрав скорость, повел самолет в петлю. За ним стал пристраиваться немецкий истребитель. Когда советский истребитель перевалил горизонт, его летчик решительным движением чуть отдал ручку управления от себя, чем сразу же приостановил обычное движение самолета по кривой. Следовавший за ним германский пилот не ожидал такого маневра и по привычке полетел вниз. Используя эту ситуацию, советский истребитель несколько секунд пролетел кверху брюхом, а потом свалился на крыло и зашел в хвост своему противнику. Не давая ему уйти, он прижал его низко к земле. Победа Генриха Штайнера была явной. Помахав крыльями вправо и влево, довольный Генрих повел самолет на посадку.

Командир эскадрильи похвалил его за отличный пилотаж и в то же время отметил серьезный недостаток:

– Товарищ Штайнер, вы нарушили дистанцию сближения, в учебном бою это недопустимо: и сами погибнете, и невинного товарища утащите за собой.

Генрих был счастлив. Он готов был целыми днями летать в воздухе.

* * *

За воздушным боем наблюдал Гельмут Хюбнер. Он видел, как два истребителя кружились, мастерски выделывая фигуры высшего пилотажа. Он спросил у проходившего мимо летчика:

– Кто устроил поединок в воздухе?

– Инструктор Мозер и советский летчик, – ответил пилот.

– Тогда посмотрю, чем все это закончится, – произнес он.

Постояв некоторое время, Хюбнер увидел результат боя. Он подозвал служащего и приказал пригласить Мозера в его кабинет. Долго ждать его не пришлось. В дверь постучали.

– Войдите, – крикнул Хюбнер.

Вошел Мозер и доложил:

– Инструктор Мозер по вашему вызову явился.

Хюбнер гневно посмотрел на летчика и сказал:

«Мозер, Мозер, вы меня совсем разочаровали. Мало того, что я запретил устраивать поединки после недавней трагической гибели двух летчиков, так вы, мастер высшего пилотажа, прославленный летчик первой мировой войны, проиграли поединок какому-то молодому русскому».

– Вы не правы, господин Хюбнер, – ответил летчик и добавил: – Генрих Штайнер, хоть и молодой, но он летчик от Бога, настоящий ас.

– Какой Штайнер, что вы тут мелете, я говорю о русском летчике.

– Он не русский, он немец, но советский летчик Генрих Штайнер.

Наступило молчание, Хюбнер с удивлением смотрел на подчиненного. Мозер пояснил:

– Штайнер – советский летчик из немецких колонистов, да, он настоящий ас и истинный немец.

Хюбнер внимательно смотрел на Мозера, потом, как будто бы опомнившись, изрек:

– Вы свободны, Мозер, но делайте выводы.

Когда Мозер вышел, Хюбнер задумался: «А я ведь слышал раньше эту фамилию».

Он поднял трубку и позвонил начальнику школы майору Вальтеру Штару.

– Господин майор, мне нужна полная информация по советскому летчику Генриху Штайнеру.

– Зачем он вам нужен, черт возьми? – услышал он в ответ.

– На его счет у меня есть кое какие соображения, – парировал Хюбнер.

– Хорошо, Гельмут, справку о Генрихе Штайнере завтра вам предоставят, – недовольно ответил майор Штар.