Великая Отечественная Война. 1941–1945 (сборник)

Солдаты, офицеры немецкой армии.

Действие первое

Картина I

Просторный кабинет.

Перед картой фронтов стоят Жуков, Василевский.

Жуков. Обстановка на фронтах сложная, опасная. Придется наши войска отводить за Днепр и там создавать оборонительные рубежи. Иначе немцы могут окружить наши войска.

Василевский. Такая угроза есть, и допустить этого нельзя.

Жуков. Хочу доложить об этом товарищу Сталину. Выскажу ему наши соображения о дальнейшем ведении боевых действий на московском и других направлениях.

Василевский. Это правильно. Откладывать нельзя. Обстановка сложилась критическая.

Жуков. Нам надо не стесняться найти в себе мужество и сказать народу правду: почему наша армия отступает, почему так получилось, что она оказалась в таком тяжелом положении?

Василевский. Это верно. Сказать правду надо.

Жуков. Прежде всего надо по достоинству оценить немецкую армию, с которой нам пришлось столкнуться с первых дней войны. Мы же не перед дурачками отступали тысячи километров в глубь своей территории, а перед сильнейшей армией мира. Надо честно сказать, немецкая армия к началу войны была подготовлена лучше нашей армии, лучше выучена, лучше вооружена, психологически была лучше готова к войне. Она имела двухлетний опыт ведения войны на Западе, и притом войны победоносной. А это имеет огромное влияние на моральное состояние войск. Надо также признать, что немецкий Генеральный штаб, вообще немецкие штабы работали тогда лучше, чем наши штабы. Немецкие командующие в тот период лучше думали, лучше оценивали обстановку. Мы учились в ходе войны, в ходе боев. И кое-чему уже научились, стали даже бить немцев, одерживать над ними победу. А начинали войну с того, что немцы имели над нами преимущество во всех отношениях. У нас стесняются также говорить о неустойчивости наших войск в начальный период войны. А войска были неустойчивыми, и не только отступали, но часто и бежали с поля боя, впадали в панику. Не секрет, что у нас рядом воевали дивизии стойкие, сражались с врагом мужественно, и были нестойкие, отступали с поля боя, бежали. В общем, были разные командиры, разные дивизии. Обо всем этом следует говорить и помнить.

Василевский. Да, это верно. Все это было.

Жуков. А трактовка внезапности нападения на нас Германии? Эта трактовка неполна, неправильна. Что значит внезапность, когда мы говорим о боевых действиях такого масштаба? Это ведь непросто внезапный переход границы, непросто внезапное нападение. Внезапность перехода границы сама по себе ничего не решает. Главная опасность внезапности заключается не в том, что немцы внезапно перешли границу, а в том, что для нас оказалось внезапностью их шестикратное и восьмикратное превосходство в силах на решающих направлениях фронта, и масштабы сосредоточения их войск, и сила их удара. К началу войны 22 июня 1941 года на границе СССР было сосредоточено 153 германские дивизии, среди них 19 танковых, 14 моторизованных. Кроме того, 37 дивизий выставили сателлиты Германии: Финляндия, Румыния, Венгрия. 190 дивизий – это огромная сила вторжения. Было брошено против нас пять тысяч немецких боевых самолетов. Это и есть то главное, что предопределило наше отступление и наши потери первого периода войны, а не только и не столько внезапность перехода границы.

Василевский. Сталин верил: если мы не дадим себя спровоцировать, не совершим какого-либо ложного шага, то Гитлер не решится разорвать пакт о ненападении и напасть на нас.

Жуков. Верил, верно. Верили и другие руководители страны. Переоценивали и меру занятости Гитлера на Западе, считали, он там завяз и в ближайшее время не сможет воевать на два фронта: против нас и на Западе. Такое мнение поддерживали многие руководители страны, особенно министр иностранных дел Молотов.

Василевский. Да, это тоже было.

Жуков. По правде сказать, большинство людей у нас Гитлеру не верили. Но нам надо было как можно дольше оттягивать войну, так как наша армия была еще слаба, шло ее перевооружение новой боевой техникой. Наши военные заводы работали на полную мощность, ускоренно строились и новые заводы. Выпускали новые танки, новые самолеты, новые орудия, новые пулеметы. Немцы знали, что Красная Армия спешно перевооружается и с каждым месяцем становится все сильнее и сильнее. Поэтому они стремились напасть на нас как можно раньше, не обращая внимания на пакт о ненападении.

Василевский. Да, немцы сами в пакт особо не верили, считали пустой бумажкой.

Жуков. Да, это так. Мы тоже особо не верили, знали вероломство Гитлера, считали, пока Германия воюет на Западе против Англии и Франции, Гитлер развязывать войну против нашей страны не будет, потому что воевать на два фронта – это безрассудство, безумие.

Василевский. Но Гитлер не посчитался с этим.

Жуков. Не посчитался, потому что знал: Советский Союз перевооружает свою армию быстрыми темпами и оттягивать войну с нами не выгодно. Пока она ослаблена, надо сокрушить ее за три-четыре месяца, а потом бросить всю свою мощь против Англии. Так рассчитывал Гитлер.

Василевский. Да, это и склонило его начать войну сначала против нас…

Жуков. А Сталин Гитлеру тоже не доверял, не верил в его честность, порядочность, знал его способность пойти на обман, на предательство. Еще задолго до войны, выступая перед выпускниками военных академий, Сталин говорил: «У нас с Германией дружеские отношения не сложились. Война с Германией неизбежна. Эта война с нашей стороны перерастет в победоносную национально-освободительную. Поражение Германии в этой войне предопределено историей. К войне надо готовиться, – говорил он, – воспитывать армию в духе наступления». Призывал повышать качество и эффективность партийно-политической и воспитательной работы в армии и на флоте. А за полтора месяца до начала войны Сталин предупреждал, что над нашей страной нависла смертельная угроза. Германия хочет уничтожить наше социалистическое государство, уничтожить нашу великую Родину Ленина, завоевания Октября, истребить миллионы советских людей, а оставшихся в живых превратить в рабов. Так что Сталин все понимал, все видел и знал. Он хотел только оттянуть войну еще на 1,5–2 года, чтобы вооружить армию и флот новой боевой техникой. Но не получилось.

Василевский. К сожалению, не получилось. Гитлер оттягивать нападение на нашу страну не стал.

Жуков. Во всех планах Гитлера перед началом войны предусматривалось не допустить отхода частей Красной Армии в глубь территории страны, все они должны быть окружены и уничтожены до рубежа Днепра.

Василевский. Планы были у них дерзкими, смелыми. К сожалению, им многое удалось.

Жуков. Удалось. Пойду к Верховному, доложу ему наши соображения о дальнейших боевых действиях против немцев.

Василевский. Желаю тебе убедить ставку и Верховного в правильности планов Генерального штаба.

Жуков. Постараюсь. Хотя будет трудно.

Василевский. Я буду в своем кабинете.

Жуков. Хорошо.

Снимает с подставки карту фронтов, сворачивает ее, уходит.

Картина II

Просторный кабинет Сталина. За длинным столом сидят руководители страны. Жуков вешает на подставку карту.

Сталин. Ну, докладывайте, что у вас?

Жуков (подходит к карте фронтов). Я хотел бы подробно изложить возможности и предлагаемый характер действий противника в ближайшие дни.

Молотов. Откуда вам известно, как будут действовать немецкие войска?

Жуков. Мне не известно, как будут действовать немецкие войска, но, исходя из анализа обстановки, они будут действовать только так, а не иначе. Мое предположение основано на анализе состояния и дислокации немецких войск, и прежде всего бронетанковых и механизированных групп, которые являются ведущими в их стратегических планах.

Сталин. Продолжайте, продолжайте.

Жуков. На московском стратегическом направлении немцы в ближайшие дни, видимо, не смогут вести крупные операции, так как они понесли здесь слишком большие потери. У них нет крупных стратегических резервов для обеспечения правого и левого крыла группы армий «Центр». На Ленинградском направлении без дополнительных сил немцы не смогут начать операции по захвату Ленинграда и соединения с финнами. На Украине главные сражения могут разыграться в районах Днепропетровска, Кременчуга, куда вышла главная группировка бронетанковых войск противника группы армий «Юг». Наиболее слабым участком нашей обороны является центральный фронт. Армии Центрального фронта, прикрывающие направление на Гомель, очень малочисленны и слабо обеспечены техникой. Немцы могут воспользоваться этим и ударить во фланг и тыл войскам Юго-Западного фронта, удерживающим район Киева.

Сталин. Что вы предлагаете?

Жуков. Прежде всего укрепить центральный фронт, передав ему не менее трех армий за счет Западного направления: одну – за счет Юго-Западного фронта, одну – из резерва Ставки. Поставить во главе фронта другого, более опытного и энергичного командующего. Кузнецов недостаточно подготовлен, он не сумел твердо управлять войсками фронта в начале войны в Прибалтике. Конкретно предлагаю на должность командующего Ватутина, моего первого заместителя.

Сталин. Ватутин мне будет нужен здесь. Вы что же, предлагаете ослабить направление на Москву?

Жуков. Нет, не предлагаю. Противник здесь, по нашему мнению, пока вперед не двинется. А через 12–15 дней мы можем перебросить с Дальнего Востока не менее восьми вполне боеспособных дивизий, в том числе одну танковую.

Молотов. А Дальний Восток отдадим японцам?

Жуков (на реплику не отвечает, продолжает доклад). Войска Юго-Западного фронта необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий.

Сталин. А как же Киев?

Жуков. Киев придется оставить. А на Западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации Ельнинского выступа, так как этот плацдарм противник может использовать в удобное для него время для удара на Москву.

Сталин (с возмущением). Какие там еще контрудары! Что за чепуха? Опыт показал, наши войска не могут наступать… И как вы могли додуматься сдать врагу Киев?