Эпоха перемен

Вчера после обеда на карточку упала последняя зарплата. Почти одновременно с извещением о пополнении счёта, по интернету пришло сообщение о том, что моя контора приказала долго жить. Мы с женой стояли возле компьютерного столика и смотрели на монитор, на котором высвечивался текст: «Уважаемые коллеги! Руководство ТОО с сожалением сообщает, что деятельность компании временно прекращается. О возобновлении работы вам сообщат незамедлительно. Спасибо за те годы, которые мы работали вместе».

– Может, это ненадолго? – нарушила молчание жена.

– Надежда умирает последней, – ответил я, прекрасно понимая, что мы скатились вниз ещё на один уровень.

И, ведь, это ещё не самое дно. Мы, чувствую, даже, середины ещё не достигли. А дальше будет всё хуже.

– Главное, что мы вместе и, пока, здоровы. Значит, прорвёмся. Ведь, так? – жена с надеждой посмотрела мне в глаза.

– Так, – я постарался выглядеть, как можно, увереннее.

Ночью периодически были слышны лай собак, время от времени была слышна стрельбы, а где-то, недалеко, часов до двух горланила песни пьяная толпа. Сон был тяжёлый, рваный, так что проснулись разбитые и совершенно не отдохнувшие.

– Раз деньги перечислили на счёт, нужно, наверное, за продуктами сходить, – предложил я во время завтрака.

– Да, – согласилась со мной жена. – Наверное, надо сходить, пополнить наши запасы,

– Скажешь тоже: запасы. Слёзы одни. Решено! Сейчас соберусь и пойду.

– Я с тобой.

– Уверена? Может, дома останешься?

– Нет. Мне спокойней будет, да и больше унесём.

По устоявшейся за последнюю неделю привычке, нацепили медицинские маски и вышли из дома. Улицы были пусты. Несколько прохожих, хмуро торопящихся куда-то, не в счёт. Не такими были улицы раньше. Всё-таки, район, в котором мы живём, достаточно густонаселённый. По дороге проскочила заляпанная грязью «Нексия» и тут же пугливо нырнула в ближайший переулок. Зато уверенно, нагло, басовито гудя моторами, проследовал БТР в сопровождении двух «Тигров». Мы проводили армейский патруль взглядами и ускорили шаг. Мимо, на полной скорости, тоскливо завывая и сверкая проблесковыми огнями, промчались две скорых помощи. К неотложкам на улицах мы привыкли довольно быстро, поэтому, уже, даже не особо вздрагивали, когда на перекрёстках, вдруг, раздавался душераздирающий треск, сменяющийся воем. Рынок недалеко от дома не работал. Странно. Ещё вчера там бурлил народ, а сегодня – закрыт. Только грустная фигура охранника за решётчатой оградой. Потоптавшись у ворот, мы решили навестить ближайшие магазинчики и тоже были неприятно удивлены. Никто не работал.

– Что стучите? – недовольно пробурчала бабка, выгуливающая противную, облезлую собачонку на потрёпанном поводке. – Проснулись! Все магазины закрыты. Идите, вон, в супермаркет, пока ещё работает.

Супермаркет был, конечно, недалеко, но и не в двух шагах от дома, поэтому мы туда идти, как-то не планировали. Но, раз нет ничего поблизости, придётся переться. Жена встрепенулась и потянула меня за руку.

– Пошли быстрее. Если всё позакрывали, вся округа сейчас туда набежит.

– С чего бы это?

– Думаешь, что только тебе деньги кинули? В конце месяца многие получают. Сейчас там, наверное, столпотворение.

Жена, как всегда, оказалась права. Уже на подходе к магазину у банкоматов стояла толпа, жаждущая снять свои накопления, а в распахнутые настежь раздвижные двери магазина бурлящим потоком вливалась народная река. Навстречу им изнутри выплёскивались ручейки поменьше, которые, сталкиваясь с входящими, смешивались, создавали водовороты, в которых то и дело вспыхивала перебранка. Мы с удивлением смотрели на это столпотворение. Ещё два дня назад, когда я отоваривался в этом супермаркете в последний раз, тут был порядок, а охранники магазина строго следили за соблюдением дистанции в один метр между покупателями. Опасаясь, что денег на всех не хватит, я поспешил занять очередь к банкоматам.

– Ты иди, пока, набирай продукты и жди меня внутри. А то, пока я деньги сниму, там одни пустые полки останутся.

– Тут же можно карточкой на кассе рассчитаться.

– Мало ли. Может, у них считыватели сломались. Вон, народу сколько. Да и наличные всё равно понадобятся. Лучше всё снять, пока это возможно.

Супруга понятливо угукнула и скрылась в дверях, оставив меня в толпе таких же как и я, жаждущих получить свои, честно заработанные, средства. Народ вокруг был хмурый, весь, какой-то дёрганый, нервный. Поверх обычных медицинских масок тут и там сверкали неприкрытой ненавистью глаза. То и дело вспыхивали перебранки и здесь, а, против особо завозившихся у банкомата, толпа объединялась, становясь монолитной в своей злости. Наконец, я тоже дождался своей очереди, и, стараясь особо не тянуть, под злобными нетерпеливыми взглядами быстро принялся стучать по клавиатуре. Так и хотелось втянуть голову в плечи и вообще, стать маленьким и незаметным, а ещё лучше – невидимым. На мою долю денег хватило. Даже не засовывая купюры в бумажник, я вывинтился из толпы и бросился в магазин.

Жену нашёл в очереди на кассу. Она стояла, уткнувшись носом в воротник, явно не доверяя маске, и опасливо оглядывалась по сторонам, вцепившись обеими руками в латексных перчатках в ручки заваленной до самого верха тележки. Увидев меня, встрепенулась и радостно помахала мне рукой.

– Снял? – был её первый вопрос.

– Да. Всё снял. Кто знает, когда в следующий раз инкассаторы деньги в банкоматы загрузят. И загрузят ли?

– И правильно.

– Что ты там набрала?

– Крупы, макаронные изделия, консервы… Всё как обычно.

– Да. Это сейчас самое главное. А водку взяла?

– Кость, какая водка? Не до пьянки сейчас. Вон, что творится.

– При чём тут пьянка, Ир? Водка это универсальное средство для дезинфекции, снятия стресса и, к тому же, вечная валюта, которая не обесценивается. Сейчас схожу, прихвачу бутылки четыре. И сигарет пару блоков взять надо, которые подешевле.

– Ты же не куришь.

– Это тоже валюта, – вспомнил я прочитанные на досуге рассказы на постапокалиптическую тематику. – Может пригодиться.

У каждого в очереди тележка была загружена не меньше, чем у нас, поэтому очереди к кассам двигались очень медленно. Бедные кассирши трудились в поте лица, но покупатели всё не кончались. Интересно, они успевают пообедать при таком наплыве покупателей? Не боясь опоздать, я неторопливо вернулся в торговый зал и, протискиваясь мимо жаждущих приобрести продукты людей, потянулся к стеллажу со спиртными напитками. Дешёвой водки уже не было, поэтому взял то, что оставалось, стараясь всё равно, ориентироваться на меньшую цену. Взгляд упал на стеллажи с крупами, и мне в голову пришла идея прихватить пару килограмм сухого молока. Я бы и яичный порошок взял, да не было. А жаль. При отсутствии свежих яиц – самое то.

– Где ты ходишь? – зашипела сквозь маску жена, когда я вернулся. – Через одного наша очередь. Что это ты взял?

– Сухое молоко.

– И зачем?

– А ты думаешь, что молочные продукты всегда в продаже будут?

Вот и наша очередь. Я принялся вываливать покупки на кассу, а жена, по мере того, как кассирша, усталая, измотанная девушка с ярким макияжем, пробивала, складывала в пакеты, которые на нас же и закончились. Есть такой закон – закон подлости. Не пойму только, почему он всегда на мне срабатывает. Что, других людей в городе нет? Хотя, тем, кто за нами был, вообще пакетов не хватило. И это при том, что современный покупатель разучился с собой авоськи таскать. Очередь заволновалась, видя, что мы замешкались на кассе, и я, от греха, скинул свою куртку, быстро покидав в неё оставшитеся продукты, свернул в импровизированную котомку и, вслед за женой, направился на выход.

Выйти сразу не получилось. Народ, увешанный пакетами рвался на улицу, чтобы побыстрее добраться до дома и распихать покупки по полкам и холодильникам. Но ещё большая толпа жаждала приобрести продукты, чтобы пополнить свои запасы. Два этих людских потока, как-то, особенно яростно, столкнулись прямо в широких раздвижных дверях. Уступать не хотел никто. Две могучие силы смешались, создавая водовороты, воздух переполнился электричеством, и тут полыхнуло. Кто-то кого-то толкнул, кто-то уронил что-то стеклянное, раздался звон разбивающегося стекла, потом маты и, наконец, драка. Нас с женой тоже завертело в этом людском водовороте, швырнуло об стену и протащило по ней. Я оглянулся на Ирку. Она с испуганным побледневшим лицом, вцепившись в пакеты, пыталась обойти толстую тётку, оказавшуюся между нами. Крики, звуки ударов, стоны, опять маты и, как завершение, грубые мужские голоса, сразу ледяной струёй остудившие градус страстей.

Толпа, как-то поспешно, начала рассасываться и, наконец, в дверях осталось только четверо военных в бронежилетах, касках и респираторах, удерживающих двоих бузотёров с разбитыми лицами. Ещё трое корчились у их ног, не торопясь вставать на ноги. К магазину подъехал автобус с зарешечёнными окнами, и военные сноровисто закинули всех нарушителей спокойствия в его чрево.

– Напоминаю, – громко проговорил старший патруля. – Нарушение порядка в условиях карантина будет наказываться строго.

– Куда их? – робко поинтересовался кто-то.

– В изолятор временного содержания. Завтра судья определит меру наказания.

– Строго, – хмыкнул я, обращаясь к жене.

– Не представляешь, насколько, – услышал моё замечание военный.

В поляризованных стёклах тактических очков не было видно глаз. Только отражение испуганно съёжившейся толпы. Я, на всякий случай, прикусил язык и, дождавшись, когда патруль уберётся восвояси, потянул жену на выход. Вступать в полемику не стоило. Чего доброго, ещё и сам огребу неприятностей. Тем более, что и жена свободной от пакетов рукой сжала мне локоть, словно я и сам не понимаю.

Дома выяснилось, что в толпе мне порвали на спине свитер и ещё по шву разошлись брюки. В нормальное время бы со стыда сгорел. Виданное ли дело, в порванных штанах по улице щеголять? А сейчас – ничего. Только посмеялись и призадумались. Нужна одежда покрепче. Я вспомнил о том, что где-то на антресолях есть горка, прекрасный костюм из палаточной ткани, который я приобретал, когда увлекался одно время рыбалкой. Увлечение оказалось мимолётным и быстро прошло, а костюм остался. Общими усилиями отыскали его, а, заодно и наткнулись на берцы, о которых я совершенно забыл. Прекрасный набор. Как раз для хождения в магазин в современных условиях. Завтра, всё равно, ещё раз идти, а от подобной свалки, что была сегодня, никто не застрахован. Тут нормальная одежда не выдержит. Не хватало ещё, как-нибудь, домой вообще без штанов прийти.