В действующей армии

Экономят разве семейные офицеры, отсылающие деньги семьям.

Их всегда можно было встретить в русско-китайском банке, отделение которого в Ляояне находилось на самом конце китайского города у Восточных ворот.

Оно помещалось в китайском здании, состоящем из нескольких соединённых фанз.

Весь состав служащих банка состоял из управляющего, его помощника и кассира, двух артельщиков и нескольких «боев»-китайцев.

Операции банка по приёму и выдаче переводов, размену китайских денег были крайне несложны.

Не замечалось ни малейшей банковской волокиты.

Банк вообще был всё время на биваках и каждый день был готов к выезду.

Перед наступлением японцев на Ляоян он быстро собрал свои книги, деньги и выехал в Тьелин.

В Мукдене отделение русско-китайского банка помещается в более обширном здании, и меблировка более шикарна.

В Ляояне простые столы и табуреты, в Мукдене – европейская мебель.

В Харбине отделение бюро помещается же в собственном двухэтажном роскошном отдельном доме на Соборной улице.

Зеркальные окна, электрическое освещение, балюстрады, пюпитры, конторки, надписи и даже швейцар.

Здесь банковые операции производятся не с мукденской, не говоря уже о ляоянской, простотой.

Да и размер этих операций гораздо больше.

Из России через эти банки идут только телеграфные переводы, да и то дней по десяти, почтовых переводов вовсе не практикуются, так как почта ходит медленно и перевод может затеряться.

Почтовых денежных пакетов совсем на театре войны не получается, да они, кстати, и не принимаются.

В общем денег тратится много, и в них недостатка не ощущается.

Знаменитое «двадцатое число» и на войне играет ту же роль, как и в мирное время – жалованье служащими получается аккуратно.

Офицеры получают жалованье в своих частях от полковых и ротных казначеев.

Вы часто, впрочем, можете услышать от офицера:

– Я жалованья не получал уже три месяца…

Но это неполучение жалованья происходит не от неаккуратности выдачи, а оттого, что или сам говорящий не нашёл нужным получать жалованье, или же он был в продолжительной разведке и не соединялся со своею частью.

– Но ведь жалованье ваше в сохранности?

– Знаю, что в сохранности, надо только съездить получить. Никак не удосужусь…

Что касается до китайцев, то они, конечно, охотно принимают русские деньги, предпочитая серебру бумажки.

Золотых монет в обращении мало, и они тоже очень ценятся китайцами.

К серебряным рублям они относятся индифферентнее, берут, но не выказывают алчной радости, как при получении бумажек и золотых монет.

В китайской монетной системе господствует хаос.

Разменную монету представляет тун-цян или чох, – плоский металлический кружок величиной в новый двухкопеечник, но тонкий, с квадратным прорезом по средине.

Это очень тонкая монета и 100 чохов составляет цину серебра, тоньше нашего гривенника. Лан или таэль заключает в себе десять цин или 1.000 чохов.

С появлением в Маньчжурии русской серебряной и медной монеты, даже нищие китайцы пренебрегают чохами, не считая их ни во что.

Хаос, царящий в китайской монетной системе, в начале войны повёл к тому, что русские интенданты переплачивали китайцам, считая на рубли, тогда как китайцы считали и назначали цену па таэли.

Разница 40 процентов.

Но вскоре это было усмотрено и прекращено.

Об этом мне сообщил главный комендант маньчжурской армии, генерал Губер.

XLII. Наши солдатики

Солдатушки, браво, ребятушки,
Где же ваши жёны?
Наши жёны, ружья заряжены,
Вот вам наши жёны!

И эта старинная удалая солдатская песня, говорящая о том, что у солдата не должно быть никаких родственных привязанностей, что он весь всем своим существом принадлежит государству и должен стоять на страже своего Царя и своего отечества, разносится теперь по всему великому сибирскому пути, по длинной ленте восточно-китайской железной дороги и отдаётся гулким эхом в сопках Маньчжурии.

Во время войны она именно и приобретает глубокий смысл.

Оставлены осиротевшие семьи, молодые жёны, малые дети, и идут их дети, мужья и отцы в далёкий неприветный край, чтобы стать лицом к лицу с сильным и хитрым врагом и грудью постоять за честь и славу своего отечества.

Тут не до семей, не до жён, не до детей, и действительно «жёны» этих незаметных героев их «ружья заряжены», а «сёстры» – «штыки остры», как поётся в песне.

Мы нагляделись на этих забывших для воинского долга все родственные связи солдатиков и намерены изобразить их и в дороге к театру войны и на самом этом театре на биваках.

Эти наброски не будут беллетристическими картинами, а лишь эскизами с натуры, без преувеличений, без украшений действительности.

Да этих украшений и не требуется!

Скромный, двухпаровозный в 40-50 товарных вагонов воинский поезд движется с возможной для него быстротой по Сибирской, Забайкальской и Восточно-Китайской железнодорожным линиям, останавливаясь не только на станциях, но и на разъездах, чтобы пропустить редкие пассажирские поезда, а главным образом порожний подвижный состав, уже сдавший свои живые грузы и спешащий за новыми.

И таких поездов за последнее время по этим линиям идёт до 11 пар в сутки.

Каждый поезд везёт эшелон в 700-800 человек, не считая орудий и обозов.

Люди помещаются в так называемых «воинских теплушках», т. е. товарных вагонах, приспособленных для перевозки.

Это приспособление заключается в том, что в вагоне устроены верхние нары, на которых может спать двадцать человек, да двадцать помещается внизу.