– С рождением, – и внучка лениво потянулась и поцеловала подошедшую бабушку.
Бабушка двумя руками взяла голову внучки и расцеловала её.
– Хотела к обедне поспеть… Так за делами и время не сыщешь. Просила уж батюшку приехать. Нет вот что-то и Кириллы Архиповича, нет. Э! это кто ж едет?
И бабушка, и внучка заглянули в окно.
– Что такое? – произнесла раздумчиво старушка, – никак Кирилла. Да что ж он на чужой лошади?
Барыня с ключами в руках заковыляла к выходу, крикнув в дверях:
– Маша, кофе барышне.
– Несу, – ответила из коридора молодая, нарядная, в толстых полусапожках, Маша.
Внучка в ожидании кофе присела и лениво перелистывала какую-то книгу.
Бабушка уже стояла на крыльце и, прикрыв глаза ладонью, нетерпеливо ждала своего приказчика.
– Ах, здравствуйте, – проговорил, наконец, Кирилл Архипович, останавливаясь посреди двора. – С праздничком вас… Проздравляю вас.
И Кирилл Архипович начал без конца кивать своей обнажённой лысой головой.
– Спасибо тебе, батюшка… А где же наша лошадка-то?
– Ах, – вдруг вспомнил Кирилл Архипович.
И вынув кожу, на которой сидел, развернув её, он сказал упавшим голосом:
– Вот…
– Что вот?!
– Сдохла…
Старуха посмотрела и только и могла сказать:
– Это ты мне что ж, подарочек к празднику?
Кирилл Архипович растерянно развёл руками. Упрёк барыни окончательно обескуражил его. Он молча, с убитым лицом, смотрел на шкуру барской лошади.
– С чего ж она сдохла?
– Да ведь я почём знаю? – с горечью ответил Кирилл Архипович.
– Болела, что ль?
– И даже ни-ни… Еду я ещё и думаю: здорова, мол… Сглазил я, что ль, её?
– Надо тебе думать было…
– Да уж виноват. Я уж и сам-то хватился: не надо бы… Главная вещь – здорова вовсе была… Овса я ей, Матвей Фёдорович дал, засыпал: съела, ещё засыпал: съела и тот… И так просто, вот так и хватает… Не в уме ровно стала.
– Да, а твой-то ум где был?
Кирилл Архипович растерянно посмотрел на барыню и сразу смолк.
– Ах ты, Господи! – вздохнула старуха. – Ну, что ж ты стоишь?
– Так ведь чего же теперь делать? Я уж и не знаю… Хочешь будто всё вот как лучше… Ах ты, грех!
Кирилл Архипович в свою очередь вздохнул, подумал и спросил, беспомощно показывая на кожу:
– В каретник, что ль, её повесить?
– Ну, а куда же?
– Кожа, положим, хороша, – выделать – пять рублей стоить будет… Хомуты починить же надо.
– Жнецов-то хоть ты нанял?
– Ах да, – встрепенулся Кирилл Архипович и весело произнёс: – нет.
– Ну, вот тебе… Ну, спасибо тебе, батюшка. Дай Бог тебе здоровья. Послал Господь приказчика! Дура я старая.
– Да вы, Наталья Ивановна, не расстраивайтесь, – с душевной болью в голосе заговорил Кирилл Архипович.
– Да что, батюшка, не расстраивайтесь… Ну, какой же ты, скажи на милость, приказчик у меня…
– Наталья Ивановна! Так ведь пятнадцать рублей жнитво, – в отчаянии воскликнул Кирилл Архипович.
– Ох, ты, Господи, – всплеснула руками барыня. – А пуд хлеба на базаре двадцать копеек. Вот это так… Вот это посоветовал, батюшка, в добрый час сеять.
И долго ещё выслушивали друг друга барыня и приказчик, пока, наконец, разговор не подвинулся к выяснению положения вещей данного момента.
В конце концов, всё оказалось не так плохо, как могло бы быть.
– Как же, жнут, – радостно успокаивая, говорил Кирилл Архипович.
– Уже и жнут?
– Вся деревня…
– Да ты, что ж раньше-то не обрадовал? Слава Тебе, Господи, – крестилась старушка.
– На три рубля дешевле! – напомнил Кирилл Архипович, – я уж погрешил маленько…
– Ну, батюшка, молодец!