Марина [НЕ] грустит: Тяжёлая музыка

– Может, будут на них что-то проецировать, пока там идут работы? – предположил Игнат. Мы лишь рассеянно кивнули в ответ, не пытаясь даже вникнуть. Знаете, было жутко. Вся эта суета вокруг! Суета на поле боя. Погибли люди, тысячи потеряли родных и близких, но жизнь рвала удила и требовала нестись вперёд, прикрыв пятна от копоти и словно не замечая чёрную жижу. Маруся поёжилась, несмотря на жару и яркое солнце:

– Дурдом, – проговорила она тем своим голосом, каким обычно говорила не столько с нами, сколько с собою. – Они всё прикрывают, как если бы ничего не было. Как будто ничего не случилось – и что? Они просто станут жить дальше? Ходить на работу, где недосчитаются коллег? Возвращаться домой, где больше нет родных?

– Это если дом сохранился, – пожал плечами вампир. Умеет он вставить меткое замечание!

– А что, им город оставить, как был после побоища? Жить на пепелище? – попытался я рассудить здраво, хоть кошки не душе скребли нещадно.

– Да ясно, что надо… – Маруся как-то упустила, что именно «надо». – Просто странно всё это. Жутко…

Закончили тем, с чего начинали – ЖУТКО.

И ведь в сущности мы ничего не увидели! По крайней мере ничего из того, что я ожидал. У нас ведь как изображают постапокалипсис обычно? Обрушенные стены, иногда заросшие не пойми чем, там, тела всюду, и убрать их некому, какие-то вооружённые банды. Для полноты картины ещё жёлтое освещение, пыль и – не знаю – мутанты или вроде того. К такому мы уже, можно сказать, привыкли, хоть ни разу ничего подобного не видали.

(Не видели, но привыкли, ну-ну! Хорошо же готовили нас играми и фильмами!)

Эльфы же, как и раньше, сумели сломать стереотип: небо у них осталось синим, а город стремительно прибирали. И невдомёк остроухим, что всё надо непременно оставить, как было, чтобы…чтобы не нарушать эстетику! Это ж так важно – чтобы эстетика, как же её игнорируют? Ах да! Если всё чисто – это ТОЖЕ эстетика! Странно, правда? А ещё армия и спецслужбы практически в момент погасили угрозу – вот так сюрприз нам, землянам. Нас-то пытаются убедить, будто дисциплинированные, обученные и хорошо вооружённые мужчины против зомби бесполезны. И вдруг такое!

– Яр! – прервала Маруся поток моего красноречия. – Ты вот это всё сейчас к чему?

И правда, чего это я так присел на сарказм, точно на любимого конька? Может, просто в зону комфорта пытался вернуться? Может, это просто от нервов?

– Это защитная реакция, – неуклюже оправдался ваш покорный.

Недовольное лицо её сердитости Маруси Первой Насупленной на пару мгновений обратилось в мою сторону, и под тяжёлым взглядом я ощутил всю ничтожность своей личности.

– Ладно, идём! – распорядилась наша командирша и зашагала к переходу через проезжую часть. Видимо, определилась с направлением нашей – даже не знаю, как назвать – «экскурсии». И, в принципе, оно к лучшему: стоять посреди улицы, как три тополя на Плющихе, было не с руки: в излишнем внимании мы не нуждались. К тому же я кожей ощущал, как Рита следила за нами, сидя на подоконнике и прихлёбывая что-то из кружки, а Мила рычала на кого-то по переговорному устройству, чтобы с нас не спускали глаз. И злилась, что не может самостоятельно надеть доспехи.

Мы же пересекли площадь и, едва поспевая за неугомонной девчонкой, направились куда-то по проспекту, который вёл прямёхонько к той самой концертной арене, где вчера так внезапно и бесславно сорвалось наше первое большое выступление. Шли, разумеется, без конкретной цели – откуда бы взяться ей в городе, где мы впервые и ничегошеньки не знаем? Только абстрактное «должна увидеть» – Марусе ничего иного и не нужно. Нам просто понадобилось идти, и не важно, куда. Ясно, что для девушки это была точно такая же защита, что и давешний мой всплеск сарказма и неуместного юмора. Просто выражала она своё напряжение иначе и снимала его – тоже. Ну не могла она выпустить пар, просто высказав язвительные замечания. Ей обязательно надо куда-то бежать самой и тащить остальных! А я что – я ничего! Я шёл. Я ж как бы на её стороне при любом обороте событий. Осознанный выбор!

– Мы оба у неё под каблуком! – хихикнул Игнат вполголоса, чтобы слышал только я. – Ну ты-то понятно, почему, я вот как меня так занесло?..

Я поглядел на этого деятеля искоса. Вот он клоун! Нет, правда – для чего он мне это шепнул-то? Что хотел сказать, на какой отклик рассчитывал?

– Не влюбись смотри, – с нарочитой и оттого скорее смешной угрозой процедил я, – а то придётся Бластером тебя огреть.

– Молчу-молчу, – вампир понял и оценил шутку, но счастья ему это не прибавило. – Ты же понимаешь, что на нас нападут?

Нет, я не понимал! Идите вы все со своей конспирацией!

Так хотелось это выкрикнуть, но вместо этого я лишь поправил ремень, на котором за спиной висел тубус. Точнее – тактический модуль наподобие того, что используют Шифтеры. Только не для крепления на доспехи, а для держания руками.

– У меня, если что, есть для тебя запасной меч, – сообщил вампир. И у меня снова возникло желание послать его в одно место.

– Судя по тому, что мы знаем, мечи бесполезны, – проговорил я вместо того, чтобы обругать вампирчика.

– Если что-то начнётся, вряд ли это будет новая вспышка, – пожал плечами Игнат, после чего разговор сошёл на нет, ведь мы уже догнали Марусю.

Ну, а догнали мы её, потому что она остановилась.

А остановилась она перед разрушенным зданием.

Вернее, не перед самим зданием, а перед ограждением, за которым виднелись верхние этажи разрушенного здания.

Здесь что-то не просто сгорело, а взорвалось, засыпав округу крупными кусками кирпича и крошкой какого-то непонятного пористого материала, похожего на кораллы. Эльфы из такого строят. Теперь здание напоминало кукольный домик – стены нет, все комнаты развёрнуты к зрителю. С той лишь поправкой, что это был кукольный домик из ночных кошмаров. Внутреннее убранство комнат частично выгорело либо было размётано на клочки, и всюду красный и чёрные пятна с потёками. Нам было плохо видно издали, рассмотреть что-то детально мы совсем не могли, но даже так картина представлялась ясной – и была она страшненькой.

На руинах за оградой работала какая-то техника – видимо, разбирали завал, но вот что меня насторожило: кого они могли там найти? Живых? А если бы нашли – но заражённого? Да шут с ним, с заражённым – что будет, если просто испачкаются этой их чёрной слизью, которая, судя по уцелевшим стенам, должна была остаться повсюду?

Поделился опасением.

– А Яр прав! – кивнул Изюмов, и мы оба поглядели на её высочество.

– Знаю… но я… хочу видеть – Маруся ответила почему-то шёпотом. Её слова были тем менее различимы, что грохотала техника, и мы скорее догадались о смысле, нежели услышали. И всё же…

– Может, дальше пойдём? – осторожно предложил я.

– Куда? Мы вышли специально, чтобы посмотреть вот на такое, – Маруся говорила так, словно во всей вселенной не осталось вещей важнее осмотра последствий ночных событий. И хотя я мог понять подобный настрой, всё же это был явный перебор.

– Нас туда не пустят, – резонно заметил вампир.

– Факт, – поддержал я.

– Шифтеров? Не пустят? – в голосе девушки я заслышал недоброе. Этот авантюризм включался в ней для самых дурных и необдуманных дел и никогда не приводил ни к чему хорошему. А пока я вдыхал воздух, чтобы возразить, Маруся дернула за цепочку на шее, явив из-под одежды перламутровый Шифтерский жетон (Как она может вообще носить эту собачью бирку?), свесила его на грудь и двинулась к воротам, откуда как раз начал выруливать грузовик, гружёный обломками.

– Стой! – только и осталось крикнуть мне, и, разумеется, никто даже не собирался меня слушать. Честно говоря, именно в тот момент я очень явственно ощутил, насколько мне вот такое поведение с её стороны уже надоело!

Шутки в сторону, я вообще парень или кто? Понятно, что она – своё величество, но как вообще можно так относиться к людям? Как вообще так жить, чтобы видеть только себя. Ну представьте, если бы я так же себя вёл бы – далеко мы бы уехали? В конце концов, я же не нянька, чтобы всюду следовать за Марусей Светиной и создавать ей тепличные условия своей опекой. Пусть столкнётся с трудностями, набьёт шишек – может хоть научится ценить то, что для неё делают.

Вот как-то так я и рассудил, когда остался на месте и не побежал за Марусей. Ругаться, там, что-то доказывать – всё это не особо достойное и уж точно не эффективное занятие. А вот отсутствие меня за спиной должно было подействовать. В конце концов, у неё всегда была моя поддержка, и внезапное отсутствие оной должно было выступить понятным сигналом, дескать, взятый курс неверен и самое время задуматься.

Молодец, Ярик!

Особенно про шишки хорошо. Шишки – в виде мутации и укусов зомби особенно действенны! Вы уже догадались, наверное: всё по законам Мерфи. Если может случиться что-то плохое, оно обязательно случится.

Хлопнуло, грохнуло, раздались крики, и Маруся, что-то выяснявшая на проходной, застыла, глядя куда-то за стену. Мне не было видно, что там, но я особо и не интересовался. Как и Игнат – он тут же появился из воздуха прямо рядом с девушкой и, схватив её в охапку, отскочил в сторону.

Хлопнуло ещё несколько раз.

Машины продолжали работать, и, возможно, их грохот заглушил другие хлопки. Ну, а мне уже было понятно, что случилось, и вот, знаете, глупо думать, будто именно здесь нас ждали. Скорее всего, такие вот мины замедленного действия (засады? ловушки?) оставались повсюду. И срабатывали они избирательно – по ситуации.

А значит, кстати, и тот официант мог быть миной. Хорошо, что не был.

Или повар…

Но это потом.

– Бежим! – убедившись, что Игнат, который всё ещё держал Марусю, бросился в направлении отеля, я и сам побежал за ним следом, не дожидаясь, пока из проходной покажутся заражённые. Хоть, конечно, при обычном беге в скорости я вампиру уступал существенно.

Снова хлопнуло: несколько окон, выходивших на проспект, лопнуло – асфальт и стены противоположных домов покрылись осколками и чёрными брызгами. Игнат вскрикнул и сделал рискованный манёвр, уходя из-под «обстрела». Маруся закричала что-то мне, но я уже не разобрал – в уши ударил какой-то гул.