Сделочный цветок. Рассказ

Эта история меня достигла уже в городе N, куда я прибыл в красной куртке, как заявлено в магазине, сноубордистской. Изготовлена она была из необычного материала, что напоминал рабочую фуфайку, зато элегантный дизайн и спортивность подчеркивала былые достижения моей страны. За спиной болталась сумка, где лежал диплом после пятилетнего обучения в университете, в руках – огромный чемодан с прихваченным барахлом. Я стоял около фонарного столба и наблюдал неказистую картину этого провинциального городка, что закрылся с одной стороны могучими лесами, а с другой небольшой речушкой с высокими берегами. Сам город был слеплен из небольших зданьиц, что переглядывались друг с другом, создавая вереницу улиц. Единственное, в чем я путался, это в их односторонности, особенно в центре. Маленькие улочки были рассчитаны на небрежных кучеров и на пешую толпу, но все переменилось в информационный век, век новых технологий, инноваций: водители не могли проехать, не посигналив друг другу, и с легкостью в сердце не выругаться на прохожих, что как зеваки не могли решить, куда им идти.

О себе я могу сказать для дополнения картины, что я выпускник одного далекого университета, он расположился в большом областном центре, где я и провел, как положено, пять лет. Учебное заведение должно было мне дать большую путевку в жизнь. Обрадовавшись диплому, что вручали мне с непомерной гордостью и в придачу давали мне сотни обещаний моментально устроиться на хорошенькую работу с непомерным жалованьем, я уже тогда не знал, куда девать столько денег. Прибыв на место со своей «корочкой», я сразу приступил к делу. Обходя большие каменные дома и гоняя собак, что скопились и подвывали, я везде получал только один ответ: «Помочь не можем, мест нет». «Вот безобразие» – думал я про себя, посматривая на очередное управление.

При методичном обходе моих будущих работодателей, выкладывая им свою корочку, я слышал один и тот же ответ с сердечной улыбкой: «Мы рады бы тебя взять, но некуда».

Эту фразу я запомню на всю жизнь, а еще их секретарш, что лениво раскладывали пасьянс. Время неуклонно бежало вдогонку за моими попытками найти работу! В итоге я решил сменить громкие желания на что-то поменьше. Мозг сверлила одна мысль, которую доказывали потенциальные работодатели, – без папиных связей я могу устроиться только дворником, и то по блату. Вспомнился институт, что мне так нещадно пел дифирамбы. Большие каменные здания, где методично грызут гранит науки студенты, где прикрываются рейтингами, составленными Бог знает где. Спасут ли они вас? Ага, вот в памяти вспылили огромные фигуры моих преподавателей и весь деканат, что с огромной уверенностью утверждал: вы только покажете диплом – и сразу окажетесь в мягком кресле в окружении таких же, как вы, борцов. И в заявленный день вам будет капать зарплата, а ваша пенсия развеет все сомнения насчет вашей старости. В итоге их голословных обещаний я остался совсем один, с дипломом, на скамеечке среди сотни бродячих собачек, которые сначала тявкали на меня, но, поняв, что добиться от меня чего-то будет трудно, уселись рядом. Судя по их жалостливому и преданному взгляду, меня выбрали вожаком. Они, скорее всего, считали, что мне так же, как им, не везет по жизни, и я их должен возглавить.

От протекающих дней, что соединялись и уже превратились в целую неделю, я в глубине себя решил идти работать куда возьмут. Но, несмотря на эти резкие выпады, на мою жалкую жизнь, брать меня особо никто не хотел, и, загнанный в угол, я подался куда глаза глядят. На следующий день на улице установилась аномальная жара, так что даже было трудно дышать, я подправил свою кожаную, всю облезлую, папку и зашагал на то место работы, где меня уже должны взять, – в агентство недвижимости.

Глава 4

Людмила Простакова

Как вы относитесь к ауре? К такой наглой светящейся дряни, что окружает человека определенными слоями. Первый слой, если вы не знали, называется эфирное тело, второй идет эмоциональный, дальше следует очередной слой, и так можно добраться до эфирного человека, это, кстати, ваш двойник. Да, он где-то кружится далеко и рядом одновременно, и он вам невидим. Вы считаете это безумием? Вы глубоко ошибаетесь – это ключ к попаданию на должность риелторского агентства, которое находится в зашарпанном бизнес-центре на краю города.

День был чудным, без облаков, я сидел в офисе с агентами, а те важно, не замечая меня, что-то бряцали по клавиатуре и заглядывали в экран. Директриса этого удивительного агентства руководствовалась не вашими навыками работы с клиентами, нет, ее не интересовали ваши прежние заслуги и даже ваш скромный диплом. Нет! Все это было для нее чушью. На первом месте стоял гороскоп, а именно – если ваше рождение приходилось на конец августа или начало сентября, то вы никак не могли ей подойти, так как она по гороскопу Лев, а вы, например, жалкая Дева, что не может ужиться с гордым царем зверей. Особенно она просматривала своими старыми черными глазками, что выпучились поверх морщинистой кожи, вашу ауру, и не дай Бог, если эта аура не светилась зеленым или синим цветом, а это прямой путь к двери, и вакантная должность закрывалась перед вашим открытым ртом. А еще не стоит забывать про флюиды, что летали около вас, они ведь могли напасть на обстановку и выкрасть сотни сделок, что толпились в ожидании своего часа. И если они представляли опасность для хозяйки, это Вам сулило «вылет». Я об этой инструкции по набору агентов узнал позже, но тогда, поговорив со мной чуть более пяти минут, она тихо произнесла: «Я бы рада тебя взять, но у меня уже и так много агентов. Но я знаю одно местечко, тоже агентство, там очень опытная хозяйка, так как сама там работала, у нее места еще есть». Она мне рассказала, где находится офис под номером 312, дала номер директрисы и важно покачала головой.

Управляющая агентством недвижимости, где я еще нахожусь, – Людмила Простакова. Это женщина с совершенно неженственным характером, который явно не был врожденным, а прививался с детства. Она была невзрачной на вид властной женщиной, правда немного с кривым образованием, трехгодовым обучением рабочей профессии и десятью годами практики в районной больнице, где пыталась старательно малевать грязные стены новой известкой. И вот перед ее глазами кто-то из знакомых разыграл колоду с шальными картами и притягательными легкими деньгами.

Не исключено, что начало этому положил разговор в кафе или кофейне, где Людмила Простакова с одним знакомым попивали китайский чай, и этот самый человек, заманивший ее, изысканно рассказывал про этот сам чай с каждым глотком, переспрашивал:

– Ты чувствуешь кислинку?

– О да.

– Значит, это настоящий чай, нас не обманули.

Игра в подмену понятий «дорогое» и «красивое» и как можно разбогатеть, показывая квартиры, была отыграна на удивление беспрекословно, особенно когда проскользнула дама бубей, такая черная завистница. И этот качественный толчок: «Ну, при таких деньгах ты будешь на высоте. Люди оценят».

– Все так просто? – она удивилась.

– И все, – качающий взгляд и незабываемая улыбка.

Кем был этот знакомый, собственно, история умалчивает, зато история потащила ее работать риелтором. С годами Людмила, не оставшись в долгу, открыла свое агентство и почувствовала себя великой business-woman. Правда, дела у нее шли не особо, поэтому она винила всех окружающих, только не себя. Ее злость стала падать на мужа, бедного юриста, всю свою жизнь занимавшегося бракоразводными процессами. И под напором своей второй половинки он лихорадочно стал учить все, что касается сферы недвижимости. Лишь бы угодить своей властной женушке! Но это не спасало, также не помогала и дешевая аренда, что ей удалось добиться от одного арендатора, а именно Александра Вениаминовича. Это был интересный человек. Всю свою жизнь он занимался добыванием денег, но, скопив немалую сумму, которая дала ему возможность тратить накопленное бездумно и в свое удовольствие, вдруг на пороге сорокалетия коренным образом изменился – его настигло просветление, и он ударился в спорт. Продав весь свой бизнес, он купил дорогие лыжи и профессиональное обмундирование и начал начесывать не один круг вокруг города. С одной целью – довести свои навыки до олимпийских результатов! Правда, приближающаяся старость и последствия диких гулянок в молодости уже всяко намекали, что профессиональный спорт для него закрыт самым тяжелым амбарным замком. Только тупая уверенность в собственных мифических силах тянула его до бесславного конца. Именно эти причуды позволили оторвать настолько дешевую аренду. Но все равно компанию почему-то ждало разорение.

Спасение хозяйка видела в следовании приметам, обрядам, словом, в том, что властвует в мире суеверий. Именно это должно было спасти бизнес от краха. Меня даже не ветром, а цунами смыло с этого нерентабельного и странного места, и я оказался около здания, которое как-то неуклюже приютилось на шумной улице в окружении множества магазинов с кричащими табличками: купите, у нас скидки! Вокруг бегали деловые люди, посматривая на лужи, которые взялись неизвестно откуда и отняли у пешеходов асфальт. Номер офиса, куда мне следовало прибыть, располагался на третьем этаже разукрашенного здания, причем если его обойти с другой стороны, то можно заметить другой советский раскрас, представляющий из себя белый кирпич и пару красных, видимо, для украшения конструкции. «Дожили, – наверное, думали жильцы, – красный кирпич нынче украшение». Хотя в эпоху бурного строительства они даже об этом не задумывались. Главное, лишь бы где-то жить! Оказавшись на условленном этаже, я, немного поплутав по кабинетам, очутился около нужной двери – стук, и вот я уже сижу и выслушиваю агента и все прелести холодного риелторского расчета.

О да! Мне тогда обещали много, в конце собеседования сказали, что моя зарплата будет не меньше пятидесяти тысяч наличными, и сразу, а если буду стараться, то денег не дотащу до дома. Эх, хоть бы раз вот так не дотащить!.. Это очень хорошо, думал я про себя и довольно потирал руки. Еще немного – и красная ласточка баварских производителей, правда в небольшом кредите, будет у меня, если откладывать по чуть-чуть, тогда я приеду домой, папа меня расцелует, я буду ходить по моим магазинам и важно кричать: «Все уволены!». Мечта мчалась ко мне со скоростью света.

Для приближения этих высоких результатов я сразу сдружился с одним агентом по имени Дмитрий. Это был человек небольшого роста, лет ему было за тридцать, сколько точно, я так и не узнал. Разговоры, тянувшиеся в первые недели, сразу открыли мне пару интересных историй, а особенно – почему меня не взяли в первое агентство, а отправили сюда.

Глава 5

Остатки советской интеллигенции

Для своего проживания я присмотрел себе жилье. Выбор пал на квартиру вместе с хозяйкой, снимать комнату было изрядно дешевле, чтобы начать реализовывать план. Это прекрасное жилье мне безумно понравилось. Старое здание постройки, как гласили цифры на фасаде 1866 года. Этот особняк раньше принадлежал знаменитому пивовару, его имя стерлось в истории, поговаривали, что его пиво поставлялось на императорский стол, по крайне мере так судачили, насколько это было правдой, мне неизвестно. Его небольшая дача поражала меня своей грандиозностью. Первый этаж – хозяйственный двор и конюшня на несколько породистых скакунов, второй занимал он сам, и пара комнат предназначались для гостей, приемной и т. д., третий этаж был отдан слугам. Но времена его кутежей и беспечных дней прошли. Здание пережило революцию, когда было отдано, по заверению хозяйки, офицерам Троицкого. Потом расстрельные времена, когда этих же самых офицеров расстреляли, также по заверению моей хозяйки. Дальше года бежали, нагоняя все новых жильцов. Раздел дома по тому времени был очень четким. Так как моя хозяйка с мужем представляли советскую интеллигенцию – сама моя хозяйка была актрисой местного драмтеатра, а муж знаменитым математиком – им выделили квартиру в этом доме, а может, их родственникам. Врать не буду, по сто двадцать квадратных метров. Остальным жителям разошлось что осталось. Внизу нас жила бабушка, ютившаяся в тридцати метрах, прямо от нашей двери была коммуналка, а наверху размещался чердак, где неугомонная вода, лившаяся с крыши, все норовила нас затопить.

Сама хозяйка по имени Лилия Аркадьевна была преклонных лет, но, несмотря на свой возраст глубоко за шестьдесят, смогла пронести через свою жизнь свои юные привычки, что ей не мешало порой, как говорят, отрываться. Так, она безумно любила курить самые тяжелые сигареты, что вы порой можете найти на прилавках, а именно красную «Яву»; когда она выпускала дым изо рта, все становилось как в тумане, где вы могли буквально потеряться и блуждать в потемках, лишь встречаясь с ее желтым лицом. Ее беспечное утро начиналось с десяти чашек кофе и выкуренной пачки сигарет, также с зачитанного порой до дыр романа или рассказа из серебряного века. Лилия Аркадьевна была маленького роста, с высохшей фигурой и черными как уголь глазами и с такими же волосами (замечу, ни один седой волос не блестел в ее шевелюре). В ее характере уживались отголосок былого романтизма и чуточку нахальства.

Правда, дух времени пивного короля, который, по-видимому, впитался в здание, давал о себе знать. Шумные компании, которые собирала хозяйка, запомнятся мне надолго. Я воспринимал ее как неунывающего человека, но особенно меня восхищала ее огромная библиотека, к которой мои руки так и тянулись, чтобы что-то прочесть. И нужно сказать, Лилия Аркадьевна не мешала мне своими песнями с подругами, а только смешила историями и, чего уж греха таить, откровенным дурдомом. Она сама не раз повторяла мне: «Зачем мне ходить в цирк? Он у меня тут каждый день!» Разнообразные красочные представления, заумные полемики – вот что мне приходилось видеть в этом доме. Да уж, такое у папеньки не сыскать – только гремучий вид домоуправляющего.

Лилия Аркадьевна любила ходить на литературные вечера, после очередного прочтения, например, Блока в узком кругу литераторов она вламывалась под ночь ко мне в комнату и начинала читать стихи – у порога. Случалось, со своей подружкой (обе считали себя театралками), распив бутылку водки на кухне в ожидании выступления приезжей труппы, они потом плелись в местный театр, поддерживая друг друга, а после возвращения дико возмущались, что столько пьяных лиц среди зрителей.

– Это же просто непростительно так относиться к театральной музе, позор! – кричала она заплетающимся языком, – позор всему нашему театральному миру…

Я согласно кивал и уходил в свою комнату, где заливался диким смехом.

Наверное, сама муза, что восседала на огромном балконе, прятала свое роскошное тело под шелковую мантию и держала на коленях арфу, подливала себе незаметно вино, которое специально выдавливали для нее несколько столетий назад. Для себя я решил, что теперь такая мода выходить в свет.

Глава 6

Волшебница продаж

Тысячи профессий, что наш огромный мир видел, имели свой определенный жизненный цикл. Сначала от изобретений зарождалось что-то новое, способы или методы, потом профессия набирала безумную популярность и в конце концов потухала в ненужности. Так, например, профессия фонарщика. Этот человек с длинной палкой ходил и зажигал фонари, как бы предупреждая ночь. Сегодня мы услышим о нем только в сказках или в старых фильмах, на просмотр которых сможем выкроить время. Вот другая профессия, тоже потерявшаяся в глубине веков, а когда-то весьма уважаемая, – трубочист. Без этих вечно вымазанных в саже детских лиц нельзя было представить город девятнадцатого века, их тяжелый труд был залогом того, что все не сгорит. Но в отличие от вымерших профессий всегда были такие, над которыми время не властно. Это – врачи, учителя и парикмахеры. Без них мы уж не сможем существовать. Например, врач. Нет, можно, конечно, начитаться умных книг или обратиться к шаману, который будет тыкать в тебя иглы. Вопрос, куда приведет его десятилетняя практика? Но особняком стоит одна не менее важная профессия, а именно продавец. Искусство продавать оттачивалось веками! Великих продавцов называют волшебниками продаж. Это те люди с гордой осанкой, которые могут продать все.

Таким образом, из меня растили волшебника продаж. Конечно, в первые дни работы в агентстве получались кое-какие сделки, приходил хоть какой-то опыт. Я был счастлив до безумия, когда стоял в юстиции и мне выдавали свежие банкноты, только завезенные в банк. Они настолько приятные, даже хрустели в руке.

Наш офис располагался на одной из центральных улиц. Да уже всем казалось, что она стала центром, отобрав у исторической площади свое первенство. По крайне мере мы так говорили покупателям жилья. Комната, где шло управление нами, то есть пятью агентами, уживалась в здании, как я упоминал, общаги, что была построена еще в период всеобщего равенства. Теперь это равенство испарилось даже и в офисах. Где одна компания хапала чуть ли не три комнаты, а где десять человек уживалось в одной маленькой. Напротив нас находилась одна небольшая конторка, где все время, когда бы я ни проходил мимо нее, люди играли по сети, что неугомонно соединила их компьютеры в очередную игру. Мне порой становилось обидно, что я не там. Я хотел проситься, даже часто туда заглядывал. Хотя табличка, что висела у них на двери, а именно ООО ДомСтройТрубОтопление, давала понять, что мне туда не попасть.

Моя хозяйка, что меня приютила, звалась Елена Валерьевна, а само агентство недвижимости носило гордое имя «Каждому по квартире». Елена Валерьевна была женщиной сорокалетнего возраста, в меру полноватой, но приятной на вид. Всегда была ухоженной и выглядела потрясающе, несмотря на свой возраст. Она обладала большим опытом, а следовательно, знала свое дело. Мой коллега восхищался ею. Говорил, мол, она много знает, учись. Елена Валерьевна приходила в офис где-то к часу. Важно клала свою сумку на стол и спрашивала, какие сегодня показы и планы наших действий. И мы сразу начинали доклад.

Не скажу, что она нас чему-то учила, нет, она только говорила: «Если вы хотите что-то продать, берите меня. Там, где я показываю, там все нарядно и красиво, люди сразу купят».

У нее было очень много занятных фраз, которые она любила произносить, развалившись в своем большом черном кожаном кресле. Вообще фрагменты нашей работы напоминали гнездо: Елена Валерьевна после сделки возвращалась в офис, садилась в кресло и закатывала голову, а мы вели себя как галчата, к которым прилетела мама, держа кусочек свежего хлеба, выдранного ею у зазевавшегося французского булочника.

– Ну что там, Елена Валерьевна? Расскажите, как, как показ прошел? – кричали мы.

Она делала незабываемую улыбку и восхищенно говорила:

– Что вы переживаете, там, где я, все нарядно, все красиво, в самом лучшем виде. Я просто работаю безупречно.

А мы сидели, открыв рты, смотрели на нее и думали: «Класс!».

Всю эту деловитость мы вдыхали как воздух, и уж конечно, она нам служила стимулом к действию.

Меня это поначалу восхищало. Мне грезились большие деньги! Ради этих банкнот, выкрашенных в разные цвета, я лазил в непролазной грязи по деревням, фотографировал чужие квартиры с безвкусными обстановками, много звонил. Мой телефон иногда чуть ли не разрывался на части от бесконечных вибраций и криков: «Надо продать! Что за квартира? А торг есть? А вы мне не уступите чуть-чуть, мне надо очень». Моя работа кипела, много чего срывалось, кто-то отказывался покупать. Хозяйка меня часто обвиняла в этом, я считал, что это злой рок.

Но однажды я все-таки затаил на нее обиду, когда она мне высказала, что не слышит, что я ей говорю, и что ей приходится разбирать и догадываться в моих труднопонимаемых словах. Вот тогда я понял: что-то пошло не так.

Карусель ее обещаний об огромных доходах, сотнях будущих сделок в юстиции вскружили мне тогда голову. Но они оказались замком из песка, а волна, что ревниво неслась по этим самым обещаниям, стремилась все разрушить. И у этого шторма было имя – кризис.

«Чертов кризис, он уже пять раз вмешивается в мою жизнь», – думал я. Правда, я лукавил, слово «кризис» я только слышал от своего отца, когда он сидел в своем кабинете и разбирал бумаги, хватаясь за голову, повторяя: «Что творится? Что они там делают?». Я не вникал, только стоял за дверью и думал, ударит ли это все по моему личному кошельку?

Глава 7

Злой рок

Кризис подбирался к нам тихо, как леопард, и одним броском опрокидывал все наши мечты: купить новую машину, съездить отдохнуть. Все сыпалось и жалобно кричало. Наши планы на будущее, сливаемые в эту черную дыру, без надежды на осуществление.