Мандат

Павел Сергеевич. Читайте, мамаша, читайте.

Надежда Петровна(читает). «Дано сие Павлу Сергеевичу Гулячкину в том, что он действительно проживает в Кирочном тупике, дом № 13, кв. 6, что подписью и печатью удостоверяется».

Павел Сергеевич. Читайте, мамаша, дальше.

Надежда Петровна. «Председатель домового комитета Павел Сергеевич Гулячкин».

Павел Сергеевич. Копия сего послана товарищу Сталину.

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Комната в квартире Сметанича.

Явление первое

Автоном Сигизмундович и его слуга Агафангел, Олимп Валерианович, его младший сын Анатолий.

Валериан Олимпович и извозчик вносят сундук.

Валериан Олимпович. Осторожнее, осторожнее. Опускайте его, опускайте. Так, благодарю вас.

Извозчик уходит.

Валериан Олимпович. Папа, простите меня, но я спас Рос­сию.

Олимп Валерианович. Как – спас Россию?

Автоном Сигизмундович. Это еще что за новости?

Валериан Олимпович. Государственная тайна.

Автоном Сигизмундович. Государственная? В чем же она заключается?

Валериан Олимпович. В сундуке, дядюшка.

Автоном Сигизмундович. В сундуке? Что же в нем такое?

Валериан Олимпович. В этом простом сундуке помещается все, что от России в России осталось.

Автоном Сигизмундович. Что же от нее, Валериан, оста­лось? Вчера оставались «Русские ведомости», а сегодня всего одна дырка осталась.

Анатолий. Так и есть дырка.

Автоном Сигизмундович. Где дырка?

Анатолий. Я не знаю, только из него течет.

Валериан Олимпович. Течет? И в самом деле течет.

Автоном Сигизмундович. Ну, значит, там или животное какое-нибудь, или человек.

Валериан Олимпович. Дядюшка, какое же это животное или человек от России остались?

Автоном Сигизмундович. Какое животное или человек? Вот я, например…

Валериан Олимпович. А еще?

Автоном Сигизмундович. А еще? А вдруг там действитель­но какой-нибудь человек. Простите, вы человек?

Настя(из сундука). Нет, я женщина.

Все. Женщина?!

Валериан Олимпович. Дядюшка, какая же это женщина мог­ла остаться от России?

Все. Женщина!

Автоном Сигизмундович. Рассказывал как-то знакомый полковник, что будто бы встретил в Крыму на пляже одну из великих княжон.

Валериан Олимпович. Какую же, дядюшка?

Автоном Сигизмундович. Анастасию, Валериан, Нико­лаевну. Только мне что-то не верится. Полковник от роду был близорук, однажды сам себя принял за генерала.

Валериан Олимпович. Все-таки, дядюшка, надо узнать. По­слушайте, не сочтите меня назойливым: как вас зовут?

Настя. Настя.

Валериан Олимпович. Как?

Настя. Анастасия.

Все. Она! Она! Она!

Автоном Сигизмундович. Боже мой, она! Господа, что же мы будем делать?

Валериан Олимпович. Может быть, это другая. Я сейчас ей задам вопрос.

Автоном Сигизмундович. Задам! А если это она, как же можно великой княжне задавать, этого даже по уставу не по­лагается.

Валериан Олимпович. Я задам ей такой вопрос, как будто бы я ничего не знаю. Сударыня, совсем между прочим, как ваше отчество?

Настя. Николаевна!

Автоном Сигизмундович. Агафангел!

Агафангел. Здесь, ваше превосходительство!