Живые против зомби. Закат эпидемии

Борис уже направился к лестнице, как вдруг вытаращился в окно единственным глазом и схватился за ружьё. По дороге к поселку медленно шел одинокий мужичок с большим рюкзаком. Он устало передвигал походными ботинками и опирался на крепкую палку. Незнакомец был одет в длинные шорты цвета хаки и легкую серую толстовку с капюшоном. Типичный турист с первого взгляда, вот только туристов теперь не осталось.

Перед воротами изгороди бродягу уже ждал дозорный. Робокоп смотрел на чужака поверх колючей проволоки. Путник поднял руки, одной он показывал открытую ладонь, другой сжимал свой посох-дубинку:

– Здравствуйте. У вас здесь можно найти ночлег? Я не попрошайка, еда с собой есть. Просто нужна крыша над головой, не хочется в лесу спать.

– Крышу найти можно, а вы кто, куда и откуда? – пограничник настороженно, но с любопытством изучал незнакомца. Позади Бориса послышались шаги, это спешило малочисленное подкрепление в лице Федора и Льва Николаевича.

– Меня зовут Валентин, по батюшке Алексеевич. Иду из Туапсе, а куда… если честно, куда глаза глядят. Место ищу безопасное и тихое.

– Вы один? – спросил президент, чувствуя смутное доверие к скитальцу. Как-никак он сам недавно также искал подобное место.

– Да, один. Была у меня компания, но мы не очень дружески расстались. Если хотите, могу рассказать попозже.

Валентин поправил грязно-голубую бандану на вспотевшем лбу. Голос его звучал молодо, но из-за густой черной бороды сложно было определить возраст.

Мужики переглянулись. Бродяга вел себя адекватно, не шпионил, не хитрил, сам вышел на них с поднятыми руками. Можно его послать на все четыре стороны, но чем это тогда аукнется – большой вопрос.

– Ну, пойдемте, нормальным людям мы рады. Переночевать найдем где, – казак качнул головой, приглашая гостя в поселок.

Через четверть часа Валентин сидел за общим столом на кухне у Федора. Марина и Ксюша с интересом разглядывали новое лицо в их маленьком сообществе. Оксана налила мужикам по рюмке самогона. Алкоголь развязывал язык не хуже любого следователя на допросе.

– Так что там за компания, с которой вы расстались? – Лев Николаевич напомнил про незаконченную тему разговора.

Бродяга с наслаждением выпил полстакана кваса, поморщившись от легкой кислинки:

– Недели две назад это случилось. Встретил в лесу семейную пару, мужику лет под пятьдесят, а супруге его около сорока. Жили они в каком-то шалаше дырявом, который на скорую руку построили. Сказали, что сами из Лазаревского. У Ромы, мужика этого, рана на ноге загноилась, ходить не мог, помирать уже собрался. Я вспомнил про закон Гиппократа и решил с ними остаться, начал его лечить.

– А вы врач? – обрадовалась Оксана.

– Лучше, я – стоматолог! У меня дома всегда большая аптечка лежала – медицинский набор выживальщика, так сказать. Когда понял, что помощи не будет и пора валить из города, собрал рюкзак и – в путь.

– Ты один? Без семьи? – покручивая ус, поинтересовался казак.

Валентин задумался на секунду, его глаза наполнились тоской, и гость опрокинул в себя полную рюмку.

– Была семья – жена и две дочки. Старшая заразилась, когда мы еще не поняли, с чем столкнулись. Я на работу ушел, а когда вернулся, то жена встретила меня с окровавленными руками. Анечка взбесилась и напала на сестру. Ира бросилась их разнимать, а дочка ее саму чуть не загрызла. Я думаю, вы поняли, чем все это закончилось? Меня почему-то это зараза не коснулась, не знаю, за что так повезло. Или может, наоборот, это наказание, а не везение, жить нам в таком мире? А? Вы как думаете?

– Жизнь прожить – не поле перейти. Если Бог решил, что нам рано умирать, то торопить это дело не стоит, – тягуче прогудел Федор.

– Я и раньше-то в Бога не верил, а теперь и подавно, – меланхолично ответил стоматолог, – ну это дело каждого.

– Я тоже так думала, но… – Марина не закончила мысль и замолчала.

Повисла пауза, гость, чтобы сменить тему, продолжил рассказ:

– Так вот, про тех товарищей в шалаше. Короче, лечил я раненого дней десять, куча антибиотиков на него ушла. В итоге рана затянулась, он смог ходить и даже бегать. Мы вместе двинулись в путь, через пару дней нашли домик охотничий в лесу и решили в нем немножко отсидеться.

Валя рассказывал интересно, выразительно, все молча, не перебивая, ловили каждое его слово.

– Ночью по графику дежурить должна была Инга, это жену нашего раненого так звали. Я лежал, думал о прошлом, о семье, о прежних мечтах и планах, а сон никак не шел. Инга у окна сидела, тихо-тихо. Вдруг поднимается и на цыпочках к моему спальному мешку крадется. Я зажмурился, типа сплю, и даже засопел погромче, – гость обвел всех сидящих за столом интригующим взглядом.

– Секунд тридцать она стояла надо мной, я закрытыми глазами чувствовал, как она пялится на меня и молчит. В голову мысли начали лезть разные, типа вдруг она со мной хочет мужу изменить, пока тот спит? Может, я ей так понравился? Выглядела она, кстати, весьма неплохо. Следила за собой в лучшие времена.

У Федора вырвался легкий смешок. Он нетерпеливо поерзал на стуле в ожидании, чем закончится история.

– Ну и как? Изменила? – поинтересовался Лев Николаевич, его вопрос мгновенно вызвал волну смеха на кухне.

– Нет, – серьезным тоном ответил стоматолог, – слышу, пол скрипнул, Инга на пару шагов от моего спальника отошла. Я один глаз чуть-чуть приоткрыл. Ночь стояла лунная, безоблачная, комната освещалась, так что силуэты хорошо различить можно было. Слышу – Инга с мужем шепчется! А он секунду назад храпел как пьяный трактор. Притворялся, значит! Так-так, думаю, вечер, вернее ночь, перестаёт быть томной. Через минуту вижу, как на меня две тени надвигаются – Рома с топором подкрадывается, а у этой паскуды нож в руках блеснул. Тут я подскочил и кааааак во весь голос гаркну: стоять, застрелю гадов!

Робокоп хрустнул пальцами в предвкушении развязки:

– Фот шфолочи!

– Ну, крикнул я им чуть по-другому, но здесь ребенок, я выражаться не буду… суть, думаю, все поняли, – Валя подмигнул Ксюше и продолжил, – короче, они остолбенели словно парализованные. Как потом выяснилось, Рома аж на месте… не к столу сказано, обоссался от страха. Он меня убивать не хотел, это Инга, гадина, его уболтала…

– А зачем? – перебила рассказчика Оксана, подкладывая в чашку соленых грибов.

Гость поднялся, подошел к своему рюкзаку и извлек из него старенький потёртый пистолет Макарова:

– Вот был их объект вожделения. Ну, и остальной мой скарб тоже. Хотели тюкнуть меня топориком, Раскольники хреновы, а барахло это себе забрать. Вот такая благодарность. Только сразу не решились, Инга мужа несколько дней «обрабатывала» на это дело.

– Хм, и чем закончилось? Убили их? – президент задумчиво постукивал пальцами по столу, упершись кулаком в щеку.

– Нет, прогнал. Не хотел руки пачкать. Но сказал, что если замечу, днем или ночью, в любом месте, то открою огонь без предупреждения. Самое смешное, что у меня в обойме всего два патрона осталось, но на этих тварей как раз хватило бы.

Борис кашлянул в кулак и поправил повязку на глазу. Он единственный, кто не пил за столом. Действие обезболивающего заканчивалось, и Робокоп полез в карман за таблетками:

– Шря. Я бы убил.

– И я тоже, – неожиданно вклинилась во взрослый разговор Ксюша.

– Так вы их больше не видели? – спросила Марина, прикусив губу.

– Нет, к счастью. Надеюсь, они никому вреда не причинили. Я в ту ночь глаз не сомкнул, боялся, как бы меня сонного не подстерегли. Дверь в домике больно хлипкая была. Я там еще три дня прожил и дальше пошел.

– А пистолет чей? – поинтересовался Федор, когда стоматолог убрал оружие обратно в карман рюкзака.

– О, это уже другая история, – оживленно ответил Валентин, возвращаясь к столу.

Пограничник тем временем вышел на крыльцо и поднес рацию ко рту:

– Прием. Сорока, как ситуация?

– Але! Все нормально, больше никого нет. Что там за человек? Что рассказывает? – из рации так и сквозило любопытством.

Борис не дождался слова «прием», соседка опять забыла это правило.

– Общаемся, ничего интересного пока. Прием.