Живые против зомби. На заре заражения

– Говорят, его в бюро национальной безопасности завербовали, теперь везде шпионы мерещатся.

– Грунт марсианский охраняет как государственную тайну.

– Уволюсь я, надоело с этим самодуром работать.

Стиль управления Альберта Борисовича нравился не многим, но в Академии признавали его эффективность, иначе бы давно уже сняли с занимаемой должности. Чиновники отдали образцы в его лабораторию, исходя из двух соображений.

Во-первых, всем было прекрасно известно, что Хаимович – фанат своего дела, одна из самых светлых голов своей отрасли. И если жизнь в марсианском грунте все-таки есть, то Альберт Борисович найдет ее быстрее других. А значит, лавры успеха разделит вся Академия.

Во-вторых, в случае неудачных результатов работы это будет поводом наконец-то сместить Хаимовича с поста заведующего лабораторией.

Профессор понимал свое положение и решил выжать из этого проекта максимально возможный КПД, пусть даже ценой испорченных отношений с некоторыми сотрудниками.

Андрей с командой разделили марсианский грунт на несколько частей, и каждый изучал свою крупицу.

– Работа как у Золушки, – не отрываясь от микроскопа, сказала Маша.

– Что? – Не понял Андрей.

– Сказок не читал? «Золушка» называется. Там злая мачеха смешала горох с крупой и велела своей падчерице разделить их. И мы тут отделяем песчинки от камушков.

– Ясно. Ну, значит, все мы тут – Золушки.

– А я хочу быть прекрасным принцем, – буркнул Ёся.

– Еще один любитель сказок, – усмехнулся Кузнецов, – если найдешь доказательства жизни в этой пыли, то будешь и принцем, и королем, да хоть королевой!

– Да… влажность нулевая. А если учесть, какие условия там, где его взяли, мало кто захотел бы так жить, – вздохнул Бец, вытирая испарину со лба.

– Игорь, как у тебя? – Андрей решил перевести разговоры в деловое русло.

Семин проводил лучевую диагностику своей части грунта:

– Пока ничего не найдено… отдельные химические элементы, ни признаков белковых тел, ни следов вируса… ничего.

Руководитель группы вернулся к изучению своей крупицы:

– Альберт Борисович сказал, что это как искать иголку в стогу сена. Чисто теоретически может быть всего одна бактерия на тонну этого грунта.

– Спасибо, Андрей. Обнадежил, ты умеешь воодушевить, – слегка язвительно прощебетала Маша.

– Но зато, если эта иголка окажется в нашем стогу, а не в американском, японском или английском – вот тогда мы все станем прекрасными принцами, а ты Маша – королевой, – подмигнул коллеге Кузнецов.

Румянец заиграл на щечках девушки.

– Ладно, давайте искать «иголку», не отвлекаемся, – Андрей хлопнул в ладоши, подбадривая команду.

Через несколько минут вошел Хаимович. Он был явно очень взволнован, хотя тщательно пытался это скрыть:

– Андрей, ты выделил часть образцов для меня?

– Вы хотите? Я думал, Вам с микроскопами возиться не по должности, Альберт Борисович.

– Андрей, пусть лошадь думает, у нее голова большая… а ты, пожалуйста, выдели мне часть проб. Дай старику потешиться, поглазеть на пылинки. Помести образцы для меня вот в эту капсулу. Завтра начну наблюдение, кто найдет вперед меня – годовая премия. А сегодня уйду пораньше.

– Хорошо, я понял, до свидания, – кивнул первый помощник профессора.

Альберт Борисович спешно покинул лабораторию.

– Странно, – сказал Ёся, – сегодня утром говорил, что надо вкалывать по максимуму, а сам ушел пораньше.

– Так вкалывать надо нам, мы делаем черновую работу, – попытался оправдать начальника Кузнецов, – наша задача – как можно быстрее найти жизнь. Я думаю, со всеми имеющимися у нас методами, на это достаточно два-три дня, она тут либо есть, либо нет. А вот если мы найдем что-нибудь стоящее, тут уже подключится профессор.

– Нет, Андрей. Мне кажется, это не черновая работа, просто мы моложе, и у нас зрение лучше, – пошутила Маша.

Ёся прыснул смехом.

– Эй, не забрызгай слюной грунт… Кстати, кто-то тест с водой уже делал? – задумчиво поинтересовался Кузнецов.

Все отрицательно покачали головой, Андрей вытер пот со лба и продолжил руководить:

– Игорь, набери вот в эту пробирку воды и добавь в нее щепотку грунта. Живее, живее, парень.

Игорь убежал в другой кабинет за чистой водой.

– Ты чего такой строгий-то? – Нахмурилась Маша.

– Я, а чего? Да пошутил я. Да ничего, он не обидится, – отмахнулся руководитель группы.

Ёся покачал головой и добавил в грунт реагент. Это был слабый раствор кислоты.

– Если там и есть жизнь, то кислотная среда пришлась ей явно не по вкусу, – Бец сделал пометку в электронном журнале.

Рабочий день уже закончился, ученые потихоньку расходились домой. Андрей и Маша ждали, когда пройдет определенное время, чтобы можно было посмотреть пробы в измененной среде. Иосиф в раздумьях ходил от окна к столу и обратно. Наконец, он пробормотал:

– Предлагаю устроить мозговой штурм. Давайте подумаем, какие еще варианты можно использовать.

Андрей согласился с предложением, Игорь взял на себя роль модератора – записывал все идеи и варианты. Когда мысли иссякли, ребята посмотрели на время – рабочий день закончился три часа назад, в лаборатории кроме них уже никого не было. Этот день результатов не принес. Решив, что пора домой и договорившись прийти завтра на час раньше, молодые ученые покинули лабораторию.

Радость и разочарование

После работы Альберт Борисович направился в магазин. Там он купил пять литров чистой воды, виноградный уксус, бутылку французского вина, сахар и пачку пельменей. Приехав на дачу в свою лабораторию, он прошел на кухню. Поставив кипятить воду, профессор посмотрел на часы. Примерно подсчитав, за сколько вскипит вода, он переоделся и вышел на улицу убрать за собакой. Додж счастливо бегал по участку от забора до забора и радовался приезду хозяина.

Профессор убрал территорию и поднял палку. Пес понял, что хозяин хочет поиграть, и подбежал, виляя коротким хвостом. Альберт Борисович швырнул палку в конец участка, собака галопом кинулась за ней. Поиграв так минут пять, он потрепал любимца по голове и вернулся в дом.

Вода уже закипела, мужчина открыл пачку пельменей, половину высыпал в кастрюлю, посолил и закрыл крышкой. Хаимович опустился в кресло недалеко от окна. Он сначала хотел посидеть минут пять отдохнуть, подумать, но вместо этого встал и пошел посмотреть на зверье. Все животные сидели по своим клеткам, чувствовали себя хорошо, ничего чрезвычайного за время отсутствия ученого не произошло. Профессор посмотрел на хорьков, засуетившихся в своей клетке при виде приближающегося человека. Хищные зверьки с милыми мордочками бегали от стенки до стенки. Человек смотрел на них и думал о том, сколько вот таких хорьков, крыс, кроликов и другой живности погибло в стенах его лаборатории:

«Они рождаются, чтобы умереть. Иногда мне кажется, что мы – такие же хорьки, и весь этот мир – большая клетка… бегаем, суетимся, а над нами эксперименты проводят: то тепло, то холодно, то землетрясение, то чума, выживем или не выживем?»