Из «Свистка»

Сколько простору в тебе необъятного!
Сколько таится в тебе, о родимая,
Неизъяснимого и непонятного!..

    1854
За это стихотворение отец похвалил меня, и я после того написал еще десятка четыре подобных пьес. Но признаюсь, ни одно из них не может сравниться в звучности с вышеприведенным. Поэтому я и не сообщаю их вам, а перехожу к новой эпохе моей поэтической деятельности.

В 1854–1855 отечество наше было в печальном положении: военные неудачи, обнаружение внутренних неустройств, все это терзало сердце истинного русского и вводило его в мизантропию. И я действительно предался мизантропии, разочаровался; все мне опостылело, и я произвел следующую пьесу:

Куда деваться?

От людской любви и дружбы
В лес дремучий я бежал,
Стал кореньями питаться,
Мыться, бриться перестал.

С отверженьем и проклятьем
Я в лесу один брожу.
Но увы! здесь снова дружбу
И любовь я нахожу.

Солнце с неба дружелюбно
На меня бросает луч;
И поит меня с любовью
Меж дерев бегущий ключ.

Соловьи поют влюбленно,
Лобызаются цветы,
И блестят любви слезою
На деревьях все листы.

Дружно по небу гуляют
Золотые облака,
И грозит любовь и дружба
Мне из каждого сучка…

В каждой травке, в каждой мошке,
В каждой капельке росы
Обитает дух незримый,
Полный ангельской красы.

И старается мне сердце
Чувством нежным размягчить,
Чтобы дружбой и любовью
Целый век мой отравить…

И в лесу, в борьбе тяжелой,
Силы падают мои…
О, куда ж, куда сокроюсь
Я от дружбы и любви?

    1855
Вы угадываете, чем разрешилось это мизантропическое настроение? Любовью, самой пылкой любовью – страстью до того пламенной, что я не знаю, как еще я не сгорел совсем. Тогда-то производил я по 7 ? стихотворений в день круглым счетом; с особенною силою выразилась страсть в следующем стихотворении, которое я считаю вполне достойным печати:

Причина мерцания звезд

Как твои уста в веселом разговоре,
Чуть смыкаясь, снова раскрываются;
Как любовь и радость в этом светлом взоре
Перелетным блеском разгораются;

Так на светлом небе в этот миг мерцают
Купы звезд, живые, разноцветные.
Иль в любви и звезды глазками играют
И друг другу речи шлют приветные?..

Иль любовью нашей с неба голубого
Хоры их приветливо любуются?
Иль в виду избытка счастия земного
Их лучи завистливо волнуются?

Нет, любви дыханье так во мне широко,
Так из груди сильно вырывается
И, раздвинув воздух, так летит высоко,
Что эфир далекий колыхается,

И с его напором звездные громады
В дружное приходят колебание…
Оттого-то в ночи неги и отрады
Веселей и чаще их мерцание…

    1856
Но скоро любовь моя прошла, или по крайней мере, сделавшись больше и приобретя серьезный взгляд, я перестал уже тратить драгоценное время на описание любовных чувств. Вокруг меня волновалась общественная деятельность, все было полно новых надежд и стремлений, все озарено было самыми светлыми мечтами. Весь мир представлялся нам в радужных красках. В таком настроении услышал я однажды заунывную крестьянскую песню. У меня тотчас родился вопрос: «Отчего же она уныла, когда все кругом так весело?» – «Нет, – сказал я сам себе, – я должен во что бы то ни стало отыскать в ней веселые звуки». И представьте силу таланта – отыскал! И не только отыскал, но и воспроизвел! В Москве говорили, что недурно. Что вы еще скажете? Вот эти стихи:

Существенность и поэзия[94 - В числе возможных источников этой пародии – стихотворение А. Н. Апухтина «Песни» из цикла «Деревенские очерки» (Совр., 1859, № 9).]

Знаю вас давно я, песни заунывные
Руси необъятной, родины моей!
Но теперь вдруг звуки радостно-призывные,
Полные восторга, слышу я с полей!

Пусть всё те же песни – долгие, тоскливые,
С той же тяжкой грустью – пахарь наш поет.
Долю его горькую, думы терпеливые
Пусть напев протяжный мне передает.

Но в восторге сердца, под святым влиянием
Гласности, прогресса, современных дум[95 - Возможно, намек на стихотворение М. П. Розенгейма «Современная дума», цитируемое Добролюбовым в его рецензии-фельетоне «Стихотворения Михаила Розенгейма» (наст. изд., т. 1).],
Полн благоговенья к светлым начинаниям,
Жадно всюду внемля новой жизни шум, —