Следствие продолжается. Финал Краба (сборник)

Савич остался записывать показания Асаевича, а Ветров поехал в больницу. Дела у Шатилова были по-прежнему плохи, и майору ничего не оставалось, как ехать к себе.

Тревожные мысли беспокоили его. «Уже который день, – думал он, – стараемся раскрыть преступление, а толку все нет. Если верить Асаевичу, то Бусел не знал Хоревича. И в то же время Хоревич хорошо знал жену Логацкого. Если правда, что она дала ему один из похищенных пистолетов, то знал очень хорошо. Сам же Асаевич знаком и с Хоревичем, и с Буслом. Не слишком ли много случайностей? Хотят сбить нас с толку? Тогда кто? Не выпустить бы из поля зрения кого».

Осипов пропал

Машина остановилась у здания управления. Стоявший у входа Сикорский бросился к майору:

– Игорь Николаевич, уже больше часа не отвечает Осипов.

– А где вы с ним расстались?

– На улице Андреевской. Там Черепнин встретился с каким-то мужчиной. Сорок минут разговаривали, а затем разошлись. Я пошел за Черепниным, Осипов – за мужчиной. Я несколько раз связывался с ним. Последний раз он сообщил, что находится на улице Коллективной, и попросил его не вызывать. Когда понадобится, выйдет на связь сам. Я провел Черепнина до дома, там и смена меня нашла. Вместе вызывали Осипова. Не отвечает. Наверное, выключил рацию.

Ветров нахмурился:

– Ничего не скажешь, дисциплина. Напишите рапорт, дайте приметы человека, которого он повел.

Ветров доложил заместителю начальника управления Матвееву об Осипове. Полковник распорядился направить в район Коллективной группу для розыска лейтенанта. Радист каждые десять минут выходил в эфир… Осипов не отвечал.

Что с Осиповым?

Ветров забежал домой. Пока жена готовила ужин, занимался с сыном и дочерью. Как мало у него было времени!

Жена, предоставляя ему возможность хоть немного отдохнуть, не торопилась приглашать к столу. Она включила телевизор. Шел концерт с участием Людмилы Зыкиной. Игорь Николаевич благодарно улыбнулся жене. Он любил песни. Плотно сжав губы, неотрывно смотрел на артистку. Казалось, что, кроме песни, в этот миг для него ничего не существует. Дочь, взобравшись папке на руки, крепко обхватила ручонками шею, лепетала о чем-то своем, важном и радостном. Игорь Николаевич что-то отвечал ей. Но мысли его были далеко. Мучила неясная тревога.

«Что это со мной? – подумал. – Может, не сделал что?»

И вдруг понял: Осипов! Он не выходил из головы. Взглянул на часы – десять.

Быстро поел и вышел из квартиры.

Черепнин молчит

Матвеев был у себя. По его лицу Ветров видел – полковник озабочен и встревожен.

– Анатолий Семенович, а что, если нам поговорить с Черепниным?

– Я уже сам об этом думал. Но под каким предлогом?

– Думаю воспользоваться тем, что он бывает на базаре. Интересуемся, мол, кражей голубей прошлой ночью. Попытаемся выяснить, где он был сегодня и с кем встречался. Заодно убедимся, насколько охотно он назовет нам того человека.

– Так-то оно так, но если случилось что с Осиповым, то поймет, что мы интересуемся им не из-за голубей. А это повлечет ответные меры, которые еще больше осложнят нашу задачу. Но делать нечего. Пропал оперативник, и мы должны использовать любую возможность для его розыска. – Матвеев потер виски. – Чует мое сердце, ей-богу, чует, неладно с Осиповым. А! – полковник махнул рукой. – Дайте команду райотделу доставить сюда Черепнина.

Прошел час. Велся усиленный розыск Осипова.

Наконец привезли Черепнина. Не здороваясь и не спуская с полковника и Ветрова глаз, остановился у двери. Матвеев пригласил его присаживаться.

– Что вы хмурый такой?

– А чего здесь веселиться? Если милиция в полночь поднимает с постели, добра не жди. Только за что?

– Скажите, вы голубей держите?

– Я? Голубей? Нет, что вы, товарищ начальник.

– А с какой целью ходили на рынок?

– Я? – Черепнин несколько смутился. – Просто так. Друзей встретить, поболтать. А что, нельзя?

– Нет, почему же, можно. А голубями вы не торгуете?

– Нет.

– Дома у вас нет голубей?

– Нет. Можете проверить.

– Расскажите, чем вы сегодня занимались, где были, с кем встречались на улице Андреевской?

Вопрос застал Черепнина врасплох.

– На улице Андреевской? А, встретил незнакомого. Он спросил, как пройти на улицу Смоленскую. Я объяснил ему, и мы разошлись.

– Черепнин, вы, случайно, не путаете? Ведь для того, чтобы объяснить, как пройти с улицы Андреевской к Смоленской, сорок минут не потребуется. А ведь ровно столько вы разговаривали. Сочинять не нужно, Черепнин.

– А что сочинять? Я правду сказал. Не знаю я этого человека. И все. Поговорили и разошлись.

Сколько ни старались Матвеев и Ветров, Черепнин стоял на своем.

В западне

Осипов старался держаться поближе к незнакомцу. Дважды, желая услышать, о чем тот говорит со встретившимися людьми, подходил почти вплотную. Конечно, этого делать нельзя. Но Осипов чувствовал, что незнакомец его не видит. Раздражала рация, которая изредка попискивала в кармане, – вызывал Сикорский. Чего он волнуется? Связался с Сикорским, сообщил свое местонахождение и попросил больше не вызывать. «Когда надо, сам выйду на связь», – мысленно оправдывался лейтенант.

А человек попался беспокойный. Он словно угорелый носился по городу. Осипов едва успевал фиксировать адреса. В то же время радовался удаче. Ему, как никому, удастся добыть много сведений.

Незнакомец вошел в дом на улице, протянувшейся вдоль железной дороги. Пробыл около полутора часов. Осипов почти был уверен, что Ловкий, такую он дал тому кличку, живет здесь. Но тот появился во дворе. Одет по-прежнему. А по тому, что провожал его мужчина в майке, Осипов понял, что Ловкий просто задержался в гостях.

Когда подопечный пришел на железнодорожную платформу, где остановился пригородный поезд, Осипов заметил мужчину, одетого в темную рубаху. На секунду лейтенанту показалось, что он провожал Ловкого до калитки. Но держались они обособленно, и Осипов отбросил эту мысль.

Ловкий сел в поезд. Осипов – за ним. Вышли через несколько станций.

Ловкий свернул к дачам. Осипов – следом. Километра через два углубились в лес. Лейтенант осторожно, стараясь не шуметь, шел параллельным курсом. Лес кончился. Прямо на опушке – несколько дачных домиков. В один из них и вошел неизвестный. Осипов пристроился на траве у подножия небольшой сосны и стал наблюдать.

Вечерело. Темнота в лесу наступает быстрее, и вскоре Осипов с трудом видел двор дачи. Когда в домике зажегся свет, лейтенант залег между грядками, недалеко от входа. Все его внимание было приковано к входной двери, и он не заметил, как между сосен промелькнули две фигуры.

В окнах домика погас свет, и на крыльце появился человек. Лейтенант узнал Ловкого. Вышел он за калитку, углубился в лес. Осипов бесшумно двинулся за ним. Ловкий закурил, и Осипову стало легче. По папиросному огоньку, словно маяку, хорошо ориентироваться.

Где они находились и в каком направлении двигались, Михаил не знал. Но для него это не имело значения. Главное – не упустить, продолжать наблюдение. Плохо только, что в такой темноте ничего записать в блокнот не удастся.