Выстрел в прошлое

Федорцов хмыкнул:

– Тут все просто. В 1993 году Алиев-старший устроил в Азербайджане референдум, всеобщие выборы и стал полноправным президентом независимой страны. Тогда же были частично национализированы буровые платформы в Каспийском море. Да и вообще все стало принадлежать Алиевым и их клану. Ну, пусть не совсем так – в стране и других кланов достаточно, но русских оттуда вытолкали взашей…

– Как отовсюду, – вставил словечко Володя.

– А вот откуда у него взялись шесть буровых – ума не приложу. Какое у него тогда звание было?

– Полковник, – ответил Марат.

– Не по чину имущество, – протянул Федорцов.

– Группа Смирнова еще в 1995 году была уничтожена в засаде «стоимостью» в два миллиона долларов, – сказал Суворов. – Представляете, какая сумма для тех времен? Чечены несли эти деньги наличными для Басаева. Вернулся один Смирнов, а отправлял его Губаренко, специально прибывший для этого из Москвы.

– М-да-а… А ты себе представляешь полковника спецподразделения ГРУ, который сговорился с чеченцами? – засомневался шеф.

– Я теперь что угодно могу себе представить, – сказал Марат. – Например, два миллиона, которые поделили Смирновы с Губаренко.

– Версия, достойная рассмотрения, – согласился Федорцов, – но это мало что нам дает. Факт остается фактом – документы на эти вышки остались у него, а сами платформы ржавеют до сих пор под Баку. У нас в общем-то простой резон: при помощи наших капиталов реанимировать работоспособность скважин. В 1993 году они ведь давали добычу, затем были брошены и с тех пор стоят. А трубу от Баку до турецкого побережья нечем заполнить.

– Гостиница «Европейская», – объявил остановку Володя. – Осторожно, двери открываются.

Все отправились устраиваться в номерах.

Час спустя Суворов входил в приемное отделение Московского военного госпиталя им. Бурденко – заведение, знакомое многим и многим солдатам, воевавшим в горячих точках. Марат привычно осмотрелся и обнаружил пожилую медсестру, дежурившую на регистрации.

– Здравствуйте, сестра, – тепло поздоровался он. – Скажите, можно ли разузнать, майор медицинской службы Гераськин все еще работает здесь?

Сестра оглядела его усталым взглядом:

– Старые раны заныли? – наметанным глазом узнала она старого солдата.

– Как раз нет, – бодро отвечал Марат, – он меня хорошо залатал, не беспокоит.

– То-то и видно, что давно не был у нас, служивый. Полковник Гераськин теперь завотделением нейрохирургии. Сейчас узнаю, есть он на дежурстве или нет, – она принялась крутить внутренний телефон.

Узнав, кто его беспокоит, полковник приказал пропустить старого пациента во внутренний прогулочный сад. Туда и вышел к нему:

– Здравия желаю, товарищ полковник! – гаркнул Марат.

– Здравствуй, Седой, – протянул руку офицер. – Не сложил еще головушку?

– Не дождутся душманы моей смерти.

– Ну и слава богу. Как плечо?

Марат дважды был ранен практически в одно место – левое плечо. Майор Гераськин долго возился тогда, восстанавливая функции связок и сухожилий. Вместо ответа пациент продемонстрировал редкий элемент гимнастики: он упал лицом вниз, выставив вперед левый кулак, почти коснулся лицом земли, держа руку в упоре, затем резко оттолкнулся и вернулся в исходное вертикальное положение.

– Ну силен, бродяга, – оценил его акробатику врач, – вопросов больше нет. А на то, что ноет к непогоде, – не обращай внимания.

– Я и не обращаю, – успокоил его Марат.

Они присели на лавочку под зазеленевшим апрельским деревом.

– Поздравляю с очередным званием, – вспомнил Марат. – А то я майора по старой памяти спрашивал. Будете здесь дослуживать, я понимаю?

– Спасибо, буду. Иначе кто вас на ноги поднимать станет? Ты благополучно живешь?

– Вполне.

– Был бы «вполне» – не пришел бы ко мне, – неожиданно в рифму получилось у врача. – Что привело?

– Старинные дела. Только сегодня узнал, что мой товарищ жив.

– Кто?

– Старлей Смирнов.

– Да он вовсе и не погибал, – удивился военврач.

– Вы не помните характера его ранений тогда – в 1995 году? Его отправили в Москву, а вы уж тоже к тому времени вернулись в «Бурденко».

Врач задумался, припоминая, и пожал плечами:

– Он был не по моей части. Состояние довольно тяжелое, странное даже… Но по линии неврологии и психиатрии. Мы проверили его, но Шеин, который его привез, плотно наблюдал сам, возился… Впрочем, как и сейчас. Вы как специально собрались – я и сегодня видел Сережу Смирнова в приемной у Шеина, поздоровались издалека. А что тебя смущает?

Марат закурил, чтобы замаскировать паузу.

– Понимаете, Игорь Иванович, нас услали в разные стороны, а вернулись мы порознь, но практически в одиночку – все тогда погибли. Он много дней по горам пробивался к своим, тяжело контужен был. Вообще многодневные бои и преследование в горной местности – штука тяжелая… Говорили, у него воспаление мозговых оболочек было и что не выжил он.

Доктор вытаращил глаза:

– Да кто тебе эти глупости наговорил? Никаких контузий у него не было. Истощение, сумеречное сознание или что-то в этом роде, в общем – психиатрия сплошная, темный лес. Шеин забрал его в свою исследовательскую лабораторию, возился долго и в конце концов комиссовал.

Дело не нравилось Марату – как тогда, так и сейчас.

– Игорь Иванович, что с ним могло быть, как по-вашему?

– Дай-ка мне сигарету, капитан…

– Я разжалован.

– Знаю. Я почти не курю. Свои – точно не курю, – как-то грустно пошутил военврач. – Не из экономии, конечно… Вы чем занимались у «чехов»?

Марат немного смутился, сказывалась давняя привычка держать язык на привязи – от этого часто зависела жизнь людей:

– Спецоперации… Резня, одним словом.

– Вот то-то и оно. У вас такие перегрузки были – физические и психические – ни один не мог остаться в своем уме. Знаю, что Шеин вел специальные психофизические курсы: он занимался со взводом Смирнова, а твои были вроде контрольной группы. Пытались повысить устойчивость или что-то в этом роде. Он не распространялся, это ведь все по линии ГРУ, совсекретно. Может быть, что-то перехимичили с подразделением Смирнова, а может быть, сам по себе не выдержал. Еще может быть – попал в такую переделку, которую вообще нельзя вынести, – начинаются изменения в сознании, часто необратимые. В общем, спроси, Марат, что-нибудь попроще, например: как заработать миллион.