Кодекс
Он лежал на песке, и смотрел на своего друга. Тот в свою очередь полностью разложил все свои вещи, и молился, чтобы все работало.
Шарманка сохла, и Льюис становился чуточку счастливее. Роб думал, что надо бы посушить книгу, но в ходе размышлений он вспомнил, что магические записи водой не смоешь, так и лежал.
– Куда теперь?
Роб повернул лицо к небу.
– В ближайший город. Он тут, идти недалеко. Будем зарабатывать деньги.
Льюис кивнул. Потом отошёл от своего инструмента, и стал снимать одежду. Разложил ее на тёплом песке и присел рядом с Робом.
– Может тоже высушишь?
– Нет, а смысл?
– Чтобы не заболеть, чтобы одежда не сгнила.
Роб не ответил, а просто покачал головой и перевернулся на живот.
– Я так высушу, не хочу чтобы песок потом распространился по всей одежде. Подсохну, отряхнусь.
Прошло время, они шли молча. Льюис насвистывал какие-то мелодии, Роб думал о своём. Он думал о жизни, о том, как удобен и привычен тот сформировавшийся строй. Он думал о людях, об их мыслях и чувствах, как удобная и структурированная жизнь защитила их от второй стороны мира. Как они наивны, словно доверились чему-то неизвестному. А на душе покой, лишь легкие сердечные волнения могут что либо напомнить, но это скорее фантомы в душе. Только видимый, материальный мир способен убедить или повлиять на сознание человека который находится во власти «Кодекса», но у короля все выверено, нет ни одной лазейки в законе, везде все заблокировано.
Свист прекратился.
– А вот и город. Давай сразу встану, наскребу нам на хлеб.
– Стой, – серьезно сказал Роб, – Не торопись. У меня есть план.
– Какой?
Роб немного призадумался и улыбнувшись сказал.
– Ты видимо забыл какой сегодня день.
Шарманщик стоял, потом начал переставлять ноги, высматривать что-то в небе, загибать пальцы. Посмотрел на Роба и грустно опустил голову.
– Да ничего особого, сегодня день, когда ты должен мне заплатить.
Льюис не понял.
– Я ввожу новую услугу, теперь моя дружба не бесплатна, – прокричал куда-то Роб. В глазах льюиса что-то щелкнуло. «Включился значит» подумал Роб. Льюис стоял словно статуя, и через несколько молчаливых секунд он произнёс:
– Сколько стоит твоя дружба?
– Хе, сработало,– Роб указал на руку, – Ровно одну перчатку.
– Услуга за товар, – с этими словами лицо Льюиса порозовело.
Роб подождал когда Льюис полностью включится. Посмотрел, что мягкотелый друг начал шевелиться, куда-то смотреть, а потом вообще засвистел, Роб сказал:
– Дай свою перчатку.
Свист прекратился.
– А ты вернёшь?
– Отдам своей дружбой,– засмеялся Роб.
Льюис ничего не понял, но недолго думая, достал из кармана одну из перчаток и протянул ее Робу.
– Спасибо, сейчас я прошу тебя отвернуться. Продумай своё выступление, там, не знаю, выбери песни чтобы зажечь публику.
Льюис подозрительно посмотрел на Роба, но через мгновение все подозрение улетучилось. Он отошёл подальше и сел на траву. В его силуэте виднелся мыслительный процесс.
Роб тоже отвернулся. Со стороны, если бы был кто-то кто мог наблюдать все это со стороны, могло показаться, что двое молодых людей будто поссорились. Словно их пути разошлись и никогда не сойдутся. Их взоры устремлены в разные стороны, и мысли также находятся по разным сторонам. Интересно, как далеко могли разойтись столь разные люди, если бы не случай. Как бы они жили, если не один старый волшебник и его задание.
Роб листал книгу и искал заклинание. Льюис в голове вспоминал песни и примерно прикидывал реакцию публики. Нашёл! «Призрачный жест»! Вроде подходит. А может «Поцелуй любовника»? Нет. Нужно меньше соплей. Хотя постойте. Это больше подходит, заклинание «Призрачная рука». Да, «Куда уходят войны», отличная песня!
Их мысли были до крайности похожи, и, находясь в одной местности, какой нибудь чтец мыслей подумал что это думает один человек, и явно душевнобольной.
– Готово!
– Все!
Оба вскочили с места, их взгляды пересеклись. Они шагнули навстречу друг к другу.
– Отправляемся в город! Готовься, Льюис, сейчас ты будешь давать самый грандиозный концерт который только можешь дать.
– Это будет непросто. Ты мне поможешь?
Роб улыбнулся.
– Я помогу тебе создать шоу. Я уже накидал список заклинаний. Это будет грандиозно!
Пару секунд было молчание, и вдруг Льюис с подозрением спросил.
– А перчатка тебе моя зачем?
Улыбка Роба изменилась, в ней появилось что-то зловещее.
– Перчатка – это главный номер твоего выступления. Не переживай, я не лишусь руки из-за неё, ну, в буквальном смысле. А теперь, пойдём.
Друзья собрали все вещи, и пошли по узкой тропинке. Она пересекала ручей и опускалась в канавы, поднималась на холмы, соседствовала с лесом и поляной, соприкасалась с фермами и пастбищами. Она все петляла и петляла, пыталась играть на чувствах путников, показывая удивительные красоты природы. Раскрыв всю свою суть, раскрыв путникам свою душу, тропинка, обещая показать путь, всегда приводила туда куда нужно, но выполняя обещания, она впоследствии оставалась одна. Друзья пересекли городские ворота. Роб шагал дальше, а Льюис на секунду обернулся, пытаясь углядеть невидимого компаньона.
– Не отставай, – крикнул Роб.
Льюис кивнул в сторону ворот, и побежал за Робом.
Говорят что в мире существуют тысячи городов. А ещё говорят что некоторые из них по красоте своей ни с чем не сравнимы. Так скажет любой путешественник, любой человек, жизнь которого находится в вечном движении. Только его движение напрямую зависит от движения городов, от движения других людей этих городов. В итоге все сравнивается, все что создано сравнивается с тем что создано, все что открыто с тем что открыто, и сравнивает все один и тот же персонаж. Так и здесь.
– Эти города. Интересно, почему люди вечно пытаются переехать жить в другой город?
– Да, ничего не меняется, только фон, – Льюис вместо того, чтобы смотреть по сторонам, уткнулся в небо.
– Жаль, что люди все одинаковые. Если бы были все разными, тогда бы было и разнообразие.
– Нет.
Роб посмотрел на Льюиса, как бы намекая на продолжение.
– Если будет куча разных людей, то города получатся одинаково разнообразными, а это не разнообразно.
Роб призадумался.
– А ты прав, вот, опять вся проблема в людях.
Дорога была усеяна различными прилавками, которые закрывали своим неухоженным видом красивую облицовку домов. Но как бы не пытался случайный путник углядеть всю красоту улиц, торговцы постоянно напоминали криками о своих прилавках. Вместе с некрасивым видом, приходило и ощущение бардака, а от самих прилавков зачастую веяло смрадом. Красивая архитектура так и осталась вне зоны досягаемости, ведь лучше опустить лицо вниз, в попытках спасти своё обоняние.
– Кальмары! Покупайте свежих кальмаров!
– Морепродукты, только из моря!
Роб вилял от прилавка к прилавку, спасаясь от надоедливых продавцов.
– Да когда уже эта рыба закончится! Смрад невозможный!
– Тут, как я понял, недалеко море, – заинтересованно сказал Льюис.
Они все дальше продвигались вглубь города, а торговцы все не кончались.
– Снасти! Рыболовные принадлежности!
– Капканы! Все для охоты!
Роб ускорил шаг. Нужно быстрее выбраться из этого места. Но торговцы как будто все больше и больше плодились. Вот уже их ряды стали плотнее, а народ все больше приходил на их зов. Чем дальше, тем хуже. Впереди стали появляться торговцы-ловушки, такие персонажи, которые подходят к людям и спрашивают что им надо. А ещё торговцы-перевертыши, эти всегда носят свой товар с собой.
– Да сколько же можно! Отстаньте, у нас нет денег!
– Мы не местные, живем милостынью! – подхватил Льюис.
Галдеж усиливался, и толпа уже явно напоминала давку. В таком шуме ни ловушки, ни перевертыши ничего не могли услышать. Они не понимали криков и все предлагали и предлагали. Но вот, наконец-то. Площадь!
Именно здесь толпа начала разжижаться, люди довольные проходили с покупками, а нищие недовольно держали вытянуто руки. Именно здесь собираются массы. Никто и никогда не может объяснить магию площадей, они просто своими масштабами призывают неведомый народ. Этот народ безликий и безыдейный. Безликий он потому, что все группы, передвигающиеся в этом общем потоке, совершенно не знают иные группы, которые также являются участниками этого события. А безыдейный потому, что только боги имеют представление о том, зачем все эти люди здесь.
– Эх, большая площадь, – вздохнул Роб.
– И людей много.
– И шума много, ладно, надо подготовиться, давай спрячемся в каком нибудь темном месте.
Они нашли у края площади потаенный уголок. Только нищий мог обратить на них внимание, но он был слишком занят молением перед более богатыми людьми.
– Сейчас, значит наложим «Всеобъемлющий глас» на твоё горло, не переживай, заклинание снимается касанием заклинателя.
Льюис проглотил комок.
– Потом на шарманку «Идеальный звук». Заклинание добавит красок звуку, от чего люди будут в восторге.
Льюис прижал к себе мешок с шарманкой.
– И наконец «Триумф победителя» будут грандиозные эффекты, когда ты в конце произнесешь «Я победитель». Ну как? Ещё не испугался?
Льюис не смог выдавить из себя слов. Магия на человеке, на вещах, которые кормят человека. Это действительно страшно.
– Это страшно.
Роб улыбнулся.
– А ты не думай о заклинаниях, не думай об испытаниях и выборе. Ты подумай о финале, о том, что тебя ожидает в конце.
– Заработок? Деньги?
– Нет. Триумф Победителя!
Люциус немного помялся, но через пару секунд кивнул.
– Вот и молодец!
Все заклинания были наложены, страницы растаяли в воздухе. Льюис был счастлив, он жив, а ещё он был счастлив, потому что его шарманка действительно стала звучать божественно. Он долго ломал голову, почему Роб раньше не предложил ему сделать такой апгрейд, но потом он перестал думать обо всех мелочах. Он уже стоял в центре площади, готовый начать выступление.
Постой народ, не торопись уходить.
Не надо просто взять и пройти мимо.
Ведь если вы пропустите мой лик,
То поступаете вы явно не красиво.
Ведь голос мой настолько гениален,
Что позавидовал ему наш добрый царь,
Ну, и еще как парень я шикарен,
Нескромный, дерзкий, и бунтарь.
Вы ничего не потеряете, лишь деньги,
За то что угадали красоту.
За то что я расслаблю нервы,
Ну, и заполню вашу пустоту.
Удивительно, но такого аншлага, такого интереса публики Льюис не наблюдал никогда. Он не знал почему так. Может это голос, который под усилением магии стал более звонким и пробивным. Может это необыкновенно красивое звучание шарманки. А может все вместе, хотя, возможно сама кричалка в совокупности всех этих факторов убедила людей. Заставила поверить, что перед ними не маленький и ничтожный музыкантишка по имени Льюис, а легендарный Льюис Максимус. Они могли не слышать его до этого момента, могли даже не знать имени, но что-то в его исполнении настолько было убедительно, что люди поневоле собирались вокруг него. Они как зачарованные облепили шарманщика, радовались шутливым песням, плакали с песней о потери любимой, смеялись от текста про волшебников, и удивлялись напевам простых фермеров. Льюис менялся от песни к песне, как своеобразный музыкальный калейдоскоп. Может быть это и оказалось тем маленьким секретом простого музыканта.
Публика подпевала знакомым мотивам, и все, все хотели бросить немного мелочи Льюису в мешок. Сам Льюис был счастлив. Кто бы мог подумать, что народ может ликовать простому шарманщику, ведь нехитрое дело крутить ручку и подпевать. Но в итоге подпевал не Льюис себе под нос крутя ручку, а публика, голосу музыканта.
Конечно, не все были в восторге от такого расклада. Нищие, которые с протянутыми руками лежали по разные стороны площади полностью потеряли шанс заработать. Они не могли принять тот факт, что их хлеб отбирают. Большинство из них подвинулось ближе к «сцене», в надежде на щедрость людей. Простые обыватели и так мало внимания обращали на попрошаек, а тут они совсем обнаглели. Вылезли из нор и ходят на своих двоих с протянутой рукой. Люди даже представить не могут, что в их королевстве, в отличии от других, попрошайка – самая сложная профессия. Мало кто может отдать деньги лишь за спасибо. Мало кто способен вообще обратить внимание на лежащего на земле человека. И выходит, что это отдельный мир, невидимый, незаметный. Лишь редкое позвякивание монет и едва заметная протянутая рука. И вот, даже поднявшись и придя к толпе, эти странные существа так и остались незамеченными, точнее, люди старались их не замечать.
«Что для одного горе, для другого сласть». – звучала песня исполняемая Льюисом. И она как никогда подходила этой ситуации. Ведь среди всех попрошаек был один особый попрошайка. Он крутился вокруг одного человека, вокруг другого человека, словно назойливая муха. Он не просил денег, не жаловался на свою жизнь. Он выглядел приятнее других, но был наглее. Все жертвы его «нападений» старались не обращать внимания, но именно с этим попрошайкой это было трудно. Как оказалось, на Роба трудно не обращать внимания.
Он специально вырубил одного из нищих и переоделся в его одежды. Он подумал, что это будет отличная маскировка, никто не захочет вглядываться в оборванца с протянутой рукой. Это прикрытие оказалось просто гениальным. Он был словно невидимка. И пока люди его не видят, он с помощью заготовленной заранее магической перчатки, отбирал у людей кошельки.
Роб думал «Наверно, нам бы и так хватило денег с концерта. Но с другой стороны, чем больше денег, тем лучше».
Он пробирался в самую гущу толпы, где народ был максимально поглощен выступлением.
Я в восхищении от ваших губ,
И из-за вас встаю так рано
И вижу— вы стоите прямо,
И не прийти я не могу.
Да, мои губы синеваты
Так уж случилось, ну и пусть,
Вас не должна печалить грусть,
На этом кладбище проклятом.
Как жаль, что больше не смогу.,
Прийти к вам в это воскресенье,
Придётся, на свою беду,
Лежать на кладбище осеннем.
С этой песней начались возгласы, кто-то в толпе кричал что-то наподобие «гнать надо этих выскочек, пусть гниют и не воскрешаются», кто-то кричал иные слова «трупы тоже люди! у них тоже есть чувства!» «да! все имеют право на любовь!». Льюис не стал как-то реагировать на общие крики. Он сразу продолжил петь какую-то шутливую песню про мясника. В ней рассказывалась история мужчины мясоеда и девушки травоеда. Последствия этой песни были ожидаемы.
Среди всей этой неожиданной шумихи только Роб чувствовал себя как рыба в воде. Он крался среди трущихся друг об друга тел, и помогал им, лишая возможного появления золотой лихорадки. Вот уже он обошёл двадцать человек. Недурно. Вот тридцать пять. Скоро до пятидесяти дойдёт. Тут случилось то, что Роб не ожидал увидеть. Все люди взялись за руки. И начали качаться из стороны в сторону. «Льюис! Зачем надо петь песни, которые так влияют на общее настроение толпы». Роб оказался в ловушке из сцепленных тел. Он мог передвигаться по очень маленькой территории, что конечно же мешало его бизнесу. Но каждый человек, умеющий проворачивать такие глобальные аферы в надежде ободрать дурачков, должен знать законы хитрости. Если оказался в западне – ложись на дно! Что Роб и сделал. И под строчку из милой песни «я опускаюсь к тебе с крыши, и в ноги падаю к тебе. дарована мне сила свыше, как змею ползать по траве», Роб как змей проползал сквозь ноги обывателей, пытаясь найти выход в гуще этого события. Но как только он, звеня монетами, выбрался из своего бедственного положения прозвучали слова, которых он ждал.
– Дорогие слушатели, концерт окончен! Я победитель!
И вздернув руки к небу, Льюис ощутил на себе все чувства, которые испытывает победитель. Особенно это ощущалось, когда за спиной вспыхнул огонь, а из рук начали брызгать фонтаны искр. И все эти пламенные танцы в масштабе этого концерта, оказались приятным бонусом к окончанию, что публика взорвалась овациями. Роб стоял сзади и улыбался, а Льюис отбивался от толпы фанатов, и женщин готовых ему родить детей.
Все поутихло. Льюис весь в поцелуях и исписанный адресами домов, где его ожидают, подошёл к Робу, который стоял за углом так и не переодев лохмотья.
– О, какой ты счастливый. Тебе бы искупаться и смыть весь этот срам.
– Тебе тоже, – громко и с улыбкой парировал Льюис.
Роб коснулся рукой шеи друга, волшебство спало. Он показал подбородком в сторону, куда они пойдут и сделал первый шаг. Льюис последовал за ним.
– Ты потерял одежду?
– Да.
Льюис не переставая улыбаться говорил.
– Ну ничего, у меня сейчас столько денег, что я могу тебе купить новую одежду.
– У меня теперь тоже много денег. Но от одежды не откажусь.
Льюис удивился.
– Откуда деньги?
– Наколдовал.
– Так можно было просто наколдовать? – совсем запутался Льюис.
– Да, можно было, наверно. Но ты выступал для денег лишь отчасти, самое главное, что мы сделали тебе имя.
– Согласен, концерт выдался фееричным. Никогда бы не подумал, что я способен на подобное.
– Ты прославился в небольшом городишке, но это центр торговли. Здесь собираются люди из разных городов и даже стран. Можно сказать, что если ты понравился в этом городе, то почти захватил всю страну. Так что теперь ты желанный гость на всём континенте.
Льюис перекосился от удивления.
– Вот оно как, так я теперь звезда.
– Ну, пока что нет, нужно выждать пару недель, пока распространятся слухи о тебе. После этого ты звезда. Но для ближайших городов ты будешь звездой через дня два. Как раз этого хватит, чтобы подготовиться.
Роб явно что-то искал, вглядывался в каждый прилавок, жадно поглощая своим взором более дешевые ценники.
– К чему подготовиться?
Роб отвернулся от прилавков и загадочно посмотрел на Льюиса.
– К твоей встрече с принцессой. Ну и моей встречей с королем.
– Так, а зачем мне искать встречи с принцессой, – Льюис никак не мог найти смысла в замыслах Роба.
– Принцесса меломан, она постоянно приглашает к себе в замок звёзд разной величины, которые ей нравятся. Как ты думаешь, почему твой наставник Диврей эль Лютня известен только в нашем городке, ну и в мелких деревушках, граничащие с нашим городом?
– Потому что он постоянно пьёт, пропивает все деньги.
Роб вздохнул.
– Не совсем, это отчасти тоже последствия. Просто однажды он был приглашен к ещё очень юной принцессе, но исполнив ей несколько композиций, она сказала что Диврей слишком старомоден, и у него несимпатичное лицо.
Льюис был слегка в шоке.
– Как? Ведь нет ни одного певца, который мог бы сравниться с Дивреем. Я едва могу считаться музыкантом, в сравнении с ним.
– Тут несколько причин. Можно сказать, что причины были с двух сторон, – Роб засмотрелся на один товар, посмотрел цену, и с кислым лицом пошел дальше. – Первая ошибка была в том, что Диврей знал что он великолепен. Поэтому решил произвести фурор на принцессу, не заручившись нужной поддержкой.
– Какой?
Роб ударил ладонью по лбу, и измученно произнёс.
– Людьми. Льюис, он сглупил. Нельзя было идти на порог к несформированной женщине, если ты просто неизвестный дядя.
– Ааа. Так он ее напугал.
– Хехе. Напугать принцессу нереально. Такой выскочки нужно ещё поискать. Тут дело не в той неизвестности, которой пугают детей, а в общественном мнении. Диврей просто был неизвестен. Про него не сплетничали, о нем не ходили легенды. Поэтому, даже услышав его невероятный талант, она просто сказала что Диврей ей не понравился.
– Но почему?
– Ну, она могла подумать, что раз о нем не говорят, значит он никому не нравится. Общественное мнение, слухи, легенды. Это и есть имя. Диврей его не сделал, и принцесса его выгнала, а ты сделал, значит принцесса тебя полюбит.
Льюис задумался, на его лице явно была грусть, что несвойственно в этом мире.
– Это как-то странно.
– Да, запомни это чувство. Ты ощущаешь несправедливость.
Они прошли мимо колонн, вокруг которых, как узор, выложились нищие. Их протянутые руки кольнули сердце Роба. Но когда узор скрылся из виду, Роб уже не думал о плохом. Льюис через время спросил.
– А второй фактор?
– Хм. Это просто, вкусовщина.
– Вкусовщина?
– Ну да. Правда, что ребенку нравятся песенки. Но какие-то мелочи, которые ценят одни, могли показаться слишком трудны для восприятия других. В итоге Диврей оказался не у дел.
– Тогда есть ли смысл вообще заниматься музыкой или искусством?
Роб засмеялся.
– Если как способ понравится людям, то нет. А если просто потому что хочется, то определенно да. Тогда хотя бы ты не будешь уходить в запой после каждой сорвавшейся ноты или критики самопровозглашенных эстетов.
Они прошли последние здания, которые могли бы показаться красивыми. Здесь заканчивались прилавки, которые могли бы удивить всех своими высокими ценами. Дальше шли лавочки, которые стояли близ деревянных хижин. Глаза Роба загорелись, это то место, которое он искал. Он активировал чутьё, и быстро направился выискивать то что ему нужно. Остановился. Вот оно! Одежда, прекрасно сшитая одежда! У прилавка стояла женщина.
– Что нужно такому оборванцу?! – потом она увидела рядом Льюиса, покраснела.
– Это мой друг, мы ищем одежду, – скромно сказал Льюис.
– Да, не обращайте внимания на мой немного странный вид. Если бы не он, то мы бы не стояли сейчас здесь у вас, и не искали одежду которая мне нужна.
– Простите, я не знала что у Максимуса есть друзья среди нищих. По вашему голосу было ясно, что вы необыкновенны, но вы оказывается ещё щедры и великодушны. Как приятно что есть такие люди.
Роб влез между торговкой и Льюисом.
– Мне нужен балахон, покажите что есть.
Лицо женщины поменялось. Оно выражало гнев.
– А денег тебе хватит?
Роб бросил ей на прилавок мешочек золота.
– Деньги. Хватает?
Женщина снова поменялась. Она сразу нашла несколько самых дорогих вариантов и с видом полной покорности принесла Робу. Роб не особо выбирал, взял самый броский балахон. Он был красного цвета, с выступающим над затылком воротником. Выглядело и зловеще и величественно.
– Прекрасный выбор!
– Ага.
Они отошли от прилавка. Роб кинул в ближайшую лужу чужие обноски. Льюис удивленно взглянул на друга.
– Что это было?
– Общественное мнение, друг мой.
Роб побыстрее пошел в сторону границы города. Одухотворенный Льюис порхал рядом. После успеха, который Льюис получил во время концерта, он никак не мог прийти в себя. Он не понимал, что с ним происходит, словно где-то внутри живет еще один человек, и этот человек говорит Льюису очень льстивые и приятные вещи. Льюис никогда не гордился собой, не гордился своим голосом, не гордился своими песнями и своим талантом держать публику. Да и как можно было этим всем гордиться, если его «паства» всегда ограничивалась в основном знакомыми горожанами, которые каждое утро с ним здоровались, и каждый, за услышанное исполнение знакомых песен, бросал Льюису монетку. Да, если так взглянуть, то жизнь музыканта в одном городе это скорее рутина, а не жизнь полная творчества и безумств. А теперь, что же изменилось? Песни не поменялись, человек и голос тоже, но когда такие массы неизвестных людей поклоняться мелкому неизвестному артисту —сложно не думать что ты гений. Льюис почувствовал какую-то странную радость, это что-то сильнее простой радости, точнее оно приходит из какого-то другого места, нежели обычная радость. И вот, льюис шагал по плитке и гадал, что это за чувство, и почему от него так приятно. Он не был способен понять что такое гордость, это чувство было глубоко спрятано в текстах «Кодекса», но удивительно, как способен простой случай полностью перевернуть личность человека и сломать все каноны магии. Льюис впервые за всю свою жизнь шел прямо, и шагая по дороге, делал твердые и уверенные движения. Роб не обращал на это внимания, но Льюис не мог не заметить своих изменений.
– Роб, как думаешь, я молодец?
– Ну, ты хорошо делаешь то что умеешь. И иногда когда ты полностью отдаешься процессам, то оказываешься очень полезным человеком, как было час назад.
– Так я молодец? – навязчиво проговорил Льюис.
– Да, ты молодец.
Льюис сильнее почувствовал приятное ощущение. Ему казалось, что он не подает вида, но после этих слов даже Роб обратил внимание на изменения в лице Льюиса.
– Так. Наверное ты хочешь что-то сказать?
Льюис держался до последнего, но слова вырвались, не найдя особого сопротивления.
– Это необычное ощущение. Как будто я действительно сделал что-то стоящее.
– Да, можешь гордиться этим.
– Гордиться? – не до конца понимая спросил Льюис.