Дом на плоту

План Светланы, хотя и допускал кое-какие действия, тоже не был из разряда неординарных и мало чем отличался от Лешкиного. Он предполагал продолжительную, вполне комфортную и уютную жизнь на чердаке, где они "просто обязаны" спокойно, без лишней нервотрёпки пересидеть наводнение. И только в том случае, если вода поднимется выше крыши, им следует перебраться на ближайшее высокое дерево, обустроить там "гнездо" и продолжать терпеливо ждать. Аргумент у неё был веский. Запас продуктов позволял им жить автономно не менее месяца.

Илья не согласился ни с тем, ни с другим. Во-первых, министерство по чрезвычайным ситуациям, вместе с самим государством, приказало долго жить… Потому Алёшкин план чудесного спасения осуществлять было попросту некому.

Во-вторых, неизвестно на какой отметке остановится вода. Заимка в естественной котловине и это обстоятельство может сыграть злую шутку. Гарантии, что вода не поднимется выше верхушек самых высоких деревьев, нет никакой. А значит, удобный и уютный план Светланы под большим вопросом.

В-третьих, вода может вообще не пойти на убыль, и им придётся просидеть "в гнезде" все лето, осень и выбираться отсюда только зимой, по застывшему льду? Не имея возможности развести костёр, они попросту замёрзнут! Изложив эти выводы, прежде чем предложить свой план, Илья озадачил жену и сына вопросом:

– Сидеть и спокойно ждать спасателей – это, конечно, здорово! Но мы с вами живём в России, и скажите мне, пожалуйста, для какой это надобности наш народ придумал поговорку "спасение утопающих – дело рук самих утопающих!"?

Те с недоумением уставились на него.

– Ты что, Илья, – наконец тихо спросила Светлана, – считаешь наше положение безнадёжным?

– Нет!.. Но давайте не будем строить радужных планов и надеяться на чудеса. Если объявятся спасатели, я буду безмерно рад. А если нет?.. Не забывайте, мы в тридцати километрах от посёлка, в котором тоже наводнение. Кто полезет в тайгу, если собственный дом тонет?.. Значит, будем исходить из худшего: спасатели не объявятся, а вода затопит все самые высокие ёлки!..

Он улыбнулся, глядя на помрачневшие лица своих близких и, чтобы его не заподозрили в садистских намерениях поиздеваться над ними в столь тяжёлую минуту, начал быстро излагать свой план.

– Но повода для паники нет никакого. Для спасения у нас есть все. Вы молодцы! Вовремя вытащили продукты, одежду, инструмент. Поэтому не будем сидеть и гадать: затопит крышу или не затопит. Мы должны как можно скорее построить себе плавающее средство!..

– Плот! – угадала его замысел Светлана.

– Правильно! Частично разберём дом и построим плот. У нас есть балки, на которые опирается крыша, стропила и потолочные плахи!.. Но нужно поспешить. Вода прибывает подозрительно быстро. Если не успеем, дом затопит. Вот тогда уж точно придётся вить на дереве гнездо!..

План главы семьи был принят безоговорочно. "Утопающие" наскоро обсудили проект и с невиданным энтузиазмом, обусловленным стремительным подъёмом воды, принялись за сооружение средства своего спасения.

Они разобрали половину крыши, сняли с потолка перекрытие и на этой площадке принялись собирать плот. Сначала уложили балки. С помощью поперечин из стропил соединили их. На поперечины настелили плаху. Из тёса соорудили ящик для вещёй и продуктов и места для сидения. Тут-то и пригодились старые гвозди, "спасённые" Алёшкой.

Плот получился громоздким. Расчёт был на то, что быстро прибывающая вода поднимет его сама. К моменту окончания строительства она начала заливать чердак.

– Все! – скомандовал Илья. – Главное мы сделали! Давайте срочно грузиться! Все остальное доделаем на плаву!..

Они погрузили на плот продукты и имущество. Илья вбил на противоположных концах плота скобы, привязал к ним верёвки и эти причальные канаты закрепил на коньке оставшейся части крыши.

После этого все перебрались на плот. Никитин старший занялся изготовлением шестов и весел. Младший укладывал оставшиеся от строительства доски. Светлана перебирала продукты. Все были заняты делом, но всех мучил один и тот же вопрос. Удержится ли их плавсредство на плаву? Выдержит ли оно их вместе со скарбом?

* * *

Окончательно стемнело. Никитины наскоро перекусили и уселись поудобнее, спиной к ящику. За этот нервный и суматошный день все чертовски устали, тем не менее, заснуть никто не мог. Обычно июльские ночи в этой местности светлые и сравнительно короткие. Но сегодня небо затянуло дымкой. Было темно, как осенью. Темнота, тихое журчание воды и неопределённость порождали в душе страх, отгонявший сон. Они сидели молча, лишь изредка перекидываясь короткими фразами, и ждали.

Однако сон не думал сдаваться. Первым он свалил Алёшку. Тому ещё никогда не приходилось столь интенсивно работать физически. Сегодня он показал чудеса, особенно во время строительства плота. По первой просьбе отца или матери подавал гвозди, инструмент, доски. Вместе с взрослыми подтаскивал бревна и плахи. Пытался работать пилой, выдергой и даже молотком. Правда по гвоздю попадал через раз, да и гнулись они у него подозрительно часто. Но это исключительно оттого, что именно ему попадались "некачественные" гвозди, упрямо не желавшие заходить в древесину. Родители, глядя на его усердие, перемигивались. Оказывается, их флегматичный сынок вполне способен быть нормальным, шустрым мальцом. И хотя практических навыков ему явно не хватало, сегодня был создан прецедент. Родители уловили главное: экстремальная ситуация способна заставить их отпрыска работать в поте лица.

Теперь, удобно устроившись между отцом и матерью, он тихо посапывал. И спал, по всему было видно, без сновидений. Светлана укутала его одеялом, поудобнее примостилась сама и тоже заснула. Илья, как глава семьи, бодрствовал. Он то и дело опускал руку, на ощупь контролируя подъем воды. Та уже дошла до нижних брёвен. Было важно не проморгать момент, когда плот начнёт всплывать. Если не хватит грузоподъёмности, часть груза придётся выбрасывать. Хотя и не хочется. И так взяли с собой минимум. Только то, что крайне необходимо. Неизвестно сколько времени им понадобится, чтобы доплыть до суши, а потом добраться до какого-нибудь жилья.

Илья вновь и вновь размышлял об этом внезапном наводнении, но по-прежнему вопросов было больше, чем ответов. Не сомневался он только в одном. Это не обычное наводнение, и вода спадёт не скоро. А потому утром им придётся решать, куда плыть. Не сидеть же у затопленного дома и ждать невесть чего. Для начала надо найти высотку, где можно будет сделать шалаш, развести костёр и приготовить нормальную пищу. Потом действовать по обстановке. Если вода не спадёт, придётся плыть дальше.

Внезапно Илья ощутил движение. Плот всплыл, и его потянуло в сторону. Как только натянулись верёвки, слегка дёрнулся и встал. Никитин не стал будить жену и сына и принялся на ощупь проверять осадку. Вода доходила до середины поперечин. Плот они сделали с хорошим запасом плавучести. В тихую погоду на нем можно плыть без опаски. Вот если разгуляется ветер и поднимется волна, придётся туго… Ну, ничего. Русский человек не может без "авось" и "как-нибудь"… Авось повезёт.

Илья подтянул верёвки, закрепил плот, чтобы его не крутило, и уселся дожидаться рассвета.

Глава 2

Вдвоём

на ёлке

– Фу, как ты меня напугал! – Алёна произнесла эту фразу вслух, почти крикнула вслед убегавшему таёжному красавцу. Лось пробежал мимо ускоренной рысью, не обращая на человека ни малейшего внимания.

"Видимо совсем непуганый" – подумала девушка и, окончательно успокоившись от неожиданной встречи, пошла по узкой просеке дальше.

Она вышла в тайгу без определённой цели. Собирать ягоды или грибы сегодня не хотелось. Просто гуляла, дышала неповторимым таёжным воздухом и размышляла о себе и Павле. Уже месяц жила она с ним, как это сейчас принято, в гражданском браке и, чем больше узнавала своего избранника, тем чаще её посещала мысль – не сделала ли она ошибку? Парень, о котором она мечтала, к которому стремилась всей душой, на проверку оказался не таким, каким представлялся.

Они познакомились год назад на какой-то студенческой вечеринке. Павел заканчивал лесотехнический институт. Она училась в пединституте на предпоследнем курсе факультета иностранных языков. Он понравился ей сразу. Да иначе и не могло быть. Высокий, темноволосый, с правильными чертами лица и стройной фигурой, он напоминал любимого голливудского актёра. В его разговоре и действиях чувствовались трезвый ум и уверенность. Манера разговаривать с равными себе и младшими снисходительно, порой даже с назидательными нотками, студенческой братией воспринималась естественно. Друзья и окружающие его молодые люди воспринимали это как должное, безоговорочно признавая его превосходство. Правда, уже тогда кое-что в его поведении ей не понравилось. Показалось, Павел излишне самоуверен и порой, как это говорится на молодёжном сленге, "гонит показуху". Покорёжил Алёну и его излишний цинизм и чрезмерно пренебрежительное отношение к нормам морали. Но когда из всех присутствующих Павел выбрал её, Алёну, эти негативные ощущения ушли на задний план. Алёна покорилась ему сразу и безоговорочно. Он тоже увлёкся ею всерьёз. Во всяком случае, так ей показалось. Сессия и защита диплома не стали помехой, они встречались регулярно до самого его отъезда на работу.

Ей предстояло осилить последний курс. Он уехал в таёжный посёлок, где проживали её дед и бабушка. Это было хорошим предзнаменованием. Посёлок был её второй малой родиной.

Алёна выросла в обеспеченной семье. Отец, сколько помнит, работал чиновником в городской администрации. Мать – заместителем главного редактора ведущей областной газеты. Как и большинство российских чиновников, родители буквально "горели" на работе, стремясь максимально повысить благосостояние семьи. Особенно преуспел в этом отец, в поте лица трудившийся в земельном комитете. Его тяжёлая и нервная работа по отведению участков под застройку приносила хороший доход. Не отставала от него и мать. Она не просто получала приличную зарплату, но и с большим успехом и за хорошие гонорары писала заказные статьи. Благодаря дружным стараниям семья жила очень не бедно. У них было всё! Не было только одного: добывание денег совершенно не оставляло времени для воспитания единственной дочери. Особенно в летнее время. Поэтому все каникулы Алёна проводила в таёжном посёлке у деда с бабушкой. Именно от общения с ними у девушки сформировались взгляды и ценности, отличные от родительских.

Отец с матерью часто повторяли, что "она вся в деда с бабкой", вкладывая в эту фразу исключительно негативный смысл. Слишком разными были семьи Соколовых старших и младших. Они различались и по характеру, и по духу, и по убеждениям. В роду был налицо конфликт поколений отцов и детей.

Дед, несмотря на внешнюю суровость, был романтиком. Нет, не из той категории мечтателей, строящих воздушные замки. А из той, ныне старомодной породы людей, которые ехали в середине двадцатого века в тайгу не за длинным рублём, а "за мечтами и за запахом тайги". При всем этом они там не просто мечтали и развлекались, а претворяли свои мечты в реальность. Строили новые города и осваивали необжитые просторы, налаживая добычу и производство нужных стране полезных ископаемых. Именно эти романтики-созидатели впоследствии оказались не у дел. Когда хитрые и пронырливые дельцы за бесценок приватизировали плоды их многолетнего труда и, чтобы отвести от себя гнев и разорвать связь поколений, запустили идеологическую утку о том, что старшее поколение прожило жизнь бесполезную и пустую. Несмотря на это, дед не впал в уныние и никогда не считал прожитую жизнь напрасной. В нём жила непоколебимая уверенность: рано или поздно эта всплывшая наверх пена уйдёт в небытие, а все созданное их поколением будет служить народу.

Эта вера помогла деду выстоять и не сломаться в условиях тотального разрушения и разворовывания государства. Он и жену нашёл себе под стать. Только бабушка, жизнелюб и оптимист, презиравшая мещанство и скопидомство во всяком их проявлении, могла перенести все тяготы и лишения, выпавшие на их долю.

Их черты характера унаследовала и Алёна. Дед с бабушкой души не чаяли во внучке и всячески поддерживали в ней романтические начинания, одновременно приучая её к стойкости и умению противостоять напастям жестокой действительности.

Молодых людей, выросших в "благополучных" семьях, зачастую очень быстро перевоспитывает окружение, телевидение и Интернет. На Алёну не смогли повлиять ни лёгкого поведения друзья и подружки, ни всеразвращающий телеящик, ни всеобщее падение в стране морали, нравственности и культуры. Её не испортило и студенческое общежитие, в которое она ушла на четвёртом курсе, когда родители вдруг затеяли разводиться и обзаводиться новыми семьями. Алёна разругалась с ними "вусмерть" и, заявив, что у неё "нет теперь дома", не стала жить ни с тем, ни с другим.

Вот и Павел показался ей таким же независимым и самостоятельным романтиком. Алёна не могла не влюбиться в созданный в её мечтах образ. Целый год они посылали друг другу через Интернет письма. Звонили по поводу и без повода по телефону. И как только Алёна получила диплом, она тут же собрала вещи и уехала в посёлок, проинформировав родителей, что едет жить к деду.

Они, наконец, встретились. Алёна ожидала, что Павел сразу же сделает ей предложение, но тот повёл себя очень рационально. Предложил "проверить чувства" и какое-то время пожить в гражданском браке. Она согласилась. И когда Павла отправили на месяц в тайгу контролировать вырубку и отгрузку леса, не раздумывая поехала с ним.

Но этот "медовый месяц" принёс больше разочарований, чем счастья. Алёна быстро разобралась: романтизма в её суженом ровно столько, сколько она сама придумала. В довершении ко всему случайно подслушала разговор подвыпивших рабочих. Из их пьяной трепотни стало понятно: в посёлке у Павла есть пассия, с которой он жил весь этот год. Она сделала попытку завести об этом разговор, но разборки не получилось. Павел хладнокровно разъяснил: парень он неженатый и клятву на верность пока никому не приносил. Алёна расплакалась. Возлюбленный так же невозмутимо её успокоил. С этой женщиной у него был просто секс. Природа, видишь ли, требует своего. Любит же он только её, Алёну, и, когда они поженятся, даст ей обет и будет верен до гробовой доски. Чтобы подтвердить искренность своих намерений, попытался её приласкать. Но после таких откровений его ласки, от которых первое время Алёна была без ума, стали вызывать чувство брезгливости и отвращения. Она пыталась перебороть себя, пробовала отвечать взаимностью, но с каждым днём у неё это получалось все хуже. Особенно тягостно стало в последнее время. Они остались вдвоём. Бригада, работавшая до этого, уехала. На смену ей по вахтовому графику должна была приехать другая, но она не прибыла. Нарушилась и связи. Телефон перестал работать. Завтра у Павла кончается срок командировки, а из посёлка ни слуху, ни духу. Она предложила сходить в посёлок пешком, здесь всего-то тридцать километров, но Павел наотрез отказался. Не захотел себя утруждать. Объяснил: солдат спит, служба идёт. Без рабочих спокойнее. Работа, как у сторожа, а уйдёшь – разворуют имущество и продукты. Кто разворует, если здесь на десятки километров никого нет, непонятно.

Размышления Алёны внезапно прервал выскочивший прямо на неё заяц. Немного погодя, через просеку, по которой она шла, перемахнула рыжая лисица. Звери бежали в одну и ту же сторону. Алёна, несмотря на молодость, неплохо знала тайгу. Дед, заядлый охотник и рыбак, не только постоянно таскал внучку с собой, но и учил её всему, что знал сам о таёжном мире и его обитателях. Поэтому девушка определила сразу – зверье чем-то напугано.

"Что бы это могло быть? – принялась она гадать, ускоряя шаг. – Пожар? Но запаха дыма нет. При лесном пожаре обязательно должен быть верховой дым. Может быть снова, как две недели назад, землетрясение? Говорят, звери чувствуют его. Пожалуй, надо быстрее бежать к домику!"

Она припустила в сторону леспромхозовского лагеря. Метров за двести от домиков увидела воду, залившую все пространство со стороны речки. Вода уже подбиралась к стоящим на колёсах вагончикам.

"Значит наводнение! – мелькнуло в голове. – Это лучше, чем пожар!.. От пожара в тайге спастись тяжело!.."

По колено в воде она добрела до вагончика, в котором жили, и открыла дверь. Её суженый безмятежно спал.

– Подъем, засоня! У нас наводнение!.. – громко закричала она. Павел спросонья захлопал глазами:

– Что ты кричишь? Какое к черту среди лета наводнение? Эта речка и весной-то больше, чем на сто метров, не разливается…

– Да ты выгляни в окно! Я не шучу, нас топит!