Путешествие из Санкт-Ленинграда в Бологое

Земные истоптались каблуки.

Небесные шаги стали легки.

Произошло со мной давно известное.

Был тела раб, но стал я телом слаб.

И силу мышц я заменяю делом.

Компьютерною мышью проверяю,

Насколько по теории Боэция

Музы'ка Сфер, музы'ка инструмента

И исполнения техника совпали.

Традиции я привожу пример.

Потуги отвергаю интуиции.

Мне незачем заглядывать за дали

Музы'ки хромосом! Я сотворён

Или составлен мускулом корпускул,

Решается сейчас. За мною глаз да глаз.

Прекрасный сон или ужасный сон.

И ведь нет никакого дела до того, что (в описываемые мной годы) – и бытие в сети ,и прелести компьютеризации оставались ещё зачаточны; нам это – всё равно: мы (сторонние и остраненые) – смотрим из грядущего: приходя (такими) в прошлое, мы и сами опошляемся: так (и так – едва-едва одушевлённые) вещи – перестают быть вещим.

И (действительно) – что (нам) обезболенная наша жизнь; пусть даже – имеется в виду внешняя (мировая) душа, которая (мелькая, как в окнах поезда)– хорошо проанестезирована; что такое постмодерн глобализации?

Это. Всем очевидная. Смерть души и продажа тела. Что даже (если исключить смерть души) – хорошо прослеживается на примере «двуглавого попутчика»:

Один был трубадуром, стал купцом!

Другой наоборот – из простецов в повесы,

Своих пустых словес: и оба тешат беса!

Вот выбор меж глупцом и подлецом -

Они не больше зла, а просто повседневность…

Ведь между ними не любовь была

А просто неумение лгать собой:

Дорога их вела и привела к развилке -

И здесь они решили стать судьбой

И поделить души своей копилку

Едину на двоих… Но сколько же таких

Делителей себя неровно дышат

К любой судьбе, которая жива?

Которая есть то, что мы умеем слышать

Там, где немеет слух:

Что выбор из двух зол есть выбор зла!

Что Божий Дух склонился над мутантом

О головах о двух… Судьба дала

Мне в этом выборе быть вечным дилетантом.

Ведь и правда – с годами история моей родины (больная и гордая) всё более становится мировой сплетней (всё более и более многотолкуема); наша несомненная правда – совершенно уже становится и для голодного восточного, и для сытого западного человечеств лишённой любых признаков достоверности.

Напомню: ситуация эта сложилась десятилетия назад. Как и со-бытия, мною описываемые. Тогда же и стало оче-видно: надо это менять. Скорей всего – вместе со всем миропорядком (иначе никак)

Далее (про-до-лжим рас-смотрение) – не ритуален ли стал сам нынешний всечеловек (даже и нынешний российский), у которого нет больше корневого негодования к какой-либо гадости; но – не есть ли он сам (прежний российский) сплошное негодование ритуальное?

Не ритуально ли оказались равнодушны российские люди к убийству семьи помазанника Божия?

Впрочем, это не только российское ритуальное равнодушие (равенство души – отсутствию души); например: «6 ноября 1936 года в католическом Мадриде коммунисты одновременно казнили около 2400 политзаключенных (в т.ч. более 200 священников, монахинь и семинаристов); если зверства Великой французской революции достаточно далеки, этот пример – – почти что на глазах:

Нельзя его не привести: республиканские движения (анархисты, коммунисты и социалисты), получив власть в Испании в 1931 году, устроили террор по отношению к духовенству, запылали храмы. Только в Барселоне было сожжено 58 храмов. Уцелел только кафедральный собор. Варварски было сожжено 10 тысяч томов из богатейшего собрания кафедральной библиотеки в Куэнке. Были организованы публичные сожжения икон, католических статуй и богослужебных книг.

Официальные источники отмечали, что только за период с февраля по июль 1936 года было сожжено 170 храмов. В одном только городе Кадиз 5 марта были сожжены католическая школа, здание монастыря и 5 католических храмов. Все чаще дело заканчивалось убийствами священников и монахинь. Безнаказанность этих антирелигиозных актов насилия стала одной из причин начала кровавой гражданской войны в Испании (1936-1939).

Всего на территории, подвластной республиканцам, от расстрелов и пыток погибло в общей сложности 7937 лиц духовного звания, в т.ч. 11 епископов, 5255 священников, 2775 монахов и монахинь..

От рук палачей "красной Испании" погибли епископы Барселоны, Альмерии, Кадикса, Таррагоны, Куэнси, Лериды, Жаэан, Сюидад Реаль, Теруэла, Сегорбе, апостольский администратор епископ Баррастро и апостольский администратор Ориххурли. Епископ Сюидад Реаль был убит в тот момент, когда он работал над историей Толедо. После убийства палачи уничтожили всю собранную епископом историческую документацию и черновики. Епископ Жаэаны был убит вместе с сестрой на глазах двухтысячной толпы зевак. Епископов Кадикса и Альмерии принудили перед казнью отдраить палубу тюремного судна "Astoy Mendi".

Красные варвары испытывали настоящий шок, будучи не способными никаким способом принудить свои жертвы к отречению, даже ценой сохранения жизни. Многие мученики, умирая, успевали крикнуть " Слава Господу Иисусу Христу!" (Viva Cristo Rey!).

Были убиты десятки тысяч мирян только из-за того, что носили медальон с изображением какого-нибудь святого. В некоторых епархиях, как например, в Барбастро, в Арагонии, только в течение одного дня было ликвидировано 88% епархиального духовенства.

Причём надо сказать, что расстрел был еще далеко не худшим вариантом. Случаи вроде сожжения заживо, привязывания к грузовику или бросания к боевым быкам тоже имелись, и было их не так уж мало.

Андрес Нин, глава одной из марксистских партий, открыто говорил 8 августа 1936 года: «В Испании было множество проблем, в том числе проблема церковная. Её мы решили полностью: мы отменили священников, церкви и богослужения.»

Тем временем только в промежутке с 19 по 31 июля в Испании были таким образом «отменены» 733 человека, в августе же – более 1650, в том числе девять епископов. 26 июля барселонская газета «Рабочая солидарность» открыто сокрушалась, что-де хотя и не осталось в городе ни одной неповрежденной церкви или монастыря, «едва ли два процента попов и монашек выведены к настоящему моменту из строя. Религиозная гидра не умерла, необходимо это учитывать и не терять из виду в последующей борьбе».

«Они сами напросились!» было постоянно повторяющимся лозунгом. Даже те левые газеты, которые стремились успокоить читателей и убедить их, что разгул террора скоро прекратится, в вопросе преследования Церкви компромиссов не признавали: монастыри непременно должны быть распущены, а епископы расстреляны. Министр Мануэль де Ирухо в начале 1937 года докладывал правительству, что на республиканской территории, за исключением Страны Басков, алтари осквернены и разбиты, все без исключения церкви закрыты и превращены где в склад, где в общественную столовую, где в рынки или гаражи, богослужения запрещены, и также категорически запрещено держать «предметы культа» в частных домах.

Сохранились многочисленные свидетельства о жестоких пытках, которым подвергались жертвы «красного» республиканского террора. Мать двух иезуитов была удавлена распятием. Дон Антонио Диаса дель Мораль из Сьемозуэлос запихали в загон с разъяренными быками и дождались, пока те его не забодали до смерти. Затем у замученного насильники отрезали ухо, как это делает матадор поверженному быку.

В мадридском храме св. Антония de Floriad был устроен довольно своеобразный «футбольный» матч", в котором роль мяча играл череп святого.

Убийства людей республиканцами отличались звериной жестокостью:

Настоятель из Навальморель, был подвергнут той же самой муке, как и Иисус, начиная от бичевания, через коронование тернием до распятия.

Монахов загоняли на арену и, так же как и быкам на корриде, отрезали уши.

Сотни священников и монахинь были брошены в костер.

Одну женщину обвинили в том, что оба ее сына вступили в орден иезуитов, душили, заставляя ее проглотить крест.

Коммунисты привязывали живого человека к мертвому и выставляя их на солнце, до тех пор пока тело не сгниет.

На дом салезнанок в Мадриде было совершено нападение и он был подожжен, монахини были изнасилованы, а затем их избили, обвиняя в том, что они угощали детей отравленными конфетами. Тела монахинь-затворниц, были эксгумированы и выставлены на всеобщее посмешище.

На площадях стреляли в статуи святых, а из святых даров делали мерзкие зрелища..

Кровавая геенна духовенства на территориях, подвластных «красной Испании» была также историей неслыханной самоотверженности и героизма за веру. Лучше всего иллюстрирует их тот факт, что священникам часто предлагалась жизнь в обмен на отречение от веры, однако ни одного подобного случая отмечено не было (!).

Один из фанатичных палачей так вспоминал о поведении священников, сопровождаемых к месту казни: «Вот идиоты! Некому было заткнуть им рты! Всю дорогу пели, прославляя своего Христа! Один из них пал замертво, когда мы сбили его прикладом, – истинная правда! Но чем больше мы били их, тем громче они пели "Viva Cristo Rey".»

Смешно было бы ожидать таких познаний от современного образованца. Но Цыбин, оказывается, был осведомлён о таких зверствах. Знал он и о реакции на них, что весьма на моего героя повлияло. Другое дело, что распад современного образования, превращение его в сумму технологических приёмов (низведение человека «разумного» – до человека «умелого»), заставляет предположить, что теперь подобной реакции ждать не следует.

Несмотря на свой строгий нравственный вид, человек ныне нравственен ярморочно и весь выставляет самого себя на продажу (причём – тоже весьма ритуально)! Такой человек втайне жирен (хотя бывает и голоден) и сладострастен, поскольку тоже имеет несколько ртов (которыми обязательно чавкает).

И всё более и более человека «кастрирует сверху» так называемое современное образование. Например, зверства романтичных республиканцев в тогдашней (тридцатых годов) Испании – мало кому известны; зато о расстреле фалангистами гениального Лорки всем известно (разве что – никто не знает причины); но! Тогдашний Цыбин вряд ли знал о чём-либо ещё, кроме легенд о сталинском («ни на чём не основанном») терроре.

Впрочем, не мне писателя Со-лженицына разоблачать. Сам писатель Со-лженицын это уже проделал, призвав сбросить бомбу на мою родину.

Но не эти все удивительные факты являются предметом моего рассказа о путешествии душегуба и поэтески; предметом (протянутым в пространстве и времени – на пять или шесть телесных измерений) является спасение человечества русскими.

Именно такого человечества. Именно такими русскими.

Спасение человечества русскими

Не постигнуть смыслами узкими.

Только вёсла пообломаешь,

Проходя между альф с омегами.

Человечек, ты сам знаешь,

Как не просто тебя спасти,

А чтоб стал ты себе по росту.

Мне тогда с тобой по пути (когда – не о вчерашнем снеге).

И тогда я, словно кузнечик,

Перепрыгну в старую гамму.

Снова наши альфу с омегой проиграю как до-ре-си.

Человечность опять признаю сохранённою на Руси.

А потом перейду к Московии.

И закончу своей Империей,

Царством Божьим СССР!

Только-только мы осознали, что доподлинное потеряли.

Привожу себя как пример -

Что спасаем душою русской!

Как бы не был я оглушаем хороводом моих потерь.

Но – прозрения (не)изрекаемые и традиции (не)нарушаемые.

А ревнуя за человечество – это как перед женщиной дверь

Придержать, пропустив вперёд.

Так из мёртвой жизни в живую

Всяк в иголье ушко пройдёт.

Дорогое мироздание! Других русских у меня для тебя нет. Только эти – ритуальные, грешащие «бесстыдно, беспробудно, счёт потерявшие ночам и дням» (Александр Блок), и занявшие «всего лишь шестую часть Света» (свет понимать можно – даже и приземлённо: корускулярно или волнами).