Ходящие сквозь огонь

– Попытайся ты сделать свой трюк на городском кладбище да в присутствии зевак, и результат мог бы тебе сильно не понравиться, – продолжал священник, посмотрев куда-то в сторону.

– А в чем проблема?

Камилла продолжала играть дурочку. Благо, в происходящем она ориентировалась так хорошо, что актерских усилий практически не требовалось.

– В людях, – твердо заявил старик, пристально посмотрел на нее и продекламировал: – Они не понимают, как враждебное находится в согласии с самим собой, соединение противоположностей лука и лиры.

«Тааак… Дедок тут в одиночестве совсем свихнулся!» Слегка поутихший страх перед незнакомцем вспыхнул с новой силой: кто знает, чего ожидать от душевнобольного?

– А что означают эти слова? – вкрадчиво спросила Камилла. – Вы их сами придумали?

– Нет, – покачал головой старик. – Их произнес один древний мудрец. Люди хотят верить в чудеса, но не понимают, как они возможны, поэтому замыкаются в своей скорлупе и начинают видеть мир гораздо проще, чем он есть на самом деле…

– А какая разница, как они смотрят на мир?

– А такая! – передразнил ее старик. – Реальность всегда становится тем, чем она кажется.

Камилла поняла, что совершенно теряет почву под ногами, поэтому решила сменить тему, а заодно выяснить сильно беспокоивший вопрос:

– Вы инквизитор?

Старик рассмеялся.

– Нет, конечно! Мы совсем другие. Инквизиторы могут убеждать людей, вызывать симпатии животных, исцелять болезни и даже разгонять тьму небесным светом. В общем, они не умеют ничего такого, чего не могли бы и мы…

– Кто это «мы»?

– Ты, я и другие маги, – спокойно сообщил священник и вытянул ноги.

– Маги?!

Камилла даже подпрыгнула на лавке.

– Ну да, – с недоумением ответил старик и тут же посмотрел на нее, ехидно прищурившись. – Интересно, а когда ты зачерпнула часть энергии, которая годами хранится в моей часовне, и попыталась осквернить могилу, ты как себе это представляла? Ворожбой бабки-повитухи? Кукольным представлением?

«Эх, переборщила с наивностью!»

– А в чем все-таки разница между магами и инквизиторами? – вновь свернула с неприятного вопроса Камилла.

– Я смотрю, тебя очень волнует эта тема, да? – священник хитро подмигнул и потер ляжки. – Инквизиторы долго готовятся, пребывают в посте и молитве под руководством опытных духовных наставников, и некоторые, далеко не все, в итоге получают благословение Творца. Каждый – свое: кто-то исцеляет людей, кто-то хорошо ищет таких, как мы, кто-то нас быстро уничтожает. Их способностям ничто не мешает, но то, что Бог дал, Он же может и забрать.

– Магами становятся по-разному, – продолжил старик. – Кому-то дар открывается через озарение, кому-то – после долгой учебы, а некоторым – во сне. Ты просто понимаешь, что уже изменил мир, и пытаешься с этим жить. Единственное ограничение – магом нельзя кого-то сделать, им можно только родиться; это либо есть, либо нет, и, если есть, то на всю жизнь. Истинные маги не какие-то бродячие трюкачи, укравшие или выпросившие пару-тройку заклинаний. Способности волшебника ничем не ограничены; можно творить все, что угодно, изменять мир по своей воле…

– Отлично! – обрадовалась Камилла. – Я хочу оказаться в собственном замке миль за триста отсюда и с большой кучей денег. Как мне это сделать? Глотнуть зелья? Взмахнуть руками?

Священник покачал пальцем из стороны в сторону.

– Все не так просто. Я уже говорил, что реальность – штука отзывчивая, но не слишком податливая. Большинство людей не согласно с тем, что рядом с тобой внезапно упадет мешок с золотом. Особенно если это золото принадлежит им. Поэтому всякий раз, пытаясь что-то изменить, надо быть готовым к тому, что мир будет сопротивляться и даст сдачи, и творить магию либо без свидетелей, либо в присутствии тех, кто верит, что это работает.

– Так может, магам надо просто уменьшить количество людей на земле? – тихонько спросила Камилла.

– Ты в своем уме, девочка?! – мгновенно вспыхнул старик. – Каждый человек – это голос, обращенный к Творцу. Каждый поет свою собственную мелодию, и хотя порой кажется, что некоторые поют совсем нескладно или заглушают других, но это только потому, что мы никогда не слышим всей мелодии. Никто не вправе прерывать песнь другого!

– К тому же, – продолжил священник, немного отдышавшись, – в твою магию тоже должен кто-то верить, помимо тебя: нет веры – нет чуда. Если у тебя есть группа последователей, заклинания и ритуалы работают лучше.

– А маги-ученики?

– Обычно сильно помогают.

– Научите меня, святой отец! – взмолилась девушка, заламывая руки. «Ну, все или ничего!»

– Нет, – жестко отрезал старик без всяких раздумий. – Мне не нравишься ни ты, ни то, чем ты живешь, а переламывать тебя я не хочу. Так что просто ступай своей дорогой.

– Конечно! Очень удобно! Спрятаться от всех непонятно где, выращивать тыквы на грядках, нести всякий бред про луки и песни и пальцем о палец не ударить для единственного человека, появившегося здесь впервые за сто лет!

«Передавила! – с ужасом осознала некромантка. – Сейчас превратит в жабу или еще чего похуже!»

Старик глубоко вздохнул, согнул спину, оперся локтями на колени и спустя несколько очень напряженных мгновений произнес:

– Я сказал, что не буду тебя учить. О помощи речи не было.

Старик выпрямился и больше в ее сторону не смотрел.

– Мы находимся в предгорьях Альп несколько западнее Виченцы. С моего огорода ты можешь взять любую тыкву. Ночевать не оставлю, но в дне пути на восток есть постоялый двор. Что же касается учителя… Я не хочу, чтобы магия сама начала управлять тобой, и не желаю, чтобы твое тело заполучил дух или демон. Но вопрос не в том, чтобы молиться Единому Богу, зубрить какие-то ритуалы или варить зелья из лягушачьей икры. Сначала надо понять, чего ты вообще хочешь.

– Жить, – ответила Камилла после недолгого раздумья.

– Такие маги нынче не в почете, – с сомнением покачал головой отшельник. – Но в дальних деревнях, в лесной глуши или в пещерах еще можно найти тех, кто знает о жизни больше, чем сама Жизнь знает о себе.

Камилла спешно пошла к выходу. Есть хотелось так, что она готова была умять все тыквы вместе с землей.

– Прощай, старик!

– Нет, до встречи, – произнес священник.

Но девушка его уже не услышала. Она решительным шагом направлялась к грядкам.

Старый маг вздохнул и устало оперся руками на колени.

* * *

Oculi Dei[15 - Глаза Господни (лат.).], как всегда, нашли Мишеля сами. Конечно, среди смуглых уроженцев полуострова он сильно выделялся, но Глаза Господни уверенно отыскивали и менее приметных, эффективно работая разведчиками, шпионами и посланцами инквизиции. Без особых даров Духа Святого здесь наверняка не обходилось.

Сначала от труппы акробатов, двигавшихся куда-то в сторону Болоньи, отделился незнакомый жонглер ножами, одетый в костюм, сшитый из черных и оранжевых лоскутков, извивающихся, словно языки пламени. После традиционного приветствия он принял известие об успехах и неудачах инквизитора и обещал передать услышанное своим братьям по ордену самым срочным образом.

Монах, конечно, понимал, что за такой просчет, как бегство ведьмы, по голове не погладят, пускай даже охота на нее не была возложена лично на него. Но инквизитор надеялся, что для Священного Совета поиски ведьмы станут более насущной задачей, чем наказание виноватого. Как оказалось, зря надеялся.

Мишель уже переправился через По и неспешно двигался в сторону Вероны, где можно было ненадолго остановиться у знакомого и узнать свежие новости, когда его нагнал сапожник. Жилистый и сутулый, с сальными волосами и коротким шрамом на щеке. Через его левое плечо был перекинут небольшой короб с инструментами и кусками кожи, а на правом сапожник нес палку с гирляндами новых башмаков. Время собирать урожай подходило к концу, начиналась пора праздников, так что селянам точно понадобятся обновки.