Воины Посейдона

– Что мне от твоих извинений… – наконец выдавил он из себя. – Где я теперь сухие брюки возьму?! Мне же работать надо! – Он по инерции схватил ручку, которой минуту назад делал какие-то пометки в длинной распечатке, но тут же в сердцах бросил её на стол. Со злым выражением лица, оттянув мокрую брючину, чтобы она не прилипала к телу, он неуклюжей походкой вышел из зала.

В то же самое время в Хьюстоне темнокожая девушка торопливо несла увесистую стопку пачек писчей бумаги. В огромном зале в полной тишине никто не обращал на неё внимания, так как все были увлечены видеотрансляцией из космоса. На большом экране демонстрировались первые минуты после отстыковки модуля от станции и начало его полета к Земле. Девушка, лавируя в проходе между людьми, тоже невольно перевела взгляд на экран. Неожиданно несколько верхних пачек выскользнули из её рук и с громким хлопком упали на пол. Этот резкий звук был похож на выстрел. Именно поэтому многие из тех, кто был в зале, резко обернулись. Смущённая произошедшим конфузом девушка почувствовала на себе десятки взглядов, в которых читалось недовольство, возмущение и укор. Переживая за свою неловкость в столь ответственный момент, она с растерянной и виноватой улыбкой бросилась лихорадочно подбирать упавшие папки и рассыпавшиеся по полу листы бумаги. Через пару секунд все, кто молча смотрел на неё, уже равнодушно отвернулись, вновь переключив всё своё внимание на экран.

Эти два, казалось бы, малозначительных и не связанных друг с другом эпизода, одновременно произошедших в двух разных точках планеты, имели некий мистический смысл. Тогда никто даже не мог представить, что это были вовсе не нелепые случайности, списанные на неуклюжесть сотрудников космических центров. Это были предупреждающие знаки – предвестники скорой беды.

* * *

Прошло уже пятнадцать минут с момента отстыковки. Снижение аппарата проходило в штатном режиме. По заданной траектории, с расчётным временем и скоростью. В Королёве и в Хьюстоне немного успокоились и расслабились. Теперь ничего непредвиденного практически не могло произойти. Конечно, если не считать самого ответственного момента – приземления. Оставалось ждать вхождения аппарата в плотные слои атмосферы. Изменение среды могло преподнести неприятные сюрпризы. В основном это касалось бортовой техники. Аппарат был новый, созданный специально под эту программу полёта. Хотя всё было учтено, многократно просчитано и испытано, но проверку космосом он ещё не проходил. А испытания, пусть даже максимально приближенные к реальным условиям, и действительность – далеко не одно и то же. Разговоры на эту тему с тревогой и опасениями, особенно в последние часы перед спуском, довольно часто возникали в ЦУПах обеих стран.

Размеренную и даже несколько рутинную работу ЦУПа в Королёве нарушило экстренное сообщение, оно со скоростью света облетело все этажи, все помещения, вплоть до курилок, – со спускаемым модулем произошло что-то неладное. Нештатная ситуация развивалась стремительно, как цепная реакция. Параллельно её развитию в ЦУПе во всех службах и направлениях с той же скоростью всё приходило в движение, и вскоре обстановка в нём напоминала растревоженный улей. Основная, главная ниточка, связывающая ЦУП с экипажем в спускаемом аппарате, это телеметрическая связь. Пока она работала, оставалась надежда понять, что же произошло с аппаратом, осмыслить происходящие процессы и как-то помочь экипажу исправить ситуацию.

Руководитель проекта «Пирамида» с российской стороны, генерал-полковник Томилин, встревоженно смотрел в экран монитора. Побледневший командир экипажа Муртазин, стараясь сохранять спокойствие, докладывал:

– Произошёл сбой в системе наведения. Нас начинает раскручивать… Пытаемся стабилизировать аппарат…

По экрану монитора пошли тёмные полосы, помехи в изображении с каждой секундой усиливались, голосовая связь работала прерывисто, эфир заполняли посторонние шумы. Муртазина становилось слышно всё хуже. Но вот сквозь помехи опять прорвался его голос:

– Мы сходим с траектории приземления… Система ориентации не работает… Сильное вращение… – На этой фразе связь опять прервалась.

Томилин продолжал неподвижно стоять у экрана монитора, вцепившись руками в спинку кресла так, что его пальцы побелели. Лицо генерала словно окаменело. Не меняя позы, он продолжал отдавать короткие распоряжения, неотрывно следя за монитором.

Голос Муртазина ещё несколько раз прорывался в эфир, но на экране уже появилась сплошная рябь, как будто кто-то выдернул антенну из телевизора. Последнее, что можно было разобрать сквозь шумы:

– …пытаемся… стабилизир… вышел из строя борт… …ютер…

В ЦУПе предпринимали отчаянные попытки восстановить связь, но все они оказались безуспешными. Связь окончательно пропала. Все находились в шоковом состоянии из-за стремительности и в большей степени из-за неотвратимости произошедших событий. Томилин впервые за всё это время отошёл от монитора, пытаясь собраться с мыслями. В этот момент к нему подошёл помощник.

– Товарищ генерал, американцы сообщают, что их спутники слежения зафиксировали сход спускаемого аппарата с траектории приземления, – сообщил он негромко и после небольшой паузы так же тихо закончил: – Вас запрашивает Хьюстон, будете разговаривать?

Генерал кивнул помощнику и широким быстрым шагом направился к телефонному аппарату. Один из сотрудников ЦУПа догнал его и почти на бегу доложил:

– Товарищ генерал, аппарат уходит на юго-восток, мы просчитываем возможную траекторию. Через несколько минут сможем дать приблизительный район приземления.

Томилин и на эту информацию ответил коротким кивком. С суровым видом он поднял со стола телефонную трубку, прикрыв ладонью микрофон, приказал рядом стоявшим сотрудникам:

– Подготовьте соответствующую информацию для стран Юго-восточного региона. – Затем перешёл на английский: – Томилин слушает…

– Мистер Томилин, уже известна причина схода аппарата с траектории спуска? – В голосе Бретта сквозило плохо скрываемое раздражение.

– Причина пока не установлена… – как можно спокойнее произнёс Томилин.

– Незадолго до схода аппарата с траектории наша астрономическая служба зафиксировала очень мощную вспышку на Солнце. Я думаю, вы уже об этом знаете? – На этих словах Томилин зло посмотрел на окружавшую его свиту. Ему об этом не доложили. Американцы сработали оперативнее. Отыскав глазами руководителя астрономического сектора, генерал показал ему мощный кулак, и по его губам без труда можно было прочитать нецензурное слово. А в трубку он, не меняя спокойной интонации, хладнокровно произнёс:

– Да, мне об этом известно…

– Это сказалось на работе наших спутников, находящихся сейчас в космосе. Было несколько серьёзных сбоев, но ни один из них не сошёл с орбиты. Вспышка могла, конечно, в какой-то степени повлиять на работу бортовых компьютеров и систем связи, но-о… – Он ненадолго умолк. – Как вы думаете, могло ли это стать причиной схода аппарата?

– Мне кажется, нам сейчас надо думать о спасении модуля и экипажа, а в причинах схода будем разбираться потом… – глухо произнёс и нахмурился генерал. Бретт, выслушав Томилина, выждал паузу.

– …Есть ещё одно странное обстоятельство. – Бретт обвел взглядом своих генералов, сидевших с напряженными лицами за большим овальным столом. – Из района Анд был выпущен и зафиксирован нашими военными ранее не известный импульс, похожий на некий сгусток электромагнитной энергии большой мощности. Он был настолько краткосрочным, что нам не удалось засечь даже приблизительно место излучения… До конца не ясна также и сама природа этого импульса…

– И что из этого следует? – насторожился Томилин.

– Дело в том, мистер Томилин, что он точно совпадает по времени, когда с аппаратом начались неполадки. – Бретт умолк, ожидая реакции Томилина. Генерал на секунду задумался, после чего начал отвечать, тщательно подбирая и чётко проговаривая каждое слово:

– Даже если этот импульс имел какое-то воздействие на аппарат, он вряд ли мог сместить его с траектории… Я ещё могу допустить вызванные им помехи в связи, но и это маловероятно – помехоустойчивость аппарата очень высока.

В этот момент Томилину протянули листок с какой-то информацией. Он быстро пробежал по строчкам глазами.

– Тем не менее, генерал, связи с экипажем нет. И теперь уже ясно, что её вряд ли удастся восстановить. Что вы намерены делать?! – В голосе Бретта были слышны нотки недовольства и раздражения. Внутри него закипала ярость по отношению к этому русскому тугодуму. В ожидании ответа он поднял глаза к потолку, резко откинул полу пиджака и, запустив левую руку в карман брюк, стал нервно покачиваться с пяток на носки.

– Мне принесли расчёты траектории падения аппарата. Предположительно он опустится в районе Малайзии или Филиппин. По мере сближения аппарата с Землёй координаты будут уточняться. Жизнеспособность аппарата достаточно высока, это вселяет надежду на благополучный исход.

– Я вас понял, мистер Томилин. Из этого следует, что нам всем остаётся молиться, чтобы теперь не подвела система мягкой посадки вашего аппарата? – съязвил Бретт.

– Мистер Бретт, нам необходимо срочно задействовать все имеющиеся у наших стран средства поиска и спасения в предполагаемом месте посадки. – Генерал пропустил мимо ушей колкость американца, ему сейчас было не до склок.

– Да, я согласен с вами и уже отдал все необходимые распоряжения, – смягчил тон Бретт, поняв, что дальнейшее препирательство с русским генералом не имеет никакого смысла. – Наши специалисты, как и ваши, уже просчитывают возможный район приземления. Нам бы хотелось, генерал, чтобы службы слежения наших стран находились в постоянном контакте и обменивались информацией. Оперативно проводили все необходимые сверки и уточнения. В дополнение ко всему в ближайшее время в тот район нами будет направлен самолёт радиолокационной разведки АВАКС.

– Хорошо. До связи, мистер Бретт.

Как только генерал положил трубку, к нему подошли двое в штатском. Один из них, заметно волнуясь, обратился к генералу:

– Олег Георгич, по нашим вычислениям, аппарат упадёт в восточной части архипелага Сулу.

– Где? Где, конкретнее?! – выкрикнул Томилин.

Другой сотрудник тут же положил на стол и развернул перед ним распечатку карты с нанесённой на ней траекторией спуска аппарата с временными интервалами в десять минут.

– Вот в этом квадрате двести на двести километров. Точнее сможем сказать, когда аппарат пройдёт плотные слои атмосферы.

Генерал внимательно вгляделся в карту.

– Здесь множество мелких островов… Какова вероятность, что они приземлятся на сушу?

Сотрудник, развернувший карту, развёл руками.

– Пятьдесят на пятьдесят… – и, смущенно откашлявшись, чуть тише добавил: – Но воды здесь всё-таки больше…

Генерал, недобро зыркнув на него, хотел что-то сказать, но тут кто-то крикнул:

– Аппарат вошёл в стратосферу Земли!

Глава 4

Аппарат с гулом и свечением стремительно летел в стратосфере, приближаясь к Земле. За ним клубился длинный белый шлейф пара.

За кормой американского военного корабля уходил к горизонту такой же белый и длинный пенный след. На кормовом флагштоке ветер неистово трепал американский флаг. Острый форштевень ракетного эсминца «Лассен» разрезал бирюзовую водную гладь. На мостике корабля царила привычная, будничная атмосфера. Командир эсминца и несколько дежурных офицеров, стараясь не попадать под палящие лучи тропического солнца, негромко переговаривались между собой. Вид у всех был вялый и скучный. Вдруг в рубку буквально влетел офицер секретной части. Он открыл папку с грифом «Совершенно секретно» и протянул листок бумаги командиру.