Воины Посейдона

Морвилл, не двигаясь с места, так и остался сидеть, откинувшись в кресле. Сложив пальцы рук домиком, он внимательно разглядывал вошедшую шатенку с тонкими чертами лица и смуглой кожей. Проигнорировав протянутую руку девушки, жестом указал место, куда ей следовало присесть. Слегка обескураженная журналистка, самостоятельно выдвинув тяжёлый стул, аккуратно присела на его краешек. Заметно нервничая, она достала из сумки диктофон, выносной микрофон, блокнот и ручку. Морвилл, наблюдая за её действиями, произнёс:

– Хочу предупредить: у меня очень мало времени. У вас есть десять минут.

– Да-да, конечно… – Кэтрин неловко повернулась к раскрытой сумке, которую она поставила на соседний стул. Случайно задела локтем ручку, и она, покатившись по столу, упала на пол.

– Извините. – Кэтрин виновато улыбнулась и наклонилась под стол за упавшей ручкой. Морвилл, улыбнувшись в ответ, мягко нажал на клавишу, и один из квадратов раскрылся во весь экран монитора. Скрытая видеокамера, установленная под столом, показывала, как Кэтрин одной рукой подбирает ручку, а другой устанавливает жучок на липучке под крестовину стола. Морвилл с непроницаемым лицом наблюдал за всем происходящим на экране.

Кэтрин положила ручку рядом с блокнотом. Подключила микрофон к диктофону и придвинула его ближе к Морвиллу.

Морвилл незаметным нажатием клавиши возвратил прежнюю картинку.

– Прежде чем вы начнёте задавать свои вопросы, я хочу задать вопрос вам.

– Да-да, пожалуйста… – Кэтрин этого не ожидала. Вдруг он что-то заметил? Чтобы не выдать своего волнения, опустила глаза и поправила браслет на правой руке, только после этого, немного успокоившись, она осмелилась вновь взглянуть на Морвилла.

– Объясните, почему вы так упорно добивались встречи со мной?

– Это просто. Вы один из самых богатых людей планеты. Бизнес ведёте по всему миру… Южная Африка, Латинская Америка, Юго-Восточная Азия, арабские страны. Круг ваших инвестиционных интересов весьма обширен, вы появляетесь то в одной стране, то в другой. И в то же время вам удаётся оставаться самой загадочной фигурой мировой бизнес-элиты. О вас почти ничего не известно. Вы не даёте интервью… Могу поспорить, что не только наш журнал донимал вас подобными просьбами. Согласитесь, это обстоятельство возбуждает повышенный интерес к вашей персоне. А в современном информационном мире такая закрытость вызывает недоумение и… настороженность. Вам не кажется, что рано или поздно это может помешать вашему бизнесу?

– Я так не думаю… Просто я не люблю болтать о себе и о своих делах и веду при этом достаточно скромный и нескандальный образ жизни… – Он растянул губы в улыбке. – Ну, хорошо, что вас интересует?

– Правда ли, что вашими родителями были немцы, эмигрировавшие в одну из стран Латинской Америки в конце Второй мировой войны?

– Я не знаю, кто были мои родители. Да, я воспитывался в католическом приюте в Аргентине. Но как я туда попал и кем были мои родители, никто не знает. До восьми лет я страдал амнезией и почти не разговаривал.

– Но вы знаете немецкий?

– Я очень много учился. Продолжаю учиться и сейчас. Сколько себя помню, во мне всегда была жажда знаний. Я свободно говорю на восьми языках. В том числе и на немецком.

– Ваша личная жизнь также закрыта плотной завесой тайны.

– Я не женат. Если вас ЭТО интересует. Детей у меня нет. Повторю: я всегда много учился и работал. И на создание семьи у меня просто не было времени. А сейчас уже поздно… – с грустной улыбкой подытожил Морвилл.

– Интересы вашего бизнеса лежат во многих сферах, а что всё-таки для вас является главным?

– Главным для меня является всё, что может приносить прибыль. ХОРОШУЮ прибыль, – уточнил Морвилл, улыбаясь. – Если завтра будет прибыльно торговать антарктическими льдами, я буду этим заниматься. Другой вопрос – что это «завтра» можно приблизить, создав для этого необходимые условия. Когда вода, закованная в лёд, станет для кого-то жизненно необходимой, я буду первым, кто будет к этому готов. Я начну транспортировать антарктические льды, превращать их снова в воду и продавать дороже нефти.

– Что вы имели в виду, говоря о создании необходимых условий?

– Не принимайте всё за чистую монету. Я говорил гипотетически. Такие времена наступят не скоро… если вообще наступят. – Морвилл снисходительно улыбнулся.

– Мистер Морвилл, по паспорту вы аргентинец. Но ваши дома разбросаны по всему миру, и нигде вы подолгу не задерживаетесь. Гражданином какой страны вы себя ощущаете?

Морвилл ненадолго задумался. Ироничная улыбка застыла на его лице, но взгляд стал холодным и жёстким. Медленно повернув голову, он посмотрел на огромный глобус.

– Я считаю себя гражданином мира… – Он так же медленно отвернулся от глобуса и добавил, улыбаясь: – А может быть, и его властелином. – При этом он ТАК посмотрел на Кэтрин, что ей стало не по себе. А его улыбка стала похожа на гримасу маньяка, молча подступающего к своей беззащитной жертве.

Заметив замешательство журналистки, Морвилл, смягчив лицо, добавил будничным тоном:

– Хотя, может, об этом писать и не обязательно… впрочем, как хотите. Ведь это всего лишь метафора.

Он сменил вальяжную позу. Подобравшись в кресле, сел выше. Посмотрел на часы, тихо, но твёрдо сказал:

– Извините, ваше время вышло. У меня ещё много дел.

– Да-да, конечно, мистер Морвилл, я уже ухожу. – Кэтрин стала торопливо собираться. – Ещё раз огромное спасибо за то, что согласились на это интервью. – Собрав сумку, она встала из-за стола, лучезарно улыбаясь, произнесла: – До свидания, мистер Морвилл, мне было интересно с вами познакомиться. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество с нашим журналом. – Она достала из сумочки какой-то предмет, зажав его в кулаке.

Морвилл, слегка поклонившись в ответ, тоже растянул губы в улыбке. Кэтрин сделала шаг в его направлении, но остановилась, словно внезапно наткнулась на невидимую преграду. Морвилл сидел не шелохнувшись. Он опять сложил пальцы домиком и смотрел на журналистку бесцветным взглядом, как удав на кролика. После секундного колебания Кэтрин решила не подходить к Морвиллу близко. Она поставила на стол шаржированную фигурку толстого бизнесмена с сигарой в зубах и в огромных очках, прижимающего к груди пухлый портфель с золотым изображением символа доллара.

– Это вам на память, сувенир от нашего журнала. – Она грациозно развернулась и выпорхнула из кабинета. Морвилл поднял телефонную трубку. Миловидная мулатка, секретарь-референт Морвилла, тут же сняла трубку в приёмной и услышала голос шефа: «Тана, принесите мне чашечку чёрного кофе». Это была условная фраза. Если бы Морвилл действительно хотел кофе, он бы так и сказал: «Чашечку кофе». Никакого другого, кроме чёрного, он не пил. Акцент на цвете был сделан специально.

– Хорошо, мистер Морвилл. – Мулатка нажала потайную кнопку, спрятанную в столе.

Кэтрин тем временем вышла из особняка Морвилла. Осторожно оценила окружающую обстановку. Не заметив ничего подозрительного, быстрым шагом пошла по улице. Свернула в первый же переулок. Пройдя ещё несколько метров, замедляя шаг, остановилась. Достала из сумки зеркальце и помаду. Подкрашивая губы, через зеркальце посмотрела, что происходит сзади. Убедившись, что «хвоста» нет, перебежала улицу и зашла в арку. В небольшом дворе стоял неприметный микроавтобус-фургон. Подойдя к нему, Кэтрин тихонько постучала условным сигналом в дверь. Дверь тут же откатилась, и Кэтрин быстро заскочила внутрь. В салоне, нашпигованном разнообразной аппаратурой, находились двое мужчин. Один из них в огромных наушниках что-то регулировал и настраивал, вращая ручки радиоприбора. Другой, толстый мужчина с редкими волосами и рыхлым лицом, жуя бутерброд, держал в руке кружку с дымящимся чаем.

Кэтрин, задвинув дверь, плюхнулась на сиденье и азартно спросила:

– Ну как?!

Дожёвывая бутерброд, рябой мужчина ответил:

– Всё нормально. Ты молодец. – Отпив из кружки горячего чая, хмыкнул с улыбкой. – Когда он попросил кофе, я тут же вспомнил, что с утра ничего не ел. Присоединишься? – кивнул он на бутерброды, разложенные на столике.

– Нет, спасибо, Рич. Если только немного чаю…

Мужчина налил ей чай из термоса в пластиковый стакан.

– Фу-у… ну и тип этот Морвилл! – Кэтрин, расслабляясь, устало сняла с плеча сумку и опустила её на пол. – Когда я с ним разговаривала, у меня было такое ощущение, что он видит меня насквозь.

Она взяла в руки поданный ей стаканчик с чаем и мелкими глотками стала отхлёбывать из него.

А в это время в кабинет Морвилла вошёл высокий, атлетического сложения смуглый брюнет с длинными вьющимися волосами. Морвилл поднёс указательный палец к губам и жестом пригласил его подойти. Брюнет подошёл к столу, за которым сидел Морвилл.

– Спасибо, Тана, – произнёс Морвилл, показывая пальцем на экран монитора. На экране был план кабинета с видом сверху. В том месте стола, где сидела Кэтрин, пульсировала красная точка. Слева от плана – таблица идентификации, где среди прочих символов таким же красным цветом пульсировала надпись: «Подслушивающее устройство». Брюнет, взглянув на экран, понимающе кивнул головой. Он подошёл к старинному книжному шкафу, осторожно открыл боковую дверцу, за ней другую, представлявшую собой муляж из корешков книг. В пространстве шкафа один над другим располагались многочисленные приборы с мерцающими разноцветными огоньками. Брюнет извлёк из нижнего отделения шкафа техническое устройство, из которого выходили два провода с иголками на концах. Он залез под стол, нащупал жучок, аккуратно воткнул в него поочерёдно две иглы. Включил устройство. После этого снял жучок и положил вместе с устройством на стол. Морвилл поднялся с кресла и подошёл к нему. Брюнет, манипулируя кнопками устройства, заговорил по-испански:

– Я заблокировал передачу, теперь они нас не слышат.

– Что он собой представляет? – спросил Морвилл также на испанском языке. Брюнет, продолжая тестировать жучок, неторопливо отвечал:

– Излучение очень мощное, дальность передачи в условиях города – до километра. Питания должно хватить недели на две. Чувствительность и качество приёма очень хорошие. – Одной рукой продолжая нажимать кнопки, другой он пошелестел страницами журнала, лежащего на столе. Подвигал пепельницу.

– Настроен на голосовые частоты, приглушает посторонние звуки.

Он взял жучок и, не отсоединяя провода, поместил его в специальный сканер наподобие тех, что применяются в аэропортах.

Глядя на экран, брюнет произнёс:

– Так я и думал… – Повернувшись к Морвиллу, уверенно закончил: