Умом чудака и уродца.
Виски набухали от дум,
Мне чудился звон панихидный.
И – вправду – скончался мой ум,
Морщинистый карлик ехидный.
Он трясся, пощады моля,
Топорщился злобно, упорно,
Но тяжко прижала земля,
Прикрыла пробившимся дерном.
Я вздрогнул: «как быть без него?»
И смутные страхи возникли,
Но в свете лица твоего
Глаза к этой жизни привыкли,
И видят, и видят они
За днями унынья и тленья
Тягчайшие, трудные дни,
Прекрасные дни обновленья…
Дождь сеется: небо мертво,
И солнце на нем не смеется…
Мой ангел, я новый, я твой, –
А даром ничто не дается.
<1934>
«Отряхни свою внешнюю скуку…»
Отряхни свою внешнюю скуку, –
Пусть заблещут глаза новизной.
Протяни свою теплую руку
Без смущенья при встрече со мной.
Год назад неживое, как камень,
Сердце жжется, и чудом труда,
Чудом творчества сотканный пламень
Не угаснет теперь никогда.
Наши общие крылья во вьюгу
Никогда не повиснут, как плеть,
Наши души навстречу друг другу
Никогда не устанут лететь.
И, смеясь над боязнью былою,
Синим воздухом страстно дыша,
Знай, что пыльной маньчжурской весною
Иногда воскресает душа.
<1934>
Твердость
Солнце светит, мелькают года,
Что-то вечно, и что-то проходит…
Я люблю помечтать иногда,
Что ко мне вдруг богатство приходит.
Я женюсь, успокоюсь; жена
Даст мне мягкость; душа усмирится…
Ах, как нынче страдает она,
И как часто ей счастие снится!
Но – мне страшно подумать! – придет
Всё, – уверенность, счастье, богатство,
Но не будет ли это как гнет
Над душою моей колыхаться?
И не будут ли дни сожжены
И печальны, как дни листопада?..
Нет, не надо покорной жены,
Тишины и богатства не надо!
Пусть я каменнолицый и злой,
Холостой, преждевременный старец…
Неподвижность, застылость, застой, –
Я на счастье такое не зарюсь!
<1934>
«Как мало светлых снов сбывалось!..»
Как мало светлых снов сбывалось!
А ты светла, и ты сбылась…
Где ты была? Где ты скрывалась?
С какой зарей ты занялась?
Где б я ни находился, где бы
Теперь ни пресмыкался я, –
И это выцветшее небо,
И эта стылая земля,
И эти заспанные звезды,
И ветер, стонущий в ветвях,
И мерзлые вороньи гнезда
На облетевших тополях,
Все знаки смерти и напасти,