Рада. Повести и рассказы

Чтобы не навредить здоровью Рады, мы оберегали её от раннего материнства, и когда наступал у неё сезон, то выгуливали только на поводке. В связи с тем, что Чап с наглой назойливостью ловил любые моменты для уединения с Радой, я не доверял детям в такое время выгуливание Рады и делал это сам, вызывая недовольство у Чапа.

О наступлении сезона у Рады я узнавал по поведению Чапа. В это время он всегда, когда я подходил к своему подъезду, встречал меня с радостным лаем, и с лисьим подхалимажем вытанцовывал передо мной на задних лапах. Я притворялся, что не понимаю его, и, разыграв удивление, спрашивал: «Что случилось, Чап?» После же окончания сезона у Рады он ещё долго продолжал встречать меня, но теперь для того, чтобы обиженно облаять.

И всё же мы не уберегли Раду от Чапа. Однажды я впустил Раду в салон своей автомашины через заднюю дверцу и, отцепив поводок, пошёл к водительской, чтобы сесть за руль. Как вдруг она, увидев бегущего к нам Чапа, умудрилась выпрыгнуть из машины через приоткрытое стекло в дверце и стремительно умчалась в его сопровождении в сторону сосновой рощицы, с которой граничил наш микрорайон… Мы надеялись, что после дерзкого побега Рады всё обойдется, однако примерно через девять недель она ощенилась. Щенок был один и, к нашему огорчению, похож на Чапа, только мордочка у него была такая же сердитая, как у Рады.

Вскоре о щенке узнал наш сосед Борис, у которого родственники жили в деревне. Он поведал нам, что им нужна неприхотливая и злая собака для охраны двора, и попросил отдать для этих целей Радкиного щенка, так как тоже считал её злой собакой. Мы не стали разубеждать Бориса и, как только щенок подрос до месячного возраста, с облегчением его отдали ему, и сделали это в момент выгуливания Рады.

Когда Рада вернулась с прогулки и не обнаружила щенка на месте, то, прежде всего, обыскала всю квартиру. Не найдя его, она подбежала к жене, села напротив и с жалобным поскуливанием стала смотреть на неё, словно спрашивая: «Ты тоже мать, ну скажи, где мой сыночек?!» Жена с ласковым поглаживанием стала успокаивать её: «Отдали мы его хорошим людям. Ему будет у них хорошо. Там чистый воздух, коровье молочко. А тебе самой надо отдохнуть…».

Ещё несколько дней Рада ходила грустная и плохо ела, а потом опять стала прежней собакой. Но однажды она поразила нас своим инстинктом материнства, когда мы вместе с ней были в гостях у своих родственников. Они жили в частном доме с небольшим двориком, и завели себе котёнка. Он был весь чёрный и очень подвижный, за что его прозвали Бесиком. Мы знали, что к кошкам Рада относилась агрессивно, поэтому в дом её не впустили. Как же мы поразились, когда вышли из дому и увидели в дворике лежащую на земле Раду и сосущего её Бесика, который каким-то образом оказался на улице.

– Откуда у неё взялось молоко?! Ведь почти месяц прошёл с тех пор, как мы отдали её щенка! – воскликнула жена.

– Эко диво, – не удивился родственник, – сосед сам видел, как его кошка кормила своим молоком ещё голых мышат. Так после этого в дом перестал её пускать.

– Мышата – это уж слишком, – брезгливо скривилась жена. – А вот о котёнке мы подумаем.

Игра в прятки

Как только Рада вышла из щенячьего возраста, я стал приучать её к походам в гараж, где стояла моя легковушка. Гаражный кооператив находился на окраине города, как и микрорайон, где мы жили. Между микрорайоном и кооперативом проходила автодорога с интенсивным движением, а сразу за ней большой пустырь, заросший травой, по которому владельцы гаражей протоптали тропинку к кооперативу. За автодорогу я выводил Раду на поводке, затем отпускал её в свободное плавание по пустырю. На обратном пути перед дорогой я приучил её по моей команде «ждать» останавливаться, затем подходил к ней, цеплял поводок, и мы бегом перебегали дорогу. В первых таких походах Рада бежала по тропинке вслед за мной, а потом осмелела, и, как только освобождалась от поводка, начинала ошалело носиться по пустырю.

Особенно ей нравилось играть со мной в прятки. Забежав вперед, она пряталась в траве на краю тропинки, а когда я подходил, то с грозным лаем бросалась на меня. Я с шутливым испугом убегал от неё, а когда она настигала меня и начинала игриво хватать за ботинки, то останавливался и замахивался на её поводком. После этого она прерывала свою атаку и, поджав хвост, стремительно уносилась по тропинке, чтобы всё повторить.

Меня веселила такая игривость Рады и я не прерывал игру. Но однажды, когда мы возвращались из гаража, она в броске зацепила клыком штанину моих лучших брюк и порвала её. Я с руганью замахнулся на неё поводком, она же привычно умчалась вперёд, затем залегла в траве для новой атаки.

Тогда я решил проучить Раду. Как только она спряталась, тоже пригнулся за бугорком и стал наблюдать за Радой. Она выждала некоторое время, затем, встревоженная моим долгим отсутствием, вышла на тропинку и стала высматривать меня, встав на задние лапы. Не обнаружив меня, Рада медленно побежала в мою сторону и тут я, привстав на четвереньках, показался из своего укрытия. Это её сильно напугало, и она дала такого дёру от меня, что я не смог остановить её никакой командой.

Встревоженный тем, что Рада может попасть под автомашину, я, приказывая ей команду «ждать», бросился вслед за ней. Когда же впереди завизжали тормоза автомашин, я предположил худшее и, ругая себя, ускорил бег, и вскоре оказался у автодороги. Однако, осмотрев её, я не обнаружил ни Рады, ни следов крови, и у меня словно гора с плеч свалилась.

Когда я вернулся домой, меня встретила встревоженная жена:

– Что случилось?! Рада влетела домой испуганная и забилась под кровать, а тебя нет! Я уж и не знала что думать!

– А ты у Рады спроси.

Тут, услышав мой голос, из детской комнаты появилась Рада и, убедившись, что не ослышалась, с виноватым видом подошла ко мне, энергично виляя хвостом.

– Ну, что ты тут ломаешься передо мной? Поведай хозяйке, как ты мне порвала брюки, а затем трусливо покинула, – насмешливо встретил я Раду, а потом рассказал о случившемся жене. К моему удивлению, она ни в чём не упрекнула собаку, а всю вину за случившееся переложила на меня:

– Сам приучил собаку к дурацким играм, а потом ещё и напугал. И как она только бедняжка под машину не попала с таким хозяином!

Ритуал

Как-то я возвращался из гаража домой по другой тропинке, которая проходила по окраине пустыря вдоль высокого забора из металлической сетки метеостанции. Рада бежала чуть впереди насторожено крутила головой по сторонам. Вдруг от здания метеостанции с яростным лаем бросилась в нашу сторону стая больших сторожевых собак. Впереди неслась самая крупная собака, а вслед за ней ещё пять, поменьше ростом, по-видимому, дети. От неожиданности я остановился, а Рада с поджатым хвостом рванула от меня в сторону автодороги. Стая погналась за ней, только с обратной стороны забора.

– Ко мне! Ждать! – закричал я вдогонку Раде, опасаясь, что она опять будет перебегать дорогу. Однако, добежав до угла забора, Рада остановилась, сообразив, что преследовавшие её собаки не могут преодолеть высокий забор. Постояв в нерешительности, она вдруг тоже стала облаивать стаю – сначала робко, но с моим приближением злость в её голосе усиливалась. Когда же я подошел вплотную, стая прекратила перепалку и побежала обратно, а разгоряченная Рада с вздыбившейся шерстью на холке продолжала прыгать на сетку и лаять вслед ей, словно мстя за свой испуг.

В следующий раз я опять с Радой пошел вдоль забора метеостанции и поразился произошедшим переменам в ней. Теперь она смело бежала впереди меня и, когда стая вновь стремительно бросилась к ней, то встретила её с яростным лаем.

– Молодец, Рада! Смелая собака, – похвалил я её.

Без смеха невозможно было смотреть на разыгравшуюся передо мной сцену. С одной стороны, прыгала на забор с захлебывающимся от злости лаем, подбежавшая стая сторожевых собак, а с другой – не менее страстно отвечала им Рада. Затем, облаивая друг друга, враждующие стороны понеслись вдоль забора и, добежав до угла, остановились и, полаяв с минуту, но уже не так яростно, как вначале, прекратили перепалку и с видом победителей разбежались. Рада ко мне, а они вернулись к зданию метеостанции.

После этого, каждый раз возвращаясь из гаража, при подходе к развилке тропинок, одна из которых шла вдоль забора метеостанции, я подавал Раде команду «домой» и предоставлял ей самой выбирать тропинку, по которой возвращаться. Она всегда выбирала путь вдоль забора и, пробежав немного по нему, вопросительно оглядывалась на меня, словно спрашивая: «Комедию будем ломать?» Если я следовал за ней, то Рада с вызывающим видом продолжала бег и всё своё внимание приковывала к зданию метеостанции, откуда, по обыкновению, выскакивала стая. И всё повторялось по отработанному сценарию.

Бывали случаи, когда стая не реагировала на появление Рады, вероятно, была чем-то занята. Тогда Рада, добежав до определённого барьера, останавливалась и, гавкнув (возможно, это был для стаи оскорбительный вызов – «струсили…»), с напряжением замирала в ожидании, и стая тут же стремительно появлялась…

Однажды с нами возвращался вдоль забора сосед по гаражу. Увидев, с какой смелостью Рада бросилась на стаю, он воскликнул:

– Какая смелая! Ей бы росту побольше и хоть на медведя бери!

– Наш медведь ещё впереди, – с улыбкой заверил я соседа.

Медвежатница

Однажды осенью, когда в тайге созрел кедровый орех, мой сослуживец Георгий, увлекавшийся добычей кедрового ореха, пригласил меня с собой в тайгу, чтобы оставшиеся дни моего отпуска, по времени совпавшего с его отпуском, провести с двойной пользой: и орех заготовить на зиму, и самим оздоровиться в целебном кедраче.

Я давно мечтал побывать в кедровом лесу, поэтому с благодарностью согласился. Но в связи с тем, что у Рады должен был начаться осенний сезон я, опасаясь, что за моё отсутствие Чап опять сможет стать нежеланным для нас отцом её возможного потомства, попросил у Георгия разрешения взять её с собой. Он уже видел Раду и, рассмеявшись, спросил:

– Не боишься потерять её в тайге?

– Чему быть – того не миновать, – тоже с улыбкой ответил я, приняв его вопрос как согласие.

Чтобы попасть в кедрач, нам сначала необходимо было доехать электричкой до станции Хилок, а оттуда вместе с другом Георгия Виктором на его «газике» уехать в тайгу шишковать.

При посадке в электричку у нас возникла проблема – проводник не разрешил перевозку Рады без намордника. Пришлось пойти на хитрость. Я быстро посадил Раду в дорожную сумку, приказал ей сидеть, и мы успели до отхода электрички перебежать к следующему вагону и незаметно пронести её. В этом вагоне пассажиров было немного, что позволило нам выбрать лучшие места. Мы сели за столик у окна, перегородили рюкзаками коридор к нему, выпустили за этот барьер Раду и с облегчением перевели дух. Я погладил Раду, успокоил её ласковым голосом и назвал умницей за то, что она не выдала себя. Больше нас никто не беспокоил, и мы ранним утром прибыли в Хилок.

Однако вместо друга нас встретила его жена и огорошила тем, что мужа неожиданно послали в командировку. Она передала нам ключи от «газика» и разрешение на любительскую добычу ореха. К счастью, Георгий знал место, куда было выдано разрешение, и мы, не теряя время на поиски проводника, сразу же поехали туда.

Я знал, что кедр – это царственное вечнозелёное дерево сибирской тайги, растёт высоко в горах, там, где чистый воздух, поэтому не удивился, когда мы долго ползли на низшей передаче в хребет, прежде чем увидели среди бескрайнего разукрашенного осенью лесного массива тайги первое темно-зелёное пятно кедровника.

– Видишь, насколько оно темнее соснового леса, – заострил моё внимание Георгий и повелевшим голосом добавил: – Отсюда ещё ломанём пару сопок и окажемся на месте.

И действительно, вскоре дорога привела нас к зимовью и закончилась.

– Приехали, – радостно сказал Георгий. Мы вышли из машины и выпустили Раду. Она тут же подбежала к зимовью и залаяла.

– Там кто-то есть, – уверенно сказал я и не ошибся. Из зимовья вышли два заросших щетиной мужика и, увидев Раду, расхохотались.

– Это что за зверь? – спросил сквозь смех один из них.

– Медвежатница, – буднично ответил я, вызвав у них очередную вспышку смеха.

– Вовремя вы её привезли. Медведи точно здесь есть. Теперь и мы будем смелее, – поддержали они мою шутку.

Узнав, что мы приехали от Виктора и тоже шишковать, мужики гостеприимно пригласили нас в зимовье. Мы познакомились. Старший по возрасту назвался Степаном, второй Олегом. Зимовье было просторным, и мы с Григорием почти их не стеснили. За чаепитием они рассказали нам, что их завезла машина накануне вечером, а перед ними здесь жила бригада шишкарей, и с лучших участков кедрача ею собран урожай. До нашего приезда мужики успели сходить в кедровник и оценили урожай ореха как низкий.

Такая информация меня не огорчила. Я был рад тому, что побываю в кедровом лесу и сам приму участие в заготовке ореха, поэтому жизнерадостно вставил в разговор: