Эпоха золотой розы

– Что ты такое? – тихо спросила она, робко улыбаясь неведомому существу.

– Я – это ты, – неожиданно ответило оно. Но ответило безмолвно, в мыслях Серенаи. Голосом, очень похожим на её собственный, только гораздо более глубоким и сильным. Этот голос никак не вязался с хрупким маленьким телом крылатого создания. – Я твоя душа. И очень скоро я научусь летать.

Словно в подтверждение этих слов сапфировые крылья потянулись вверх, а потом плавно опустились, полностью укрывая ладони Серенаи. Девушка поднялась на ноги и повернулась к Селехэт. Сердце бешено колотилось у неё в груди, но уже не от волнения, а от восхищения красотой этого маленького существа.

Сереная подняла взгляд на Селехэт и увидела, что райнера улыбается им, не сводя с них взгляда. А маленькие янтарные глазки внимательно смотрели на неё без страха или робости.

– Вы обе перехитрили всех. И сама Алтейя помогла вам в этом, – тихо засмеялась бледноликая. Она поняла замысел огненного Ока. – Ты так никогда и не получишь дар полёта, о котором просила. Зато твоя маленькая крылатая душа сможет летать. И… однажды поднимет тебя к облакам.

Губы Серенаи задрожали от целого урагана эмоций, бушевавших у неё в сердце. Она готова была смеяться и рыдать одновременно. Но она продолжала растерянно смотреть на крылатое существо.

– Но ведь она такая крошечная. Как она сможет донести меня до небес? – сорвался вопрос с её губ.

– Крошечная, как и ты, – ласково откликнулась Селехэт. – Но если ты и дальше будешь такой же смелой, как сейчас, то она будет пить твою отвагу. Если ты будешь честной и великодушной, то взрастишь её собственной добротой. И тогда крылья твоей души будут становиться больше и крепче. И однажды у неё хватит сил, чтобы пронести тебя над облаками.

– Я назову тебя Бьярнария, – проговорила девушка, касаясь кончиками пальцев пока ещё хрупких крыльев. А потом тихо и серьёзно добавила: – А мне теперь придётся стать самой храброй и самой доброй на всем свете.

– Теперь всё только в твоих силах, – откликнулась Селехэт.

Они взглянули в сторону Геадона. Он улыбнулся им, а потом вновь устремил взгляд на свою супругу.

– Ни один твой закон не сможет запретить дара Алтейи, – заговорил он. – Даже у тебя не хватит сил усмирить первозданный Хаос, из которого берёт начало огненная река. Только у меня были такие силы. А теперь их нет. И не будет больше никогда и ни у кого.

А потом он обвёл взглядом райнеров, занимающих свои престолы.

– Отныне вы свободны, – сказал он им. – Никогда и ни перед кем вам больше не нужно держать ответа.

***

В тот день Геадон покинул гору Энакро. Покинули её и райнеры, чтобы больше никогда не возвращаться. Маэлира не стала чинить препятствий Серенае. Златокудрая райнера сошла во дворец, построенный в честь её сына. Она тоже больше никогда не поднималась на вершину.

А юная странница вернулась в Мехру вместе с двумя верными осликами. Пройдёт совсем немного времени по меркам бессмертных алтеидов, и всё случится именно так, как и сказала Селехэт. Крылья Бьярнарии будут крепнуть день ото дня, наполняемые мечтами и смелостью юной Серенаи. Очень скоро маленькое хрупкое существо превратится в великолепное и могучее творение пламенной Алтейи. И тогда впервые простая девушка поднимется в воздух и будет плыть среди облаков, покоряя небеса и пространства.

Ей будет уготована славная судьба. Сереная облетит весь Эренхар, познает все его пределы. Заглянет она и в другие земли, которые в скором времени поднимут из водных пучин райнеры. И первой она встретит другие народы, которые поселятся на молодых землях. И везде её будут встречать как самую отважную из живущих на любой из земель.

А Бьярнария станет первой из своего племени – первой из рода драконов, как назовут её и ей подобных алтеиды. Ведь после неё будут и другие. На вершину Энакро к огненному Оку Алтейи будут приходить ещё многие из Первого Народа. И если искатель окажется чист помыслами и смел сердцем, то Алтейя не откажет ему в своём даре. А среди Первого Народа было много достойных. А значит, много душ обрели свои могучие крылья.

Глава 4

Так Золотая Эра Первого Народа пройдёт под крылом дракона. С падением драконов она и закончится. Но случится это много позже. А пока там, где бескрайний Океан колышет свои волны, вершилось великое творение райнер. Из его пучин они подняли новые земли, раздвигая границы Эренхара. Огромные и бескрайние, раскинулись два новых материка – северный Харвейз и южная Хеймвира.

Молодые горы новых земель устремились в небеса. И юные реки проложили свои потоки по глубоким руслам. Взошли леса, став домом для зверей и птиц. Растеклись необъятные моря, в которых стали обитать самые разные рыбы. Снежные просторы и сухие пустыни возникли в новых землях.

Поделили райнеры свои земли между собою. И каждый из них создал свой собственный народ по своему подобию.

В далёких землях на юго-западе Хеймвиры из песка жестоких пустынь Аскета создала народ, больше других похожий на алтеидов. Ветер истончил их черты, а солнце выжгло кожу до медного цвета. Глаза их были подобны янтарю, а волосы напоминали алое пламя самой Алтейи. Свою страну Аскета назвала Ринхией. Её народ был не столь могуч, как алтеиды. Ринхийцы уступали им в росте и силе. Но были они хитры, словно пустынные змеи, чтобы жить и процветать в суровых песчаных краях.

Далеко на севере Харвейза райнер Ирам выковал изо льда могучих и высоких тивритов. Они были статью своей равны Первому Народу. Но в тех горах, где суждено им было жить, Солнце скрывалось за метелями и вьюгами. Поэтому кожа их стала серой, а посаженные глубоко глаза – холодными и синими, словно лёд. Тела их были сухи и поджары, а лица имели резкие контуры с выступающими острыми скулами. Длинные волосы тивритов были цвета снега.

В самых дальних землях южной Хеймвиры, в лесах, где правила Виккарана, сплела она из стихий воды и ветра свой народ Менхар. Её создания были хрупки и невесомы. Они не обладали ни силой, ни высокой статью. И многим отличались от других народов. Их белоснежная кожа была столь тонка, что странные узоры голубых и золотых линий просвечивались под ней, искрясь словно драгоценности. Даже в самую тихую погоду их снежные волосы развевал неведомый ветер. А белые глаза без зрачков и радужек смотрели на окружающий мир с вековечной мудростью.

Четвёртый народ отличался от всех других, ибо Галидор хоть и создал их по подобию алтеидов, но наделил их ростом, сравнимым с самыми высокими деревьями. Келдары – так звались его творения – превзошли все другие народы в искусстве зодчества. Благодаря своему исполинскому росту смогли они выстроить самые величественные и масштабные города и дворцы. Келдары заняли срединные земли Харвейза вокруг внутренних морей материка.

В ту Золотую Эру райнеры создавали себе верных соратников – титанов, подобно тому как Геадон создал самих райнеров. Но если творения мироздателя обладали силами всех четырёх стихий, то их последователи могли владеть лишь одной из них. И райнеры, в свою очередь, дали им право творить собственные народы. Новые племена были не столь умны и сильны, как старшие народы райнеров, и они были привязаны к одной из стихий, как и их творцы. Так создавались младшие народы.

Титанов и их племён было несчётное количество. И они заселили самые отдалённые уголки Хеймвиры и Харвейза. Поселились они даже в морских водах и бессветных пучинах Океана. На вершинах самых высоких гор и под землёю стали обитать младшие расы и их творцы. И никто – даже сами райнеры – не смог бы ответить, сколько разных народов населяли Эренхар во времена Золотой Эры.

***

Последней из райнер, создавшей свои земли, была чернокрылая Селехэт. Долго молчала она и не приступала к работе. И лишь появление юной, но храброй Серенаи на вершине Энакро вдохновило её на создание своего собственного края, отличного от всего остального, что было в Эренхаре.

Не пожелала Селехэт делить свои земли с кем-либо. И не захотела она оставаться на поверхности тверди. Огромные куски почвы подняла она из пучин океана. Но подняла она их много выше остальных земель. Райнера возвысила их к самим небесам, где и оставила навечно, соединив летающие острова хрустальными мостами на серебряных цепях. Назвала она свою страну Немерен.

Тем временем в Асхайине многие храбрецы, чистые помыслами, поднимались к огненному Оку. И многим Алтейя не отказывала в своём великом даре. И тогда в день, когда закончила свою работу чернокрылая Селехэт, спустилась она на землю и прошла по городам алтеидов, сзывая все крылатые души к себе.

Указала она на небо, дабы восхитились алтеиды её землями – самыми прекрасными и удивительными во всём Эренхаре. И молвила тогда райнера:

– Я не хочу править никаким народом. Мне не нужны ни власть, ни почести царицы. Мне нет до них никакого дела, – говорила она. – Земли, которые я создала, – мой дар тем, кто имеет храбрость летать. Они принадлежат лишь вам и никому иному. И пусть отныне и навсегда над вами не будет ни царя, ни царицы.

И в тот день сотни могучих драконьих крыльев взмыли в небо. Умеющие летать остались в просторах Немерена и назвали его своим домом.

Глава 5

Но все меняется. И всему приходит конец. Даже бессмертные однажды познают любовь. А за ней в мир придёт и смерть. Первой погибнет вера. Следом гибель познают алтеиды. А потом падут творцы мира. Ложь и страх войдут рука об руку в Эренхар. И народы станут ковать мечи, но не свои мечты.

В назначенный срок появился на свет наследник великого мироздателя Атрен. Сошла прекрасная райнера Маэлира со своим сыном с вершины белокаменного дворца Форхи, дабы разделить радость со своим народом. И был праздник во всем Асхайине – во всех городах его и во всех селениях. Приветствовали жители сына мироздателя и райнеры.

Но не радостен был один лишь Геадон. Оставался он мрачен, и не пришёл в города, дабы праздновать вместе с другими. Закралось в сердце его чувство, которого не ведал он ранее. Чувство, которого не было ещё в его мире. Любовью назовут его алтеиды. Но печален Геадон был, потому что любил он не супругу свою, которой дал клятву верности, а райнеру Селехэт. Не знал он, что есть в его свете чувство столь сильное и столь всесокрушающее, как это, которое будет требовать нарушить клятвы, данные им, нарушить законы, возведённые им самим.

Невыносимо стало мироздателю. Долгие дни скитался он в одиночестве. На радость или на беду, но лишь сама Селехэт взволновалась его исчезновением. На чёрных крыльях своих смогла она отыскать его в лесу Келлирион. И тогда опустилась она перед ним на землю и спросила, почему он ушёл прочь и скрывается здесь, словно дикий зверь. Не смог Геадон таить того, что было в душе и сердце. Взял он руки райнеры и рассказал ей о том чувстве, которое томит его и мучает. Ничего не ответила Селехэт. Но рук его не отпустила. Разделили они друг с другом грядущую ночь. Чернокрылая райнера сказала мироздателю, что хотела бы остаться с ним. Ради него она готова была навсегда покинуть Немерен и отречься от своих крыльев. Но не смог Геадон ответить ей, как бы сам этого ни хотел: тянула его клятва. Сказал он лишь, чтобы уходила она, но вернулась к нему через три дня, если любит его.

Селехэт вернулась в небесные земли. Но не одна она была, а с ребёнком в своём чреве. А Геадон решил возвратиться в семистенный город и нарушить клятвы, дабы отречься от супруги своей. Первенец его станет править Первым Народом и всем Асхайином. Геадону не нужна была власть, и не хотел чинить он препятствий Маэлире.

Пришёл он во дворец Форхи и объявил всем о своём решении. И нарушил в тот момент мироздатель свою клятву. Ничего не ответила ему райнера. Ничего не сказали ему и алтеиды, которые присутствовали при том моменте. Навсегда ушёл Геадон. Возвратился он в Келлирион, чтобы остаться со своей любимой.

Но не суждено было этому случиться. Ведь многое уже изменилось безвозвратно. Презрение и ненависть к своему создателю уже проникли в сердца алтеидов. Не могли они простить ему нарушение законов, которые им самим же и были воздвигнуты. Не могли простить они ему несдержанные клятвы. И их ненависть, словно отрава, добиралась до Геадона, где бы он ни был. Ужас и страх внушала она в его сердце. Изламывала его разум и тело.

Когда вернулась на землю Селехэт и увидела Геадона, терзаемого агонией, то заплакала от бессилия. Ведь ничего не могла она поделать с его болью, ничем она не могла облегчить муки своего любимого. Видя её горькие стенания о нём, Геадон покинул Келлирион. Он бежал далеко ото всех, чтобы ни одно живое существо не смогло стать свидетелем его мучений.

Тогда поднялась Селехэт в Немерен и просила драконов помочь ей отыскать мироздателя. Согласились крылатые души. Но даже их силы было недостаточно. Никто не видел Геадона с тех пор и не знал, где укрылся мироздатель от чужих глаз.

Проклятье постигло и Селехэт, которую алтеиды называли искусительницей и видели в ней причину греха. И в ребёнке её, ещё не рождённом, видели они символ нарушенной клятвы. А Маэлира холила ненависть Первого Народа. Ведь чем сильнее ненавидели они Селехэт и её дитя, тем больше веры возносилось ей и её сыну. И тем больше мужчин и женщин она избирала в свою свиту, одаривая их крыльями. Когда почувствовала Маэлира, что у неё достаточно сил, то поднялась в Немерен вместе с ними.

Требовала она, чтобы Селехэт навсегда покинула её собственные земли и никогда больше не приближалась к городам алтеидов. Драконы встали на защиту бледноликой райнеры. Но остановила она их, не желая противостояния. Ушла она из небесных земель, как того требовала Маэлира. И отправилась в долгое странствие в поисках своего любимого. А златокудрая райнера сама заняла небесный престол, оставив сыну своему Атрену престол Форхи. Драконы ушли за пределы Асхайина в поисках нового дома для себя, не желая делить Немерен с Маэлирой.

***

Долго скиталась Селехэт по пределам Асхайина. Не приходила она к городам алтеидов. Но не следуя запрету Маэлиры, а потому что не было ей дела до жизни Первого Народа. В глухих лесах Келлириона родила она сына, дав ему имя Летос. Многие свои силы вложила в него райнера. И много ненависти алтеидов впитал мальчик. Но и светлые созидательные силы его отца-мироздателя также достались ему. Селехэт понимала, что могущественным творцом вырастет Летос. И хоть и не достигнет он мощи Геадона, но даже райнеры не смогут сравниться с ним.