Код вселенной серых душ

– Эх Даша, нам ещё пациента умывать, давай побыстрее допивай шампусик, ещё ведь час и 89 год «желтая змея», – Юлька веселилась, проглотив кусок торта.

– Юль, мне уже много я просто сейчас отрублюсь, – Даша вообще раньше не пила, а тут два стакана.

– Ха, слабачка, давай стакан, – Юля залпом выпила остаток Дашиного шампанского, закусив конфеткой «Белочка».

Даша пока прихорашивалась, в надежде на то, что охранник Олег посмотрит на неё, а может и заговорит, а может и …

Однако к этому моменту Юлька уже крепко спала на кушетке.

– Юля ты… Вот коза, всё самой придётся делать, Даша направилась к палате пациента.

Второе разочарование под Новый Год, Олега у дверей не было, и Даша даже не знала куда он пропал, она была одна во всём крыле. Так поменяв памперс и вымыв пациента, у Даши возникли грязные помыслы, а что я одна он без сознания, а орудие взведено, и оно точно не стреляет, Юля уже экспериментировала, натирая его до блеска, взрыва Везувия при этом никогда не было. Шампанское расширило границы сознания, и Даша аккуратненько залезла сверху пациента. Волна безумного наслаждения пришла с первыми флуктуациями тела, это было просто волшебно и близко не подходило к Витькиным потугам, пациент как будто понимал её с полу намека исполняя все желания тела, так Даша постепенно подошла к точке Экстаза, в легком треморе души она не заметила как уснула прямо на месте преступления.

Чувство жуткого похмелья, вернуло её в реальность, она еще насладилась видом крепкого мужского тела, и полностью удовлетворённая начала скрывать следы своей похоти. Куранты на руке показали половину второго: «Да как встретишь Новый Год так его и проведешь!»

Даша, выходя с палаты так и не обнаружила Олега, а Юлька по-прежнему крепко обнимала бутылку шампанского также крепко похрапывая.

Сама же Даша была до безумия счастлива, выпив таблетку аспирина и напевая мотив песни Золушки из любимого мультфильма:

«Хоть поверьте, хоть проверьте,

Но вчера приснилось мне,

Будто принц за мной примчался,

На серебряном коне».

Так прошла ночь, Юлька проснулась, сразу присосалась к бутылке, появился и Олег, явно он был в обществе медсестры с верхнего этажа, еле заметный отпечаток помады на шее его выдавал.

– Даша, а ты, что такая, какая-то не такая, прямо светишься, неужто с Олегом замутила, сходи съешь лимон тогда, – от Юльки было тяжело, что-то скрыть, – а, я дура всё проспала.

– Вот и выспалась отлично! Шампанское хорошее снотворное оказывается, – Даша немного не осознано покраснела.

Юля ушла, проверить пациента, её догадка подтвердилась, она без слов вытерла остатки помады у Олега, ехидно смеясь и радуясь за подружку.

К Обеду пришла другая смена Тамара с Галей, но Юлю с Дашей в коридоре остановила Мария Николаевна:

– Девчонки помогите в приёмном покое, мою Софью не дождаться.

– Николавна поможем, конечно, мы выспались хорошо! – Юлька опять косилась на Дашу.

– Ух везёт Вам, а я уже двоих буйных приняла с праздника привезли, как будто вытрезвителей нет, – Николавна негодовала, – врачей первого Января точно не дождаться, что Катасонова, что Билалова, а главврач, наверное, только 3 числа появиться. Хорошо хоть санитары Маратик и Альбертик сегодня дежурят.

После пристройки ещё одного с белочкой, было решено попить чайку. Юлька убежала греть чайник, а Даша заполняла журнал приёма. В этот момент два милиционера доставили на кушетку красивую девушку: «Попытка суицида, дочка кого-то сверху, поэтому привезли к Вам».

Девушка была в вечернем платье с тысячами страз, сияющими перед светом лампы, элегантная дамская сумочка и прическа, картину портила размазанная под глазами тушь и наспех перевязанная правая рука, поверх повязки были надеты наручники. Мария Николаевна даже пожалела красавицу: «Ох уж эта неразделённая любовь!» Милиционеры сняли браслеты, девушка уже была абсолютно спокойна и податлива. Даша проводила их взглядом, а Старшая медсестра попыталась осмотреть уже немного посиневшую руку бедолаги. Девушка по-прежнему была спокойна.

– Дашуль поставь её «феназипамчику» пускай поспит бедолага, – Николавна дала команду.

Однако в дверях появился главврач Севастьянов:

– Подождите её все равно зашивать нужно под наркозом, а Танечка ведь у нас не буйная правда?

– Нет, – Танечка только кивнула головой.

– Вот и хорошо, сейчас укольчик сделаем, наша Танечка не будет плакать по пустякам, – Севастьянов явно был выдернут из кровати, звонком сверху и недовольный пошел переодеваться, – где эти два татарина, пускай через пять минут в операционную её доставят.

– Глеб Валерич они во вторую палату буйного определяют, через минутку должны освободиться, – Юля как раз пришла с горячим чайником, спрятав его за спиной.

– Поторопите их явно ведь курят бездельники, – Главврач вышел.

Через несколько мгновений в голове Тани очнулся дьявол, она судорожно перевернула сумочку и найдя ножницы для ногтей, яростно втыкала их уже в левое запястье. Юлька бросила чайник и вместе с Марией Николаевной пытались поймать её правую руку, Таня была опрокинута на пол, Даша тоже подоспела с уколом, засадив его прямо в бедро буйной, получив при этом пару царапин о ногтей.

Через пятнадцать секунд Таня замерла, но её кровь была по всюду.

– Так травмы есть, быстро перекись, йод, – Мария Николаевна первая отошла от шока, – Ох девчонки и попали мы, давайте молиться, что бы она была здорова.

Юля обнаружила глубокий порез на левой ладони, след от прокола ножниц. У Даша была поцарапана шея. Мария Николаевна хотя и была в перчатках, но Таня их прокусила.

Но Даша даже заплакала, разорвав рукав и оголив Тане руку: «Она наркоманка!»

Юля неловко присоединилась к Даше, прочитав небольшой смятый и окровавленный листок, выпавший из сумочки: «У…у…у… положительно… это ВИЧ!»

– Возможно это ошибка, может это и не её бумажка, давайте соберёмся и обработаем раны, – Николаевна прижала по-матерински к себе девчонок.

– Вич! Точно Вич! – Таня проговорила, теряя сознание. Дальше их жизнь побежала по другому сценарию, решением Севастьянова они были помешены в карантин, до прихода результатов. А они были ужасны, у Юли и у Марии Николаевны, положительны ВИЧ. После второго отрицательного у Даши, её выписали, но и до работы не допускали. Таня всё-таки своего добилась, умерев от передозировки как раз на 8 Марта. Мария Николаевна Умерла в конце Мая, её возраст и диабет не дали ей шансов на исцеление. Дела Юли также были печальны, ещё максимум год, был её прогноз. В Советском Союзе Спида не было, но люди от него умирали.

Даша чувствовала себя прекрасно, она порхала как бабочка, однако было одно, но, её беременность. Ввиду стрессовой ситуации и своей полноты, она поняла это только через три месяца, а последней просьбой Марии Николаевны было оставить ребенка.

Странно было и другое, Дашу отправили в академический отпуск, но не выселили из общаги и даже платили зарплату приписав её к бухгалтерии на работу с бумажками, кто-то её сверху оберегал.

Даша знала, что отец её будущего ребёнка секретный пациент, но для всех это был выдуманный и бросивший её ухажёр.

Так же Дашу расстроила тайно узнанная информация от её сменщицы Гали, пациент неожиданно умер, его кремировали уже по-настоящему, его тело стало реально токсичным. Даша, пользуясь уже доступом к бумагам Билалова узнала, его данные: Владимир Сергеевич Горин, 38 лет, простой электромонтажник из Ульяновска, Женат двое детей. Из этих же документов, стало известно, о его повышенном уровне регенерации, как и причина смерти, острая сердечно-сосудистая недостаточность, в которую Даша естественно не поверила. Клятва Флоренс Найтингейл, конечно, не клятва Гиппократа, однако даже на этом уровне она поняла, что это стандартная отписка, для нее Вова оставался загадкой. Третий триместр беременности был самым тяжелым, даже самый известный Акушер-гинеколог Валентин Лаптев был поставлен в сложную ситуацию. Даша догадывалась о причине, связанной скорее всего с отцом, но верила в рождение здорового мальчика, тем более она уже дала ему имя «Владимир Владимирович Горбунов». Даша посещала Юлю, до последнего момента, однако беременную её перестали пускать в Инфекционную Больницу и даже Главврач Севастьянов не мог помочь в этом вопросе. Однако, Юля выведала тайну отца будущего ребёнка. Даша рассказала всё, тем более состояние Юли не предвещало хорошего. Сейчас они созванивались только раз в неделю, Юле было тяжело даже дойти до аппарата, да и Дашу постоянно обследовали, она практически жила: то в женской консультации, то в поликлинике. Неизвестная сила, поддерживала Дашу, кто это был она не знала: общежитие, работа, да и к Лаптеву так просто с улицы было не попасть, ей как то всё это легко доставалось.

Глава 2 Они существуют.

Вова испытывал только боль, сильную разрывающую боль, постоянную взрывную боль… Стон: «Я умер? Если есть боль, если я могу эту боль осознать, то скорее нет и где белый туннель и апостолы. Нет, я жив если могу мыслить, что тогда кома, да… кома. Я в коме в глухой темной коме».

Сколько времени прошло час, минута, век. Была только темнота и боль, уже не нужно было жить, нужно быстрее умереть, разбежаться прыгнуть в бездну, только забыть, эту чудовищную смертную агонию…Стон: «Кто я как меня зовут, я не знаю имя, только образ, жены, детей, мамы. В моём сознании всплывают картины прежней жизни, но как к чертовой матери меня зовут…Стоп, нужно успокоиться, все пройдет и это тоже. Нужно только вспомнить как меня назвали папа с мамой».

Боль прошла, абсолютно внезапно, Вове показалось, что он видит волшебно-эротический сон, пребывая в объятиях прекрасной феи, он обладает ей и час восторга близок, внезапно всё изменилось, его выкинуло из волшебного сна и он оказался в своём же сознании. Всё вокруг было черно-серо, низкий туман еле обдавал колени, тяжелые облака тянулись по небу до черного горизонта.

«Вова, меня зовут Вова, Горин Владимир», – все прошедшие моменты жизни пронеслись грузовым железнодорожным составом, память вернулась, но Вова не чувствовал своего тела.

«О, вот наконец то я умер, – проговорил в сознании Вова, – а где туннель, и ангелы на входе?»

Также внезапно его дух взлетел, высоко к черным облакам, Вова пытался как то повлиять на этот процесс, только всё было напрасно, он несколько минут уже задыхаясь мчался сквозь них всё выше и выше, быстрей и быстрей, но пространство исказилось и затянуло его дух в черную турбулентность. Вова очнулся на неизвестной планете, три ярких звезды освещали её абсолютно белую поверхность, вдали висел серебристый шар, а за ним были ещё ряды и ряды этих шаров.