На разломе страны. Возрождение разломанной страны (История обычного человека)

Трем из них руководитель хора сделал дополнительное замечание, обратив внимание на то, что он уже прослушивал их ранее и им не следовало приходить на комиссию повторно, используя влияние своих родителей.

Сергей, видя все это, встал со стула и пошел к выходу. Но руководитель хора остановил его, спросив: «А вы куда, молодой человек, направились?» Сергей ответил: «У вас серьезные требования, и я вряд ли смогу им соответствовать». Руководитель хора ответил: «У нас к мальчикам, в связи с их малым количеством в хоре, особый подход, прошу вас подойти к роялю». Сергей подошел и по договоренности с руководителем хора запел знаменитую тогда песню о белой березке. Через секунду шум и разговоры в зале прекратились, и Сергей, услышав в тишине чистейший детский голос, испугался его и прекратил петь. Зал затаил дыхание, а руководитель спросил: «Ну что же вы, молодой человек, испугались собственного голоса?» Сергей ответил: «Я еще никогда не слышал свой голос в помещении с такой акустикой и, наверное, действительно испугался». Зал грохнул от смеха, а руководитель хора, сделав замечание присутствующим ребятам, попросил Сергея продолжить пение. Сергей запел вновь, и когда он закончил, зал взорвался аплодисментами. Сергея часто после выступлений вызывали на бис, но такого восторга и успеха он еще не испытывал. Руководитель хора обратился к Сергею: «Ваше место с сегодняшнего дня в первом ряду с Олегом», – и, показав на мальчика, продолжил: «Поэтому попрошу не прогуливать занятия, а то отчислю из хора, несмотря на ваш голос».

Придя домой, Сергей рассказал всю историю родителям и братьям, и все радовались его успехам. Отец не верил, что сын поступил в любимый ансамбль Леонида Ильича Брежнева, руководителя Советского Союза.

Вот так Сергей попал в знаменитый ансамбль Локтева, который выезжал на гастроли в Париж, давал концерты морякам Северного флота и участвовал во всех праздничных концертах в Большом театре и в Кремлевском дворце съездов, где присутствовали руководители страны – члены Политбюро.

И вот однажды, на одном из торжественных концертов в Кремлевском дворце съездов, Сергей, как всегда, устроил с ребятами и девчатами игры у скоростного лифта. Лифты в Кремлевском дворце были зарубежные, со световыми устройствами для автоматического закрывания и открывания дверей, чем и воспользовался Сергей. Игра заключалась в том, что девчонки заходили в лифт, а ребята должны были успеть перекрыть световой луч ногой или рукой, чтобы двери лифта не закрылись. Если двери закрывались и лифт отъезжал, девчата выигрывали конфеты, которые ребята покупали в буфете. И вот Сергей не успел вовремя пересечь световой луч, двери лифта закрылись, и девчата с визгом уехали. Чтобы повысить настроение ребятам, Сергей предложил напугать девчонок сильным криком индейцев при их возвращении. Все поддержали предложение Сергея. Семь ребят встали в полукруг у двери лифта и стали ждать девчонок. Через минуту лифт остановился, двери открылись, и ребята издали оглушительный крик индейцев, после чего наступила тишина. В лифте в сопровождении Николая Степановича, отца Сергея, находились большие руководители страны, которые вздрогнули от неожиданных криков и чуть было не подняли руки вверх. Ситуацию разрядил хлесткий подзатыльник Сергею, и все присутствующие услышали слова: «Извините, Леонид Ильич, это же дети. А это мой оболтус, дома я объясню ему, как надо себя вести в соответствующих заведениях». Так была раскрыта тайна работы отца Сергея.

Не все поняли тонкости и детали этой работы, но когда ребята стали встречать отца Сергея на аналогичных мероприятиях в других заведениях культуры, многие из них сделали выводы, что он может достать программки торжественных концертов, которые на память собирали чуть ли не все участники локтевского ансамбля. Теперь Сергею приходилось просить у отца программки. Но он раздавал их лишь тем из ребят, кто стал свидетелем того памятного случая, с условием, что они будут держать вскрывшееся обстоятельство в секрете.

В старших классах отец Сергея уже не скрывал от детей, кем он работает, чем те успешно пользовались, получая от отца пропуска на спектакли в театры и на спортивные состязания, проводившиеся на соответствующих объектах города Москвы. Особенно этим пользовался Сергей. Иногда он ходил по пропускам на спектакли и спортивные мероприятия с девушками и другими ребятами, и когда пересекался с отцом, то ему очень трудно было объяснить, почему отец оказался рядом с руководителями страны или известными людьми, присутствующими на мероприятии.

Бывали случаи, когда отец Сергея сопровождал высокопоставленных лиц на спортивных мероприятиях, и ему приходилось ждать, пока все руководители разъедутся. И вот тут Сергею везло по-настоящему. По просьбе всей группы, обеспечивавшей безопасность на мероприятии, Николай Степанович брал сына в правительственную «Чайку», и вместе их довозили до метро «Университет». Сергей, как любой ребенок, испытывал чувство восторга от таких поездок и гордился, что его отец такой важный работник.

Перед уходом в отставку Николай Степанович стал рассказывать некоторые истории, которые происходили с ним на службе. Так, он рассказал, как пришивал космонавту Гагарину оторвавшуюся на кителе пуговицу; как помогал космонавту Береговому подготовится к важной встрече; как уговаривал артиста театра Высоцкого, чтобы тот пообещал высокому руководителю прекратить пить спиртное в больших количествах; как артисту и режиссеру Ефремову помогал в решении театральных дел. Сергей видел, как отца любят и уважают руководители, артисты, администраторы и даже гардеробщицы. И Сергей по-особенному уважал отца за его умение правильно выстраивать отношения с людьми.

Однажды, перед уходом в отставку, отец рассказал забавный случай, из-за которого его чуть не уволили из органов. Происходило это на торжественном мероприятии в Большом театре.

Леонид Ильич Брежнев во время торжественного концерта после заседания вышел из правительственной ложи в комнату отдыха и позвал отца: «Товарищ чекист, вы уж меня простите, но мы решили с товарищами немного сегодня подурачиться и пошутить над товарищем Сусловым. Вы знаете, что в связи с болезнью он надевает и носит калоши. Так вот нам надо, чтобы вы прибили его калоши к полу к тому моменту, когда мы выйдем из зала по окончании концерта». Отец опешил от такого предложения и попросил Леонида Ильича пересмотреть свое поручение. Но Леонид Ильич с улыбкой ответил: «Не переживайте, все будет нормально. Не бойтесь. Под мою ответственность». Отец нашел все необходимое и прибил калоши Суслова к полу. После окончания концерта члены Политбюро вошли в комнату отдыха и внимательно стали наблюдать за Сусловым. Тот по привычке сунул ботинки в калоши, но сдвинуться с места не смог и чуть не упал от неожиданности. Все присутствующие грохнули от смеха. Хохотали так, что у многих в глазах появились слезы.

Суслов подозвал отца к себе и сказал: «Вы, товарищ чекист, с сегодняшнего дня освобождены от занимаемой должности и уволены из органов государственной безопасности». Николай Степанович к тому времени имел на содержании четверых детей, его жена постоянно лежала в больницах. И от таких слов ему стало не по себе. Сердце у него билось очень часто, но все обошлось, первое лицо государства урегулировал все вопросы, и отец остался на государственной службе. Теперь Сергей знал, что подобные серьезные и несерьезные случаи в работе отца были нередкими. Неудивительно поэтому, что его мучили язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, нервные стрессы и другие расстройства здоровья. Также Сергей стал понимать, что, наверное, поэтому отец, узнав о желании сына поступить на службу в органы безопасности, был категорически против.

Иногда сослуживцы отца рассказывали Сергею по секрету, какой он талантливый и хороший начальник, а также говорили, что Николай Степанович бывает иногда чрезмерно строг, но все его уважают и ценят. Под строгостью они имели в виду случаи, когда Николай Степанович был требователен к подчиненным при выполнении ими уставных обязанностей.

Так, однажды группа Николая Степановича, отвечающая за безопасность одного из руководителей страны, следовала в командировку на поезде. Некоторые сотрудники предложили немного расслабиться и выпить спиртного. Николай Степанович строго одернул сослуживцев, сказав: «А если сейчас что-то случится? Вас в таком состоянии обезвредят, как маленьких цыплят. Не успеете и пикнуть», – после чего изъял спиртное до возвращения в Москву. Многие воспитанники Николая Степановича стали впоследствии большими руководителями в серьезных подразделениях органов безопасности. За отличную службу Николай Степанович неоднократно награждался почетными грамотами, медалями и даже высокими наградами.

Весной, когда Сергей заканчивал восьмой класс, а его старший брат Юра пришел из армии, Николай Степанович зашел в комнату сыновей и сказал: «Мне одному стало тяжело вести домашнее хозяйство, работать, воспитывать трех сыновей и растить дочь. Поэтому я принял решение жениться», – и в дополнение к сказанному добавил, что новую жену его родная дочь Леночка будет называть мамой. Братья опешили от такого сообщения. Попросили отца подробней объяснить ситуацию. И выяснилось, что родные сестры Николая Степановича через двоюродную сестру нашли ему в родных краях родителей невесту – Веру Матвеевну. Она-то и должна была стать в ближайшее время женой Николая Степановича.

Вера Матвеевна жила в Подмосковье. Детей она не имела и замужем не была. С отцом познакомилась три месяца назад с помощью сестер Николая Степановича. Через месяц после окончания Сергеем восьмого класса отец познакомил сыновей и дочь с Верой Матвеевной. Через две недели все дети Николая Степановича отправились к ней в гости в Подмосковье и гостили там все лето.

Вера Матвеевна жила в деревне Пестрякино с больной матерью, которая уже два года была прикована к постели после болезни. У них был одноэтажный бревенчатый дом с двумя комнатами.

Николай Степанович с детства был знаком с деревенской жизнью, поэтому часто вспоминал ее прелести и преимущества перед городской и совсем ее не боялся. У него были хорошие навыки и знания, как вести деревенское хозяйство, а вот у сыновей и маленькой дочери таких знаний совсем не было. Дети Николая Степановича деревенскую жизнь знали только по фильмам о колхозах и совхозах. Им новые условия казались трудным путешествием в мир людей другого склада и образа жизни. Когда отец предложил сыновьям спать на чердаке на сене, они это восприняли с энтузиазмом. Однако после первой ночи, покусанные комарами, исколотые сеном, разбуженные шуршанием мышей и ранним пением петухов, дети Николая Степановича восприняли окружающий мир с огорчением.

За столом во время обеда, когда в суп Сергею упал таракан, его чуть не вывернуло наизнанку. Но старший брат Юрка шутливо сказал: «Привыкай, скоро в армию. Не преодолеешь брезгливость – служить будет трудно». Из-за любви к старшему брату и признавая его авторитет, Сергей и Сашка послушались его совета и стали воспитывать в себе черты деревенских мужиков. Они поверили Юрке, что, преодолев все трудности деревенской жизни, они не только станут крепкими и здоровыми, но и успешно справятся со всеми требованиями армейской жизни в ближайшем будущем.

У Николая Степановича после женитьбы на Вере Матвеевне жизнь стала легче. Вера Матвеевна оказалась хорошей хозяйкой. Она умело заботилась об отце и о его детях. Семья Леонтьевых отремонтировала и покрасила деревенский дом Веры Матвеевны, завела поросенка, кур, привела в порядок сад и огороды. Но с местными ребятами отношения были напряженными, а если сказать точнее – сыновья Николая Степановича побаивались крепких деревенских ребят. И вот однажды Сергей увидел, что почти во всех деревенских семьях, где есть мальчишки, имеются голубятни. И он решил познакомиться с деревенскими ребятами поближе через общение на тему голубей.

Однажды Сергей пришел во двор к соседу напротив – его звали Виктор – и после знакомства стал рассказывать, как разводят голубей в Москве. Вначале ребята воспринимали слова Сергея как обычный выпендреж москвичей, но после того, как тот вылечил белую голубку, их знакомство стало перерастать в настоящую дружбу.

Как-то один раз Владимир, сосед по дому слева, прибежал к Сергею с пеганом (порода голубей), который, улетая от сокола, на большой скорости врезался в сломанную ветку вишни и распорол живот (зоб). Из рваной раны голубя вылезали кишки, капала кровь. Сосед Володька от волнения смог только сказать Сергею: «Спаси, если сможешь».

Сергей не растерялся. Достал из шкафа все свои записи и тетрадку о жизни голубей. Нашел рисунок, скопированный из энциклопедии, с разрезом тела голубя. И, как профессиональный фельдшер, стал готовить нитки, иголку и все необходимые для операции инструменты. Далее все проспиртовал тройным одеколоном, после чего попросил ребят зажать голубя и стал делать операцию. Таких операций Сергей никогда в своей жизни не делал. Но признаться деревенским ребятам в этом он не мог, надо было завоевывать среди них авторитет.

Володе и Сашке от увиденного в ходе операции стало не по себе. Они вышли на улицу. Виктор, сосед, живущий напротив, оказался более стойким. Он был опытным голубятником и остался помогать Сергею. Он крепко держал голубя за крылья, а Сергей ловко уложил кишки голубя в зоб согласно рисунку из энциклопедии, аккуратно зашил его нитками, смазал весь шов зеленкой и сообщил: «Не прошло и часа, как операцию закончили». Потом попросил Владимира посадить голубя в отдельный садок (специальная клетка для голубей) на неделю, чтобы его никто не беспокоил и чтобы рана зажила быстрее.

Деревенские ребята офигели от увиденного. Они считали, что в деревне мальчишки крутые, но чтобы занюханный и тощий москвич сделал такую операцию – никто в это не мог поверить.

Через неделю прооперированного голубя выпустили в общую голубятню. Он не только выздоровел, но даже выкормил своих птенцов. Сергей стал знаменитостью и героем среди голубятников из трех близлежащих деревень. Даже деревенские девчонки стали заглядываться на Сергея как на будущего ветеринара.

В ходе этих событий сыновья Николая Степановича сдружились с деревенскими ребятами. Те почти приняли их за своих. Теперь оставалось только выполнить негласные деревенские правила. Местные ребята ждали, пока братья Леонтьевы научатся носить ведра с водой из колодца за сто метров, не разливая воду через край, кормить поросенка и цыплят, готовить деревенскую пищу. Но к концу лета сыновья Николая Степановича и это освоили, и их на вечерней выпивке возле костра в выходные в конце августа признали своими. Отец радовался происходящим событиям, но его беспокоило, что сыновья Веру Матвеевну называют по имени-отчеству, в то время как Леночка называла ее уже мамой.

Через какое-то время старший брат Сергея подошел после разговора с отцом к братьям и сказал: «Ну что, ребята, Вера Матвеевна прошла период проверки. Ее отношение к отцу, к сестренке и к нам вызывает уважение и благодарность. Пора нам назвать ее мамой». Сергей с Сашкой чуть не захлебнулись парным молоком и сказали: «Юр, ты прости, но это невозможно». Тогда старший брат ответил:

«Вы понимаете, родная сестра называет ее мамой, а вы ходите рядом и зовете ее по имени-отчеству. Нехорошо это, подумайте, ведь вы уже взрослые мужики».

На следующий день старший брат первым назвал Веру Матвеевну мамой. Сергей с Шуркой еще долго мычали, как телята, но месяца через два-три их тоже прорвало и они последовали примеру Юры.

…Ну а наш выпускной вечер продолжался. Сергей посмотрел в сторону вокально-инструментального ансамбля, играющего на сцене школы, и вспомнил, как он пел под аккомпанемент такого же ансамбля на этой сцене. Год назад ребята из старших классов создали в школе ВИА и пригласили Сергея в него солистом. Сергей с удовольствием согласился, исполнив несколько песен. Некоторые песни из репертуара ансамбля Сергей спел на школьном вечере, посвященном празднованию 8 Марта. Однажды ребята сообщили, что хотят принять участие в районном конкурсе, и Сергей тоже согласился в нем участвовать. Но призового места им завоевать не удалось.

Сергей вновь посмотрел в сторону стоявшего в конце зала отца и увидел, как к нему присоединилась Вера Матвеевна; она пришла на вечер с опозданием, после вечерней смены на работе. Поймав взгляд Сергея, Вера Матвеевна послала ему воздушный поцелуй в знак приветствия и поздравляя с окончанием школы.

Теперь Сергей посмотрел на старшего брата и невесту, и вопреки желаниям на него опять нахлынули воспоминания.

Старший брат, Юра, был старше Сергея на четыре года, а Александра – на три. Наверное, поэтому он рассматривал Сергея, Шурку и Леночку через призму воспитания младших братьев и сестренки. В детстве Юра относился к Сергею не очень хорошо, уж очень тот был хитрый и скользкий, и Юра не понимал, откуда у брата такие черты и манеры.

К примеру, надо было попросить у мамы денег на кино. Первый шел к маме за деньгами Юра. Затем средний брат Шурка. Денег им мама не давала, ссылалась на то, что не хватает на питание. Но приходил Сергей, и у него все получалось. Он никогда не просил деньги у мамы сразу. Вначале он говорил ей, какая она красивая, как хорошо готовит и шьет. Потом отмечал, как маму все уважают в доме и школе. Затем сообщал ей, что все ребята уже сходили в кино, и только они не смотрели фильм. И в заключение Сергей говорил маме такие слова: «Мам, я понимаю, что у нас сейчас нет денег на кино. Но в глазах всех окружающих получается так, что мы самые бедные. Разве это хорошо и правильно?» И мама, выслушав Сергея, соглашалась с ним, что да, это нехорошо. Потом шла к соседям и занимала у них денег, которые затем давала детям на кино. Ей хотелось, чтобы ее дети были не хуже остальных.

А братья нет чтобы сказать Сергею спасибо, начинали обзывать его подлизой и хитрецом, что Сергея очень расстраивало и обижало.

Юра хорошо учился в школе, а в пятом классе открыл в себе необыкновенный талант, начав заниматься в кружках лепки и художества. Кружки были организованы в «кремлевском доме» – так называли дом, в котором жила семья Леонтьевых. Юрка без какого-либо профессионального обучения стал так хорошо рисовать и лепить животных, цветы и другие сюжеты, что руководители кружков по лепке и рисованию пришли в изумление. Позанимавшись с Юрой в течение полугода, они представили его работы на детской выставке, и там Юра завоевал призовое место.

Юра хорошо успевал по всем школьным предметам и рос примерным мальчиком. Но несмотря на то, что их дома принадлежали различным «приличным» ведомствам и организациям, хулиганов в них хватало. Наверное, потому, что в них проживали не только ответственные сотрудники, но и обслуживающий персонал. Поэтому с хулиганами приходилось считаться. К ним надо было приспосабливаться, чтобы не иметь под глазами синяков.

Хулиганы втягивали нормальных ребят в разные сомнительные истории. Самыми распространенными в то время были отношения с иностранцами. Многие ребята выменивали у иностранцев жевательную резинку, шариковые ручки и другие мелочи на значки и юбилейные монеты. Обмен с иностранцами проходил у Московского государственного университета (МГУ). Таких «менял» называли фарцовщиками. Вот и Юрка тоже попал в их число.

Однажды Юрка был задержан на «месте преступления» и, убегая от милиционера, получил от него пинок сапогом по заднице. Да такой сильный, что попал в больницу. Кроме того, пришлось серьезно объясняться с отцом, а тому краснеть за сына перед милиционером. После случившего отец Юрку основательно пропесочил, и он перестал позорить семью. Однако среди хулиганов Юрка стал своим, прошедшим «обкатку».

Сергей всегда смешил старшего брата, рассказывая всякие истории о фарцовщиках. Как-то он сказал: «Юрка, ну зачем ты всегда носишь жвачку и шариковые ручки, которые выменял у иностранцев, в карманах? Ведь с ними легче попасться в лапы дружинников и милиционеров. Тебе надо делать так, как я. Сменял шариковую ручку – сразу завернул ее в полиэтиленовый пакет и закопал в землю под кустом. Если тебя даже поймают дружинники или милиция, ты с пустыми карманами. И тебя отпускают. Ну, в худшем случае прочтут лекцию о вреде фарцовки. Зато не заберут в милицию и не вызовут отца». Юрка смеялся над Сергеем и говорил: «Нет, все-таки ты не наш брат». Видя, что Сергей обижается на такие слова, Юра с любовью обнимал брата и говорил: «Ладно, не обижайся. Ведь я шучу, дурачок». Но после этого разговора Юрка догадался, что Сергей тоже меняется с иностранцами. Поэтому строго сказал братьям, чтобы они эти увлечения оставили, иначе испортят себе автобиографию и смогут работать только дворниками.

С возрастом Юркины таланты раскрывались и приумножались все больше и больше. Он стал заниматься резьбой по дереву, хорошо чеканил по меди, расписывал кухонные деревянные доски и посуду. Сам вырезал из липовых чурбаков ложки и расписывал их под хохлому. Юра очень красиво резал по кости, его ажурные сигаретницы были желанными подарками среди ребят и девчонок.

Но в институт Юрка после школы не поступил и ушел служить в армию. Там он попал в подразделение секретной связи и, освоив эту профессию на достаточно хорошем уровне, отслужив и вернувшись домой, при поддержке отца перешел на службу в Федеральное агентство правительственной связи и информации (ФАПСИ). Затем поступил на вечернее отделение в техникум связи.

А теперь Юрка готовился к свадьбе и на выпускном вечере был вместе с невестой – девушкой из Макеевки, знаменитого шахтерского города в Донецкой области нашей братской Республики Украины.

Средний брат – Александр, или Сашка. Близкие и родные часто звали его Шуркой, как звали старшего брата отца – дядя Шура. Шурка был из братьев самым добрым, справедливым и порядочным. Братьев и сестренку он очень любил, но на Сергея иногда злился за изворотливость и умение приспосабливаться к любой среде и ситуации. И часто осуждал его за это. Но с Сергеем приходилось считаться, потому что у него всегда были деньги. Сергей по пустякам деньги не тратил, он их копил на важные дела.

В 1967 году все накопленные деньги, около пятидесяти рублей, Сергей обменял на юбилейные монеты, которые были выпущены к пятидесятилетию советской власти. Когда Шурка спросил у Сергея, зачем он это сделал, тот ответил: «При очередном обмене денег мои монеты останутся без изменения, так как обмену не подлежат. А ваши деньги будут меняться с понижением стоимости». Сашка был удивлен прозорливости брата, но отлично понимал: «Уж что выросло, то выросло».

В то же время Сергей всегда делился деньгами с братьями, выручал их в трудные минуты, но чтобы они не злоупотребляли его добротой и не обманули Сергея, он брал с братьев письменные расписки. Со временем Сергей расписки рвал, но Сашка и Юрка знали, что брата не обманешь и деньги надо возвращать вовремя. Сергей приучал братьев жить по своим возможностям, а не по желаниям, и особенно злился на них, когда те залезали в долги. Сергей постоянно объяснял Шурке, что, как бы ему ни было трудно, в долги залезать нельзя. Но Шурка и Юрка не прислушивались к советам Сергея. Они часто брали в долг, попадая из-за этого в очень сложные ситуации. И тогда Сергей приходил братьям на помощь и гасил долги, а также прощал им долговые обязательства.

Александру учеба давалась тяжело. Уже в четвертом классе он остался на второй год и попал с Сергеем в один класс. Когда братья учились в четвертом классе, мама в первый раз заболела, и ее положили в больницу. Отец перевел Шурку и Сергея из средней школы в интернат. В школе-интернате Сергей часто дрался с ребятами из-за Шурки, потому что у того был мягкий характер и его нередко обижали. Шурка не мог дать сдачи, боясь ударить человека по лицу. С Сашкой Сергей тоже иногда дрался, когда тот проявлял чрезмерную слабохарактерность и ребята его дурачили. Сергей всегда хотел научить Шурку достойно отвечать обидчикам.

Когда братья вернулись после интерната в шестой класс обычной средней школы, Шурка опять закончил учебный год с двойками. Именно поэтому учителя порекомендовали Николаю Степановичу перевести Сашку в профессиональное техническое училище (ПТУ). Там он стал осваивать профессию фрезеровщика. Учеба в ПТУ у Шурки складывалась успешнее. Учиться ему было легче и интереснее. Единственная проблема, которую Шурка никак не мог решить, – это то, что его обижали старшие крепкие ребята. Они были сильнее Шурки физически. Однако в связи с женитьбой отца на Вере Матвеевне и эта проблема благополучно решилась. Оказалось, что ребята из деревни, где жила Вера Матвеевна, учились в том же ПТУ, и теперь они не давали своего нового знакомого в обиду.

Младшая сестренка, Леночка, родилась в 1963 году, когда у мамы появились первые признаки болезни. Еще в 1962 году, когда состояние здоровья Галины Сергеевны стало ухудшаться, лечащий врач порекомендовал родителям Сергея родить еще одного ребенка. Врач считал, что рождение четвертого ребенка может положительно сказаться на здоровье Галины Сергеевны.