Моя бывшая будущая невеста

– Что? Мне просто интерьер надоел.

Ловлю Тею за подглядыванием и замечаю в ее глазах насмешку.

– Я думаю, Ольгу смущать не стоит, так же как и отнимать ее рабочее место, а вот ты вполне можешь разместиться тоже здесь. Стол для посетителей, как видите, достаточно огромен, вы вполне уместитесь вдвоем. Тем более, это на несколько часов в день. Я приношу извинения за неудобства, Тея Валерьевна, и обещаю, что вопрос с кабинетом лично для вас в ближайшее время будет улажен.

Чувствую напряжение, исходящее от Теи. Она тяжело сглатывает, но все же тем же ровным тоном провозглашает:

– Ничего страшного. Думаю, мы с Давидом Тагировичем найдем общий язык.

– Тогда, если больше ко мне нет никаких вопросов, я поехал, – Тимур жмет мне руку, кивает Тее и спешно покидает кабинет, торопясь к обожаемой жене и сыну.

Глава 5

Давид

Тея, не обращая на меня никакого внимания, занимает кресло посетителя за переговорным столом, раскладывает бумаги и сразу же углубляется в их изучение. Я молча, стараясь не глядеть в ее сторону, занимаю кресло руководителя и включаю ноутбук, пытаясь вникнуть в работу.

Но через пятнадцать минут тщетных попыток понимаю, что ни черта у меня не выходит: взгляд то и дело соскальзывает к соблазнительной Богине.

Тея снимает жакет, и остается в одном топе. Он довольно плотно облегает ее стройную фигуру, подчеркивая узкую талию и высокую грудь. Настолько, что я замечаю очертания кружева ее бюстгальтера и напряженно торчащие соски.

Память тут же услужливо подкидывает мне воспоминания, насколько чувствительная и упругая у Теи грудь. Я был самым преданным ее фанатом: мог играть с ней часами и практически доводил только ласками груди Тею до оргазма. Вспоминается особый вишнево-медовый вкус ее сосков, а в голове звучат ее эротичные стоны из прошлого. То, как она впивалась в мои плечи ногтями и умоляла, всхлипывала, гортанно выстанывая мое имя. Вспоминаю, как охрененно в ней было: узко, горячо и… идеально. Мне казалось, что эта женщина создана именно для меня…

Поправляю болезненный стояк в штанах, не сводя взгляда с бывшей невесты. Это будут охренеть какие сложные несколько рабочих дней. Да и рабочих ли, если у меня в голове одна-единственная мысль: как бы разложить сексуальную сучку на этом самом столе и трахнуть до ее оглушающих криков, как в прошлом?..

Тея хмурится, изучая бумаги, и неосознанно проводит язычком по ярко-алым губам. И мой каменный член дергается в штанах. А я ловлю себя на мысли, что хочу попробовать эти губы и узнать, не изменился ли их вкус.

Я пытаюсь сесть удобнее, чтобы болезненно ноющий член не упирался мне в ширинку, и кресло подо мной скрипит. Тея вскидывает голову, натыкается на мой, уверен, горящий взгляд, окатывает порядком надоевшим равнодушием и снова возвращается к бумагам:

– Что-то не так, Давид Тагирович?

Скриплю зубами. А сучка из милого ангела за эти годы трансформировалась в дерзкую стерву. И это меня, офигеть, как заводит! Настолько, что прямо сейчас хочу наказать ее острый язычок.

Но от расправы меня отвлекает входящий звонок. Достаю мобильный, смотрю на дисплей и морщусь. Лена.

Лена – моя любовница. Можно сказать, что постоянная, потому что мы вместе уже полгода. А для меня это приличный срок, учитывая, что последние семь лет я не заводил отношения, и в будущем не планирую. Меня вполне устраивают одноразовые связи и элитные проститутки. Они хотя бы честны в своих желаниях.

Лена задержалась со мной лишь за свои умения в оральном сексе. В нем ей нет равных. У нас с ней сложились крепкие доверительные потребительские отношения: я пользуюсь ее телом как хочу и когда хочу, а она – моими деньгами. Все кристально честно и прозрачно. И никаких соплей.

Смахиваю «Ответить», и иду на выход из кабинета, чтобы одна соблазнительная юристка, на которую у меня свои виды, не слышала наш приватный разговор. Проходя мимо, все же не выдерживаю и бросаю в трубку:

– Да, милая, – и удовлетворенно слышу, как Тея роняет на пол ручку.

Можешь сколько угодно нацеплять на себя маску снежной королевы, дорогая, но по факту ты тоже что-то ко мне чувствуешь!

Выхожу на лестницу, где довольно жестко сообщаю Лене, что в ближайшее время встреч пока не предвидится, отказываюсь сопровождать ее на какое-то пафосное мероприятие и обрываю звонок.

Спешу вернуться в кабинет, пока Тея еще «тепленькая».

Но войдя, вдруг обнаруживаю, что опоздал. Снежная Богиня уже не одна. Напротив нее сидит наш с Тимуром зам по финансовым вопросам, которого я лично вчера просил зайти.

И вот сейчас Павел Григорьевич, находясь на опасно близком расстоянии до Теи, мило с ней беседует, то и дело опуская взгляд к ее груди, где бесстыдно торчат соски, мать ее! А Тея, сучка, кивает и мило улыбается, как улыбалась в прошлом только мне.

Взгляд Павла Григорьевича снова сползает к груди Богини. Он сам только что подписал себе приговор – кажется, наш с Тимуром зам по финансовым вопросам без пяти минут безработный.

Оглушительно хлопаю дверью, отчего Тея вздрагивает, и в кабинете воцаряется тишина. Чеканя шаг, прохожу к рабочему столу и опускаюсь в кресло, обводя взглядом присутствующих.

– Не помешал?

Глава 6

Давид

Голубки синхронно поворачивают головы в мою сторону. И если Павел Григорьевич выглядит слегка смущенным и испуганным, то наглая стерва кривит губы в ухмылке и довольно скалится. Слегка прикрывает глаза и прикусывает нижнюю губу! Черт! Либидо, заметно упавшее после раздражающего разговора с Леной, вновь взбесилось, как у подростка в пубертатный период!

– Добрый день, Давид Тагирович, – зам подскакивает с места, протягивая мне руку, а я не могу отвести взгляда от Теи. Вот что в сучке такого?! Она по мне катком проехалась, потопталась на моих чувствах и мужской гордости, а я хочу ее, как безумный!

Да у меня просто нормального секса не было…дней пять наверно! Все дело в этом! Надо просто позвонить Лене и поехать к ней на ночь! И завтра я даже не посмотрю в сторону Теи.

– Давид Тагирович? – в голосе Павла Григорьевича слышится волнение, и его рука начинает медленно опадать, но я все же отрываюсь от стервы и пожимаю руку заму.

– Добрый день, Павел Григорьевич. Вы слегка не вовремя, – прохожу на место и опускаюсь в кресло.

На лице зама явно читается растерянность, у Теи – откровенное веселье.

– Но…Вы же сами вчера просили зайти! Я подготовил все документы, а также отчет по расходам за квартал. И есть два важных вопроса, которые нам надо обсудить…

– Хорошо, но позже. Сейчас у меня тоже не менее важное совещание с Теей Валерьевной. Займитесь пока вопросом поставок, позже я вас вызову.

На лице Павла Григорьевича явное неудовольствие, но мне до этого нет никакого дела. Сейчас мне надо поставить на место одну особу, которая, кажется, стала путать некоторые понятия.

Зам выходит, хлопнув дверью сильнее, чем полагается. Я же перевожу взгляд на Тею. Она откидывается в кресле, глядя на меня с вызовом и скрещивая руки под грудью, что слегка приподнимает ее, а торчащие и напряженные соски снова бросаются в глаза. А ведь в кабинете не холодно…Значит, и Тея реагирует на меня не меньше! Только, в отличие от меня, тщательно это скрывает.

Подсознание подкидывает картинку, как на эту шикарную грудь пялятся другие, посторонние мужики, и кровь вскипает во мне. Совсем как раньше. Как гребаных семь лет назад.

– Совещание? У нас, Давид Тагирович? Почему я не в курсе?

– Уже в курсе. Это мини – совещание, обещаю, что оно не отнимет у вас много времени.

– Внимательно слушаю.

– Вопрос касается дресс-кода. Наш офис – приличная компания, в штат которой входит достаточное количество мужчин. Не стоит отвлекать их от рабочего процесса и портить нам деловую репутацию. Впредь прошу не одеваться, как проститутка. Все же это работа, а не бордель. Хотя…Вам наверно не привыкать, да?

Тея вспыхивает, мгновенно краснея с головы до кончиков ногтей, а ее глаза опасно сужаются. А я ликую внутри: мне ее злость нравится больше, чем надменность, наигранная холодность и превосходство. Я питаюсь этими эмоциями, наслаждаюсь. И это моя маленькая месть за весь ад, что я прошел семь лет назад.

– Смею заметить, на мне брюки, а не латексный костюм! И я одета более, чем прилично.

– Я могу с точностью до завитка нарисовать кружево твоего нижнего белья. А твои возбужденные соски не заметит только слепой. Что, Тея, твое тело по-прежнему не может меня забыть?