Развод. Его случайный ребенок

– И дотянул, что твоя вторая жена родила у меня в клинике, можно сказать у меня на руках! Молодец, настоящий мужской поступок – жена узнала о любовнице…от самой любовницы! Пусть, мол, девочки сами разберутся, а я тут, в сторонке постою. Так, Аркаша?

Муж становится вплотную и толкает меня к стене. Зажимает, нависая сверху. Пытаюсь вырваться, но силы неравны. Аркаша смотрит безумно, его руки гладят меня, как когда-то перед близостью. В какой-то момент становится страшно, что он возьмет меня прямо у этой стены.

В голове мелькает, что я знаю Наглеца всего пару часов, но не испытывала никакого страха. Даже близко. Только тепло и спокойствие. Защищенность и дикое желание. А мужа, с которым делила постель и жизнь два года, по-настоящему боюсь.

– Нет, не так. Совсем не так. Я люблю тебя, только тебя и поэтому пришлось разрываться, чтобы ты ничего не узнала, – гладит по волосам, а я мотаю головой и сбрасываю его ладонь. – Давай начнем все сначала. Я все исправлю, – пытается поцеловать, отворачиваюсь, и Аркаша мажет губами по щеке. – Давай постараемся наладить отношения…

– А как же ребенок?! Наследник, которого ты так хотел?

– Я буду его обеспечивать. Но с Миланой семьи у нас не будет. Я от тебя детей хочу.

Мне хочется покрутить пальцем у виска. Как у «Султана Сулеймана» все до безобразия просто!

– Так хотел, что параллельно нашей семье женился на другой. Ну да, она моложе, здоровее, с богатым влиятельным отцом. Я же бесприданница…Но это уже неважно. У нас ничего с тобой точно не будет, никакой семьи. Потому что я подам в ближайшие дни на развод. Делить нам с тобой нечего, кроме квартиры, так что разведут быстро…

– Ты совершаешь ошибку, – обхватывает меня за плечи и встряхивает. – Никто не будет любить тебя так, как я.

Вспоминаю горящий взгляд Ярослава. И его поцелуй, который все нутро перевернул, и смеюсь Аркаше в лицо.

– Самое большое мужское заблуждение. Второе, – поднимаю вверх указательный палец, – что я никому не нужна с ребенком.

С силой толкаю мужа в грудь.

– Иди к жене и сыну.

– Я не дам тебе развод! Я буду за тебя бороться! И все исправлю.

– Нечего исправлять. Не трать зря время, – бросаю через плечо, прежде чем вывалиться в коридор. – И не подходи ко мне больше.

– Ты моя, Карина! – летит в спину яростный крик. – Моя! Я тебя не отпускал!

Подхватив карты пациентов со стола, быстрым шагом покидаю кабинет. Обнимаю себя руками, пытаясь прогнать страх, которым, как паутиной, окутал меня Аркадий.

А следующая мысль, которая вспыхивает, как молния: я хочу в объятия к Наглецу. Чтобы обнял и защитил. Внутренне даже не сомневаюсь, что он может…

Глава 17

Карина

Остаток смены проходит штатно. Много осматриваю, консультирую, кого-то радую, кого-то отправляю на комплексное обследование. Много рожаем и помогаем чудесным малышам появиться на свет. И наконец, вечерний обход завершает сегодняшний рабочий день.

Без зазрения совести спихиваю жену собственного мужа другому доктору. Жаль, Яна взяла отгулы за свой счет как раз на те дни, когда Милана будет лежать в нашей клинике. Как знала, что Милана окажется у нас…

Коллега, на удивление, безропотно принимает дополнительную работу. Раньше я бы много чего выслушала, а здесь – уверенный кивок, краткое «Хорошо» и странный, с долей жалости, взгляд в мою сторону.

Похоже, вопли Аркаши не остались не услышанными. И на ближайшие дни я и моя покалеченная семейная жизнь – сплетня номер один.

Спасибо, муженек, даже тут умудрился поднасрать.

С остервенением сбрасываю с себя медицинскую форму и натягиваю платье. Подгоняет то, что я наконец-то увижусь с главным и самым дорогим мужчиной моей жизни. Смогу обнять, затискать, зацеловать пухлые щеки и вдохнуть невероятный аромат детской макушки.

Счастливая улыбка растекается по губам, стоит мыслям о Максике завладеть мной полностью. Правда, сынок терпеть не может, когда я так его называю.

«Это по-девчачьи», – морщит носик мой маленький храбрый мужчина. – «Я – Максим Владимирович», – не выговаривая «Р», но все равно гордо вскинув подбородок, заявляет этот царь, как я его дома называю.

И неспроста.

У Макса очень сложный и упрямый характер. Сын очень привязан ко мне. С самого рождения не отпускает ни на шаг. И очень ревностно относится к моему окружению, никого не подпуская близко и, как храбрый воин, защищая маму от всех и вся.

Улыбаюсь, вспоминая, как он включал сирену в младенчестве, стоило кому-нибудь потянуться ко мне, чтобы обнять. Даже Аркаше пришлось не один месяц искать подход к моему маленькому царю. И то Максик не принял его до конца, а лишь заключил перемирие ради меня, видя, как мне был важен Аркаша. Смирился, но не сломлен.

Кто-то мог бы сказать, что такое отношение ребенка – адская мука. Не иметь ни миллиметра личного пространства, все время быть с малышом, не спускать его с рук двадцать четыре на семь, быть единым целым и не иметь возможности почувствовать себя просто женщиной – самое сложное испытание, приводящее к депрессии и выгоранию, по мнению большинства новоявленных мамочек.

Кто-то, но не я.

Для меня сын – самое настоящее чудо. Больше, чем все. Макс – моя жизнь, мой воздух. Тот, кто сделал меня мамой, когда я на это уже почти не надеялась. Может, звучит дико, невозможно, но у меня случилось именно так: именно Макс подарил мне жизнь и раскрасил ее новыми красками. Без него меня нет и никогда больше не будет.

Поэтому я вылетаю из клиники, но на самом пороге резко торможу, растерянно оглядывая парковку. И только потом вспоминаю, что моя машина у Наглеца. Надеюсь, вернет, – хихикаю про себя, вызывая такси.

А в следующий момент с уверенностью вспыхивает в голове: вернет. Царев не похож на того, кто разбрасывается словами и относится пренебрежительно к женщинам.

К моему счастью, такси приезжает быстро, и уже через пятнадцать минут я переступаю порог маминой квартиры.

– Мама! – из комнаты выглядывает темноволосая макушка с торчащими в разные стороны вихрами. И в следующую секунду срывается с места и запрыгивает в мои объятия. Я только и успеваю упасть коленями на пол. – Мамочка! Моя мамочка! Моя хорошая! Любимая, – мурлычет, как котенок, поглаживая меня, словно не верит, что я стою перед ним.

Время для нас останавливается. Все становится таким неважным.

Зацеловываю сына как в последний раз. Этот котенок заливисто хохочет и подставляет мне свои пухлые щечки. Крепко обнимает меня за шею и прижимается всем телом, показывая, как я ему нужна.

Каждый раз сердце разбухает до невероятных размеров и готово вырваться из груди. Невозможно описать то, что я чувствую в этот момент. А я просто наслаждаюсь каждым мигом. Записываю все на подкорку сознания и бережно складываю все воспоминания в копилку. Чтобы осторожно перебирать их, когда мой котеночек вырастет и уже не будет так со мной ласкаться.

– Мама, а почему ты такая грустная?

Вскидываю брови. Неужели так заметно? Я ведь так старалась скрыть свое состояние именно от Макса…Но мы настолько близки, что чувствуем друг друга на самом высоком уровне. Даже слова никакие не нужны.

– Я не грустная, сынок, – вру сквозь силу. – Все хорошо. Просто очень устала. Но ты меня обнял, и стало легче.

– Мамочка, а где дядя Аркадий? – неожиданно спрашивает Макс, чем вновь заставляет мои брови взметнуться вверх.

– У него много работы, сынок…

Максик дует губы, хмурится и тщательно что-то обдумывает. Заглядывает мне в глаза и медленно выдает:

– Мам, а давай мы уйдем от него? И будем жить отдельно.

Напрягаюсь. Как бы мой муж не нравился Максу, он никогда не просил меня его бросить. Знал, как Аркаша был мне важен. Жаль, что только мне одной…

Переносицу снова ломит, а в глаза как будто песка насыпали.