Кланы Четырех Ветров. Том 1
Стоило объявить совет завершенным, Яо Мэйли покинула зал первая, а Лэй Бао верной собачкой увязался за ней. Только после того как двое из Четырех глав ушли, Бай Циу сам подошел к Вэйюэ и предложил прогуляться. Глава Северного Ветра не стал сразу отказываться, ему было любопытно, что же тот ему хочет сказать. В конце концов, если глава Бай слишком ему надоест, он всегда знает, как накалить его так, чтобы беловолосый зануда самостоятельно ретировался.
Бессмертные медленным шагом прогуливались по извилистой тропинке, беспечно блуждающей по густому лесу. Солнце спряталось за вершины величественных гор. Вэйюэ начало казаться, что его спутник в самом деле захотел просто прогуляться и говорить совершенно не намерен. Но через какое-то время Бай Циу все-таки прервал затянувшееся молчание:
– Твой брат тебе ничего не рассказывал?
Такого начала диалога Вэйюэ никак не мог ожидать. При чем тут его брат? Неужели непослушание учеников настолько задело достопочтенного главу Западного Ветра? Даже если и так, то почему упомянул только его брата, он не один покинул территорию кланов. Или Бай Циу задел именно Юйлун из-за того, что Вэйюэ с ним связывает общий род, а род Чжао всегда служит роли козлов отпущения… Злость начала закипать, глаза сузились и презрительно окинули взгляд лицо Бай Циу. Дикий волк, оскаливший пасть, оставил шанс на последнее слово своей жертве. Умерив пыл перед тем, как взорваться и вылить бурным потоком весь накопившийся гнев, Вэйюэ все же решил уточнить:
– Не рассказывал что? – На каждом слове зрачки все больше сужались. Вены сетью выступили на шее, приковав взгляд спутника.
Стряхнув наваждение, Бай Циу ответил – он только сейчас осознал, что Вэйюэ мог не так его понять:
– Про то, как он с остальными учениками повстречал Лудуня.
После этого ответа на мгновенно остывшем от гнева лице Вэйюэ отразились удивление и непонимание. Тогда же Бай Циу объяснил все в подробностях о произошедшем с его братом и двумя соучениками, слово в слово как ему пересказали ранее юные адепты. Тень и призрак еще долго стояли в тишине, каждый погрузился в свои мысли, по кругу прогоняя всплывшие обстоятельства. Первым молчание прервал озадаченный Вэйюэ:
– Ты сказал, что дух использовал технику удушения клана Небесных Сапфиров? У духов нет и быть не может золотого ядра. Как такое возможно?
– У меня нет ответа на этот вопрос. Не думаю, что ученики солгали. До подобного даже додуматься невозможно в здравом уме. – Бай Циу отвел взгляд в сторону, поморщив нос, – его явно не устраивало, когда он чего-то не понимал.
– Кто еще об этом знает?
– Кроме нас и участников произошедшего – никто.
Помимо свалившейся на них проблемы, Вэйюэ поймал себя на мысли: почему Бай Циу решил доверить эту тайну именно ему, а не поднял, например, на сегодняшнем совете, в конце концов лично не пообщался с Яо Мэйли или Лэй Бао? Этот вопрос мучил Вэйюэ, ведь любой бы сказал, что глава Бай последний, кто доверится главе Чжао. Среди бессмертных давно повелось считать Бай Циу с Чжао Вэйюэм злейшими врагами. Спроси у них, почему, никто бы толком не смог объяснить, просто их часто видели ссорящимися друг с другом. А взгляды, которыми они сталкиваются, словно удары лучших мечей из суровой стали. Никто бы не рискнул встать между ними.
Юйлун отличился, не заикнулся даже о произошедшем, по всей видимости глава клана Западного Ветра хорошо умеет закрывать рты одним своим видом. Вэйюэ даже стало немного обидно, что брат не рассказал ему самостоятельно.
В который раз, обсуждая произошедшее с учениками от начала до конца, главы приняли решение держать все в тайне, пока не появится хотя бы крупица здравых объяснений. Затем глава Бай и глава Чжао разошлись по своим делам.
Глава 6
Дикий кот-оборотень любит слушать музыку
По прошествии трех дней главы кланов Четырех Ветров отправились на древнейшую гору Тайшань. У подножья горы они оказались ближе к полудню; тени от листьев деревьев мерцали на лицах и одеждах бессмертных, волосы трепетали от легкого дуновения южного ветра, подобно колосьям на необъятных пшеничных полях.
Одежды Яо Мэйли ярко выделялись на фоне изумрудного леса, словно раскаленная лава медленно стекала по лесной тропе, способная испепелить до остатка все, к чему прикоснется. Голубые отливы снежных одежд Лэй Бао, следующего немного позади главы Яо, тушили этот расстилающийся огонь, не давая сжечь все вокруг. Чжао Вэйюэ сливался с мглой лесных теней, еще более очерняя и сгущая их атмосферу. Он был той самой тенью, что нещадно поглощала нежные солнечные лучи. Лишь белый свет от серебристых одежд Бай Циу, следующего по левое плечо от Вэйюэ, не давал главе Северного Ветра утонуть в омуте собственного мрака.
Даосы разделились примерно на средине тропы, следующей вверх к Небесам. Каждый направился на поиски своего духа. Гора Тайшань кишела разнообразием всевозможных существ, как добрых, так и смертоносно-опасных. Не каждый бессмертный рискнет сунуться в их обитель, тем более в одиночку, но разве глав самых влиятельных кланов способен остановить такой пустяк?
Лэй Бао отправился на поиски таинственного горного жителя – Сяньли[15], духа дикого кота-оборотня. Поговаривают, стоит дикому коту постареть, и он получит духовную силу самих Небожителей. С древним котом, обладающим силой Небожителей, Лэй Бао не был в состоянии справиться, он надеялся отыскать более юного духа и взрастить его самостоятельно.
Встретить загадочное существо достаточно сложно: как и любая другая кошка, дух ведет скрытный образ жизни, нападая на путников, случайно зашедших на его территорию. Дух соблазняет свою жертву, являясь ему на пути изящной дамой или благородным мужем, и стоит повестись на уловку хитрого кота, после он безжалостно высосет душу несчастного. Есть только один способ выжить, не поддавшись на очаровывающие силы, – слиться с духом в едином поцелуе, тем самым прерывая высасывание души. Дело в том, что после очарования жертва хоть и остается в сознании, но совершенно не может двигаться, лежит подобно тряпичной кукле. Только истинно влюбленный путник сможет высвободиться из кошачьих пут и поцелуем оборвать свою скорую погибель.
Лэй Бао выяснил об этом способе из древних трактатов, пылящихся в залах библиотеки клана Восточного Ветра. Реальных подтверждений написанному известно не было. Никто не встречался с людьми, которые пережили встречу с духом Сяньли. Автор древних трактатов оставался неизвестен и найти его не представлялось возможности. Главе Лэй оставалось надеяться, что сказание из трактата является истиной, а не россказнями очередного горе-писаки.
Яо Мэйли взобралась на вершину горы Тайшань в поиске красного пера духа Фэнхуана[16], предстающего перед путниками в виде неимоверных размеров огненной птицы с оперением цвета радуги. Фэнхуан – предвестник возрождения и новых возможностей. Когда солнце погибает, падая за горизонт, дабы вновь переродиться и взойти на небесную гладь, с последним лучом солнца слетает багряное перо огненной птицы.
Только поистине изысканные путники, сильные духом и трепетно заботящиеся о мелочах, смогут заметить перо и вернуть Фэнхуану, когда тот явится за ним. Фэнхуан исполнит любое желание путника, нашедшего и сохранившего его прекрасное перо. Яо Мэйли считала себя достаточно изысканной, что множество раз подтверждало количество ее воздыхателей. Кто, если не она, достоин увидеть перо? Блуждая по горным лесным тропам, бессмертная внимательно вглядывалась в синее небо с плывущими кучерявыми облаками. Вскоре солнце покинет небесную гладь, а значит, стоит быть предельно внимательной.
Бай Циу блуждал по горе вот уже который час в поиске древнейшего чуда – единорога Цилиня[17]. Двухтысячелетнего духа удостоятся увидеть исключительно благородные, пользующиеся высоким уважением и народной любовью путники.
Роковой ошибкой многих путников, пылающих надеждой встретить Цилиня, было то, что они собирали как можно больше редких трав перед тем, как отправиться на поиски божественного единорога. Предполагая, что дух единорога с удовольствием отведает их, принимая подношение, и отблагодарит за старания. Но эти глупцы упускали одну важную деталь: Цилинь, ступая по траве, не приминает ни травинки. Вовсе не из-за того, что он нематериален, а оттого, что бережет и высоко ценит природу, оберегая жизнь даже букашечек под ногами. Обладая человеческой речью и тысячелетиями прожитых дней, он способен дать мудрый и справедливый совет. Нет ничего, чего не знал бы божественный единорог. Только вот Цилиня невозможно отыскать самостоятельно, дух ступит к путнику только в том случае, если посчитает его достойным человеком.
Единорогу скучно живется на горе, он страстно любит загадывать загадки – некая слабость Цилиня. Разгадать все загадки духа, возможно, никто не способен, где-нибудь путник обязательно допустит ошибку. Говорят, разгадавший все три загадки удостоится чести стать его духовным другом. В благодарность Цилинь посвятит свое существование служению столь мудрому господину.
Чжао Вэйюэ шел по узкой тропинке, ведущей по краю отвесной части скалы, – один неверный шаг, и из цепких лап смерти вырваться не получится. Бушующий ветер на окраине горы так и норовил скинуть в бездну блуждающего даоса. Пока солнце освещало путь, мужчина искал пещеры, запоминал их точное расположение и рисовал печати-ловушки по обе стороны от входа в пещеру.
Незатейливые ловушки дадут бессмертному знать, если невидимую линию духовной энергии, исходящей из правой печати и входящей в левую, пересечет кровожадный дух. Демонический дух является и покидает свою пещеру, когда легкий солнечный день сменяет вязкая, всепоглощающая тьма. Несущий катастрофы, неизлечимые болезни и полное опустошение монстр. Величают его Фэй[18].
Вэйюэ усмехнулся, осознавая, что у них с монстром на самом деле много общего. Они оба отравляют мир своим присутствием. Все боятся их, не нападая скорее из-за страха, чем из-за нехватки сил. Но на самом деле каждый желает им лишь смерти, желательно медленной и мучительной.
Демонический дух правит горой Тайшань. Где ступит его когтистая лапа, там обмелеют реки и болота, трава и деревья иссохнут, превращаясь в труху. Ни один благоразумный заклинатель не посмеет бросить ему вызов. Но Вэйюэ нельзя назвать благоразумным, когда дело касается защиты и безопасности его брата. Единственная родная кровь, семья, что у него осталась. Глава клана Северного Ветра даже план не разработал, по которому будет действовать, полностью полагаясь на волю судьбы. Да и судя по известной информации, Фэй уничтожит любого, кто предстанет перед его кровавыми глазами, сотрет навсегда с лица земли, поглотив душу. Несчастной жертве даже в круг перерождения[19] попасть не получится. Вэйюэ старался много не думать об этом нюансе.
Лэй Бао вновь спустился к подножью горы в поисках духа кота. С очередным порывом ветра до ушей бессмертного донесся еле слышный женский плач. Плач, настолько пропитанный горем, что становилось не по себе, и глава Лэй решил все же проверить, что там случилось.
Немного пройдя по лесу, даос вышел на небольшую поляну, где стояло с десяток людей в белых траурных одеждах. Еще несколько несли гроб к вырытой яме. Лэй Бао осмотрелся в поиске других могил, но очевидно, что их не было. Мужчина все же решил выйти и спросить, почему для места захоронения выбрали эту поляну. Приметив совсем молодую девушку, единственную не проливающую морских слез, он обратился к ней мягким голосом:
– Госпожа, позвольте узнать, по какой причине приняли решение захоронить гроб именно на этом месте? Здесь же нет кладбища? Надеюсь, вы не посчитаете мой вопрос неуместным. – Лэй Бао неглубоко поклонился одной головой.
– Господин. – Девушка немного отшатнулась от неожиданного появившегося Лэй Бао. Резво прикрыла лицо белоснежным веером с нарисованными журавлями, скрывая смущение, а затем продолжила: – Хоронят жену моего названого старшего брата. Глупенькая часто гуляла одна у подножья горы. Никого не слушала, что это опасно из-за скопления духов, обитающих на Тайшань. Представляете, господин, шаманка сказала, что ее душу высосал сам Сяньли. При жизни однажды девушка проговорилась моему брату, что желает быть захороненной у подножья горы, сейчас он лишь исполняет ее волю.
При словах о Сяньли на миловидном мужском лице, схожем по красоте с женскими чертами, застыла складочка меж насупленных бровей.
– Не знаете, по каким тропам она любила гулять?
– Господин, если я скажу, разве не подвергну вас той же участи, что коснулась жены моего брата? Что, если шаманка окажется права и ее душу взаправду высосал Сяньли?
– Не стоит беспокоиться обо мне. Я бессмертный и прибыл на гору Тайшань в поисках Сяньли. – Тут Лэй Бао показалось, что глаза девушки как-то подозрительно сверкнули, но он решил не придавать этому большого значения. Вероятно, юной девушке еще не доводилось встречать бессмертного и это ее поразило.
После недолгих уговоров девушка в траурных одеждах все же указала заклинателю путь. Лэй Бао незамедлительно направился по тропе, опоясывающей великую гору Тайшань. Брел он так где-то час, может и больше, пока перед его взором не предстала прекрасная незнакомка.
Лимонное одеяние, расшитое розовыми лотосами, и оранжевый пояс на тонкой талии подчеркивали утонченность девицы. Белоснежное лицо без единого изъяна, длинные, стелящиеся по плечам темные волосы с дорогими заколками. За левым ушком красовался живой розовый цветочек. Любой мужчина влюбился бы в нее с первого взгляда, только слепец мог не заметить необычайную девичью красоту.
Вот и Лэй Бао, совсем позабывший о поисках Сяньли, поддался ее чарам, любуясь юной девушкой, не отрывая томных глаз. Прекрасная незнакомка поманила его пальчиком ближе к себе, заливаясь девичьим смехом, ее щеки горели персиковым румянцем. Глава Восточного Ветра шел за ней вплоть до деревянного домика, окруженного со всех сторон хвойными деревьями. Опьяненный сильнее, чем от самого крепкого вина, он все же смог оторвать глаза от созерцания прекрасной незнакомки и разглядеть веер в женских руках, что манили заклинателя за собой. Его глаза округлились, вся томность сошла, словно туман рассеялся над рекой, стоило ему осознать. Это же тот самый веер с журавлями, которым прикрывалась девушка в траурных одеждах несколькими часами ранее!
– Ты и есть Сяньли! – смог он разомкнуть губы, но тело по-прежнему не слушалось и самостоятельно следовало в дом за девушкой.
– Милый, раньше надо было думать, раньше! – улыбнулась девица, сверкая кошачьими глазками.
Она аккуратно уложила свою жертву на пол и бессовестно нависла над ним, их глаза оказались напротив друг друга, а губы – непозволительно близко. Девушка вновь залилась смехом, блики заиграли в кошачьих глазах.
– Давно я не отведывала душ заклинателей. Милый, твоя душа так вкусно пахнет! – Закончив фразу, девушка закрыла глаза и приоткрыла расслабленные бежевые губы, словно готовясь вот-вот слиться в поцелуе, но остановилась на небольшом расстоянии от заветного соприкосновения.
Лэй Бао почувствовал, как из него высасывают силы, его быстро начинает одолевать сильная слабость, но он не может пошевелиться и прервать действия духа. Тут перед его глазами возник образ девушки, что таилась в глубине его мягкого сердца… Той, которую глава Лэй давно любил всей душой; той, которая никогда не узнает об этом. Даос боялся признаться, ведь он был практически уверен, что им не суждено быть вместе. Но можно ведь любить вопреки этому? Любить безответно? Правда? Такая, как она, никогда не примет его чувств. Обреченные чувства с самого их зарождения. Лэй Бао рискнул отправиться на поиски Сяньли, потому что сердце его давно было занято истинной любовью в багряных одеждах, что так подходят ее непреклонному характеру. Несмотря на то, что коту-оборотню удалось затуманить его сознание, ни одни любовные чары не смогут долго противостоять искренним чувствам.
По мужской щеке скатилась одиночная слеза; поддавшись вперед, он отчаянно слился в поцелуе со своим наваждением. В его глазах он имел смелость слиться в поцелуе со своей возлюбленной, хоть и на задворках здравого рассудка он понимал, кого на самом деле целует. Реальность медленно прояснялась, Лэй Бао открыл глаза, над ним больше не нависала девица в одеяниях цвета крыльев желтой бабочки. Одним рывком даос поднялся с деревянного пола и огляделся. Тело вновь поддалось его контролю, но сил все же недоставало; пошатнувшись, он присел на пол и оперся спиной о стену. Что он творит, как посмел осквернить ее даже в своих мыслях?
Белая дымка сконцентрировалась в дальнем углу комнаты, и из нее восстал дух с глазами как у кошки и телом большой собаки, а белоснежная кошачья шерсть сливалась с дымкой, парящей вокруг кота-оборотня. Если присмотреться, дух словно мерцал крошечными золотыми вкраплениями.
– Тебе удалось прервать меня, заклинатель. Давно я не встречала подобных чувств, что нещадно терзают одинокую душу. – Дух Сяньли направился грациозной походкой к даосу и сел подле него, умывая пушистую лапку. Дымка по-прежнему окутывала его тело. – Ты искал меня, чтобы уничтожить?
– Я искал тебя не для того, чтобы погубить. Я желаю, чтобы ты стал моим духом-покровителем и отправился в мой клан.
– Я вижу у тебя на поясе сяо[20], сыграй мне. Если мне понравится, я буду являться по первому зову мелодии, что ты исполнишь сейчас, – бросил невзначай Сяньли.
Адепты клана Восточного Ветра искусно играли на вертикальной флейте. Мелодии, исполненные на сяо, были одной из основных духовных практик, не считая использование главного оружия – меча. В клане Восточного Ветра играли боевые мотивы на сяо редко, в основном на тренировках, чаще адепты исполняли обыкновенные мелодии. Музыка способна убить, если сыграть необходимую комбинацию и вложить духовные силы, а также способна залечивать раны или очищать душу.
Не отвечая более ни слова духу, Лэй Бао взял в руки вертикальную флейту, и ненадолго погрузившись в раздумья, вспомнил мелодию, что давно не исполнял. Мужчина сочинил ее, когда его сердце впервые познало любовь, мелодия была насквозь пропитана его юношескими чувствами. Мягкая музыка медленно разлилась по комнате, наполняя ее, проникая глубоко под кожу. Дух перестал вылизывать лапку и принялся внимательно слушать искусную игру безответно влюбленного бессмертного.
Когда Лэй Бао закончил, дух не сразу начал говорить, глядя на бессмертного изучающим взглядом. Что было на уме у духа, так и осталось загадкой.
– Мне понравилось, я сдержу свое слово, заклинатель. Если понадоблюсь, начни играть эту мелодию, и я незамедлительно появлюсь. А сейчас мне необходимо закончить дела, я покидаю тебя. – После этих слов дух испарился, а белесая дымка постепенно рассеялась в пространстве. Тошнотворный привкус остался во рту бессмертного от потери духовной энергии или от болезненных воспоминаний, вновь захлестнувших его.
Глава 7
Все-таки злодей в фиалковых одеждах или в черных?
Пока главы Четырех Ветров усердно искали духов, где-то очень-очень далеко от горы Тайшань состоялась следующая встреча.
В просторном мрачном тронном зале стойко ощущался отвратительный запах железа. Посередине поднималась широкая лестница с белыми ступенями, запятнанными свежей кровью. Она змеей вилась к округлому центру, где располагался резной трон. На его заостренной спинке виднелся выпуклый каменный череп, что, стиснув зубы, наблюдал за деяниями своего Владыки. На троне восседал заклинатель в фиалковых одеждах, сложив ногу на ногу и гордо выпрямив спину. Белесые волосы его были скреплены изящной золотой заколкой с камнями, граненными в виде лепестков фиалки. Надменное лицо выражало крайнее недовольство, окидывая взглядом убранство зала: мощные колонны и красные шелка, опутавшие их, словно сети.
По обе стороны от пепельных ступеней двумя шеренгами замерли подчиняющиеся ему сектанты, не смея даже взглянуть в сторону своего Владыки. Несколькими минутами ранее он приказал Лудуню растерзать шестерых приверженцев только оттого, что ему не понравился их запыхавшийся внешний вид. Владыка почитал изящество, все должно выглядеть роскошно и услаждать его змеиные глаза. Он не потерпит мерзкую вонь от вспотевших отребьев. Сектанты старались лишний раз не дышать, дабы ненароком не привлечь внимание их Владыки в этот час.
Тишину в тронном зале прервал ворвавшийся в двери Ван Вэйшэн[21], возглавляющий клан Небесных Сапфиров. Ожесточенный Лудунь моментально среагировал и бросился на мужчину, но Владыка секты Карателей остановил существо одним лишь жестом руки, не роняя даже легкого взгляда на заклинателя, побеспокоившего его.
– Владыка Люй Сяолун[22]. – Ван Вэйшэн склонился в приветственном поклоне, темно-синие ткани его одежд покрыли запятнанный кровью пол. Подмечая, что Владыка пребывает в скверном настроении, он нахмурился, между бровей собрались напряженные морщинки, а на висках выступила холодная испарина.
– Вэйшэн, как вовремя ты явился. Доставил новых адептов? – взбодрился Владыка секты Карателей.
– Владыка! – Глава клана Небесных Сапфиров склонился еще ниже. Голос его звучал рвано и тревожно. – Это слишком рискованно, скоро все дойдет до глав Четырех Ветров. Становится невозможно держать в тайне слухи о пропаже одиннадцати адептов клана Небесных Сапфиров!
– Разве я позволял тебе так много болтать?! – Люй Сяолун вскочил с трона и направил на главу Небесных Сапфирово черное марево, что скрутилось вокруг шеи бессмертного и подняло его в воздух. Без того узкие змеиные зрачки Владыки еще более сузились. – Ты, отродье, забыл, кому служишь?!
– Пощадите! Я все сделаю! Я все понял! – молил, хрипя, Ван Вэйшэн.
Люй Сяолун все же отпустил его, ведь убивать пока не планировал. Ему совершенно не хотелось искать нового поставщика заклинателей, теряя столько времени. Придется немного потерпеть бескрайнюю тупость ублюдка из клана Небесных Сапфиров. Но терпение Владыки не бесконечно.
– Ты поставляешь мне убогих слабаков! Если хочешь жить, тащи сюда своих сильнейших адептов, иначе сам займешь их место!
Ван Вэйшэн грохнулся на пол, как только черное марево отпустило его шею, и замер в низком поклоне своему Владыке. Напоследок Люй Сяолун окинул его свирепым взглядом, расправил струящиеся по могучему телу фиалковые одежды и вернулся на трон, усмехаясь. Псу иногда необходимо напоминать, где его место.
* * *На вершине горы Тайшань возвышалось древнее дерево с раскидистыми ветвями, смотрящими во все стороны света. Яо Мэйли сидела, свесив ноги, на самой широкой ветви, концом указывающей на северо-запад. Листья колыхались от ветра, как и длинные шелковые волосы главы Яо. Красные одежды стекали водопадом вниз, пламенем обнимая толстую ветвь.
Солнце частично виднелось над линией горизонта, но вскоре минует его и скроется во мраке до следующего своего прихода. Почему-то именно сейчас на ум Яо Мэйли пришла пренеприятная мысль. А имя этой пренеприятной мысли – Чжао Вэйюэ. Губы скривились от воспоминаний о нем. Казалось, даже в самые безмятежные дни все мысли сводятся к этому проблемному главе Чжао.
«Только от клана Северного Ветра столько проблем, – непокорные адепты Вэйюэ умудрились впутать самую прилежную ученицу Се Ди в свои грязные делишки, бесстыжие. Чжао Вэйюэ, тебе следует лучше присматривать за своим младшим братом! Какой из тебя глава величественного клана, если не может совладать даже с одним учеником, являющимся твоим кровным братом?! Бездарность. Тебе давно пора преподать урок, зачем только на том совете, когда была отличная возможность навсегда избавиться от тебя, вмешался глава Бай? Вэйюэ, ты заслужил смерть за использование темной печати. Желаешь когда-нибудь использовать подобную смертоносную технику на нас? На великих главах Четырех Ветров? Ты ведь нас тоже за врагов считаешь. Но единственный, кто заслуживает смерти – ты!
Не думаю, что Бай Циу удержит твои безумные порывы. Как он мог тогда поручиться за тебя?! Еще и попросил не сообщать тебе об этом, но почему? Неужели он не понимает, что ты неуправляем и нестабилен, ты и главу Бай не пощадишь!»
Глава Южного Ветра вновь погрузилась в воспоминания о том, что происходило на одном из прошлых советах.
Вэйюэ незамедлительно покинул круглый Зал собраний после молчания Циу в ответ на свою просьбу. Глава Северного Ветра лишь просил главу Западного Ветра высказать личное мнение о произошедшем в клане Восточного Ветра. Тогда он получил в ответ три холодных слова: «Мне нечего сказать». Стоило створкам дверей Зала собраний задвинуться, Яо Мэйли жутко возмутилась этой напыщенной выходкой, а Лэй Бао тут же подхватил ее настроение.
– Каков наглец! – повысила звонкий голос глава Южного Ветра.
– Самый недостойный глава из кланов Четырех Ветров. – Лэй Бао поддерживал любое слово главы Яо, изредка дополняя его. – Глава Чжао только и делает, что позорит нашу репутацию.
– Главы, прошу вас успокоиться, – раздался наконец тихий голос Бай Циу, смотрящего на закрытые двери. Несмотря на то, что говорил он негромко, его слова услышали все, кто без устали выкрикивал порочащие фразы все это время.
