Беззащитный

Беззащитный
Никита Шмелёв

Жизнь не баловала Игоря разнообразием, но все в ней шло, как положено… до одного «прекрасного вечера». Сперва загадочно исчезает коллега его жены Нины, самого Игоря преследуют приступы беспричинного страха. А потом жизнь раскалывается надвое. В своих снах Игорь начинает видеть неизвестную прекрасную женщину. Она в беде, она нуждается в его защите. Ради нее Игорь пускается в запутанное путешествие по своим сновидениям, которые дарят ему невероятной силы переживания, недоступные наяву. В реальности же Игорь чувствует, что некто преследует его, выслеживает на работе, на улице. Подбирается к самому его дому. И к Нине. Неизвестно, чего хочет таинственный преследователь. Но Игорь не сомневается, что грядет нечто страшное. Как защитить себя, свою жену и свой дом? И надо ли бояться снов, мир которых все глубже затягивает Игоря?

Никита Шмелёв

Беззащитный

Глава 1

Передышка закончилась.

Игорь выудил из кармана связку ключей и воткнул самый большой из них в замочную скважину. Еще и с силой, с размаху, будто внезапно напал на свою входную дверь, как убийца с ножом. Будто ему хотелось покончить с ней одним ударом, наверняка и чтоб не мучилась. Правда, об эту же дверь он устало и облокотился свободной рукой, словно выдохшись после долгой пробежки. Хотя как он мог устать после подъема с первого этажа на четвертый? Что это, труд, что ли? Одно удовольствие! Чуть ли не самый короткий промежуток за весь день.

У Игоря таких промежутков было много, разных и по продолжительности, и по наполненности. От кровати до ванной, от ванной – до выхода из квартиры. От выхода – до машины. Потом – от того, как завелся двигатель, до парковки у арт-центра. На рабочем месте промежутки менялись день ото дня, график же ненормированный, работы то густо, то пусто. Но, так или иначе, львиную долю времени занимали в жизни Игоря именно промежутки. А между промежутками были передышки. Тоже разные, но все – мучительно короткие, проходящие очень быстро.

Обычно люди заполняют такие передышки, покуривая сигаретку или – времена-то изменились – посасывая эти похожие на флешки пластиковые штуки, из которых и дым почти не выходит. Но курить Игорь бросил сразу после диплома, поэтому во время каждой передышки он, собственно, просто дышал. Дышал и ничего не делал. Ни о чем не думать у него не получалось, но хоть делать ничего было не нужно.

Вот и сейчас одна такая передышка только что закончилась. Та, которая занимала несколько секунд между последним шагом к входной двери и появлением из кармана связки ключей. Предыдущая передышка была внизу, в машине. Там, конечно, можно было растягивать время, сидеть и просто дышать, не вылезая, хоть две минуты, хоть все пять. А тут, на лестничном пролете, особенно не надышишься. Пару раз затхлый застоявшийся воздух носом втянешь – и на том спасибо.

Игорь отворил дверь.

Что можно было ожидать за ней? Детский гомон? Собачий лай? Может, добродушный ор множества домочадцев? Или, наоборот, мерзкую ругань с матюгами? Игорь не знал, что из перечисленного его бы обрадовало, а что – взбесило. Однако из квартиры не донеслось никаких громких звуков вообще. Где-то там негромко бубнил какой-то подкаст, а так было тихо.

Хотя нет. Наряду с ровным бормотанием из динамиков слышался еще и голос Нины. Говорила, похоже, по телефону. Раздраженно. Похоже, что по работе. Редкость для обычного будничного вечера, которая заставила Игоря помедлить в дверном проходе лишнюю секунду. Предстоящий промежуток мог оказаться неприятным.

Раздеваться в прихожей было неудобно. Несмотря на весь видимый дизайн, на который расщедрились хозяева квартиры, самое банальное физическое удобство было оставлено без внимания. Шкаф для верхней одежды был громадный, и его отворенная дверца перегораживала всю прихожую, не давая места, чтоб развернуться. Да рядом еще стояла низкая скамья с несколькими крючками над ней, дававшая каждому входящему и выходящему шанс о себя споткнуться.

Справившись с этой полосой неэргономичности, Игорь тихо прошел в ванную, помыл там руки и заодно внимательно исследовал свою голову, начиная ото лба и доходя, насколько хватало возможности, до макушки. Видимых участков скальпа не прибавилось, однако волосы смялись из-за шапки, и их покров все равно казался жиже, чем с утра. Это заставило Игоря спешно покинуть ванную и – ничего не поделаешь – заглянуть в большую комнату.

Вечер Нины проходил явно не так, как ожидалось. Обычно к этому времени она уже полулежала в пижаме с планшетом в руках и ждала Игоря, чтобы вместе ужинать. А тут даже свой узковатый жакет не сняла, сидела за столом, будто в офисе, с телефоном у уха, нога на ногу и с почти идеально прямой спиной. В это время суток такая поза означала только сильнейшее напряжение.

– Ну куда он мог пропасть, скажи мне? – интересовалась она у неизвестного собеседника, хотя, скорее всего, это была Юля. – Домой Славе позвоните кто-нибудь, в конце концов. Может, плохо ему, может, пластом лежит, может… – Голос у Нины был раздраженный, но и искреннее беспокойство Игорь в нем уловил. – А она что говорит? Как с утра ушел, так и все… Ну да, он рассказывал, что она у него такая… странная…

Почувствовав, что не одна, Нина резко повернулась в сторону двери. С извиняющимся видом помахала Игорю рукой, потом, указывая на телефон, закатила глаза. Вид у нее был не то чтобы возмущенный, скорее, обескураженный. Да, пожалуй, это редкое слово приходило на ум. «Обескураженный».

Игорь тоже помахал, кивнул в сторону кухни, куда поспешно и направился. Вечер, похоже, предстоял суматошный, зато какая-никакая лишняя передышка образовалась, можно было воспользоваться.

Накладывать себе приготовленный со вчера ужин Игорь не стал, а вот пару бутербродов смастерил. Поколебавшись, прибавил к ним банку колы без сахара. Так и засел, уткнувшись в телефон и ожидая, когда супруга освободится и поведает, что же такого у нее случилось.

Просмотр видосиков, правда, не пошел.

Перемалывая зубами колбасу с хлебом, Игорь вдруг обнаружил, что сидит, уперев взгляд в светлую, слегка припорошенную крошками поверхность икеевского стола. Рука с телефоном при этом сползла куда-то в сторону, а большой палец уже неизвестно сколько времени водит не по экрану, а по воздуху над ним.

Вроде что тут такого, на кого не накатывало хоть иногда такое бездумное состояние? Перезагрузка, сброс напряжения. С Игорем такое случалось чуть ли не регулярно. Да только в этот раз случился этот «сброс» совсем не так, как обычно. Игорь не просто ненадолго отключился, его будто сковало параличом. Он мог жевать, да и воздух беспрепятственно поступал в легкие. Но в остальном его тело оказалось полностью неподвижно, пропала всякая способность пошевелиться.

Неприятное, неуютное, некомфортное ощущение. Настолько, что Игорь, словно пытаясь высвободиться из какого-то крепкого удавьего захвата, взбрыкнул всем телом.

Телефон выскользнул из рук, подсек банку с колой. Черная шипящая жидкость залила стол, двинувшись от тарелки с оставшимся бутербродом к краю стола, прямо на Игоря.

Тут сознание опять ненадолго отключилось, но теперь уже ради быстрых автоматических действий. Спустя полуминуты, уже убрав за собой и прополаскивая губку под струей воды, Игорь снова «включился».

И что же его так напугало? А в том, что он напуган, Игорь не сомневался. Пропитанная водой губка в его руках временами подрагивала – это мелко тряслись пальцы правой руки.

Так в чем же дело?

«Интуиция – не ваш конек, – говаривал как-то целую жизнь назад его препод по высшей математике. – Но оно и хорошо, вам бы не пошло». С этим Игорь не спорил, в интуицию он просто не верил. И вот теперь, стоя в кухне, спроектированной и обставленной ничуть не лучше, чем прихожая, людьми, которые сильно угорали по канареечному оттенку желтого цвета, Игорь был почти на сто процентов убежден, что предчувствует нечто нехорошее.

Никакой логики, никакой причины в своем испуге он не видел. Ни в реальности, ни в воображении не было ничего, никакого предмета или явления, которое могло бы его напугать. Даже неясного, расплывчатого пятна, которое бы скрывало в себе нечто пугающее, не наблюдалось. Только одно лишь ощущение, зато совершенно очевидное.

Игорь прислушался к себе. Ритм сердца уже снизился, но можно было не сомневаться, что в самый пиковый момент его пульс участился чуть ли не втрое.

– Насвинячил? – раздался за спиной голос Нины, и Игорь даже удивился, что от неожиданности не вздрогнул. – Давай тогда вместе тортами покидаемся, чего мелочиться?

Он отложил наконец губку, выключил воду и обернулся.

Нина в последнее время все чаще жаловалась, что опять «окоровилась», и ее вечное пристрастие к узким юбкам и приталенным жакетам не способствовало тому, чтобы она от этой мысли избавилась. А еще она почти перестала краситься, потому что «задолбало» и «времени нет». Тем не менее и сейчас Игорь, глядя на жену, нисколько не сомневался в ее красоте.

Совсем не разбираясь, что женщине можно или нельзя носить, что с чем сочетать, он все равно был уверен, что чувства вкуса и стиля Нине никогда не изменят. И если он видел жену рядом с какой-либо другой женщиной, внешность последней чаще всего безнадежно проигрывала. Может, Нине и стоило бы выбирать теперь одежду посвободнее, но в целом ничего даже отдаленно отталкивающего в ее внешности не было. И быть не могло! Даже слегка округлившееся за последние полтора года лицо оставалось миловидным и притягательным.

Сейчас, правда, миловидность полностью исчезла, так как явно раздосадованная Нина скорчила очень непривлекательную рожицу и устало села за стол.

– Давай покидаемся. Только парочку бы я сперва с удовольствием заточил, – ответил Игорь, открывая холодильник и вытаскивая заготовленный ужин. – Чего сморщилась?

– А ничего, – прогнусавила она, передразнивая Юлю, разговор с которой ее сильно вымотал. – Слава пропал. Вот как это бывает у людей, а? Прям передача «Криминальное… чего-то там»: с утра встал, собрался, вышел на работу – и все! – поминай как звали. До работы не дошел и домой не вернулся.

– Гулящий? – с напускной строгостью киношного следователя спросил Игорь. – В пьянстве и разврате замечен не был?

– Был, был, еще как был… Да только домой-то потом всегда возвращался, – подыграла Нина, но все то же искреннее волнение в ее голосе – да и в лице – было очень заметно. – Жена у него… Ладно, чего скрывать: с придурью немножко. То глазами хлопает: «Ой, да что вы, неужели, на работе не был?», а то в истерике теперь бьется: «Куда мужа дели?» У нас уже все на ушах стоят… – Тут Нина прямо упала лицом на подставленные ладони, упершись локтями в стол. – У этого кретина наш внешний диск остался. Сегодня должен был вернуть. Там все, что мы за месяц наснимали. Я весь день прождала, Юлька тоже. И Олежка с Костиком тоже. Все.

– Работа встала?

Разогревая на плите вкусную, хоть и немилосердную с точки зрения чистоты сосудов снедь, Игорь поглядывал на Нину с сомнением: правда, что проблемы, или опять преувеличивает? «Сейчас про Водяного начнется», – сказал он себе, и Нина не заставила ждать:

– Я боюсь, как бы она в обратную сторону не двинулась! Он же, – она раздвинула в стороны руки, изображая необъятные бока своего директора, а потом сделала вид, что снимает с головы маленькую шляпу, подчеркивая его сходство с Водяным из мультфильма, которого Папанов озвучивал, – как увидел, что заминка, сразу начал: «А давайте вот это переделаем», «А давайте вот тут пересмотрим». Дядька уже лет пятнадцать работает, а думает, что все должно плавно идти, как по маслу. Чуть где скорость сбавилась, сразу: «А что такое? А может, по-другому тогда сделаем?»

Расставляя на столе тарелки, Игорь посмотрел на жену скептично, благо она в этот момент отвернулась. Директора фирмы, где она работала, он видел только один раз. Сходство с рисованным исполнителем вечно молодого хита «Я водяной, я водяной, поговорил бы кто со мной…» было и правда заметным. И все равно сейчас Игорю стало за него обидно. Почему-то показалось, что таких насмешек со стороны Нины бедняга не заслуживал.

Пока ужинали, супруга Игоря продолжала с набитым ртом рассказывать о неприятностях, которые вызвал невесть куда подевавшийся коллега. Говорила много и ничего конкретного.

Вместе с еще десятком коллег Нина уже пятый год клепала в основном годный, реже – необычный и крайне редко – прибыльный фото- и видеоконтент для, в общем, любого вида заказчиков. Барахтаться в море из тысяч точно таких же фирм с точно таким же набором услуг было, конечно, тяжело. Но компании Нины удавалось держаться на плаву, переживая и локдауны, и конкуренцию, и даже собственного не слишком последовательного в решениях и вечно сомневающегося босса. Переживание, правда, больше походило на выживание: то заказов не было вообще, то, если они и появлялись, дело всякий раз оборачивалось волокитой, которая очень слабо окупалась тем, что удавалось заработать.

Теперь вот куда-то запропастился коллега по имени Слава, прихватив с собой результаты проделанной работы по нескольким проектам сразу. Получилась, судя по всему, вечная смесь беспечности одних участников события, забывчивости других и нерасторопности третьих. В результате – локальный «Эвер Грин» в локальном Суэцком канале.

Когда Игорь уже убирал тарелки, поток усталого возмущения Нины вроде иссяк, и вечер обещал вырулить на более спокойный путь, но не тут-то было. Сначала из большой комнаты заорал телефон. Тяжко охнув неприличное слово, Нина заторопилась на зов рингтона, и, как только раздалось ее раздраженное «Алло, да!», в дверь позвонили.

Вот тут Игорь вздрогнул, уже почти выпущенные в раковину тарелки противно грохнули о ее дно.

– Чего? – спросила Нина, видимо, у телефона. Затем, услышав ответ, с досадой воскликнула: – Да чтоб вашу… Игорюш, открой, это Олежка!