Панихида по разуму
Зал заполнился шёпотком с редкими вскриками. Около минуты инвестора советовались со спутниками, как вдруг один из крупных мужчин, сидевших в заднем ряду, проговорил:
– Технологический прогресс XIX и XX веков? Телеграф? Радиоволны? Интернет?
– Благодарю, – кивнул Нэр.
Неуверенность, порождённая неожиданным вопросом, исчезла, и весь остальной зал наперебой начал предлагать свои варианты:
– Исследование космоса.
– Технологии женской гигиены.
– Не забывайте и о мужской.
– Микротранзисторы.
– А как насчёт…
Поднялся невообразимый гул, в котором почти каждый пытался перекричать другого. Лишь два человека в левом углу помещения спокойно сидели с лёгкой улыбкой, явно понимая к чему всё идёт. Один из них был Райан О’Морган.
Нэр поднял руку, стараясь успокоить аудиторию.
– Спасибо за ваши варианты. Честно говоря, я приятно удивлён такому огромному количеству интересных ответов, однако… – Добродушная маска исчезла с лица Нэра, сменившись глубокой обеспокоенностью. – Как вы наверняка знаете, всё это происходит не просто так. Чтобы где-то прибыло, где-то должно убыть. – Нэр томно вздохнул. – За всё, что мы сейчас имеем, стоит благодарить главную особенность нашего вида – большой и сложный по своей структуре мозг. Кроме того, не забывайте и о другой, не менее важной черте человека – желании социализироваться и кооперироваться. – Нэр пригляделся к табличке с именем, стоявшей на высокой подставке, перед инвестором, рискнувшим ответить первым. – Как заметил мистер Джонсон, технологический прогресс за последние несколько веков неимоверными темпами мчался вперёд.
Нэр отошёл от трибуны, чтобы не загораживать собой экран для проектора, на котором показался график количества изобретений в отношении десятилетий.
– Как вы можете наблюдать, с каждым годом человечество придумывает всё больше и больше новых замечательных продуктов.
Замолчав на несколько секунд, Нэр дал аудитории переварить информацию и окончательно убедиться в величественном положении рода людского, чтобы резко продолжить и разрушить все их чаяния и ожидания.
– Здесь мы видим ситуацию в представлении рекламщиков и некоторых владельцев технологических корпораций, но сегодня я пришёл к вам, чтобы показать другую сторону медали. Предлагаю вашему вниманию график количества изобретений на один миллиард человек.
Зал с интересом всматривался в экран. С каждой секундой количество улыбок становилось меньше, пока большинство присутствующих не замерло в недопонимании.
– Да, ваши глаза вас не обманывают. По кривой графика можно судить, что, несмотря на весь прогресс и крики о величайшем моменте в истории человечества, в настоящее время наш вид придумывает всего лишь по четыре-пять изобретений на миллиард человек в год. Для сравнения в середине двадцатого века, который в большинстве своём повлиял на прогресс современного общества, эта цифра в среднем равна тринадцати. Про девятнадцатый век с пиком в двадцать наверняка стоило бы промолчать. – Нэр сделал паузу, давая залу выдохнуть. – Как вы видите, последние пятьдесят лет количество изобретений неумолимо падает. Тысяча девятьсот семьдесят пятый год – девять. В восемьдесят пятом – восемь. Девяносто пятый – шесть. И это при современной-то глобализации, когда лучшие умы всех живущих на данный момент поколений имеют возможность обсуждения любых вопросов, невзирая на расстояния и языковую принадлежность.
Нэр оборвал свой монолог, ожидая одного определённого вопроса. В воздухе повисла неловкость, прервала которую невероятно молодая для столь возрастного сборища женщина.
– Может быть, человечество достигло некоего потолка, преодолеть который нам не по силам? Или, может, попросту все ваши графики подтасованы исследователями ради понятной только им выгоды? – с вызовом произнесла она.
Грустная улыбка появилась на лице Нэра.
– Такое мнение имеет некоторые шансы на существование, однако, учитывая доказательства я склонен думать по-другому. Мы считаем, что человечество вошло в новую фазу и, учитывая, что естественный отбор бесповоротно перевоплотился из природного в социальный, не справится без точечного вмешательства. Однако…
Нэр прервался и посмотрел на часы. Времени осталось непозволительно мало. Сократить и быть услышанным абы как или рискнуть? Риторический вопрос.
– Дорогие дамы и господа. Прежде чем продолжить и показать более серьезные доказательства существования той пропасти, в которую наш мир радостно шагает, я бы хотел обратиться к вам честно и сказать. Выступление задержится, поэтому предлагаю всем, кому неинтересна тема, поднятая мной в сегодняшней презентации, собрать вещи и покинуть аудиторию. В моих планах нет и не будет желания задерживать кого-то против его воли.
Аудитория, неожиданно для Нэра, спокойно выслушала его. Как только он умолк, тучный человек, наконец, поглотивший стейк, поднялся и, громко попрощавшись со знакомым в другом конце зала, удалился. За ним вышла девушка, высказавшая предположение о достигнутом потолке развития. Мужчина, поднявший тему технологического прогресса человечества, посмотрел ей вслед и, поборов появившуюся на долю секунды нерешительность, перебрался за опустевший столик в первом ряду.
Нэр выдохнул и хотел было продолжить презентацию, но вдруг половина оставшихся начала собираться и быстрыми темпами принялась покидать аудиторию. Будто школьников пораньше отпустили с урока… Несколько минут они, не замечая никого вокруг, обсуждали, видимо, с друзьями планы на вечер.Слишкомбольшаяпотеря.Чёрт. Ну и хрен с ними. Они бы и не дали денег на мой проект…
Глава 9
Тёмно-бордовый универсал восьмидесятых годов выпуска с подозрительным стуком нёсся по шоссе. Из открытых окон фыркал дешёвый сабвуфер. Водитель то и дело закрывал глаза, отпускал руль, чтобы сыграть на воображаемых барабанах, тряс сальными и чёрными как дёготь волосами, бубнил под нос слова так полюбившейся ему песни:
– Ты бушь смым первм, ты бдешь смым кру-у-утым, но только есл…
Вдруг песня стихла, но уже через пару секунд взорвалась припевом:
– Только если забудешь о завтра и вспомнишь сегодня. Не парься о будущем, живём одним днём, держи кося…
Музыка оборвалась, сменившись стандартным пиликаньем вызова. Майкл от неожиданности дёрнул руль, машина вылетела на соседнюю полосу, однако он быстро вернул контроль над ситуацией.
– А-а-ах, Майкл, звонит «Всемать», – с эротичным придыханием объявила виртуальная помощница.
Майкл на секунду закрыл глаза. Это лучшие десять баксов в месяц, которые я оформлял! Как же мелодично звучит. Возбудился. Несмотря на то, что голос был лишь нейросетевой копией истинного, отличий он не замечал. Уже месяц уши услаждали вздохи и ахи его богини – Всематери. Каждое новое обращение к виртуальному ассистенту приводило Майкла в ребячий восторг. Каждый раз тот заканчивался страхом разоблачения. Если Всемать узнает…
Майкл громко выдохнул и ответил на звонок:
– Приветствую, моя госпожа. Где-то с час назад выехал на семьдесят восьмую магистраль, подъезжаю к Аллентауну, – немного тараторя от волнения, отчитался он.
– Здравствуй, сын мой. Как дела в Рединге? Твой друг соизволил нам помочь?
Неприкрытая раздражённость в её голосе смутила его. Майкл жалобно хмыкнул и принялся оправдываться скорее по привычке, нежели по существу:
– Да, Василий принял от меня листовки и поклялся, что раскидает по знакомым, а те по своим. А вы не прочитали? Я ж всё написал в сообще…
В этот самый момент Майкла осенило: Она же просила позвонить. В колонках послышался громкий, агрессивный вдох. В надежде предупредить возможный взрыв Майкл схватил воображаемые пассатижи и на секунду задумался. Перед ним были два «провода». Красный – умолять о прощении, ссылаясь на забывчивость и огромную нагрузку в командировке. Ещё был синий, которому Майкл дал название: «Включить дурочку». Заключался он в полном отрицании просьбы и попытке полностью перенести ответственность на собеседника, внушая тому чувство вины. Всемать несколько раз громко кашлянула и холодным голосом спросила:
– Ты где? Майкл?
Синий тут точно не подойдёт!
– Здеся я, здеся. – Он с грустным придыханием начал извинительный монолог: – Сейчас вот вспомнил, что вы просили позвонить, моя госпожа… Умоляю о прощении. Вся эта напряжённость в последние недели, видимо, сказывается на моей работоспособности… Сначала долгая поездка, потом этот грёбанный мотель не нашёл мою бронь. А там была скидка, но только через бронь на сайте и за несколько дней до самого приезда. Мошенничество в чистом виде. Я потратил три часа на поиски другого мотеля по карману, но с горячим душем. – Майкл громко выдохнул и затих. Всемать молчала. Лишь её недовольное сопение нарушало установившуюся на мгновение тишину. Мало отговорок, значит. – Потом ещё этот Василий… грёбанные румыны. Представляете, он говорит мне: «Приезжай в мой цветочный магазин “Василёк” у кафе “Пышка” в 14:00». Я добрался до туда на своей тарантайке к 14:10, набираю этого мудака, и знаете, что он мне ответил?
Майкл притих, ожидая от Всематери хоть какой-нибудь, хотя бы и самой небольшой реакции. Пауза невыносимо затянулась. Соединение пропало что ли?
– Что он улетел на Марс? – вдруг с едва заметным интересом бросила издёвку Всемать.
Улыбнувшись во все лицо, Майкл расслабился. Немного поднажать, и совсем успокоится.
– Не-а. Короче, Василий уехал в другой свой магазин… «Васильков» этих у него оказалось пять штук. В итоге он сказал догонять его, потому что времени ждать нету. Ну не нахал ли? Целый день за ним гонялся, но всё же застал его в четвёртом…
– Это всё звучит очень интересно, дорогой, – неожиданно мягко перебила его Всемать, – но, может быть, ты уже расскажешь, что конкретно ответил этот твой Василий на нашу просьбу?
– Кхм-кхм, конечно. Значит так, я отдал ему пять коробок листовок. По одной на каждый «Василёк». Также мы договорились, что он передаст по несколько десятков своим братьям-албанцам. Думаю, Рединг в скором времени будет готов к созданию первой ячейки.
Всемать довольно рассмеялась.
– Приятно слышать, сын мой. Я узнала, что хотела. До свидания, я буду оберегать твой дальнейший путь.
Не дождавшись ответа, Всемать завершила звонок. Майкл в обиде не остался. Нельзя забывать просьбу реинкарнации господа бога нашего Одина-Всеотца, а затем надеяться не получить заслуженного наказания. Ему ещё повезло – Питеру, лучшему другу Майкла в «Церкви Великой Всематери», пришлось куда хуже. Показательная порка произошла более года назад, однако Питер так и не смог полностью восстановиться от травмы, полученной, когда Всематерь узнала, что они вместе загрузили её образец голоса в нейросеть «Твой самый лучший друг».
Тот злополучный день даже начался ужасно. С утра до полудня бушевала аномальная гроза, ветер ломал деревья, а дождь устроил потоп на улицах города.
– Вставай, сучара. Сколько можно меня игнорить-то? – прокричал Майклу в ухо Питер, едва забрезжил рассвет.
– Да встаю я, встаю, – пробурчал он, однако не сдвинулся с места.
Град приятельских тумаков, обрушившийся на Майкла, сообщил ему, что одним только словам Питер не поверит, а, значит, придётся и правда проснуться. Майкл с трудом разлепил глаза.
– Тебя давно не пиздили? – с деланной злостью сказал Майкл и попробовал ударить друга по ноге.
Несмотря на крохотный размер помещения, Питер филигранно увернулся. Громко рассмеявшись, он толкнул попытавшегося подняться Майкла и оформил троечку по животу.
– У-у-ух, – скорчившись скорее от неожиданности, нежели от боли, протянул Майкл. Он сел на кровати и спустил ноги в мягкие тапочки, как всегда оставленные у тумбочки, и добавил: – Ты чё ржёшь? Ходи оглядывайся теперь!
Питер запрыгал, словно перед боксерским поединком.
– А чё это так? В лицо зассал, да?
Майкл был выше и сильнее, но компенсировал это нескладностью и полным неумением драться. Питер, напротив, походил на перекачанную табуретку и, кроме того, полжизни посвятил различным единоборствам. Тупица постоянно спрашивает, зассал ли я. Зачем драться с ним в открытую и портить столь прекрасное личико, если мстя – холодная штука, думал он, умываясь перед мелким заляпанным зубной пастой зеркалом. Ледяная вода пробудила его куда лучше пинков и криков. В голову тут же пришла идея мести. Встану завтра пораньше и оболью эту скотину из ведра. Будет знать, как меня будить! Планы нарушил крик Всематери, прошедший сквозь тонкий потолок:
– Мои «глазки» разрядились, я возьму твои, Питер.
– ПОСТО-О-ОЙ, – истошно завопил в ответ он, но опоздал.
– ПОЧЕМУ ТВОИ ОЧЁЧКИ ГОВОРЯТ МОИМ ГОЛОСОМ, ЛЮБИМЫЙ?
Животный страх сжал внутренности Майкла в крохотный комок. Если Питер сболтнёт, что это была моя идея, Всемать выгонит меня под дождь. Он инстинктивно бросил взгляд на покрытое бегущими вверх каплями воды окно, за которым бушевал ураган. Но Питер не стукач. Сколько раз мы вместе видели других жителей общины, нарушающих правила Всематери? Ни разу мы не донесли…
– ТЫ, ОДНАКО, ДУМАЕШЬ, ЧТО ТЕБЕ ЕСТЬ ХОТЬ КАКОЕ-ТО ОПРАВДАНИЕ, ГРЯЗНЫЙ ПОДХАЛИМ?
Майкл лёг на кровать и съёжился в позе эмбриона. Он сильно зажмурил глаза, а затем распахнул их.
– ПОЛУЧАЙ, ПРЕДАТЕЛЬ. ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО МОЙ… – Громкий звук удара.
Легонько ущипнул себя за руку.
– ГОЛОС… – Звонкий шлепок, видимо, по заднице.
Ущипнул сильнее.
– НЕПОДДЕЛЬНО ПРЕКРАСЕН. КАК ТЫ ТОЛЬКО ПОСМЕЛ?
Сдавил кожу подушечками пальцев так сильно, что показалось, что та вот-вот оторвётся от предплечья.
– ТЕПЕРЬ-ТО ТЫ БУДЕШЬ ЗНАТЬ, КАК МЕНЯ ОБМАНЫВАТЬ. – Новый удар. – Д-А-А-А…
Майкл глубоко вздохнул.
– Значит, не сон. А жаль. Я не против проснуться в той реальности, где этого не случилось, – прошептал он себе под нос и крепче прижал ноги к животу.
Много позже, когда инцидент был исчерпан, Майкл очень гордился своей храбростью. Долгие раздумья, пока другу устраивали жёсткую порку, исчезли из памяти, будто никогда не существовали. В воспоминаниях Майкл остался главным героем дня, поспешившим на выручку непутевому другу.
Удары в комнате по соседству замедлились. Всемать определенно начала выдыхаться. Нужно действовать, пока не открылось второе дыхание, подумал Майкл и вскочил с кровати. Хотя, на тот момент, это был первый приступ праведной ярости, при котором он присутствовал, Майкла совсем не привлекала мысль на собственной шкуре познать «многоступенчатую систему» гнева Всематери. А именно так её прозвали, прячась в благоговейном страхе, сторонники «Церкви Великой».
Поднявшись на второй этаж, Майкл несколько раз стукнул по двери, и дождался, когда шлепки стихнут. Несколько секунд стояла гробовая тишина, застучали каблуки по паркету, и резким движением дверь растворилась:
– Чего тебе?.. Мигель, кажется?
– Я Майкл, о всезнающая и всемудрая матерь, – пролепетал он и упал в ноги, робко целя ступни госпожи.
– Встань! – рявкнула та, – Зачем пожаловал? Не затем же, чтоб напомнить своё имечко?
– Нет, о Всематерь. Я пришёл сказать, что так же, как и Питер повинен в проступке. Мы вместе придумали и сделали это. – На слове «вместе» Питер, стоявший у стены со спущенными штанами, метнул на Майкла взгляд красноречиво говоривший: «Это была твоя, и только твоя идея, мудила!» Майкл, стараясь не обращать внимания на исполосованную вспухшими рубцами задницу, продолжал: – Я хотел бы разделить с ним наказание…
Всемать его перебила:
– Зачем ты врёшь? Зачем пытаешься вытянуть этого идиота из ямы, которую он сам себе выкопал? Или у тебя фетиш?
– Мы друзья… – начал он, но ему вновь не дали договорить.
– Ясно, ясно. Стараешься уменьшить страдания друга? Похвально, похвально, Мигель… То есть Майкл, конечно. Молодец… Однако не стоит, не стоит. Питер уже получил, что заслужил… – Всемать бросила яростный взор на красный зад и прикрикнула: – Ну, чего стоишь? Не слышал, что ли? Твой друг освободил тебя… – Она проследила за хромающим Питером и шлёпнула того по ягодице. – На этот раз. И да, Майкл. Больше никогда не поднимайся на этот этаж. Пока я не дам тебе разрешения!
Всемать захлопнула дверь перед носом Майкла. Значит, у меня есть шанс получить разрешение?
– Да, госпожа, – прошептал Майкл и побежал догонять Питера.
Радоваться «лёгкости» наказания пришлось недолго. Уже через неделю Всемать провела обыск у Питера в комнате и нашла там несколько спрятанных флеш-карт формата «SFY». Содержимым оказалась порнушка, причём всевозможных жанров: классика, хардкор, БДСМ и буккакэ. Чаще других там появлялись видео, где мужчина сильно доминировал над женщиной – подобная тематика была под строжайшим запретом в церкви. Всемать доминировала над всеми и не могла позволить кому-то сомневаться в собственном положении.
В этот раз отделаться одной лишь поркой Питер не мог. Вечером того же дня несколько Стремящихся 7-го уровня вывели бывшего Приближенного из небольшой тюремки в подвале камерного театра. «Церковь Великой Всематери» выкупила это здание, когда предыдущие владельцы разорились, и перестроила под собственные нужды. В бывших гримерках, подсобках и на чердаке жили последователи, а зрительный зал стал использоваться для общих собраний. Его стены покрыли золотыми обоями, пол уложили тёмно-коричневым ламинатом, а в центр небольшой сцены установили толстый ритуальный столб из мореного дуба. Вместо кресел расширяющимися квадратами разместили подержанные скамьи из католической церкви.
Когда за Питером пришли, он не сопротивлялся, пока надзиратели вели его по длинному коридору, хранил молчание, когда процессия поднялась на сцену и остановилась у столба, кротко замер в ожидании. Ни одна мышца не дёрнулась на лице Питера, когда его руки схватили и жёсткой верёвкой привязали к креплению на потолке. Ноги растянули в разные стороны, однако и тут Питер не издал ни звука, лишь прислонил лоб к лакированному дереву столба и закрыл глаза. Весь его вид показывал совестливое принятие собственной судьбы.
Около получаса собирались остальные послушники церкви. Некоторые приехали из ближайших к Нью-Йорку городов, чтобы поприсутствовать на «Обряде понижения». Случались подобные весьма редко. Также нечасто происходили «Обряды приближения».
Майкл сидел рядом с Эрни, едва успевшим добраться из Бруклина, когда в зал вошла Всемать.
– Сегодня ещё прекрасней, чем в прошлый раз, – прошептал Иосиф, расположившийся на скамье позади. – Обожаю, когда кто-то нарушает правил и можно увидеть наказание.
Несмотря на то, что Майкл впервые наблюдал обряд, он кивнул для приличия и постарался больше не отвлекаться на шушуканье Иосифа. Это оказалось куда проще, чем он думал. Всемать выглядела необыкновенно, поглощала всё внимание. Одетая лишь в белое полупрозрачное платье, мягко говоря, нескромно подчёркивающее узкую талию, крупные ягодицы и наливные груди, она вплыла в комнату под едва слышимый «Траурный марш» Фридерика Шопена. По крайней мере, Иосиф сказал, что это Шопен. В руках Всемать несла факел, который, как только госпожа остановилась перед Питером, отправился в специально подготовленную подставку. А ей подходит эта грустная и одновременно расфуфыренная песенка Жопена.
– Доброго вечера всем собравшимся. – Она пробежалась взглядом по зрителям, чуть дольше обычного задержавшись на любопытном лице Майкла.
Музыка сменилась.
– Это «Реквием» Моцарта, какой отличный выбор, – чуть ли не писаясь от радости, воскликнул Иосиф и тут же закрыл рот руками.
– Тихо. Я собрала вас тут, дабы воздать по заслугам одному из «приближённых». Каждому знаком Питер Полсон, – шлёпнув того по заду, объявила Всемать. – Питер, появившийся на пороге нашего дома каких-то пару лет назад, очень быстро продвигался вверх по иерархии так старательно выстроенного мной и всеми вами сообщества, – официально продолжала она с надменными нотками в голосе. – Всего через месяц после обряда инициации наш дорогой Питер стал «Стремящимся 2-го уровня», а еще через полгода последнего седьмого. Спустя год он уже прошёл обряд «приближения». – Невзирая на то, что история Питера была известна большинству присутствующих, отовсюду слышались удивлённые возгласы. – Представьте моё потрясение, когда неделю назад я узнала, что один из «приближённых» загрузил образец моего неповторимого голоса в нейросети «Твой самый лучший друг».
Помещение заполнилось яростными шёпотками, которые, однако, незамедлительно прекратились после поднятого вверх кулака Всематери.
– Теперь… Раз уж голос оказался в нейросети, я хочу донести до всех новое правило: каждый должен использовать только мой голос, в качестве виртуального помощника. Но будет… – Всемать в очередной раз оглядела присутствующих и продолжила, примерив образ строгого детектива: – Сейчас важно другое. Сегодня утром при трёх свидетелях у Питера Полсона в комнате были обнаружены запрещенные нейросети и видеоматериалы. Вместо накопления сексуальной энергии для своей любимой и желанной госпожи, он предпочел раскрыть свои чакры обыкновенной порнушке. Её содержание оказалось слишком оскорбительно, чтобы попросту выпороть Питера, поэтому сегодня мы впервые проведём столь серьёзный обряд понижения. Донни, принеси клейматор.
Лицо её настолько посуровело, что Майкл невольно заёрзал на скамейке. Донни забежал в зал с длинным металлическим прутом, на конце которого красовался набалдашник в форме нескольких букв. Майкл прищурился, однако так и не смог разглядеть, что там написано.
– «Трэлл», – ответила на повисший в воздухе вопрос Всемать и сунула набалдашник в пламя факела. – Питер, ты не передумал? Ты точно предпочитаешь рабство изгнанию?
– Да, моя госпожа. Я искренне раскаиваюсь и умоляю не изгонять меня. Моё место здесь, рядом с вами. Я должен искупить свою вину. Я готов служить столько, сколько…
Его будто прорвало. Слишком долго Питер стоял связанный с раздвинутыми ногами. Дождавшись разрешения говорить, он хотел начать извинительную тираду, но Всемать перебила, едва тот начал:
– Рада слышать. Дайте ему капу, чтобы зубы не сломал.
Помощник, до этого скрывавшийся в тени, выполнил указание и вернулся на место. Тем временем набалдашник раскалился до тёмно-красного цвета. Всемать направила клейматор вверх, словно готовясь посвятить Питера в рыцари, и объявила:
– Сим действом я, Один Всемать, изгоняю тебя из числа моих приближенных. Отныне и до искупления вины ты теряешь право разделять ложе со мной, а также лишаешься права стремиться к этому. – Она прижала клейматор к левой ягодице Питера. Послышалось сдавленное мычание. – С сегодняшнего дня ты, Питер Полсон, становишься первым в новой касте нашего круга. Теперь ты «Нижайший», и эти два клейма не дадут тебе забыть об этом.
Набалдашник вжался в правую ягодицу. Майклу показалось, что в этот раз Всемать держит клейматор куда дольше, чем в первый. Питер не выдержал и закричал от боли. Майкл заметил, что госпожа, не отводя блестящих глаз, смотрит на него. Он скривил лицо и отвернулся от мучений друга. Всемать едва заметно дёрнулась, будто очнулась от транса, и с лёгкой улыбкой на лице сказала:
– Все свободны.
Глава 10
– Рад, что мы остались единым заинтересованным меньшинством, – попытался разрядить обстановку Нэр. – Последняя просьба. – Он дождался, когда всё внимание будет обращено на него. – Прошу выслушать меня, по возможности стараясь не перебивать и записывая возникшие вопросы в удобном вам формате. После презентации я отвечу на каждый из них, даже если из-за этого мне придётся заночевать здесь.
Переключив слайд, Нэр смочил горло водой и заговорил:
– Предлагаю вашему вниманию череп представителя вида Homo sapiens, датируемый двенадцатым тысячелетием до нашей эры. Как вы можете наблюдать, объём черепной коробки в среднем на десять—тринадцать процентов превышает наш с вами. И хотя наукой доказано, что интеллект человека не зависит на сто процентов от размера мозга, а главную роль играет строение, учёные выделили корреляции, связанные с массой серого вещества, а также величиной определённых отделов. Многие называют это оптимизацией, ведь как известно, мозг при сравнительно ничтожном весе потребляет до одной пятой всей поступающей энергии. Однако… – Голосовые связки Нэра не были привычны к долгим разговорам и устали, он сделал ещё несколько глотков из стакана и попросил у парнишки за сценой пару бутылок воды. – Как бы грубо это ни звучало, но я предлагаю вам рассмотреть теорию, что данный феномен схож с одомашниванием человеком скотины. Коровы, свиньи и другие представители рядовой фермы, когда-то жили в диких условиях, где естественный отбор требовал куда более высокий уровень интеллекта, нежели существование под присмотром людей. Именно из-за этого устройство мозга у современных домашних животных существенно проще, чем у далёких предков, рассекающих просторы планеты несколько тысяч лет назад. Чтобы вы понимали, примерные цифры потери объёма разнятся от десяти до тридцати пяти процентов. Тридцати пяти. – Нэр выдержал небольшую паузу. – Кроме того, исследования мозговой активности дают основания полагать, что современная взрослая свинья, например, по своим способностям равна не более чем детской особи прошлого. Корреляция с нашим обществом напрашивается сама собой. Вспомните, как много за последнее время появилось «взрослых детей». В какой-то момент это даже стало мейнстримом. Люди гордятся тем, что их мышление осталось на уровне подростков, переполненных гормонами. Вместо выполнения по-настоящему трудных задач, рефлексии или, например, чтения достаточно сложной литературы, они все больше предпочитают безразборное потребление контента видеостоков, проводят всё свободное время в социальных сетях, играх и других подобных приложениях, а если и читают, то простенькие «романы на вечер».
