Панихида по разуму
– Здесь та-а-ак ж-а-арко, – протянула Джессика и стащила синий пиджак. Под ним оказалась лишь шёлковая полупрозрачная рубашка. Бюстгальтера Джессика не носила.
– Всего доброго, – попрощался Нэр и, не обращая внимания на возгласы стюардессы, быстрым шагом покинул борт.
Выйдя на телескопический трап, в надежде затеряться в толпе, он побежал трусцой, стараясь догнать остальных пассажиров, исчезающих за углом впереди. Затеряться не получилось, люди шли плотным потоком по узкому коридору, конец которого замыкала группа очень громко переговаривавшихся на родном языке китайцев. Кроме того, все они были на добрую голову ниже, а также оделись в яркие блестящие куртки. Нэр, в своей чёрной толстовке и тёмно-синих джинсах, выделялся среди них, что скала в цветущем саду.
– Смотри на этого мужика. Это что Брэд Багет? – удивлённо спросил молодого спутника сморщенный даже для преклонного возраста старик. Он неторопливо достал смартфон и сфотографировал Нэра.
– Брэд Багет ископаемое, как и ты, папа, а этому мужику лет тридцать, не больше. Волосы у него, конечно, похожие… Но как ты спутал этого доходягу с Багетом?
– Да иди ты. – Старик раздражённо взмахнул рукой и сделал ещё одну фотографию. – Они похожи.
Его сын рассмеялся.
– Ну, всяко больше, чем тот лысый паренёк с пивным пузиком в аэропорту Шанхая… Лысый толстяк Брэд Багет. – Он уже не смеялся, а заливисто хохотал.
– Эти белые все на одно лицо, – разочарованно заметил старик и спрятал смартфон.
Конечно же, ни на какого Брэда Багета Нэр не походил. Ростом он чуть не дорос до двух метров, а весом не добрался до семидесяти пяти. Жир на нём практически отсутствовал. Виски чисто выбриты, а сверху торчали неудачно уложенные короткие русые волосы. Подбородок не узкий и не слабый, но не квадратный и несильный. Серые глаза под густыми бровями, крупный нос, выраженные губы и недельная щетина. Весь его вид кричал, что он среднестатистический русский.
Очередь почти остановилась. Нэр встал на цыпочки и увидел, как люди впереди медленно уезжали вниз на эскалаторе. Почему только один? Почему не сделать три или хотя бы лестницу рядом поставить? Странные люди. Оглядываясь, Нэр всё больше замечал бедную отделку помещения. Простой бетонный отполированный пол и белые стены, заляпанные серыми пятнами подошв.
Последним из пассажиров рейса «Москва – Пекин – Нью-Йорк» Нэр преодолел эскалатор и оказался в крытом атриуме с циклопической высоты потолками. На контрасте с запущенным кишкообразным коридором помещение выглядело верхом удобства и красоты. Впрочем, стеклянная крыша помутнела от времени, однако всё ещё пропускала достаточно дневного света. Атриум напоминал огромную бетонную коробку: светло-серые стены и пол угнетали, зато вездесущая грязь сливалась с ними, поддерживая иллюзию чистоты и порядка.
Осталось пройти таможню, опустив взгляд, думал Нэр. Ещё и этот липкий пол… То, что он увидел дальше, вызвало лёгкий шок. В трёх окнах едва торчали из-за столов сонные работники, лениво проверяющие документы. Ещё семнадцать окон пустовали. Прекрасно! Очередь растянулась по ленточному лабиринту и, казалось, не собиралась продвигаться. Нэр пристроился последним и с завистью посмотрел на темнокожего парнишку, прошедшего на другую сторону. А ведь если бы не эта Джессика, я мог выйти прямо за ним…
Сзади послышался цокот каблуков. Нэр резко обернулся и увидел процессию из стюардесс и пилотов. Замыкала строй Джессика, смотревшая на него так, будто Нэр переехал её пса, не меньше. Обойдя лабиринт, процессия оказалась у свободного окна, где их быстро пропустил специально подоспевший таможенник. Джессика напоследок бросила самодовольный взгляд, который так и кричал: «Трахнул бы меня, не стоял бы в очереди, лопушок». Нэр уже почти жалел, что поддался паранойе и сбежал. Джессика отправила ему воздушный поцелуй и, беспощадно виляя задницей, растворилась в толпе за терминалом. Вот же сука!
Невыносимо медленно тянулось время ожидания. Нэр смотрел по сторонам, пытаясь найти что-нибудь интересное, однако ничего, кроме серых скамеек и стальных мусорок, он не заметил. Лишь когда очередь подобралась к таможенному окну, ему открылся вид на небольшой закуток, плотно заставленный непрозрачными телефонными кабинками. Интересно. Нэр пригляделся и осознал свою ошибку. Те, что стояли слева, были зелёными, а надписи на них гласили: «Зайди в кабинку и познай густоту дыма», «Каннабис круглые сутки» и «5 долларов за десять минут, в первый раз косячок в подарок». Справа кабинки были округлыми и, в отличие от курительных, походили на капсулы в форме сужающихся кверху эллиптических цилиндров. В один прекрасный день они появились повсюду, быстро став популярным местом для обеда в офисе или отдыха посреди городских джунглей. Тёмно-синий цвет с лазурным отливом выделял их на фоне конкурентов. А лозунг: «Что угодно для вашего расслабления!» – очевидно, привлекал много народу, ведь все три капсулы пылали красной надписью: «Занято», на непрозрачном стекле входной дверцы.
Капсулы были новинкой «UNusualSMART, Inc.», однако Нэр ни о чём подобном доселе не слышал. Не на шутку заинтересовавшись, он вытащил из кармана «SFY» первой ревизии и, нацепив очки на кончик носа, быстро отыскал в интернете нужную страницу. От увиденной информации глаза округлились, а голова пошла кругом. Его мутило. Похоже, я опоздал…
На сайте корпорации «UNusualSMART, Inc.» говорилось, что новый продукт под названием «Пристанище Эроса» предназначался для полного удовлетворения большинства потребностей граждан по приемлемой цене. Капсулы появились на рынке сразу в двух версиях: «Уличная» и «Домашняя».
Среди плюсов и возможностей «Уличной» версии на сайте «UNusualSMART, Inc.» указывались:
1. Прекрасное место для уединённого перекуса без необходимости находиться в переполненном ресторане или кафе.
Ну, допустим…
2. Место для перезагрузки после эмоционального насилия со стороны коллег в офисе.
Большинство работает на удалёнке.
3. Недорогое место ночёвки для туриста или человека со сложными жилищными обстоятельствами.
Нэр отыскал взглядом цену. Сотня баксов за сутки… А, это в случае единичного посещения. Подписка на безлимитное пользование будет стоить вам всего лишь тысячу долларов в месяц до конца первого полугодия, — прочитал про себя он и, тихонько усмехнувшись, ударил ладонью по лбу. Половина бомжей города с радостью воспользуется вашим предложением. Гении, не иначе.
4. Любой досуг от просмотра коротких видео и фильмов до прослушивания музыки и аудиокниг в тихом и уютном месте.
До этого ничего подобного не существовало, конечно. Наушники, например, не закрывали около девяноста процентов данной ниши.
5. Уникальная возможность спустить сексуальное напряжение в любом удобном месте.
6. Специально для наших дорогих агорафобов: возможность уединения при страхе оказаться в крупном скоплении люде…
Стоп. Чего?! Сексуальное напряжение? Только не говорите, что мы дошли до подобного?
Рассматривая внутренности капсулы на множестве фотографий, Нэр приметил, что в углу присутствует едва заметная выпуклость, обозначенная цифрой «7». Седьмой пункт в столбике рядом говорил, что в этом месте находится «Запатентованная универсальная машина для удовлетворения сексуальных потребностей обоих полов.» В скобочках также указывалось, что по желанию заказчика в версии «Домашняя» машина может быть заменена док-станцией для андроида любой модели. Я действительно опоздал…
Будь у Нэра возможность, он бы с превеликим удовольствием развернулся, сел на самолёт и полетел обратно в Россию, не забыв помахать Соединённым Штатам в иллюминатор. Однако, для того чтобы улететь из Америки, сначала необходимо пройти таможню.
Спрятав «SFY» в нагрудный карман, Нэр заметил, что очередь перед ним закончилась: старенький китаец подошёл к окну, протягивая заранее подготовленный паспорт. Нэр уже собрался идти следующим, как вдруг дверца одной из капсул «Эроса» отворилась. Оттуда выбрался огромный увалень и, прохрустев позвоночником, застегнул ширинку. Вытирая ладони о задние карманы джинсов, он походкой пингвина отправился к закрытому окну и упал в кресло таможенника.
– Четвёртое свободно.
Сзади толкался коренастый мексиканец, поэтому Нэр обернулся и буркнул ему:
– Проходите, я подожду следующего. Мне необходимо найти документы.
– Muchas gracias, – с довольной ухмылкой поблагодарил его мужчина и протиснулся вперёд.
Похлопав себя по карманам, Нэр с притворным удивлением обнаружил загранпаспорт в заднем и отправился к первому окну.
Приятного вида женщина протянула руку за документами и пролепетала:
– Привет. Добро пожаловать в США.
– Здравствуйте, – сухо ответил Нэр.
Надеюсь, вы, женщина, умеете мыть после капсул руки. Натянуто улыбнувшись, он отдал загранник.
Пройдя контроль, Нэр не спеша миновал ленточный транспортёр. Багаж задерживался. Как же хорошо, что я без чемодана… Он выдохнул с облегчением, ведь приехал с удобно организованным рюкзаком, в который влезло несколько футболок, пара запасных кофт, потёртая кожаная куртка на случай холодов, штаны, шесть трусов, тоненький ноутбук и зубная щётка. Окинув взглядом недовольную толпу, Нэр направился к выходу.
У самых дверей стояли железные скамейки, а на одной из них сидел Влад – его друг детства, по первой возможности эмигрировавший в США много лет назад. Оторвавшись от смартфона, он огляделся и, заметив остановившегося прямо перед ним Нэра, расплылся в улыбке.
– Здравствуй, братишка.
Влад порылся в чёрном кожаном портфеле и достал небольшую пластиковую табличку с надписью:
Жду главного душнилу современности!
Нэр усмехнулся:
– Такой уж и главный. Не думаешь, что есть кто-то посильнее меня?
Влад поднялся, и они обнялись.
– Я тебе всегда говорил, что ты себя недооцениваешь. Кто, как не главный душнила, докопался бы до простейшей шутки?
Глава 3
Встав по струнке у высокого окна на втором этаже поместья Лирхаус, Райан О’Морган Четвёртый помахал сестре, катившейся на молодом мускулистом жеребце перед особняком. Джулия по привычке разглядывала столь любимый фасад здания, видимо, в поисках очередного куска стены, требующего реставрации. Волосы сестра собрала в лошадиный хвост, да настолько крепкий, что морщины, уже успевшие исполосовать её лоб, исчезли. Заметив брата, она дёрнула рукой в ответ, а мягкое личико расплылось в самой что ни на есть беззаботной улыбке. Столько веселья и ни одной, даже зауряднейшей, мысли. Всё шпаклюет бедный камень да шпаклюет. Порою аж зависть берёт от того, как мало ей нужно для счастья. Райан представил, что подобно сестре с пустотой в голове верхом на чалом коне несётся по тропинкам семейного леса. После часа, проведённого в седле, он поворачивает обратно, возвращается домой, тщательно отмывает грязь, налипшую на тело за время поездки, и принимается обзванивать строительные магазины в поисках краски оттенка «Бразилин» или на худой конец «Бургунди».
Райан скривился и передёрнулся. Сестра тем временем скрылась за стволами деревьев вдалеке. На прощание Райан бросил взгляд на трясущуюся ветвь в месте, где Джулия свернула на лесную тропу, и, глубоко задумавшись, принялся любоваться садом.
Сегодня вечером семья соберётся в своём скромном составе, дабы отпраздновать круглую дату – три сотни лет со дня посадки тридцати трёх изначальных кустов голубики Райаном Первым. С них зародился будущий дендрологический парк на тысячи гектаров. С каждым годом вокруг поместья появлялось сотня-другая крупных деревьев всевозможных пород. Вдалеке виднелись кедры, чуть ближе – раскидистые вязы, сразу за ними в солнечных лучах голубел ельник, а после него краснела рощица клёнов. Однако, несмотря на многообразие, ничто не почиталось в семье О’Морган так сильно, как место первых тридцати трёх. Хотя те самые кусты давно погибли, им на замену десятки раз приходила молодая поросль, старательно выведенная из семечек предыдущих реинкарнаций лучшими садовниками Нового Света.
Вот и сейчас Райан разглядывал качающиеся на ветру кустики. По утрам он часто впадал в размышления о своей судьбе. С самого рождения ей было обещано быть тяжёлой, но великой. Великой, но тяжёлой, если выражаться точнее. Райан, четвёртый своего имени, множество раз слышал сагу, частью коей ему суждено было стать.
Привычка рассказывать семейную историю принадлежала прабабушке Лазарине. Бесчисленное количество повторений слилось в памяти в один чёткий призрак бесконечно достойной, ушедшей, пожалуй, слишком рано женщины. Лазарина держит в руках последний на сегодня непочатый бокал. Приглушённый свет создаёт атмосферу сказки. Лишь отблески горящего в западной гостиной камина играют на лице прабабушки, подкрепляя каждое слово зачинающегося рассказа.
– Хочешь, я поведаю тебе о самых великих на моей памяти людях? – по обыкновению спрашивает Лазарина с лёгкой ноткой пьяного шепелявения.
Райан, разделяющий любовь прабабушки к старинным предкам с картин в холле, отвечает:
– Конечно, кончено, мэм.
Лазарина усаживается удобнее, закрывает глаза и начинает:
– Давным-давно… Когда не было ни тебя, ни меня, жил один человек…
Согласно то ли семейному, то ли прабабушкиному канону, именем Райан называли самых крепких младенцев, рождённых в час большой нужды. Райан Первый перевёз семью из Ирландии в североамериканские колонии в надежде на лучшую долю. Именно он основал клан О’Морган. Райан Второй отличался небывалой удалью и красотой, что позволило ему на протяжении семидесяти лет жизни заключить четыре наивыгоднейших брака, тем самым увеличив казну и влияние О’Морган в несколько раз.
Однако больше всего прабабушка Лазарина любила рассказывать про своего отца. Она единственная из живущих застала Райана Третьего – последнего, кто внёс серьёзный вклад в денежные и политические амбиции О’Морган. Во время становления финансовой резервной системы Соединённых Штатов Америки он правильно распределил инвестиционные потоки. Заключив договор с другими влиятельными династиями, Райан Третий обеспечил семье солидный кусок от пирога под названием «Мировая финансовая система».
Умер Райан Третий в расцвете сил. Случайная автокатастрофа на тридцать первом году оборвала его жизнь, не позволив воспитать надёжного наследника. Дело подхватили сначала братья, потом сын, а в итоге и внуки, с переменной эффективностью пользовавшиеся оставленным наследством на протяжении сотни лет.
Когда же пришло время правнуков, система сломалась. Отец Райана Четвёртого Гэри вырос, как любила приговаривать Лазарина, «конченным эгоистичным дебилом». Единственным хобби, коему Гэри не жалел ни рабочего, ни домашнего времени, ещё с подросткового возраста стало посещение увеселительных заведений: от стриптиз-клубов и ресторанов до баров и вечеринок «только для своих». Помимо распития и поедания всего и вся, главу семейства волновало лишь одно: каждый человек в мире должен уважать Гэри О’Моргана. С этим-то частенько случались проблемы.
Вырванный из рук бесконечных нянек, Райан с первых шагов воспитывался прабабушкой Лазариной. Поначалу Гэри был очень рад. Он даже хвастался друзьям, расхваливая Лазарину направо и налево.
– Ей семьдесят пять, а, вместо того чтобы развалиться где-нибудь на песчаном пляже, да под жарким солнцем, она воспитывает третье поколение!
Конечно, никакие три поколения Лазарина не воспитывала. Как и все О’Морганы, она сбагрила детишек сиделке и успешно потратила молодость на тусовки и дорогие приёмы у важных мира сего. Казалось, что влияние семьи О'Морган неоспоримо, что никто и никогда не посмеет сказать ей ни единого слова поперёк. Лазарине стукнуло пятьдесят восемь, когда она наконец поняла, что сильно преувеличила своё влияние. Её тощий муженёк, выбранный больше по статусу, нежели по любви, деликатно попросил:
– Рина, общаясь с мистером Доусоном, не могла бы ты в следующий раз быть помягче? – Он весь сжался на роскошном заднем сиденье Гойд-Гойда. Поймав яростный взгляд в ответ, добавил: – Пожалуйста?
Под лёгкую улыбку водителя Лазарина загнула муженька в бараний рог и принялась хлестать ладонью. Именно в этот момент, методично опуская руку на раскрасневшуюся шею наглеца, она почувствовала первые признаки конца. Я из семьи О’Морган. Передо мной должны приклоняться и пол вылизывать, а уж точно не наоборот. Как скотина Доусон вообще посмел даже заикнуться о подобном? Этому молокососу быть никем, пока я не дождусь извинений! А я-то найду за какую верёвочку потянуть, думала Лазарина, рассматривая небольшой отпечаток ладони на щеке муженька.
Мистер Доусон очень быстро осознал свою неправоту. Прослыхав, что некий инвестор требует исключения Грегори Доусона из проекта, он сумел сложить два плюс два и, на второе утро после происшествия, прибыл на поклон в Лирхаус.
Здесь заканчивалась байка, которую десятки раз слышал Райан тёмными вечерами у камина. Существовало, однако, неизвестное ему продолжение. Райан не знал, что, хотя на короткий промежуток времени уважение к О’Морганам вернулось, через год Лазарине принесли весть о циррозе печени сразу у обоих сыновей, а дочь и вовсе отказалась рожать, устроив непроходимость маточных труб в полулегальной частной клинике. Не знал он, как и остальные родственники, что Лазарина долгое время боролась с зависимостями, за несколько подходов пролежав в реабилитационных центрах чуть больше года.
Вернувшись после очередной попытки, Лазарина оказалась в церкви на похоронах старшего сына. Не слушая возгласов врачей, Тейлор О’Морган допился до смерти. Младший, имевший тот же диагноз, потягивал виски из фляжки и постоянно тёр красный, как у клоуна, нос, сидя на деревянной скамье в двух метрах справа от открытого гроба.
Лазарина на всю жизнь запомнила чувство поражения, испытанное у тела Тейлора. Толпа притворялась, что им жаль. Второй сын грустил из-за гибели собутыльника, поэтому принялся воспитывать замену из собственного ребёнка. Семья О’Морган не только теряла авторитет, но теперь и официально вымирала. Вина же тяжким грузом легла на саму Лазарину. Большинство на её месте сломались бы, но она лишь смахнула слёзы и удалилась.
Долгое время родственники не видели взбалмошную бабушку. Несколько лет Лазарина путешествовала из больницы в санаторий, из санатория в больницу. Всё, чтобы восстановить потерянное здоровье. Собственные дети были уже давно отработанным материалом, а внуки с радостью поспевали за своими родителями. Однако у Лазарины был план спасения семьи.
Единственным слабым местом стало выделенное врачами время. По словам доктора Хатчерсона, сердцу Лазарины оставалось от двадцати до двадцати пяти лет. Будущее семьи О’Морган зависело от расторопности нежелающих взрослеть пьянчуг и открытий в сфере медицины. Как она ни надеялась на светлые умы «нищих очкариков», второе никак не радовало Лазарину: всё, что можно вылечить, было вылечено, а всё, что нужно поддерживать, поддерживалось сотнями видов таблеток, капельниц и, как любила говаривать Лазарина, всякой гомеопатической хренью.
Так бы и померла Лазарина в сожалениях об утраченном времени, но тут впервые на её памяти Гэри, садясь на унитаз, не забыл снять штаны: упившись вусмерть на очередной тусовке, петушок потоптал необразованную курочку Эмму из семейства Ферли. Те были не самой уважаемой династией в высшем свете, однако, так же как и О’Морганы, ещё не успели растерять влияние великих предков. Лазарина так никому и не рассказала, но именно благодаря этому в будущем Гэри, хоть и редко, позволялось видеть собственного сына.
Когда выяснилось, что Эмма залетела, Лазарина, узнавшая новость по телефону, расплылась в довольной улыбке и позволила себе лишний бокал вина у камина. План перестал быть безнадёжным. Спустя девять месяцев родился крепкий четырёхкилограммовый мальчик, готовый совершить нечто великое…
Позади хлопнула дверь. Служанка вошла в кабинет с галстуком и, встав перед Райаном, принялась завязывать тот на шее.
– Доброе утро, Эйви, как…
Снова хлопнула дверь, и объявился дворецкий. Глубокие морщины на лбу, казалось, превратились в небольшие каньоны. Седые волосы, обычно аккуратно зачёсанные в толстый конский хвост, ниспадали на тёмно-синий шерстяной пиджак. Половину лица окутало серое покрывало щетины. Дворецкий явно провёл бессонную ночь, а это не обещало хороших новостей.
– Мистер О’Морган, у меня есть информация о результатах… – Он с опаской и лёгкой брезгливостью посмотрел на служанку. – Я могу зайти позже.
Райан взмахнул рукой, как бы говоря: «Хватит об этом!»
– Рассказывай. Эйви будет немой как могила. Правда, Эйви? – Она дёрнулась и перетянула галстук, который старательно завязывала последнюю минуту. – Милая, мне нечем дышать.
– Простите, сэр, – поспешно, но холодно извинилась та и распустила узел.
Злится, усмехнулся про себяРайан, посмотрел на дворецкого, на лице которого играла нетерпеливость вместе с озабоченностью, и приказал:
– Говори, Арнольд.
– Вы просили встретить дорогого гостя в аэропорту. После нашей беседы я тут же позвонил Каролине. Она перевелась на рейс «Москва – Пекин – Нью-Йорк» и вылетела на Филиппины. Сегодня ранним утром самолёт приземлился в аэропорту Дж. Ф. Кеннеди. Не вышло… – Арнольд озабоченно вздохнул. – Этот, мягко говоря, неопрятный молодой человек…
Райан перебил дворецкого:
– Не будь столь поверхностным, Арнольд. Как видишь, за всеми этими мерзкими водолазками и толстовками кроется по-настоящему крепкий разум. Подобная личность, да ещё и со столь альтруистическими намерениями, действительно может помешать некоторым моим планам. Если, конечно, оставить её без присмотра…
Райан, казалось, глубоко задумался. Взгляд его затуманился, а лицо расслабилось. Сделав паузу, он продолжил:
– Значит, ты говоришь, что Каролина с её-то талантами третьего размера… – Служанка в очередной раз перетянула узел. – Нечем дышать, Эйви. Долго ты ещё будешь завязывать эту тряпку? – Райан сорвал с себя галстук и осмотрел его. – Мне не нравится, принеси красный или бордовый. Арнольд, не томи.
Просверлив Райана уничтожаемым взглядом, Эйви, взмахнув галстуком винного оттенка, резко развернулась и вышла из комнаты.
– Каролина говорит, что даже не успела заголить грудь, а наш новый знакомый уже бежал прочь из самолёта. Конечно, её подруга не успела сфотографировать приставания. Если по правде, их и не было. Добиться чёткого ответа от Каролины оказалось тяжело, однако у меня вышло, цитирую: «Козлина даже не посмотрел на меня, бросил разочарованье мне в глаза и исчез. Наверняка педик, подошлите мужичка покрепче, и он отдастся ему в первой же кабинке «Эроса». Вот увидите!» Дальше идут сплошные оскорбления, но я могу зачитать и их.
– Не стоит, Арнольд. Мне хватит фантазии представить, что именно изрёк милый ротик Каролины.
Арнольд кивнул и невозмутимо спросил:
– Стоит ли мне отправить смазливого паренька по следам мистера Гелианова?
Райан ухмыльнулся.
– Ты сделал совершенно неправильные выводы из случившегося, Арнольд. – Он выжидающе протянул руку. Дворецкий театрально отвернул левый борт пиджака, достал витаминный напиток «Богатин» из внутреннего кармана и вложил его в белоснежную ладонь. Райан оторвал платинку, двумя глотками осушил бутылочку и подытожил: – Не стоит отказывать женщине, а то все будут считать тебя педиком… Особенно красивой! Вот единственный вывод, который ты должен сделать из криков Каролины. – Вдруг он спросил: – Хочешь посмеяться?
– Хорошая шутка никогда не будет лишней.
Райан вытащил телефон и зашёл в «NapeNote». Через пару секунд он уже был в аккаунте Каролины.
– Последний выложенный пост. Читаю дословно: «Сегодня увидела очередного популярного у тощих очкариков и жирных прыщавых айтишников…» Отказал один мужик, а под горячую руку попали все. «Весьма привлекательный своей небрежностью во внешнем виде, Нэр оказался максимально отталкивающим в личном общении. Он не смог поддержать диалог и сбежал после крошечного, как и его член, намёка на флирт. Не советую иметь никаких отношений с подобными мелкочленными педиками!»
Под текстом была подборка фотографий Каролины в полупрозрачном бикини, сделанная, судя по геометке, где-то на берегах Филиппинских островов. Райан захохотал. Арнольд вторил ему.
– Но паренька ты ему всё-таки отправь. Мало ли… – вдруг посерьёзнев, приказал Райан. – Слежку не прекращать.
– Как будет угодно, сэр.
Арнольд откланялся и удалился.
Казалось, прошло лишь несколько мгновений, как дверь вновь растворилась – вернулась Эйви.
– Какой пожелаете?
Райан с трудом вышел из размышлений и тупым взором уставился на пять красных галстуков, перекинутых через тоненькую ручку. Кивнув на самый яркий, он поднял взгляд сначала на перетянутые грудки, так и норовившие выпрыгнуть из квадратного выреза чёрной кофты, а после и на прелестное личико Эйви. Весьма густые для женщины брови и ресницы. Орлиный носик с опущенным кончиком и едва заметной горбинкой. Идеальная, белая кожа, для которой, казалось, никогда не существовало ни морщин, ни пор, ни чёрных точек и уж тем более прыщей. Сегодня она постаралась явиться на работу во всеоружии.
