Запасный вход

Чан Ми в свою очередь резко поднялась, сбрасывая холодную ладонь дяди со своего плеча, и сделала несколько шагов в ту сторону, куда скрылась Ада.

– Ты дрожишь, моя девочка. Тебе страшно, не бойся, я не причиню тебе вреда. Моя родная кровь, – он снова приблизился со спины и обнял ее за худенькие плечики, раздувая ноздри, он со свистом втянул в себя добрую порцию воздуха, и на выдохе прошептал, – как вкусненько ты пахнешь, моя милая.

Внезапно, дверь с оглушительным грохотом захлопнулась. Вздрогнув, Чан Ми посмотрела вверх, где должна была стоять Ада, но там было пусто, только мельчайшие кусочки батистового платочка, словно снежинки, медленно опускались на ступеньки.

Чан Ми почувствовала, что покраснела, это адреналин, гормон страха, защитная функция организма на опасность, она вспомнила рассказ папы, о том, как дядя Траян смакуя, перекатывает во рту кусочек мяса, пропитанный его кровью. Усилием воли, она снизила кровяное давление, привела его в норму, дядя отошел от нее, она коротко облегченно вздохнула, – нет, нет, он не будет меня кушать, я нужна ему совсем для другой цели.

Затылком и спиной она ощущала пристальный взгляд, и уже решившись последовать за тетей Адой, когда, краем глаза увидела, что в зале что-то происходит, какое-то движение и посторонний звук.

Глава 8.

«История Траяна»

Любопытство одержало верх, и она повернулась. Ровно по центру, от нижней ступеньки и до портрета с драконом, уже стоял стол со всевозможными кушаньями, но не это привлекло ее внимание. С легким хлопком, один за одним, идеальными рядами, словно солдаты на плацу, возле стола появлялись стулья с резными высокими спинками.

– Материализация физических предметов в пространстве, – подумала Чан Ми и уже протянула руку, чтобы прикоснуться к стулу.

– Да, нет, солнышко, это всего лишь телепортация, тоже самое проделывает домовой, извлекая якобы из карманов предметы. На самом деле у него есть махонькая кладовочка, забитая всяким хламом, вот он ею и пользуется. У меня возможности неограниченные, тебе понравился золотой рояль? Так это ерунда, любое произведение искусства, из любого музея Верхнего и Нижнего мира, только скажи, мигом доставлю.

– И из Верхнего можете?

– Конечно.

– Воровством попахивает.

– Ну что ты, там останется голограмма, ее не отличишь от оригинала. Так что, есть желания?

– Нет, спасибо.

– Тогда присаживайся, скоро гости слетаться начнут, а мы еще не договорили.

Дядя уселся во главе стола, у подножия своего трона, тростью указывая на противоположный конец.

– Безопасное расстояние, – подумала Чан Ми, с опаской поглядывая на Дракона, который все еще удивленно таращился на нее, – а ты, Дракоша всего лишь качественная голограмма, и будешь тихо сидеть за моей спиной, – и она бесстрашно присела на стул.

– Какие странные повороты судьбы, моя девочка, ты не находишь? Тебе было предначертано повелевать только Верхним Миром, но на на минуточку, только на одну минуточку, представь себе такую возможность, отбрось страхи, что ты полностью в моей власти, и я спрашиваю тебя, допускаешь ли ты возможность, объединить наши миры и стать единоличной правительницей?

– Допустим представляю, но меня смущает слово «единоличной». А как же вы, дядя и тетя Ада?

– О-о-о, как я устал в одиночку тащить эту непосильную ношу… Тетя Ада не нашей крови, ее удел подчиняться, тогда как мы с тобой, рождены повелевать. Раздели со мной бремя власти, тебе понравится. Вот увидишь, какими мы станем великолепными Всевладеющими, ты и я.

– А как же дядя Сева, ему какую вы участь уготовили?

– Дядя Сева…Да, – Траян сидел, словно аршин проглотил, не касаясь спинки стула. Одной рукой он величественно опирался на трость, нервными пальцами другой, выбивал дробь на столешнице. Чан Ми терпеливо ждала ответа.

– Ты знаешь только то, что рассказывали тебе Белые Боги, а мою историю, историю моей жизни, я ведь тоже из их рода, конечно, никто не поведал.

Его губы выпятились, как у обиженного ребенка и Чан Ми даже показалось, что он всхлипнул.

– Когда то, давным-давно, моя девочка, на Большом совете было решено поделить планету Земля на две части Нижний и Верхний мир, и я до сих пор задаюсь вопросом, чем они руководствовались, когда отдали Верхний мир брату Всевладию, а мне Нижний. Что такого разглядели они во мне, наивном юноше, что мне достался убогий и жестокий Нижний мир, где мне пришлось бороться с предателями и мошенниками, чтобы укрепить свою власть и усидеть на троне, который болтался подо мной как утлое суденышко, попавшее в жесточайший шторм. Не лучше ли бы было отдать его Всевладию, ведь он старше меня, сильнее и опытнее. Но они уговорили меня, и я им доверился, поверил, что смогу направить этот сброд на путь истинный, к добру, к свету. Но это оказалось непосильной ношей для меня и постепенно на зло я отвечал злом, иначе, там было выжить невозможно. Со временем власть превратилась в зависимость, кнут и пряник стали моим правлением. Тысячелетиями, я карал и миловал, и это приносило мне удовольствие! И вот однажды я с ужасом понял, ни одного светлого лика! Только мерзкие рожи моих подданных. И я затосковал по своей семье, я пытался сблизиться с ними снова, но на меня смотрели как на урода, ущемляя мои законные права.

Один раз в год в Нижнем мире, я собирал высокое собрание, на котором отчитывались за проделанную работу и составляли план на будущий год. И, вот однажды, ко мне присоединилась Ада, сначала в качестве единомышленника, а затем и в качестве первой дамы. Дела пошли на удивление бойко. Нестабильная внешность, никто не знал, как она выглядит самом деле. Даже в толпе придворных, каждый видел в ней свой идеал. Кто-то видел идеальною красоту, с острым насмешливым умом, кто-то мужеподобного воина, способного вести за собой в бой отряды, кто-то дряхлую, бородавчатую старуху прорицательницу. Она же видела суть каждого, и настраивала соответственно свою внешность и внутреннее состояние, для достижения взаимопонимания.

Вот она мне и разъяснила, что только жесткими действиями можно восстановить справедливость навести порядок, объединив оба мира, дабы – Траян поднял указательный палец вверх и повторил – дабы наши славные народы жили в мире и согласии.

– И так все жили нормально, пока вы не вмешались.

– Ты не понимаешь, не понимаешь, девонька, сейчас я объясню.

Траян вскочил, и мгновенно оказавшись возле Чан Ми, зловеще зашептал:

– Когда твой драгоценный аппа тебя бросил, хорошо ли тебе было, девица? Не одиноко? Не съедала ли тебя грусть тоска по родителю любимому, а?

– Плохо было, не скрою.

– А! – воскликнул Траян и забегал по залу. Собаки «навострили» уши, не сводя глаз со своего хозяина, но не тронулись с места, ожидая приказа.

– Что же это получается? – завизжал Траян – тебе плохо, папеньке твоему плохо, маменька твоя вообще с ног сбилась, сто лет его разыскивала, чтобы воссоединиться, и это нормально, да?

– Да, – твердо ответила Чан Ми, одновременно удерживая в поле зрения разбушевавшегося дядю и его зубастых охранников.

– Так почему же, – он снова перешел на зловещий шепот, – мой народ не имеет право воссоединиться с верхним миром, почему должен жить под землей в грязи и разрухе, не имея права пользоваться благами вашей цивилизации?

– Как говорил профессор Преображенский, разруха не в клозетах, а в головах, не стоит писать мимо унитаза, наведите порядок у себя дома и будете жить цивилизованно, как все.

– Чтооо? Это еще кто таков? – казалось, дядя сейчас лопнет от злости – Ада! Ада! – и, не дождавшись ответа, завопил, указывая своей тростью в потолок – немедленно удавить этого профессора, я сказал!

– Значит, во имя народа можно удавить, похитить, пойти на миллионные людские жертвы, устроив гражданскую войну?

– Конечно, милочка моя, ты в силу своего возраста еще не понимаешь, что жизнь человека это ничто, и для достижения великой цели приходится идти на жертвы.

– Вы знакомы с работами Зигмунда Фрейда, дядя?

Траян опять поискал глазами Аду, чтобы она подсказала ему, что за фрукт такой, но понял, что она обиделась, и появится не скоро, и только передернул плечами.

– Так вот, в одном из своих трудов, он объясняет, что для некоторых личностей, особенно для тех, кто в детстве получил порцию несправедливости жестокости или насилия, жажда власти становится идеей фикс. Много власти не бывает, и хочется большего и большего.

Взглянув в глаза своему дяде, Чан Ми поняла, что, нет, не знаком с Фрейдом, и незнакомые имена вызывали в нем раздражение.

– Хорошо, тогда помните сказку о рыбаке и золотой рыбке, старухе было все мало, мало, и вот она захотела быть владычицей морскою, и чтоб сама рыбка золотая была у нее на посылках?

– Ну?!? – в ответ прозвучал грозный рык.

– Я просто хочу напомнить вам, что очень соблазнительно иметь желание властвовать над всеми, но надо думать и о последствиях, чтобы не остаться возле разбитого корыта. Какова бы ни была сила личности одного человека, всегда найдутся силы, более могущественные. Итог известен, побеждает тот, у кого есть честь и совесть, кто живет по законам, не нарушающий раз и навсегда установленный порядок.

– Ада! Ада!!!!!!!!! – Черт бы тебя побрал! Немедленно явись!!!

Собаки глухо заворчали и стали нетерпеливо царапать стеклянные ступени. Они чуяли раздражение хозяина, и человека его беспокоившего. Они ждали, хотя бы взгляда, движения руки…И тут оглушающее грянула музыка, двери распахнулись, и на пороге появилась Ада.

Внезапная какофония, чем то напоминающая Олимпийский гимн утяжеленный тяжелым роком больно ворвался в мозг Чан Ми. Наверное, сказалось нервное напряжение и, она поднесла руку к виску, чтобы нажать на точку, которая нормализует давление, но перед глазами была пустота.

Глава 9.

«Гости темного замка».

Однако это длилось лишь мгновение, она вновь увидела свою руку, вернее бледно-розовую перчатку, которая плотно обтягивала ее руку по локоть. Боль в виске исчезла сама собой и Чан Ми с удивлением осматривала свой новый наряд. Пышный белый бант на талии разделял короткую пышную юбочку из тафты и короткий кружевной лиф. Плечи обнажены. Она посмотрела вниз, лодочки цвета свежей лососины на ногах с маленькими кокетливыми бантиками, – и снова Барби, ну никакой фантазии! Под сдавливающим грудь лифом, разрасталось возмущение – еще корону, и полный комплект, – и тут она поняла, отчего возникла боль в виске, ну, конечно, обруч впивался в висок, и наверняка к нему крепилась маленькая золоченая коронка. Оглядевшись по сторонам, она поняла, почему рука исчезла, это был момент перемещения на тронное возвышение рядом с дядей Траяном по левую руку, с правой стороны был еще один трон, но он пустовал, очевидно, это место для Ады.

Чан Ми метнула гневный взгляд на источник шума. В распахнутых дверях стояла она. Ненавистная, все в том же белом платье, то ли бальном, то ли подвенечном, единственное, что добавилось к ее наряду, была шапочка. Не шляпка, а обычная вязаная шапочка, с тульей в виде косы. И цвет был странным, бабушка Красава называла его «кобелиные яйца», никак не сочетающийся с нарядом.

– Это изделие можно купить на обычном, самом дешевом рынке на Земле, – мелькнула презрительная мыслишка, – королевна, блин…

Ада томной походкой плыла под руку с мужчиной в очках. Среднего роста, сухощавый, в сером, идеально сидевшем на нем костюме. Мельком глянув на него, Чан Ми отметила, что его круглое лицо ей знакомо, но она не стала рыться в своей памяти. Жжение в груди все увеличивалось, внезапная ненависть к этой ведьме полыхнула, заполняя ее с ног до головы. Она вдруг увидела себя в бирюзовой шубке, в той, что с такой любовью наряжала ее мамочка, недвижимую, распятую, в грязной луже, и рядом хихикая, стояла она, Ада. И бедного Алёшеньку на даче, его внезапный неконтролируемый гнев сопровождал все тот же смех. И самое страшное, она вдруг явственно ощутила, увидела, кто выдернул ее руку из папиной ладони. В тот самый момент, когда они должны были отправиться в его время, но папу забросили на Фабулу, а ее…

– Я напрасно обвиняла маму, это все подстроила она, женщина-перевертыш.

Перед ней вдруг, возникла сотканная из слепящего ничего тюрьма, где единственным живым существом было летающее насекомое с огромными фасеточными глазами, в которых, двоилось, четверилось, множилось, ее отражение. Чан Ми вздрогнула, вспоминая прикосновения цепких лапок, и слабое дуновение от вращающихся прозрачных крылышек, когда эта тварь садилась ей на руку, на нос, на щеку, и все тот же ехидный хихикающий звук, что сопровождал ее одиночество долгие, долгие годы. Всеобъемлющее одиночество приносило невероятные душевные страдания, когда нет ни единой опоры, чтобы сесть или хотя бы опереться на физический предмет. Иногда она представляла себе обычную, суковатую палку, буквально ощущала ее, мечтая, как заноза вонзается ей в ладонь, как она вздрогнет от микроскопической боли. Раздражение сменилось апатией, и когда ботинок сам по себе свалился с ее ноги, она не услышала даже этого звука. Ни звук, ни луч света, ни атом воздуха не нарушали ее изолированности от внешнего мира.

Музыка стихла, и чей-то голос с металлическим отливом громогласно объявил:

– Владетель земель Фиалковых, верхних и нижних, достойнейший из достойных, президент сэр Рамандрагор!

«Владетель» возвел по ступеням свою спутницу, усадил ее на место. Траян встал, поздоровался за руку с мужчиной и что-то шепнул ему на ухо. Очки в золотой оправе блеснули, окидывая взглядом Чан Ми, кивок седеющей головой в знак приветствия, и он стал медленно, с достоинством спускаться по ступеням.

Свирепые псы превратились в скульптуры.

Когда появились компьютеры, Чан Ми, как любознательный котенок, которому все интересно и ново, часами просиживала за монитором, вот, где-то там, на просторах интернета, она видела фото этого мужчины. Однако, сцепив зубы она отогнала эту мысль, сейчас это не важно.

Чан Ми едва не лопалась от злости. Битый час переговоров с дядей, и все даром. В ушах постоянно крутилась фраза: «Без умолку безумная девица, кричала, ясно вижу Трою павшей в прах!». Но в этих дебатах она потерпела крах.

Теперь ее нарядили куклой и устроили смотрины. Наверняка это идея этой настырной Ады, подчеркнуть, что она ребенок, что не стоит с ней считаться. Маленькая дурочка, которой можно вертеть, как им заблагорассудится.

– Ну, погоди, тварь, ты еще ответишь за все страдания и мамы и папы и Красавы, и за Алёшеньку отомщу. Мысли лихорадочно метались, перескакивая от воспоминания к воспоминанию, и вдруг ее взгляд остановился на портрете дракона, похоже, что-то в нем изменилось, но тут снова громом грянула музыка и в дверях появились двое, мужчина и женщина.

Глаза у Чан Ми округлились от удивления, ей знакома была эта пара, в свое время, их постоянно показывали по телевизору. Лысая макушка мужчины, радостно отсвечивала полыхающую люстру. Наряд его спутницы был выполнен в строгом английском стиле. Костюм канареечного цвета и в тон великолепная шляпка, украшенная маргариткам, вот ее-то она несла, словно самую драгоценную драгоценность и, казалось только головной убор сдерживает вертлявую птичку, что мечется по жердочке, комментируя все, что попадается ей на глаза. Она семенила рядом со своим путником, но так, словно все окружающее принадлежало только ей. Она непрерывно щебетала, небрежным жестом указывая своему спутнику на мебель, люстру, стены, и даже трон, торопливо комментируя, из каких материалов все это изготовлено, из каких далеких мест перенесено сюда, и для чего.

– Владетель земель Маргаритиум, Верхних и Нижних, товарисч Кольберт Палки̒н с супругой!

Пара величественно подплыла к подножию тронных ступеней, мужчина кивнул головой, дама сделала реверанс.

Чан Ми снова вздрогнула, ее взгляд скрестился с добродушным взглядом этого новоприбывшего «товарисча», и она услышала в своей голове возбужденный рев толпы: Ура! Ура, Господин Палкин!

Гнев Чан Ми сменился на оторопь.

– Дядя, – шепнула она Траяну, – но ведь эта мадам… Палкина, она уже давно мертва…

– Глупышка, ты моя, а чем ты думаешь можно заинтересовать мелкого пакостника, имеющего на своей планете, деньги, власть, неограниченные возможности, а?

– Не знаю…

– Бессмертием, деточка, им всем даровано бессмертие.

Чан Ми посмотрела на мужчину, который первым вошел в тронный зал, и сейчас склонился перед мадам Палкиной, целуя ручку в знак приветствия.

Ослепительная вспышка. Ядерный гриб.

Все ее личные обиды улетучились, и она с ужасом смотрела на интеллигентного дяденьку, что элегантно помогал усаживаться за стол, канареечной тетеньке.

«В последующие годы люди умирали от облучения», – траурный голос диктора из прошлого заглушила взревевшая музыка.

В дверях показался человечек, стремительно, чеканя шаг, быстро оказался у подножия трона, вскинул правую руку в знак приветствия, щелкнув каблуком.

– Эти черные усики под носом, это же…

– Владетель земель Лавандоваых, верхних и нижних Херр Астерик Инферно!

– Ага, – подумала Чан Ми, – теперь мне все ясно, – и уже с интересом разглядывая персонажей этого маскарада.

Механический дворецкий периодически возвещал о прибытии нового члена, но Чан Ми все чаще поглядывала на дракона. Какое-то странное чувство заставляло смотреть на него. Его взгляд стал более осмысленным, более живым, и теперь был постоянно обращен на нее, казалось, он что-то хотел ей что-то сказать. Она попыталась наладить с ним телепатическую связь, но наткнулась на препятствие, будто бы энергетическая сетка окутывала картину, и проникнуть через нее никак не получалось.

– Владетель Валахии, Румунии, Венгрии и Молдовы, Верхних и Нижних, Госпродарь Влад III, Басараб!

Чан Ми едва не подскочила на своем троне.

– Дядя, это же Граф Дракула!

– Ктооо? – удивился Траян и наклонил голову к Аде, та шепнула ему что-то на ухо.

– Ах, да, что-то слышал… чепуха, не обращай внимания детка, тем более он гримируется и закапывает какую-то дрянь в глаза, это на публику, на самом деле он не такой, хотя, – дядя немного подумал, – немного кровожаден, с этим соглашусь.

Глаза вновь прибывшего были выпучены, расширенные зрачки делали их совершенно черными, грозно сверкающими, тонкий длинный нос касался верхней губы, из под него в разные стороны тянулись усы, неестественно густые и длинные. Одет он был соответственно тому образу, что рисовали его поклонники. Пурпурный камзол широкие штаны подпоясанные кушаком, шапка украшенная жемчугом и звездой.

Чан Ми подавила в себе желание вцепиться в рукав дяди, когда этот кровосос подошел для приветствия. Она вспомнила папу, его лицо становилось непроницаемым, когда ему надо было скрыть свои чувства и, мгновенно нацепила на себя маску равнодушия.

Монотонное жужжание голосов взрывалось овациями, приветственными выкриками, когда оглашалось имя очередного медийного лица или финансового воротилы и обязательно провозглашались титулы и обозначался кусок планеты, владеть которым им предназначалось.

– Дядя, похоже, уже все прибыли, а слово Россия так и не прозвучало, кому вы ее продали, а? – Чан Ми шевельнула непослушными губами, да и вся она была застывшая, словно статуя, но это только внешне. Внутренности у нее полыхали гневом и возмущением. Она чувствовала себя вулканом, который вот-вот выплеснет раскаленную лаву на головы этих бессмертных, и в особенности Аду, задавить, потушить этот высокомерный взгляд, которым она одаривала всех и ее в том числе. У нее была сила для этого, огромная, нечеловеческая сила, она ее чувствовала. Мелькала мысль:

– Что со мной происходит? Откуда эта уверенность? – и взгляд невольно обращался к дракону, ей казалось, что и у него внутри бушует пламя. Глаза его перестали быть безразличными, хотя внешне картина оставалась великолепным голографическим произведением, но она вдруг поняла, что если он освободится от своих оков, то обнимет ее своими широкими крыльями, защитит, это не враг, это союзник. И тут она не поверила своим глазам, на спине дракона стала вырисовываться маленькая фигурка, сначала зыбкая, словно белое марево, мираж, призрак, на котором трудно сфокусироваться. Постепенно оно приобрело форму девочки, которая сидит на спине, обхватив ножками чешуйчатую спину, рука воинственно выброшена вверх и вперед, призывая к атаке. Она вздрогнула от ледяного дыхания, дядя слишком близко приблизился к ней.

– Тартария, детка, испокон веков нашенская была, нам и достанется, – Ада предостерегающе накрыла его руку своей, – или тебе единолично, – быстро поправил себя Траян, – ты только слово молви, али головкой кивни. На самом деле вся эта свора, лишь наместники, все они в твоем кулачке будут. Ну как, согласна? – последние слова он прошептал ей прямо в ухо, и тут же отвернулся.

– Ну, что там? – его голос, обращенный к возлюбленной, прозвучал повелительно и нетерпеливо.

– Все в порядке, мой господин, он здесь, он с нами, – поправляя свою шапочку, вполголоса ответила ведьма-перевертыш.

– О, моя фурия… – замурлыкал Траян, дальше Чан Ми не расслышала, как вдруг, он поднялся во весь рост, стукнув тростью, возвестил, зычно перекрикивая гудящих гостей.

– Итак, приступим, господа!

От ледяного дыхания дяди, ухо у Чан Ми слегка заиндевело, она его потерла, согревая ладошкой но в тот же момент успокоилась, в голове прояснилось, затих и пожар в груди, краем глаза она наблюдала за происходящим, но все внимание было сосредоточено на драконе.

Первое, что она почувствовала, равномерное биение его сердца, и с удивлением отметила, болезненную пульсацию у себя в висках. Что это? Мигрень? Последствия стресса? Нет, это внешнее воздействие. Она постаралась расслабиться, насколько это было возможно более того, она поняла, откуда вливаются в нее силы, она определенно исходила со стороны дракона. Зачем он дает ей силы? Значит ли это, что ее назначили Душой этого народа, вернее этого сброда, а эта картина не только символ власти, но и энергетическая подпитка. Но это изображение девочки с драконом на спине, где-то она уже видела.. Чан Ми покосилась на массивный перстень, что украшал указательный палец Траяна. Так вот в чем дело, за нее уже давно все решили и спланировали задолго до того, как они прибыли на эту планету.

Но что-то было еще, что она силилась рассмотреть, но тончайшая сеточка, мешала проникновению, она даже сморгнула несколько раз, перевела взгляд на гостей. Нет, тут все чисто. Защищен был только Дракон.

Публика внимала высокопарному слогу дяди.

– Избранный народ! Лучшие умы собрались в этой могучей цитадели, благородные джентльмены, доказавшие не словом а делом приверженность идее создания лучшего будущего, ревнители нового мира успешно трудившиеся на своих постах. И вот я объявляю, закончилось ожидание и мы у цели!

Его речь, вначале торжественная, постепенно набирая темп, приобрела театральную пафосность и, уже с трудом можно было разобрать, что он говорит на самом деле, но смысл был понятен. Накручивая себя эмоционально, он превратился не только в демона-искусителя, но и обольстителя, гипнотизируя своих подданных, обращаясь ко всем и к каждому, восхваляя подвиги, совершенные ими лично и подвиги их предков.

Чан Ми пришли в голову строки из Пушкина – «Меня обманывать не надо, я сам обманываться рад». Эти стихи Александра Сергеевича, были посвящены женщине конечно, но глядя на восторженно-влюбленные взоры публики, обращенные на своего кумира, она понимала, что эти строки как нельзя лучше подходит к данной ситуации. Ложь, сплошная ложь о достижении цели, типа все будут счастливы, а жизнь наполнена и осмысленна, неужели они не понимают, что эти цели, лишь фальшивые маяки, чтобы корабль разбился о вполне настоящие каменные скалы? Неужели им не приходит в голову, что нападающий получит достойный отпор? Похоже, не понимают, разогретые пламенными речами Траяна толпа уже была готова и рвалась в бой.

Чан Ми бросила осторожный взгляд на Аду, та, казалось, дремала, веки наполовину прикрыты и она слегка кивала, поддерживая оратора. А вот в переплетениях ее шапочки вспыхивали и затухали, бегали друг за другом, соединялись в цепи и вновь рассыпались, сине-красные искорки. Поначалу залюбовавшись оригинальной красотой вязаного изделия, она вдруг поняла, в чем дело. Ада держит под контролем дракона, а на голове у нее просто механизм, чем то напоминающий оголенный мозг, и с его помощью, она работает и с драконом и с ней. Получается, давая ей столько силы, она уверена, что я соглашусь на эту аферу. А разве у меня есть выход? Я же полностью в их власти, они сейчас оживят эту рептилию, усадят меня, на его обмазанную спину каким ни будь суперклеем, и отправят уничтожать своих противников. А кто у них противник? Белые Боги. Получается, суперсила, которая сейчас вливается в нее направлена на уничтожение ее же самой! Вот это поворот! Но это же противоестественно, это не сработает, она не допустит такой развязки. Глянув на лиф и талию, на ноги, мышцы ощущались такими твердыми, что ей казалось, сейчас разорвется тонкая ткань ее наряда. Но внешне все казалось прежним. Она опять сфокусировалась на защитной сетке, мысленно увеличивая одну из ячеек, наконец, ей это удалось, и она стала постепенно расширять ее. И тут ее буквально осенило, нет, это не сила равнодушного дракона, наполняет ее, она узнала вибрации дяди Всевладия, теплые, родные. Он пришел ей на помощь, а где же он сам? Он здесь конечно, он рядом, и не бросит ее на погибель.