Усташские лагеря смерти в Независимом государстве Хорватия в 1941–1945 гг.

– II-a – служба безопасности поглавника;

– II-b – борьба с партизанами;

– II-c – надзор за концлагерями.

Из деятельности последнего сектора логически вытекало второе направление деятельности усташей. Еще при встрече в Бергхофе Гитлер советовал Павеличу «в течение 50 лет проводить политику национальной нетерпимости». Естественно, что после такого совета основными орудиями национальной политики в НГХ стали выездные полевые суды, расстрелы заложников и заключение в концлагерь. «Именно они определяли законодательство в НГХ по этому вопросу», – писал югославский исследователь Бранимир Станоевич.

За короткий срок было создано 24 концлагеря (самый страшный из них в Ясеноваце), а за годы правления усташей в НГХ погибло 800 тыс. человек из 6,3 млн. – каждый восьмой. В первую очередь террор обрушился на сербов, евреев, цыган и несогласных с режимом хорватов».

Об этом же еще до О. В. Романько писал сербский исследователь Джуро Затезало, к трудам которого мы еще не раз обратимся:

«Сразу после образования НГХ в Загребе основана Усташская надзорная служба (УНС). Одно из ее отделений – Третье управление – должно было организовать открытие концентрационных лагерей по образцу нацистской Германии. Возглавлял Третье управление Эуген Дидо Кватерник, который с мая 1941 года возглавил особое управление по вопросам общественного порядка и безопасности (так называемое РАВСИГУР). Был создан масштабный полицейский аппарат, состоявший из целого ряда узкоспециализированных служб, у каждой из которых были свои функции и задачи. Только УНС и РАВСИГУР имели право основывать лагеря».

***

А вот хорватская исследовательница истории НГХ Наташа Матаушич не согласна с Д. Затезало в том, что УНС была организована «сразу после образования НГХ». В своем труде «Фотомонография Ясеновац» она писала:

«16 августа 1941 года была сформирована Усташская надзорная служба, возглавлял которую также Кватерник. Она состояла из четырех (формально – пяти) отделов. Третий отдел, Усташская оборона, как раз и отвечал за концентрационные лагеря: их организацию, работу, обеспечение их безопасности и так далее. После смерти Мийо Бабича в июле 1941 года начальником Усташской обороны был назначен Векослав Макс Лубурич – и тем самым де-факто (поскольку юридически подобного звания или должности никогда не существовало) стал начальником всех концентрационных лагерей НГХ. В январе 1943 года Усташская надзорная служба прекратила свое существование, а все ее подразделения и функции перешли в зону ответственности Дирекции по общественному порядку. Вскоре после этого Анте Павелич распространил обязанность направлять пленных в лагеря и на командиров военных частей в тех районах, безопасности которых угрожала активная деятельность партизан».

Как известно, НГХ было провозглашено 10 апреля 1941 года. А УНС, по Матаушич, была создана только 16 августа. Под категорию «сразу после» такая разница во времени подпадает вряд ли.

Зигфрид Каше, посол Германии в НГХ, в феврале 1942 года отправил в Берлин служебную записку, в которой было упомянуто следующее: «Планы по созданию лагерей вынашивал капитан Лубурич, находясь в эмиграции. После посещения немецких лагерей эти планы были им усовершенствованы».

Любо Милош, комендант Ясеновца, отмечал: «Идея устройства концентрационного лагеря прорабатывалась нами еще в первой эмиграции. Знаю, что Павелич и многие другие заранее обсуждали друг с другом способы реализации планов ликвидации сербского населения в Хорватии. Образование НГХ дало нам возможность все эти идеи претворить в жизнь». Далее Милош подтверждал слова З. Каше: «…примерно в это же время Лубурич отправился в Германию, чтобы лучше познакомиться с организацией тамошних концентрационных лагерей».

Первый усташский лагерь был создан спустя всего лишь 5 дней после образования Независимого государства Хорватия. С этой целью было использовано здание бывшего химзавода «Даница» в 3 км от хорватского городка Копривница. Еще четырьмя днями позже, 19 апреля 1941 года, был основан лагерь Керестинец.

Все лагеря по типу своего функционирования, по своим задачам делились на две довольно условные группы: распределительные и концентрационные.

Распределительные лагеря использовались как места временного содержания пленных. Они не были рассчитаны на длительное пребывание пленных. Это были, по сути, «перевалочные пункты», откуда пленных переправляли либо в концентрационные лагеря, либо на ликвидацию. Типичный пример распределительного лагеря – Госпич.

Концентрационные лагеря – места длительного содержания пленных. Условия проживания пленных там могли быть как лучше, чем в распределительных лагерях, так и отсутствовать вовсе. Как правило, они охранялись гораздо строже распределительных. Там могли создавать условия для принудительного труда пленных, а также для пыток и убийств. Попавшие в концентрационный лагерь пленные могли рассчитывать в лучшем случае на перевод в другой лагерь. За четыре года существования НГХ известны всего несколько случаев (подробно описан только один), когда пленным из концентрационного лагеря возвращали свободу. Типичный пример концентрационного лагеря – Лепоглава.

Некоторые лагеря совмещали в себе черты и распределительных, и концентрационных лагерей. Это значит, что в какой-то период их существования пленные содержались в лагере долгое время, но затем отправлялись в другой лагерь. Типичный пример лагеря смешанного типа – Даница.

Достаточно условно разделение лагерей на мужские, женские и детские. «Классическим» мужским лагерем можно считать Слану на острове Паг, женским – Метайну (там же), детским – Ястребарско. Но в большинстве лагерей в определенные периоды времени находились одновременно и мужчины, и женщины с детьми – просто их соотношение часто менялось.

Что касается разделения по национальному признаку, провести более или менее четкие границы не представляется возможным. Большинство (иногда – абсолютное) лагерного «контингента» почти везде составляли сербы; в существенно меньших, но тоже заметных количествах присутствовали евреи; и, вероятно, во всех относительно крупных и долго существовавших лагерях было некоторое количество хорватов, бошняков, цыган и представителей других национальностей.

Безусловно, геноцид сербов был наиболее монструозным по своим масштабам и методам реализации. Государственная программа, призванная решить «сербский вопрос» (треть сербов изгнать, треть перевести в католицизм и треть уничтожить) добилась наибольших успехов именно по последнему пункту. Сербских детей (в том числе грудных младенцев) отрывали от матерей и отправляли в лагеря смерти; самых старших и физически крепких «перевоспитывали» в усташском духе, тогда как большинство остальных было обречено на медленное угасание и смерть от голода, болезней или побоев. Взрослых же сербов чаще всего отправляли в лагеря, а в последние месяцы существования НГХ – сразу на места массовой ликвидации.

Отдельного разговора заслуживает отношение усташских властей к бошнякам-мусульманам. Как известно, в состав НГХ вошла вся Босния и Герцеговина. Отношение же новой Хорватии к бошнякам было совсем иным, нежели к сербам. Формально, на декларативном уровне, бошняки-мусульмане считались полноправными гражданами НГХ. Более того, лидеры усташского движения называли бошняков «цветами хорватства», говоря о них как об элите хорватской нации. Бошняки могли вступать в ряды усташей.

Тем не менее, и бошняки-мусульмане также подвергались репрессиям и уничтожению. Об этом свидетельствует множество публикаций и показаний очевидцев. Так, 4 мая 2014 года на бошняцком интернет-портале SAFF была опубликована статья публициста Саладина Ковачевича, в которой описывались такие случаи.

Вот один из них. Бакир Изетбегович, бывший Председатель Президиума Боснии и Герцеговины, интересовался судьбой двух братьев своей матери – Мухаммеда и Бакира Реповац. Он был в курсе того, что оба стали жертвами усташского террора, но не знал, как и где они погибли. В семье Мухаммеда полагали, что он был убит в Ясеновце, про Бакира же знали лишь то, что он был убит.

Отец братьев, Исмет Реповац, в своем заявлении от 4 мая 1946 года предположил, что оба его сына убиты в Ясеновце. Но позже судьба Мухаммеда и Бакира все же выяснилась. О ней мы можем узнать из анкеты Союза борцов народно-освободительной войны (сербскохорв. Savez udruzenja boraca Narodnooslobodilackog rata – SUBNOR), хранящейся в Архиве Боснии и Герцеговины:

«Фамилия, имя отца, имя: Реповац Исмет Мухаммед

Год рождения: 1921

Место рождения: Острожац

Арестован и интернирован в лагерь Ясеновац 01.01.1942

Убит 01.03.1943 в лагере Ясеновац

Фамилия, имя отца, имя: Реповац Исмет Бакир

Год рождения: 1920

Место рождения: Острожац

Арестован в Сараеве 07.08.1944, интернирован в лагерь Лепоглава

Убит 31.10.1944 в лагере Лепоглава»

Таких случаев было множество. О своей семейной трагедии рассказал известный бошняцкий академик Абдулла Сидран, режиссер, писатель и журналист: «Мой дядя по отцу, Абдулла, был весьма известен и уважаем. Мы все его любили. Кстати, и имя мне дали в его честь. В душе он был убежденным антифашистом и ярым противником НГХ. Усташи его арестовали и депортировали в лагерь Ясеновац. Там они подвергали его жутким мучениям, а затем убили».

Из анкеты СУБНОР-а:

«Фамилия, имя отца, имя: Сидран Хасан Абдулла

Год рождения: 1909

Место рождения: Сараево

Арестован и депортирован в лагерь Ясеновац 20.01.1942

Убит в лагере Ясеновац 01.09.1942»

Поскольку усташские власти считали бошняков представителями хорватского народа, то и в личных карточках пленных, и вообще в официальных документах о них писали как о хорватах, исповедующих ислам. Это резко отличало их от сербов, которые считались «низшей расой» и проходили по всем документам именно как сербы.

Для наглядности ниже приведена выдержка из списка пленных, отправленных в концентрационный лагерь Госпич. Документ, получивший регистрационный номер №448/41, увидел свет в боснийском городе Яйце 26 июля 1941 года. Первой идет карточка бошняка, второй – серба.

«– Ирфан Филипович, сын Фахринбега, Езеро, община Езеро, котар Яйце, род деятельности – ученик 7 класса гимназии, возраст – 19 лет, не женат, веры исламской, народности хорватской, материальный достаток средний, грамотен, до настоящего времени не судим.

– Лазар Бабич, сын Петра, Езеро, община Езеро, котар Яйце, веры греко-восточной, народности сербской…»

Поскольку эта книга адресована прежде всего русскоязычным читателям, нельзя обойти стороной вопрос о гражданах СССР и русских эмигрантах, попавших в усташские лагеря. К сожалению, доступная нам информация не просто недостаточна – она практически отсутствует. Судите сами.

В музее Ясеновца есть таблица жертв, разделенных по национальному признаку. Есть там и русские – всего 14 человек. Украинцев существенно больше – 61 человек. Есть даже один грузин. Если среди жертв Ясеновца и есть представители других республик СССР, они в таблице не указаны – или входят в раздел «Неизвестно», который включает в себя 207 человек.

Известно также, что трое русских были пленными в лагере Керестинец. Установить их личности мне не удалось.

Более или менее цельную информацию (о достоверности говорить уже не приходится) мне удалось найти по четырем людям.