Залесский зверь

– И всё же мы должны как-то рассказать об этой ужасной трагедии, – спокойно произнес редактор. – Мы всё-таки СМИ.

– Я вам этого не запрещаю. Вести о смерти девушки, учитывая щепетильность вопроса о строительстве, поползут сами собой. Возможно, быстро и очень далеко. Я лишь прошу подумать о состоянии ее родных и о настроении местных, в том числе жителей всего района, а не только деревенских. Люди волнуются. Я очень не хочу, чтобы из-за несчастного случая или халатности проект по строительству завода накрылся медным тазом.

Председатель сделал паузу, а затем с вызовом посмотрел на Викторию.

– Такие девушки, как ты, всегда с пренебрежением относятся к работе в районных газетах. – Продолжил Соколов. – И никогда не ценят подобный опыт. Неужели тебя, как журналистку, не интересует научное и экономическое развитие твоего родного края?

– Такие, как я, с пренебрежением относятся ко всем проектам, которые не учитывают мнение собственного народа и исторические ошибки. – Ответила Вика. – Среди людей, следящих за этой историей, нашлись независимые экологи и инженеры. По их мнению, аккумуляторный завод может навсегда загрязнить почву и близлежащие территории, когда будет введен в эксплуатацию. А здесь у вас есть экологическая ферма, которая району и продовольствие приносит, и налоги платит. Учитывая репутацию ПСО «Надежность и комфорт», отвечающей за строительство, люди боятся еще и потенциальных рисков, которые будут вызваны использованием устаревшего оборудования.

– Слухи, домыслы и вранье, которыми люди забивают себе голову. – Ответил председатель. – Поменьше надо слушать оппозицию, которой дай только повод повозмущаться, да пореже в эти ваши телеграм-каналы заглядывать. Хочешь, как лучше для людей, а им всё не нравится.

– В нашей истории есть ужасный пример, когда халатность, а затем умышленное замалчивание фактов обошлись очень дорого огромному количеству людей. Люди помнят о трагедии на Чернобыльской АЭС, а потому скептически относятся к инициативам чиновников, которые сначала игнорируют мнение народа, а затем отказываются считаться с последствиями.

Лицо Жабина задрожало. С одной стороны, редактор успел проникнуться уважением к молодой журналистке за ее прямоту. С другой – Николай Соколов был человеком, с которым он ну очень не хотел ссориться.

Председатель поднялся с кресла и подошел к окну, встав к собеседникам спиной. Было видно, что он борется с эмоциями. Соколов сделал глубокий вдох и выдох, словно пытался успокоиться. Затем председатель вновь обратился к Вике:

– Ну, милочка, ты можешь думать всё, что угодно, но давай посмотрим на факты. Ближайшие два года ты проработаешь в газете «Залесская правда». И выбора у тебя нет. Ну разве только ты не готова компенсировать стоимость своего обучения. Мы глубоко уважаем твое мнение, однако развитие интересов всего района для нас намного важнее. Поэтому я повторюсь: если для вас обоих смерть несчастной девушки – важный инфоповод, то расскажите об этой ужасной трагедии. Только не спугните десятки будущих специалистов и не оставьте нас без денег.

2

Старший лейтенант Дмитрий Николаевич Соколов вышел из служебного УАЗа и захлопнул за собой дверь машины. Затем, поправив фуражку, он направился к дому механика Стаса.

Молодому офицеру двадцать пять. Он высок и широк в плечах. Соколов младший унаследовал от отца мощное, слегка вытянутое лицо. Но брови у сына более плавные и мягкие. Под фуражкой спрятались короткие русые волосы.

Подойдя к дому, Дима постучал в дверь, и та отворилась. Перед милиционером показался Стас, местный механик. Мужчина выглядел печально и неопрятно: красное лицо, опухшие веки, жирные кучерявые волосы.

– Старший лейтенант Дмитрий Соколов, – произнес милиционер, показывая удостоверение. – УВД Залесского района.

Стас впустил Диму в дом и закрыл за ним дверь. Молодой офицер быстро пробежал взглядом по помещению, в надежде найти хоть что-нибудь полезное для дела. Затем мужчины прошли на кухню и сели за стол, на котором стояла пепельница, наполненная окурками, и начатая бутылка водки.

– Чем могу быть полезен, товарищ старший лейтенант? – спросил механик. Дикция выдавала небольшое количество выпитого алкоголя.

– Вы последний, кто видел Марию живой. Я хотел бы получить всю возможную информацию.

Стас глубоко вздохнул и задумался. Дима внимательно изучал его лицо: досада, печаль, отеки под глазами. Казалось, будто механик вспоминает последние часы, восстанавливая в голове последовательность событий. Но начал он историю с конца.

– Я проснулся, когда она уже покидала дом. На часах еще не было и шести. Накануне вечером она сказала, что с утра будет спешить в город – к родным на выходные. Я поднялся с постели и предложил ей немного задержаться. Она уже была одета и спешила к выходу.

– Вы не стали ее провожать?

– До парковки от силы минут десять пешком. Поселок у нас тихий. Я и предположить такого не мог.

– Говорят, она была довольно привлекательной девушкой. – Диме было неловко за такую провокацию, но его раздражало полное бессилие в этом деле, и он хотел получить больше информации. Что за тварь оставила такие раны?

– Мне очень стыдно, что меня не было рядом… что я никак ей не помог… Я и представить не мог, что ей угрожает такая опасность.

– Я правильно понял, что Мария провела у вас ночь?

– Мы встретились накануне вечером и вместе провели время.

– Не заметили ли вы с утра чего-нибудь необычного?

– Я безумно хотел спать и плохо соображал. Но меня смутил густой туман за окном…

– Да, это стало неожиданностью для синоптиков. Утро обещали солнечным.

– Оно и было таким… Когда люди зашумели, было уже ясно и светло.

– Не нападали ли дикие звери или какие-нибудь бродячие псы на местных?

– В последнее время в деревне судачили о каком-то странном звере. Не то даже и о двух. Мол, они ошивались по округе да выли на тех, кто им попадался.

– Пара волков?

– Черт их знает, может, и не пара.

– Вы сами их видели?

– Нет. Говорю же, что от других слыхал.

– Как вы думаете, мог ли кто-нибудь желать Марии смерти?

– Не знаю… Никто на ум не приходит. Как я уже сказал, еще вечером я думал, что Подлесье – тихое и спокойное село. Тут даже по пьяни мужики сильно не шумят.

– Полагаете, единственная угроза – это пара непонятных зверей?

– Да. Но до сегодняшнего утра они ни на кого не нападали.

***

Дима вернулся в служебный автомобиль и направился в РОВД, где у него была назначена встреча с хозяйкой псарни. Пока что Лисицына была единственной ниточкой в расследовании этой ужасной и загадочной смерти.

Держа руки на руле, он осторожно вел машину к выезду на центральную районную дорогу. Милиционер немного нервничал из-за ужасов, неясностей и странностей, из которых складывался день. В голове вертелись события сегодняшнего утра.

Он проснулся после звонка отца: тот срочно вызывал его к себе домой. Быстро собравшись, Дима вскоре стоял на пороге жилища председателя: частного дома из красного кирпича. Двухэтажное здание располагалось недалеко от районного центра. Периметр был огражден забором из такого же красного кирпича и ковки. Соколов старший получил этот дом от государства. Сам же Дима жил в небольшой, но уютной квартире, тоже государственной, которая находилась в жилом здании неподалеку. В последнее время отец только и судачил о том, как всё будет застроено и перестроено, когда проект с заводом будет реализован.

– Тело уже твои ребята убрали, – сказал председатель, когда они прошли в гостиную и уселись возле невысокого круглого столика, на котором стояли две чашки кофе. – Я распорядился, чтобы не терять время. – Пояснил он свои слова и продолжил: – Ты свою работу знаешь: изучи следы, проверь псарню, допроси свидетелей и подозреваемых. Ну ты в курсе, что делать. Поговорить я хотел немного о другом.

Председатель поднял чашку со столика, отпил и, вернув ее на место, произнес:

– Ситуация и без того напряженная. Ждем активности от змагаров из города, а также не уверен я, что местные молча строительство примут. Смерть эта – сейчас вообще лишнее. Вот обязательно надо было сцапать именно Машку… В общем, разберись с тварью, что сделала это, но постарайся сильно не шуметь. Нельзя допустить, чтобы поползли слухи.

– Не шуметь? Я когда до тебя добрался, уже в центре смерть эту обсуждали. Боюсь представить, что там в деревне происходит.

– Значит успокоить людей надо. Я пока не решил, стоит ли освещать это дело в газете… Была бы моя воля… Но коль девица из «Залесской правды» к тебе припрется, отвечай ей уклончиво и спокойно. Мол, во всем разберемся и порядок наведем.

– А сам ты как думаешь, что за зверь девушку растерзал?