Обречённый мир. Преданный

Глава 4. И жизнь, и смерть – всё смешалось

Кто-то сказал, что, когда ты умираешь, перед глазами вспышкой проносятся все твои дни. Это правда… Это и называется жизнью. К сожалению, я умирала слишком много раз, чтобы помнить об этом. Первый раз это случилось, когда мне было года три или четыре. Мой отец сошёл с ума и убил мою мать. После этого он зашёл в мою комнату с окровавленным ножом и приставил мне его к горлу. Я до сих пор не до конца понимаю, почему он не убил меня тогда. Это, наверно, был бы лучший исход моей жизни, но отец меня не убил, он отнёс меня к подножью какой-то горы и ушёл. Итак, я осталась жива физически, но морально я была опустошена: мне казалось, что уже ничто и никто не сможет вызвать отклика в моей душе… Я должна была умереть от голода и жажды. Так бы и случилось, ведь я была ещё ребёнком, но меня нашли добрые люди из деревушки неподалёку и удочерили. Я снова обрела любящую семью: сердечную мать, строгого, но заботливого отца и брата – лучшего друга на всё то время, что я была в деревне. Хоть все эти люди и не были мне родными, я очень сильно их всех полюбила, собственно, они и были последними, кого я любила, пока была жива. Я не была чужой в этом месте, я ладила и с остальными жителями деревушки, хотя других друзей, кроме брата, у меня не было. И всё же я не могла жить как обычные дети – гулять, веселиться, учиться, заводить друзей так, как это делали остальные – беззаботно, видя вокруг только хорошее. Я была лишена самого прекрасного – радужного детства. Весь окружающий мир казался мне пугающим, опасным.

Я никогда не уходила далеко от деревушки, только раз в месяц мы с братом ходили к тому месту, где меня нашли. Я ждала там отца только для того, чтобы спросить у него одну вещь: зачем он убил мою мать? Это всё, ради чего я его искала, больше мне от него ничего не было нужно. К сожалению, я его так и не дождалась, в двенадцать лет я умерла от неизлечимой болезни. Мне было больно, я умирала долго, в мучениях, без возможности попрощаться с теми, кого полюбила, мне хотелось отправиться в лучший мир, где нет ни убийств, ни болезней, но этому не было суждено сбыться: я осталась в этом мире, но в виде призрака. Я видела, как что-то вышло из моего мёртвого тела, и вслед за этим произошло нечто совершенно неожиданное: пульсирующий сгусток энергии вдруг взорвался изнутри, и его остатки растаяли в воздухе. Так разрушилась моя душа, но об этом я узнала гораздо позже.

Я видела, как меня оплакивали, как хоронили. Я снова осталась одна в этом мире, точнее, теперь это был лишь отголосок меня прежней… И на этот раз я снова утратила способность что-либо чувствовать – я утратила душу. Я видела, как из-за той же болезни, что и моя, умирает мой брат, как мать ссорится с отцом, потому что потеря близких – это самое страшное испытание и не все его выдерживают. Я была и не была… Видела всё, но не могла быть частью этого, всё, что происходило вокруг, не вызывало во мне эмоций, чувств, отклика. Я не знала, что мне делать и на какой срок мне суждено стать сторонним наблюдателем, не знала, зачем осталась в этом мире, пока однажды меня не нашёл Жнец.

Я увидела его стоящим на том месте, куда меня когда-то отнёс отец. Хоть он и был одет в обычную одежду, я сразу поняла, что он не человек. Он смотрел прямо на меня своими абсолютно чёрными глазами. На меня уже давно никто не смотрел. Я сразу поняла, что он меня видит, и впервые почувствовала что-то с тех пор, как умерла. Этим чувством был страх. Внешне незнакомец не казался опасным, но я чувствовала, как от него веет могильным холодом. Я смотрела ему в глаза и не видела в них ничего живого, ничего, что могло бы принадлежать человеку. Жнец неторопливым шагом направился ко мне, я попятилась и стала обдумывать, как сбежать. Он же подошёл вплотную и неожиданно обнял меня.

– Наконец-то я нашёл тебя, я уже начал думать, что ты и вправду мертва, – сказал он, и по его щекам потекли скупые слёзы. Это был первый и последний раз, когда я видела его плачущим.

– Почему вы плачете, у вас что-то плохое случилось? – не понимая, что происходит, спросила я. Я не могла чувствовать, но помнила, что горе всегда приносит с собой слёзы.

– Нет, я просто рад, скоро ты всё поймёшь, а пока тебе надо вернуть тело и душу, – сказал Жнец и исчез, а я осталась стоять на том же месте, не понимая, что произошло. Я как бы застыла и не могла, да и не хотела, покидать это место. Я прождала Жнеца пять дней, надеясь, что он вернётся.

То, что его зовут Жнец, я узнала позже. Я никогда не понимала, почему он выбрал себе именно такое имя как основное. Только потому, что он пожинает души? Нет, думаю, в этом есть что-то ещё. Были иные имена, которыми его называли, но существовало лишь одно, которое он не любил, – это было имя Смерть. Так называть себя он позволял только другим всадникам.

На шестой день он вернулся на место нашей первой встречи, неся с собой какое-то тело. Только когда он подошёл ближе, я смогла разглядеть, что это был мой собственное труп. «Как он не сгнил за столько лет?» – подумала я тогда. Собственно, я и не представляла, сколько лет прошло с моей смерти: мне это было не важно. Позже я узнала, что это не моё старое тело, а новое, искусственно созданное с помощью моего ДНК. Ещё позже я узнала, что Жнец был настоящим мастером в таких вещах.

Но чтобы тело жило, ему нужна была душа, и Жнец пожертвовал одной из своих припасённых, только почему-то он носил её отдельно в маленькой колбе, в отличие от тех, что держал в собственном теле. Эта душа была чёрного цвета, как я потом узнала – душа ненависти, или осквернённая душа. Я вошла в это тело и снова оказалась живой – я снова могла дышать, пить, есть и даже чувствовать. Жнец сказал, что я могу пойти попрощаться со своей семьёй, а потом мы отправимся «домой». Я уже не слышала конца фразы, я мчалась обратно в деревню. Мне хотелось рассказать маме о том, что со мной случилось, и вместе с ней и отцом сходить на могилу к брату и попрощаться с ним. Я была так рада, что снова жива, и в то же время грустила, потому что в памяти всплывали все моменты, которые я видела, пока была призраком, и теперь я их переживала заново, грустя или радуясь. Чувства нахлынули волной – сразу за все те годы.

Я ожидала любой реакции матери на моё воскрешение, кроме той, что услышала, – она спросила: «Кто ты?» Я вздрогнула, словно мне прямо в сердце вонзили нож. Я извинилась, сказав, что, наверно, обозналась, и попятилась к выходу. Я пошла по деревне, я видела знакомые лица, я подходила к своим старым приятелям, но никто меня не узнавал. В конце концов я добрела до центра деревни, села и заплакала. Я никогда так сильно не рыдала. Вокруг меня собралась толпа, меня стали спрашивать, что случилось, но сквозь весь этот гомон я явственно слышала смех двух человек, что стояли дальше всех от меня и показывали на меня пальцем. Я вспомнила их, они были чужаками, лишь недавно приехали в эту деревню. А я всё сидела на земле и рыдала. В этот момент я ненавидела всех: и тех двух идиотов, и мать с отцом, что забыли обо мне, и всех жителей деревни, что сделали ровно то же, но больше всего я ненавидела просто людей – всех людей. Людей, что так легко предают, что так глухи к добру и состраданию. Из глаз у меня потекла какая-то чёрная жидкость, напоминающая смолу, она окутала всё моё тело так, что остался только силуэт и две красные точки посередине моих полностью чёрных глаз. Жидкость ощутимо направилась в мою правую руку, её было слишком много, она начала вытекать, сгущаться ещё больше и приняла очертания клинка. Я точно не помню, что было дальше, или не хочу помнить, но точно знаю, что вся деревня была полностью вырезана именно мной, а потом сожжена. И я горела там, вместе с той деревней, в переносном смысле, разумеется. Прежняя я вместе с пеплом осталась в прошлом, а новая ужасным фениксом воскресла.

Поэтично, да? К чему вообще я пишу этот дневник? Ах, да, он советовал. Сказал: «Опиши так, словно рассказываешь кому-то». Что за дурная идея? Будто мне делать больше нечего, словно я могу потерять саму себя…

Я сидела на отвесной скале и смотрела на пепелище, когда ко мне подошёл Жнец и присел рядом.

– Я не знаю, почему они тебя не помнили, но знаю, почему ты совершила такой поступок, – начал он говорить с оттенком жалости ко мне. – Это из-за души, которую я подарил тебе: это душа ненависти, она позволяет тебе становиться сильнее, когда ты что-то ненавидишь. В такие моменты ты не можешь контролировать себя, ты уничтожаешь эту вещь или существо. Прости, что не рассказал раньше…

– Ничего, в конце концов, это были мои чувства, – ответила я, продолжая смотреть вперед. Я не чувствовала ничего.

Глава 5. На вкус и цвет…

Практически бегом мы устремились к вилле: новоприобретённые крылья достаточно сильно мешали передвижению, они смещали центр тяжести, однако, изредка спотыкаясь, бежать было всё же возможно. Пройдя через грандиозные входные двери, мы обнаружили, что Кукловод и отец Майи куда-то собираются. Они были в деловых костюмах и шляпах-цилиндрах. Кукловод так же надел монокль, что выглядело и элегантно, и забавно одновременно.

– Наконец-то вы вернулись… Собирайтесь, время час дня. Пора обедать, – сказал Кукловод, даже не посмотрев в нашу сторону. – Мы идём в лучший ресторан «для людей и не только» всех времён – «Новейший свет».

Обед? Интересно, что же они едят. Вряд ли это будет что-то обычное для человека.

Пока я думал о кухне другого мира, Кукловод наконец-то повернулся к нам, и улыбка мгновенно сползла с его лица. Он пристально смотрел на меня, разглядывая мои крылья.

– Я так понимаю, тот ангел был ангелом смерти – ещё одним экспериментом Жнеца с душами, – Кукловод со всей серьёзностью посмотрел мне в глаза.

Увидев моё непонимание, он решил мне всё объяснить.

– У каждого разумного живого существа есть душа. Это практически бесконечный источник энергии, потому что, как бы ты её ни тратил, она всё равно со временем восполнится из окружающей среды. Лишь после твоей смерти вся эта энергия вырывается из души и уничтожает её. В мире есть только четыре существа, что могут жить без души: четыре всадника Апокалипсиса, так как всё их тело и есть душа, которая смогла проявиться в материальном осязаемом мире. Это следствие того, что они были созданы из керетов, имевших такую же особенность. Жнец, как мы уже обсуждали, является соединением человеческой души и Смерти. Хотя он сохранил человеческий облик, он может помещать внутрь себя множество чужих душ, а не одну, как обычно происходит в таких случаях. Проходя через его тело, души других покрываются тьмой, оскверняясь: так и создаются души ненависти. С их помощью Жнец создает безвольных существ – Кошмары, что полностью подчиняются ему. Хоть душа ангела и отличается от обычных душ других живых существ – она связана с сущностью Матери ангелов, однако и её он может осквернить. Таким образом, создаются ангелы смерти, отдельная раса, не подчиняющаяся ни Матери, ни Жнецу.

– А почему Кошмары называются Кошмарами? – спросил я.

– Потому что такое существо никому не захочется встретить тёмной ночкой, – ответила Майя.

– На самом деле, не поэтому, но не об этом сейчас, – продолжил демон. – Об ангелах необходимо ещё кое-что сказать: когда тело умирает, их души не разрушаются, а вместе с разумом и памятью возвращаются в Рай, там они получают новое тело для продолжения жизни. Ангелы Смерти так же бессмертны, особенность лишь в том, что их души вселяются в тело Кошмара.

Я посмотрел на себя: то есть сейчас во мне две души – моя и Ангела Смерти?

– А эта новая душа, что теперь находится внутри меня, не может высвободиться? – спросил я.

– С учётом твоих навыков, вернее, их отсутствия… – Кукловод ухмыльнулся. – Всё равно сама не сможет, а вот с чьей-нибудь помощью – теоретически возможно. Но такое способен провернуть разве что Жнец. И всё же нам пора на обед… И да, ещё одно, в свете последних новостей к нашему обеду присоединится ещё пара человек, хотя они не совсем люди… Майя, найди нашему похитителю душ нормальную одежду.

Мы с Майей поднялись на второй этаж, прошли мимо мастерской и подошли к двери с выбоиной в виде руки. Майя опять положила руку в это углубление, однако, коснулась его не всей ладонью. Дверь открылась, но в этот раз там уже была другая комната с разной одеждой всех эпох и стилей, пять примерочных и огромное зеркало, похожее на то, что висело на первом этаже. Майя стала искать мне одежду, а я тем временем внимательно разглядывал в отражении нового себя с крыльями.

– Может, уже уберёшь их? Ты слишком много места занимаешь, – попросила Майя. – Либо сам придумывай, как ты будешь надевать на них рубашку, – добавила она ехидно.

– Ещё бы знать, как это сделать.

– Как же с тобой сложно! Неужели нельзя самому догадаться? – подтрунивала она надо мной. – Просто представь, что их нет, и всё, – сказала моя спутница, продолжая искать костюм.

Я сконцентрировался и сделал всё, как она велела: крылья правда исчезли. Этот мир не перестаёт меня удивлять!

– Вот, думаю, это подойдёт, – сказала Майя, протянув мне вешалку с костюмом и рубашкой. – Переодевайся, а я пока найду себе что-нибудь.

Я зашел в одну из примерочных и надел костюм. Майя все еще копалась, выбирая себе наряд. Я спустился вниз и обнаружил дыру в стене, в которую виднелась оживлённая улица. По ней проезжали кареты и экипажи, запряжённые лошадьми, прохожие были одеты во что-то очень, на мой взгляд, винтажное.

– Сейчас ты видишь пролом в пространстве или, если проще, портал, – сказал внезапно появившийся рядом Кукловод, указывая на дыру. – По ту сторону дыры находится Лондон XIX века. Именно там мы и найдём «Новейший свет».

– Разве ничего не случится, если мы попадём в прошлое? Вдруг мы кого-то там толкнём, а в будущем из-за этого начнётся третья мировая война, – забеспокоился я. – Я читал множество книг о таких вещах.

– Скажи мне, друг мой, а авторы этих книг умели путешествовать в прошлое? – скептически посмотрел на меня Кукловод.

– Нет, наверно, – растерянно пробормотал я.

– Ну тогда что они могут знать об этом? – Кукловод, прищурившись, пару секунд молча смотрел на меня, а потом рассмеялся. – Шучу, во времени нам всем запрещено перемещаться. Просто у разных измерений разные временные линии. Где-то, например, есть планета Земля, где всё ещё гуляют пернатые холоднокровные гиганты.

В моей голове пока все это не очень укладывалось. Но я понимал, что сейчас Кукловод не склонен к длительным объяснениям, и промолчал, хотя на языке вертелась уйма вопросов.

– Ясно, – коротко произнес я. В этот момент Майя наконец спустилась вниз, одетая в кроваво-красное платье с корсетом и кринолином. Сказать, что оно ей шло, ничего не сказать. Просто идеально! Было такое ощущение, словно его создавали специально для неё.

– Недурной выбор, – сказал Кукловод. – Гостя нашего пытаешься впечатлить?

– А что, если и так, – сказала она, медленно спускаясь по ступенькам. – Или у повелителя Ада есть какие-то претензии на сей счет?

Кукловод издал смешок и шагнул в портал, Фиолетовый посмотрел на свою дочь, улыбнулся и так же прошёл вслед за демоном. Майя приблизилась к порталу.

– Тебе идёт, – сказал я.

– Спасибо, – ответила Майя. – На тебе костюм тоже хорошо сидит. Вот только… – она подошла вплотную и поправила мне воротник. – Так лучше.

Мы вместе прошли сквозь портал. На улице было солнечно и свежо, на тротуаре виднелись почти высохшие лужи от недавнего дождя, дул прохладный ветерок.

Мы направились прямо к «Новейшему свету». Пока мы шли, я все же решил расспросить моих попутчиков об этом месте подробней.

– То есть сейчас мы перенеслись в другое измерение? – спросил я.

– Не совсем, это место создал Глава Совета Аспрос, он скопировал весь остров как отдельное измерение и остановил время на этом дне, правда для этого он истратил столько своих сил, что чуть не умер, так что это место единственное в своём роде. Во всяком случае, официально всё именно так. А вот реальное положение дел – очень большая тайна, – сказал Кукловод и на секунду задумался. – Кстати, о путешествиях во времени. Оно, возможно, но, и правда, создаёт временные ошибки, из-за которых однажды чуть не были уничтожены все измерения, поэтому Совет запретил нам такие перемещения.