Отражение в стекле
– Рада тебя видеть, Стас. Артём…– мягко заговорила Катя.
– Привет, Кать. Ты, случайно, не знаешь, с кем могла быть стрелка у Макса? Его уже достаточно давно не видно.
– Ох, ну и задачка на ночь глядя! Может, в доме поговорим? На улице прохладно.
– Но мы ведь…
– Мы с радостью! – перебил Стас Артёма.
– Вот и славно. Проходите, не стойте.
– Что ты делаешь? – зашипел Диджей, чуть отстав от Кати.
– Вопрос такой же. Мы вообще-то торопились, нет?
– Я тебя уже предупреждал: она не терпит отказы.
– А я-то думал, что тебе хватает смелости дерзить перед ней.
– Нет, мне хватает мозгов этого не делать. И тебе советую перестать думать только о других и порой заботиться о собственной шкуре!
– Кто-нибудь будет чай? Или чего покрепче? – спросила Катя, входя в дверь.
– Я за рулём, не могу. Но от чая не откажусь, спасибо! – Стас мгновенно переменился в лице, натянул улыбку и заговорил доброжелательным тоном.
– Аналогично, – процедил Артём.
Когда он зашёл, с кухни уже раздавался шум работающего электрического чайника. Чего не говори, а Катя умела принимать гостей.
– Ох, ну и задачку ты мне задал, мой Стас. Я ведь никогда не отличалась феноменальной памятью, особенно в моменты пьянства. В одно ухо вылетело, из другого тут же… эхо-хо…
– Я понимаю, Кать, но это очень важно. Постарайся что-нибудь припомнить, пожалуйста.
– Постараюсь, постараюсь… а Вы, Артём? – девушка перекинула свой надменный взгляд на писателя. – Как Вам наш лёгкий сабантуй? Вы так рано ушли утром, что я не успела попрощаться, хотя и была уже на ногах…
– Весело, конечно, но это немного не мой конёк. Я чувствую себя лишним на подобного рода мероприятиях.
– Отнюдь, зря Вы так, Артём, думаете. Вы стали чуть ли не главной звездой этого вечера! Должна признаться, Вы многих поразили своей смелостью.
– Да, я слышал про Химика. А руку Скина я и вовсе имел честь сегодня увидеть воочию.
– Не корите себя за это, пожалуйста! Рука ещё срастётся, ну а очки… что же, очками больше, очками меньше… я бы на его месте вообще носила контактные линзы! А Вас я бы хотела видеть почаще, мой дорогой. Уж больно красиво Вы умеете говорить.
С кухни раздался щелчок.
– Я принесу, – оживился Стас.
– Ты воплощение джентльменства! Мне зелёный, будь так добр. И-и разбавь холодной водой, но так, чтобы он ещё был горячим.
– Хорошо….
– Моё умение красиво говорить весьма относительно, – отметил Артём.
– Ну уж не прибедняйтесь! У Вас прекрасный стиль речи. Вы, несомненно, пользуетесь спросом среди издателей.
– Не сказал бы. Такой темп можно держать и без красивых речей.
– Вы так думаете? К сожалению, я не могу с Вами согласиться. Читать тех, кто использует от силы пару-тройку синонимов, не так приятно, как настоящих умельцев слова.
– Перейдём к делу. Так что тебе известно про нашего общего друга?
– Про Максима? Ах, Артём, разве сейчас это так важно? В столь прекрасный вечер последнее, что я хотела бы делать – это вспоминать слова мальчишки.
– Прости, Катя, но это важно. Он мой друг, я не могу позволить пропадать ему где попало.
– Чай готов! – Стас поставил две дымящиеся чашки на тумбочку. – О чём спорите?
– Артём утверждает, что вам двоим обязательно именно сейчас знать, куда ушёл Максим.
Стас побледнел, зачуяв железные нотки в голосе девушки.
– Кхм… ну… так это… мы ведь за этим и приехали, кажется…
– Разве? Я думала, что вы просто захотели меня навестить, будучи моими хорошими друзьями, которые знают, что я сегодня стала пленницей одиночества.
«Хватит, Стас. Хватит приклоняться, далеко заходишь»
– Нет! То… то есть да, но… не совсем так…. Мы действительно соскучились, но…
– Никаких «но», Стас. Возможно только одно из двух… Артём?
Всем своим видом Стас показывал приятелю, что не стоит играть с огнём. Жаль, что он не зал о том, что писательство развило в Артёме порой запредельную дерзость…
– Не знаю, как Стас, а я изначально приехал ТОЛЬКО за информацией по поводу моего друга… Моржа, если тебе так угодно. Если у моего приятеля были другие планы, то я бы мог оставить его тебе, а сам пойти по своим делам.
– Ах, вот как?! – привзвизгнула Катя. – Что же, он имел свои натуги с южниками. Удачного вечера, Артём.
– Благодарю… удачного времяпрепровождения, дамы….
Стас смотрел за всем действием пятирублёвыми глазами. Артём же поспешил удалиться, дабы более никому не мешать.
«Я всё ещё немного зол на тебя, Артём, но сейчас ты сделал нечто, что не может быть недостойным уважения: закатал губу этой наглой девчонке так, что она покраснела от натуги», – благоговея, прозвенел голос Сущности.
«Благодарю. Просто не в моём вкусе стелиться под дочку какой-то там шишки»
«Не думаешь, что она потом отыграться захочет? Это может плохо сложиться в будущем»
«Ну и что? Разве так не лучше? Приключения – штука весёлая»
«Может, и весёлая. Но куда ты собрался-то?»
«К южникам. Разве это не очевидно?»
«Во-первых, общественный транспорт не ходит в такое время. Во-вторых, твой достаточно наглый шофёр, ведущий себя порой абсолютно бесхребетно, был выменян на информацию. И в-третьих, зная районников, южники могут жить далеко не на юге. Проще говоря, у тебя нет их адреса, и ты ничего про них не знаешь»
Артём остановился и неосознанно нахмурил брови.
«Теперь ты понял, о чём я? Ты находишься чёрт знает где, посреди ночи, заработал отрицательное мнение какой-то напыщенной соплячки, и практически потерялся. Учитывая, что идти пешком несколько долго, ты рискуешь проторчать на улице до самого утра, ночуя на остановке. Паспорт с собой?»
«Нет…»
«Тогда есть шанс, что в обезьяннике: полицейские тебя по головке не погладят, если найдут здесь. С другой стороны, там и потеплее»
Брови практически сошлись в единую галочку.
«М-мать…»
«… твою» – закончил Сущность.
«Ладно, без паники. Сколько мы с Алисой примерно ехали до дома?»
«Минут сорок до «Соколовского» и ещё минут двадцать до дома. Учитывая, что это автобус, пешком выйдет часа три-четыре. Это если считать, что ты знаешь дорогу, кстати»
«М-мать…»
«… твою»
«А ведь ничего толком и не остаётся ведь! Катя меня вряд ли пустит»
«Ну… если ты не готов молить прощенья на коленях, то…»
«Значит… пешком, да?»
«Не волнуйся, я помогу тебе не уснуть»
«Ну, спасибо и на этом» – про себя усмехнулся Артём.
Ещё до конца перебирая все «за» и «против», Артём всё же решился пойти: видимо, не пропала вера в придорожные фонари, безопасность дорог и свою выносливость, данную природой.
***
Как часто люди обращают внимание на мелочи во время прогулки? А ночной прогулки? А если мелочь – это виднеющийся из-за крон деревьев город, сияющий неоном и электричеством на фоне еле видимого, бледного рассвета? Если мелочь – это небо, так по-городскому тусклое, редко усыпанное почти невидимыми точками-звёздами? А если нет ничего значительнее всепоглощающей ночной темноты, струящейся из полосы асфальта, стремящейся к горизонту; нашептываемого ночным ветром, что не идёт ни в какие сравнения перед дневными порывами: прохладный, покойный и убаюкивающий голос, заменяющий в своё время голос матери, напевающей колыбельную; заменяющий говорливого друга-спутника, подобно которым сейчас был Артём, устремлённый всеми мыслями в бесконечное… а именно в диалог с Сущностью, чей поток безмолвных речей было невозможно остановить!
«А помнишь, как ты в пятом классе с Грубининым сцапался? Он тебя до самого выпуского потом за метр обходил! Что ты тогда ему сделал-то в горячке?»
«Кажется, вывихнул ногу, нет? Но и то, чисто случайно – просто ярость в голову ударила»
«Посмотрите на него – его хвалят, а он скромничает! Скину ты тоже руки от «простой ярости» ломаешь? А очки людям по той же причине бьёшь?»
«Нет, здесь уже по пьяне»
Сущность рассмеялся. Артём не злился на его допытливые вопросы, а скорее был солидарен со своим говорливым невидимым спутником. Казалось, что он шагает рядом: приминает траву старомодными туфлями, хлопает его по плечу рукой в чёрной кожаной перчатке, улыбается сотнями улыбками сразу, смеётся тысячами глаз и миллионами голосов одновременно.
«Да… а ты ведь мог выбрать и другой путь, Артём. Осточертеет ведь тебе всю жизнь копаться в чужих мозгах, разве не так это? Хотя было бы интересно посмотреть на какие-нибудь «оговорочки по Серову» – это же даже звучит забавно!»
«Вот именно! Почему бы этим, например, не описывать оговорки, которые произносятся в момент неконтролируемой радости?»
«Или непроизвольной ярости! Когда зубы от злости дрожат и слова не вяжутся, а лишь кулаки неистово чешутся! Только, как мне кажется, можно фамилию сменить. Просто чтобы звучало статнее»
«Может, когда-нибудь и сменю, отчего бы и нет? Только на какую?»
Сущность впервые за полчаса замолк.
«Давай потом вместе придумаем? Сейчас не вяжется»
«Да, лучше отдать под это время получше»
Возле Артёма затормозила машина, которая казалась даже слишком знакомой.
– Ты псих, или притворяешься? До города? Пешком?! Запрыгивай давай, я дорогу знаю! – обеспокоенно протараторил на одном дыхании Стас из открытого окна.
«Артём, у меня глюки? Может, тут где-то по дороге растут галлюциногенные грибы?»
«Учитывая, что мы дышим одним воздухом, то вполне возможно»
– Ты ведь у Кати остался. Чё это мы тут делаем?
– Вообще-то, это вы вдвоём решили, что я остаюсь. Я, знаешь ли, может и дорожу своей шкурой, но я своих не бросаю. Она там отошла какое-то новое колье показать, а я слинял, пока была возможность.
«Как там? Ах, «воплощение джентльменства»!»
– Да уж, ничего не скажешь. Действительно, само… ай, впрочем, не важно. Не мне тебе читать нотации про излишнее угодничество и удобное местечко под каблуком.
– Я не… – начал было оправдываться Стас, но увидел готовый рассмеяться на любой его аргумент взгляд Артёма и покраснел. – Ну, а что я ей сказал бы? Она бы нас обоих прибила на месте, а так вышло полегче: обиделась она ведь только на тебя.
– А теперь и на тебя, может быть, ещё больше. Как же это так: её Сюся трусливо сбежал с поля битвы ровно в тот момент, когда она отвернулась!
– Потом позлорадствуешь. Так ты поедешь, или нет? Ты ведь к южникам собирался.
– Типа того.
– Ну вот, а я как раз дорогу знаю.
– Слушай, а не засланы ль вы к нам? Ну, вдруг я сейчас сяду, а ты меня обратно к ХОЗЯЙКЕ увезёшь?
– Артём! – обиженно прикрикнул Диджей. – Не смешно… ну да, стремно мне стало ей правду сказать. Чё мне теперь, всю жизнь оправдываться? Кто бы вообще в такой момент слабины не дал?
– Я не дал. Жив, кстати говоря.
– Ну… ну прости меня, о’кей? Вот такой вот иногда я… слабину даю.
Стас выглядел жалко. Но не так, будто он утонул в бедности или каких-то пороках, а будто бы был в полном отчаянии.
«Ладно, Артём, он прав. Потом ещё успеешь отыграться»
«Думаешь? Я ведь человек отходчивый, могу и забыть по итогу»
«Ну покажи ему потом эту Катю и по новой посмейся! Думаешь, он не наступит на эти грабли дважды?»
«И то верно»
– Куда едем-то?
Стас снова оживился и, кажется, взял себя в руки.
– Центр города – их основная территория, где они обычно и виснут. Там почти все с югов страны приехали, оттого южниками себя и называют. Готов?
– Да уж никуда не денусь. До города ещё прилично топать, – сказал Артём, залезая на своё место. – О, тут ведь ещё мой кофе!
– Лучше выпей. Поездка не обещает быть супер долгой, но фиг знает, что они решат выкинуть. Там народ отбитый… половина с условкой у них, а парочка так и вовсе сидела.
– И что, их до сих пор полиция не переловила?
– А с какой кстати? Ну выловят их, ну они ведь выйдут и ничего не изменится! Только хуже можно сделать, проблем всяких набраться. В общем, лень ментам эти души пропитые ловить.
– Ой, чья бы…
– … знаю! Но на их фоне даже Макс может выглядеть несколько тускло, особенно в сравнении количества выпитого за ночь.
– Теперь это стало поводом для соревнования?
– Ты многое не знаешь, Леший, и лучше бы тебе не знать.
– И зачем вообще Макс с ними связался…
– У меня есть подозрение, но я хочу услышать теорию их главного. Его, кстати, Мамаем кличут – странный тип, потом тебе расскажу про него. Может, конечно, оно того не стоит – знания идиотские получаются.
– Зачем тогда вообще в это ввязался, если это бесполезно?
– Был глупее… или достаточно туп, чтобы повестись на подобное.
– А сейчас почему не завяжешь?
– А сейчас я и другой жизни не представляю. Это будто зависимость, но здесь не так легко ответить, что лучше: сидеть на игле, или жить вот так.
– Мне казалось, среди вас есть наркоманы.
– От них много проблем. Вспомни хотя бы то, что это проблемы с законом, которые не приветствуются в нашем кругу. Да и во время их приходов бывает сложно их утихомирить, так что мы негласно договорились не приводить торчков.
– Вашем кругу? А что, таких много?
– Это смотря о каких масштабах говорить. Рассматривая крупные сборища, можно даже пальцы ног не использовать. Но потом начинают проявлять себя мелкие шайки, склёпанные целиком из каких-то сопляков, которые решили, что достаточно крутые, чтобы заявить о себе. Сначала с одними сцапаются, потом с другими, у которых уже были тёрки с третьими, потом третьи начнут катить бочку на первых… до открытых стычек не доходит, но сам факт соперничества лично меня пугает.
– Значит ли это, что у тебя проблемы с южниками? Как мне кажется, у вас с ними не самые лучшие отношения.
– Я у них на хорошем счету, а вот ты-то должен будешь себя проявить. Не спрашивай, как именно: я и сам не знаю.
«Развелись тут, понимаете ли, тараканы… Артём! Я, будучи твоим протеже, предлагаю в будущем, при наличии свободного времени, устроить рейд на подобную гадость, которая слишком уж хорошо ужилась в местных реалиях!»
«Заманчиво, конечно, но нет. Человек достоин жизни… даже такой человек»
«Ты сам в это веришь? Они долго всё равно не проживут, ты их только от дальнейших мучений избавишь, а заодно и мир от гноя»
«Пусть эту работу на себя кто-нибудь другой возьмёт. Что-то лень мне руки в крови пачкать»
«Ну и… ладно», – опечаленно выдавил Сущность.
На фоне города медленно разгорался рассвет, запуская тусклые лучи меж стен, отражаясь от окон, кое-где в которых уже (или всё ещё) горел свет.
– Сколько времени? Недавно ведь ещё ночь была… – спросил Артём.
– Четыре с лишним утра. Май ведь, сейчас рассветает рано.
– Может, у тебя часы опаздывают? Как-то уж слишком рано, мне кажется.
– Могут опаздывать, а может это ты просто привык к тому, что солнце показывается поздно.
– Или к тому, что оно вообще не показывается… эх, а так не хотел режим сбивать!
– А ты заведи таймер на три часа. На день хватит, а ночью опять спать захочешь. Я всегда так делаю, когда сбиваю режим дня.
– Посмотрим. Я так не пробовал засыпать, – зевая, ответил студент.
– Смотри, как бы сейчас не выключился. Это последняя нитка, так что, скорее всего, отсюда уже по домам разъедемся. Тебя подкинуть, кстати?
– Надо бы: общественный ещё долго ждать придётся.
– Замётано, – Стас выкрутил руль и завернул во двор новостройки.
Этот дом отличался более экспрессивным дизайном в сравнении с другими монолитами, которыми был наполнен почти весь город. На белом фоне были нарисованы кляксы самых разных оттенков, возле каждого окна висели разноцветные коробы для кондиционеров. Само же здание было раза в полтора выше других домов. Диджей закинул голову вверх, что-то отсчитал, шевеля губами и невнятно шепча про себя, после утвердительно кивнул и сказал:
– Не спят, что неудивительно. Эти-то почти двадцать четыре на семь тусят без продыху!
– Вот сейчас и проверим. Ты код от двери знаешь? – Артём указал на домофон. Писк открывающейся двери сказал всё за Стаса.
Поездка в лифте почему-то пробудила в юноше волнение. Этакий мондраж, который могут чувствовать спортсмены перед началом состязания. Может, это состязание и есть? Но кто тогда соперник?
Треск звонка металлической двери, из-за которой еле слышно играла музыка, раздавался басистый гогот. Через минуту замок защёлкал и вместо двери встал амбал, по сравнению с которым даже Скин выглядел скорее умилительно, чем угрожающе. Лишь мелкие, бегающие туда-сюда глазки-щёлочки не вписывались в общий вид горы мяса. До блеска бритая голова плавно пошатывалась, часть шеи, размером с эту же голову, скрывалась под спортивной кофтой, покрывающей массивное тело; руки, размером с недозревший арбуз, были опущены вниз и, кажется, страдали от мелкой судороги, ежесекундно пробегающей по перекачанным мышцам. Окончательный образ создавали чёрные спортивки и стёртые, чудом не рассыпавшиеся в прах кроссовки. Амбал молчал, нагло осматривая гостей, ожидая их первого хода.
– Здоров, Хан, чё как? – уверенно начал Стас, скрывая тревогу.
– Чё это с тобой за шкет? – раздался громовой бас из сотрясающейся глотки.
– Леший. Он новенький, но личность серьёзная. Впустишь? У нас дело к Мамаю.
– Эт на кой ляд вам Мамай сдался? Ты это, псина, лучше не откаблучивай мне здесь. Тут тебе не ваша хипстерская вписка, у нас, – Хан наставнически поднял указательный палец вверх, – культурный отдых! Так-то, млин.
«Они все так уверенно речь ставят, даже когда пьяны. Если бы не запах спирта и почти незаметное сплетения языка, я бы почти поверил в его утверждение», – прогудело в голове.
– Послушай… Хан, да? У нас мало времени, так что впусти по быстрому: внутри и побазарим, если тебе так угодно, – выпалил Артём.
– Я чёт ща не понял, ты меня на понт берёшь, рельса?! А впрочем… – с лица Хана соскользнула хитрая ухмылка. – Я вообще думал, что ты язык в заднице оставил, так что заваливайте! Но попробуй только ещё раз меня на понт взять… Леший, млин.
Как только Артём переступил порог, он раскашлялся: воздух был настолько спёртый, а запах настолько ужасный, что аромат в доме Кати в день вечеринки мог быть чем-то, схожим с французскими духами высшего качества. Вид дома снаружи абсолютно не подходил виду квартиры, больше схожей на коммунальную в старой пятиэтажке: старые дешёвые обои, скрипучий паркет, древние шкафы и стоячий, пробивающийся даже сквозь смрад пота, спирта, табака и какой-то мяты, запах пыли, неприятно щекочущий нос.
– Ты прошёлся по льду, толщиной меньше сантиметра на роботе-шагоходе, и он только угрожающе скрипнул, – прошептал Стас, сторонясь Хана. – Я бы на твоём месте был поосторожнее.
– Я уже устал, зол и хочу побыстрее закончить. Если осторожничать, то можно до утра так проторчать здесь. Ты сказал, что новенький должен себя зарекомендовать? Ну, сейчас я это сделаю.
– Просто постарайся в дальнейшем себя не показать, как суицидника, о’кей?
– Зависит от ситуации, – Артём пошёл в сторону трубного гогота.
В комнате царила суматоха: по бокам, сидя на диванах и заливаясь смехом, сидели чем-то похожие друг на друга люди, чья разница всегда кончалась на единичных деталях, будь то наличие каких-никаких волос на голове или цвета одежды. Некоторые сидели, обнимая полусонных девушек в разношёрстной спортивной одежде; в центре же шла кулачная драка между хилым парнем, на вид скорее мальчишкой, и настоящим братом-близнецом Хана, но вышедшего ещё выше. Пока Артём осматривал комнату, он поймал на себе взгляд южника, на вид сверстника писателя. Больше всего он выбивался из общей массы аккуратным зачёсов вправо, мешковатыми чёрными джинсами поверх лакированных туфлей и однотонной розовой рубашкой. В его взгляде читалась до тошноты неприятная смесь хитрости, надменности, жестокости и… доброжелательности?
– Мамай, – шепнул стоящий рядом Стас. – Он у них в почёте. Не знаю, за что имеено, но его никто не донимает.
Артём пошёл прямо мимо дерущихся, перешедших в напольный партер, и, не теряя ни секунды, сказал:
– К тебе дело, Ма…
– … Тщ-щ-щ… – перебил его Мамай, даже не сменив вида, лишь жестом подозвал к себе Диджея, мгновенно окунаясь в ход боя. Когда Стас встал рядом, он указал на места по бокам от себя, подождал, когда гости усядутся, и шёлковым голосом обратился к знакомому:
– Познакомь меня с новеньким. Моё прозвище он уже, вижу, выучил.
– Мда… это Леший. Он – лучший друг Моржа и…
– … Имя, а не прозвище у вас. У нас он получит прозвище позже.
– Я Артём. И уж если тебе захотелось имён, то и я хочу знать, как тебя звали до получения этого твоего погоняла.
У Мамая почти незаметно дрогнул мускул на лице.
– Юлий. Диджей, Артём мне сказал, что у вас ко мне какое-то дело. Это правда?
Особо громкий вопль был предвещанием конца боя. Мальчишка окончательно утратил силы к сопротивлению и лежал с разбитым носом, из которого бурно струилась кровь, и тяжело дышал. Его соперник же встал и, ухмыляясь, сел на диван, где попал под град хлопающих по плечу друзей и одобрительных фраз.
– Дело – это громко сказано: просто насчёт Моржа поинтересоваться. Он тут, случаем, не появлялся? Как нам стало известно, у него с вами какие-то тёрки были.
Мамай мягко рассмеялся.
– Были, были. И я бы всё тебе с радостью рассказал, но… – он снова усмехнулся, в чёрных глазах разгорался пожар азарта. – Понимаешь ли, твой новенький очень… я бы даже сказал, слишком борзый. А ведь я – крыша этих бандитов… в хорошем понимании этого слова, естественно. Представь, что обо мне заговорят, если узнают, что я впустил к себе какого-то самоубийцу, дал ему поборзеть, а после отпустил с миром!
«Похоже, ты допрыгался, Артём»
«Спокойствие, только спокойствие»
«Ты ему это скажи!»
– Предлагаю пари. Ставлю десятку, что твой новенький проиграет Могильщику в поединке. Если он его одолеет… мда, забавно, но всё же если он его каким-то образом уложит, то я сдам выигранную десятку деревянных, а заодно и расскажу всё, что мне по поводу вашего придурка известно. И кстати это отличный шанс получить Артёму прозвище, думаю, это честно, не так ли? Так что, идёт? Хотя стоп… это же был не вопрос… – он ещё более надменно улыбнулся.
Стас напряжённо вслушивался в слова Юлия, больше похожие на приговор.
– Оттащите этот полутруп! Могильщик, у тебя новая цель! Выходите, начнёте по моему сигналу!
«Вали, пока жив»
«Нам нужно узнать, где Макс. Он может быть у них»
«Ты с ума сошёл?! Тебя закапывать в пол собираются, а ты всё ещё готов рисковать ради этого алкаша?!»
«У меня нет выбора: или я, или он»
«Земля тебе пухом. Рад был поиграть с твоими снами»
«Ещё не вечер, Сущность, отыграемся»
– Ну так? Ты струсил? – вызывающе спросил Мамай.
– Нет… выхожу.
Артём встал в другом конце комнаты, напротив своего соперника. Он вспомнил, что происходило с другим парнем минуту назад и представил, как будет так же лежать в луже своей крови, не понимая, что происходит. Если вообще переживёт эту баталию…
– Бойцы, вы готовы?
Они синхронно кивнули.
– Тогда поехали!
Амбал с удивительной скоростью преодолел комнату, рассекая кулаком воздух; Артём чудом ушёл от удара, но тут же увидел ещё один замах в свою сторону, от которого успел пригнуться и перекатиться чуть назад, пытаясь нарастить расстояние между противником, заодно увидев краем взгляда побледневшего приятеля. В ушах уже застучала, забурлила разгорячённая адреналином кровь, вперемешку с улюлюканьем зрителей, но времени опомниться не было и вот опять летит удар с правой, от которого увернуться получилось не до конца: толчок пролетающим мимо локтем, схожий с лобовым ударом о грузовик, почти выбил Артёма из равновесия, и ослабил первую попытку дать отпор, сменив её направление, отчего кулак лишь проскользил по рёбрам Могильщика. Однако тот и не думал сбавлять темпы, выбросил ногу вперёд, блок которой отозвался болью по всей левой руке. Воспользовавшись позицией противника, стоящего спиной, Артём ударил локтем прямо между лопаток, но ответной реакцией на это послужил лишь довольный, почти звериный внутриутробный рык и мощный удар с разворота в то самое плечо. Пригибаясь от последующих ударов, парень попробовал выбить Могильщика из ритма и сбить ему дыхание, но столкнулся не столько с рёбрами, сколько со стальными мышцами, препятствующими вообще каким-либо ударам спереди. Амбал не растерялся и ударил коленом в лоб; удар был лёгким, но и этого хватило, чтобы повалить отстающего соперника. Артём почти тут же вскочил и получил пушечный выстрел в торс, вызвавший спазм в лёгких, полностью лишённых воздуха. Ещё два удара, и вот он уже снова на полу, жадно втягивает воздух, давая усесться Могильщику сверху, готовящемуся, кажется, к заключительному акту. Удары посыпались по лицу один за другим, сталкивались с ослабевающим ручным щитом. Вот ещё несколько таких ударов, и он полностью сдастся, воплощая собственное воображение в реальность.
