За горизонт, но не обратно

Парис же производил последние настройки, закрепляя гарнитуру, подключая систему искусственного дыхания и невзначай, проходя мимо, заглянул в шкафчик Евы, по-прежнему остававшийся открытым, будто надеясь увидеть там что-то новое.

– Мы внутри шлюза, готовность номер два, проверка связи по стандартному каналу, приём, – не дожидаясь ответа, он поравнялся с Маркусом и помог ему водрузить аквариум на голову. Тот лишь промычал, выражая обеспокоенность своим бессилием. – Знаю: тебе с самого начала не нравилась идея брать её с собой.

– Парис, в последнее время, гм… тебя всё чаще посещает навязчивая мысль, шепчущая: «Ты научился разбираться в людях!». На самом же деле, ты делаешь это хуже и хуже с каждым разом! – искренняя, добродушная улыбка расползлась по его лицу, смутно проглядывавшемуся через запотевающее стекло.

В передатчике снова раздалось глухое шипение, извещающее о наличии непознанного сигнала по направлению движения. Выждав, пока фоновые шумы испарятся, Гйорт наконец заговорил:

– Предлагаю перейти на запасной канал, иначе эти помехи рано или поздно сведут нас с ума. Мне, конечно, уже нечего терять, но не хотелось бы встречать вас на обратном пути с лопнувшими перепонками.

– Верное решение, командир… координатор. А кто сейчас командир? – отшутилась Карина, переключая настройки своего приёмника.

Тонкие полоски пара потянулись от верхней части проёма, извещая об успешной разгерметизации. Помещение вот-вот заполнится непригодным для лёгких воздухом… свет погас, над головами начала свою дискотеку оранжевая лампа. Люди задержали дыхание и повернули маленький красный вентиль у основания баллона. Дополнительно обогащённая кислородом смесь стала поступать в скафандры, дурманя сознание при первом вдохе, вызывая лёгкое головокружение. Влага моментально начинала скапливаться на перчатках и других частях костюма, а существа в неуклюжих панталонах блестели как опавшая роса, приземлившаяся на листок у самой поверхности.

Парис вытянул конечность перед собой, пытаясь нащупать ручку двери, а другой, привычным движением, включил фонарик на макушке:

– Открываю шлюз, готовность номер один, – громоздкая конструкция неохотно сдвинулась с места, издавая уже знакомые скрипучие звуки. Он перешагнул низкий порог (показавшийся невероятно высоким), и, сверившись с показаниями приборов, направил группу строго на восток. Сначала им предстояло миновать базу, огибая периметр, а затем углубиться в самые недра пещеры.

– Включаю экстренный маяк, подтвердите визуальный контакт.

– Подтверждаю, вижу вас на приборе. Спешу заметить: сигнал гораздо более чёткий чем тот, что поступает с искомого субъекта.

– Мы на пустой волне… она должна применяться только в аварийных ситуациях, из-за этого передача устойчивая, но недолговечная.

– Что ты подразумеваешь под «недолговечностью»?

– Импульс продержится не дольше пары часов, очень быстро пойдёт на спад… на то он и экстренный, – как ведущий группы, Парис сделал вертикальное движение рукой вверх, а потом развернул ладонь. – Поэтому, нам стоит поторопиться. Не могу сказать точно, но двигаясь в таком темпе мы доберёмся до цели… минут за сорок. Главное, чтобы помимо темноты нас не поджидали иные сюрпризы…

Вереница людей ускорила шаг, насколько это было возможно в неповоротливой спецодежде. Положение осложняло и то, куда им приходилось ступать – неглубокие лужицы, где-то покрытые льдом, а где-то подтаявшие. Шаги гулким звуком отражались от стен и возвращались, создавая непрерывную канонаду, бьющую по концентрации, не дававшую сосредоточиться. Стояла практически полная, непроглядная тьма, даже совместных усилий трёх единоразово направленных в одно место фонарей с трудом хватало, чтобы разглядеть лёд на расстоянии вытянутой руки.

Гйорт, понимая, что следующий сеанс связи ожидается только когда группа доберется до цели, откинулся на спинку стула, раздумывая, чем бы заняться. Чаёк неумолимо заканчивался, а в сон его клонило всё больше с каждой минутой. Необходимо срочно разыскать средство помощнее, иначе он рискует вырубиться прямо на месте, подставив тем самым соратников на другом конце провода. Собрав остатки воли в кулак, он выругался, и, быстро семеня, побежал обратно в столовую, надеясь нарыть подходящие ингредиенты там.

Пролетая мимо зоны отдыха, он заметил Джека, усердно тренирующегося на беговой дорожке.

– Что случилось, Гйорт? Тебе помочь?

– Не, просто давно не спал как следует, чутка разморило после ужина. Сейчас умоюсь и вернусь на свой пост.

– Смотри, если что – могу подменить.

– Ага.

Широкоплечий мужчина немного притормозил возле уборной, дабы ненароком не снести косяк двери, подошёл к зеркалу. Глаза его представляли собой сплошной омут из переплетённых лопнувших капилляров, гротескно пульсирующих в ярком отражении. Он наспех умылся, вытер физиономию каким-то полотенцем, отметив кровавые подтёки, переехавшие с лица на некогда белёсую ткань. В тщетном порыве хоть как-то взбодриться – выполнил несколько подтягиваний, держась толстыми пальцами за металлическую выемку у дальней стены. Закончив прихорашиваться, вернулся на кухню и стал искать источники кофеина.

Джек буквально материализовался рядом, протягивая ему шейкер с красноватой мутной жидкостью внутри:

– Ароматный чай с добавлением специй.

Гйорт выхватил из его рук продолговатую бутыль и жадно приложился, разбрызгивая часть содержимого по сторонам. Напиток оказался вполне сносным, но немного отдавал горечью и послевкусием протухшего имбиря.

– Да, так гораздо лучше, благодарю, – он потряс шейкером, надеясь как следует смешать живительную эссенцию. – Это я заберу с собой, увидимся!

Не желая надолго оставаться на месте (или преисполнившись чувством долга), Гйорт незамедлительно вернулся на пост наблюдения, отметив, что группа только-только пересекла условную границу. Двигались они крайне медленно, что было неудивительно, беря во внимание условия окружающей среды и поверхность… подобное расточительство вызывало раздражение оператора.

Команда вышла за очерченный периметр, надеясь на улучшение обстановки, но, чудесным образом, всё стало на порядок хуже: лёд поблескивал тут и там, приходилось неуклюже перебирать ногами, словно детям, впервые примерившим коньки. Направляющий то и дело притормаживал, оценивая ситуацию, а следующий за ним Маркус упирался в преграду всем телом, смиренно выдыхая. Хоть мужчина и двигался без дополнительного груза, одна его рука по-прежнему не функционировала, что мешало удерживать баланс.

Протяжный, завывающий ветер изредка пробивался внутрь пещеры вместе с бордовыми лучами. В иной ситуации, окружающую обстановку можно было бы назвать романтической, но, учитывая контекст, она лишь усугубляла нарастающее давление. Парис подумал: «Здравая мысль: с самого начала связать цепочку верёвкой, чтобы случайно не потеряться в местных катакомбах…», – но, оглянувшись и рассмотрев недовольные лица своих спутников решил, что припозднился с инновационными идеями.

Локация вокруг оставалась практически неизменной, лишь изредка они протискивались в узкие проходы, образовавшиеся естественным путём ещё задолго до того, как на поверхность планеты ступил первый человек. Оставляя за собой вереницу кольев, призванную подсветить тропинку на обратном пути, Карина, дополнительно, посыпала горсткой земли некоторые особо опасные участки. Такая расточительная трата ценного ресурса точно бы ввела в бешенство всех защитников природы, доживи хоть один из них до наших дней.

В переговорном устройстве то и дело раздавался кашель и похрипывания капитана, который пренебрёг возможностью принять обезболивающее перед выходом, а теперь строил из себя недотрогу… но идеологически подкованного, героически преодолевающего трудности. Парис же полностью сконцентрировался на прокладывании маршрута, и до его ушей доносилась лишь толика того, что извергал старческий организм. Девушка, замыкающая шествие и не обладающая зачатками выдержки, продолжала кипеть словно самовар, бросая презрительные взгляды на сгорбленную спину впереди идущего.

– Марки, а ты помнишь своих родителей? – решила разбавить атмосферу Карина, на ходу пытаясь утрамбовать землю в небольшой мешок, который она тащила бог знает откуда. – Ты никогда мне не рассказывал о них, да и записей соответствующих я не нашла, хоть и пыталась. Я – девушка любознательная…

– Почему тебя интересует моя родословная, и, гм… зачем ты приложила столько усилий, намереваясь достать конфиденциальные сведения? – капитан по-всякому изощрялся, удерживая гнев на поводке, но это удавалось ему всё хуже. Рука предательски ныла, а редкие, но острые спазмы боли расходились по телу, и он стискивал зубы до скрежета чтобы как-то отвлечься. – Погоди, можешь не отвечать, я догадываюсь.

– Уж надеюсь… пора бы нам поговорить с глазу на глаз, как подобает. Столько лет прошло, а ты кривляешься и паясничаешь, делая вид, что не понимаешь намёков.

– Потому что я действительно не виноват, это… гм, стечение обстоятельств, такое случается! Особенно на опасных производствах или в научной сфере, когда исследователи пытаются выжать максимум из того, что им досталось от предков, уничтоживших вместе с собой и прогрессивные технологии!

– Ой-ой! Несмотря на твои отмазки, и тех, кто защищает старшее поколение, я всё равно буду помнить тот день, и никогда тебя не прощу. Также, как и себя. За то, что десятилетиями терплю попустительство, хамское отношение… всех мужчин. Но, Парис не даст соврать, даже у такой душки рано или поздно лопается терпение…

– Ты имеешь на это, гм… полное право, и если необоснованно считаешь, что меня не преследуют кошмары и муки совести – то сильно заблуждаешься. Как бы надменно не прозвучало, но сейчас мы должны абстрагироваться, выполнить поставленную задачу.

– Конечно, ибо где-то там, впереди, твоя давняя любовница, – девушка хихикнула, – с какой стати, образованная и сексуальная особь обратила внимание на старика, у которого даже заделать парочку нормальных первенцев не вышло? Ох-ох, ты же очень не хотел, чтобы она покидала райский уголок в поисках лучшего пристанища! Ты ведь романтик, носитель одного из первых кодовых номеров. Значит, тебе позволено больше, чем всем тем, кто был рождён «по надобности». Ты веришь в любовь, старый дурачок!?

Не подававший вида Парис, составлявший интерактивную карту маршрута, наконец остановился, и, повернувшись в пол оборота, проговорил максимально отрезвляющим тембром:

– Успокойтесь оба, мы уже на подходе. Судя по исходным данным, впереди ожидает небольшой спуск, но, ввиду окружающей обстановки, он может предстать очень даже крутым. Вы имеете право высказать друг другу любые взаимные обиды, но сейчас совершенно неподходящий для этого момент. Пожалуйста, постарайтесь помолчать хотя бы ради меня, если не можете принять тот факт, что у вас было миллион возможностей выяснить отношения, но вы решили сделать ход конём в кульминации всей партии.

Спокойный, отрешённый его тон в эмоциональных ситуациях работал подобно инъекции снотворного. Капитан понуро опустил голову, ожидая дальнейших распоряжений, а Карина принялась демонстративно рассматривать ближайшие сталагмиты. Она постоянно сжимала кулак, стараясь погасить вспыхнувшую внутри ярость. «Боже, а Маркус снова оказался прав – я всё также слеп в отношении людей, меня окружающих. Это не было его желанием – оставить Карину за бортом миссии… это моё желание, которое я удобно трансформировал в своей голове, перекладывая ответственность на другого. Так вот как люди поступают, боясь признаться себе, что окружающий кошмар – рукотворное творение, а не проделки сатаны. Отождествляя внутренние муки с ближними, мы лишь глубже загоняем себя в цейтнот, не замечая штиль за окном».

Впереди действительно замаячил спуск, напоминавший детскую ледяную горку, но длиной порядка пятидесяти метров. Ближе к его окончанию с потолка пробивался свет, красными лучами развеивая тьму возле неподвижного тела, лежащего у подножия. Нижняя половина туловища завалена снегом.

Силуэт в скафандре поначалу казался мутным, но постепенно глаза привыкали к естественному источнику, и картина обретала свой полноценный вид. Маркус было дёрнулся побежать к нему, но быстро осознал безрассудство такого поступка и остановился, прильнув к направляющему. Пришлось выждать, пока Карина поравняется с двумя своими попутчиками и снимет с плеч рюкзак, содержащий необходимые инструменты: ледоруб, верёвка, жумар. Она соорудила полевой набор для капитана и торжественно вручила сборную солянку поникшему индивиду. Тот, недолго думая, воткнул лезвие с зубчиками перед собой, неуклюжими и медленными движениями начал спускаться. В памяти ещё тлела подобного рода инициатива, обернувшаяся переломом… Сейчас же у него была двойная доза мотивации, поэтому, отбросив детские страхи, он существенно ускорил процесс. Травма давала о себе знать, и внизу все трое оказались одновременно, – оставалось пройти шагов десять до распростёртого на земле человека в костюме.

– База, приём, мы добрались до пункта назначения, подтвердите. – Парис выкрутил громкость на максимум. Запасной канал чрезвычайно удобен в использовании, но, с удалением от точки вещания, функционал сильно сокращался.

– Да, слышу вас… хорошо… продолжайте, – голос Гйорта на том конце провода был непривычно умиротворённым, а помехи и вовсе создавали эффект, будто он вещает, находясь в трансе или под гипнозом. – Меня что-то в сон клонит… уже который раз, я прилягу, пожалуй… на пол часика… а потом встречу. Отбой.

– Какого хрена он решил отправиться спать именно сейчас? – продолжала недоумевать Карина, собирая скалолазный набор обратно в рюкзак. – Гйорт, ответь, как слышно? Будь так добр, чифирнись по-братски, взбодрись, можешь побегать на дорожке! Гйорт?

– Он единственный, кто ещё, гм… не отдыхал, да с самого начала пути, оставь его в покое, – огрызнулся Маркус, скрывавший, насколько сильная боль сковала руку.

Ответом выступила тишина. Капитан дождался, пока девушка уложит все вещи, глубоко вдохнул, и двинулся к телу, не подающему признаков жизни. Он не испытывал никаких иллюзий по поводу того, что ему предстоит увидеть, но сердце всё равно сжалось в тиски, когда он увидел знакомый шеврон на рукаве. Ева, а точнее, то, что от неё осталось, расположилась лицом вниз, большая часть костюма обледенела и выглядела как кусок пластика, пролежавшего на морозе несколько недель.