Без правил

Россия. Москва. Следственный отдел по Никулинскому району.

Знаменитая речь Мартина Лютера Кинга гласит «I have a dream». У меня есть мечта. Я хоть и не Мартин Лютер Кинг, но у меня она тоже есть – хоть раз уйти в отпуск по-человечески. Честное слово. ХОТЬ РАЗ, ЕЛКИ-ПАЛКИ. Нет, это меня уж конкретно достало – каждый раз в последний день перед уходом на заслуженный отпуск я выгляжу как… нет, этого писать нельзя. Ни один нормальный редактор или корректор (я не совсем хорошо разбираюсь в издательской иерархии – мое дело жуликов сажать, но об этом позже) не пропустит фразу о том, как я выгляжу перед уходом в отпуск.

Плохо я выгляжу. В эти несчастные два-три дня отделяющие меня от свободы мое состояние близится к критическому: я ношусь словно взмыленный электровеник и паникую. Мое состояние можно выразить лишь одной фразой бессмертной фразой героя Миронова из фильма «Бриллиантовая рука» «ШЕФ! Все пропало! Все пропало! Гипс снимают, клиент уезжает!». Вот так я и выгляжу. Бегаю как заяц по этажам туда-сюда, ношусь со всякими там листиками, что-то подписываю, срочно перепечатываю «закосяченные» документы, ставлю печати, занимаю «входящий-исходящий» задним числом в канцелярии, кому-то срочно названиваю и не переминаю забежать на этаж то к Шефу, то к прокурору. Хорошо хоть, что у них кабинеты напротив.

Черт! Снова забыл! Запыхавшись, забегавшись, проставляя очередную печать, я забыл самое главное – представиться.

Меня зовут Николай Воронцов, мне 24 года и я алкоголик.

Шучу. Все намного хуже – я следователь. Самый настоящий. Прям совсем. Думаю, если бы у моих родителей был бы выбор, они бы лучше согласились, что бы я скорее стал алкоголиком, чем следователем. По-крайней мере, когда дома заходит разговор о моей работе, по напряженной атмосфере я чувствую, что моя работа в органах воспринимается чуть ли не как участие в незаконных бандформированиях. Их можно понять, я парень если не из не богатой семьи, то уж точно не бедного происхождения. Мой отец владелец довольно серьезной фирмы, мой родной дядя занимает очень высокий пост в министерстве иностранных дел, а я ловлю жуликов с не самым высоким баллом по ЕГЭ.

И вот мои родители как то в свое время не особенно обрадовались когда я, единственный сын в семье, вдруг решил променять спокойную работу в офисе на кресло следователя. Но… знаете, что самое забавное? Моя мама искренне думает, что я каждый день в перестрелках участвую и лично бандитов по помойкам ловлю. А на самом деле после перемены кресел ничего не изменилось. Честное слово.

Что бы сразу развеять все мифы и прочую фигню, я скажу пару слов о своей работе. Во всяких идиотских фильмах и еще более идиотских сериалах следователи или дознаватели занимаются черт знает чем: я реально видел, как они там перестреливаются, лично задерживают особо опасных преступников. А как они бегают!? Вы паркур видели в исполнении следователей-актеров!? Я видел. Да так майоры с синими погонами по крышам носятся так, что сам Дамьен Уолтерс от зависти бы изошелся. Локти бы кусал, глядя, как они там разбивают окна в прыжке, демонстрируют уроки джиу-джитсу, при этом не потеряв драгоценной черной кожаной папочки с материалами дела.

Но я не ругаю авторов сценария. Ведь реальная наша работа намного скучнее. Мы белые воротнички, белоручки в правоохранительной системе. Самые натуральные. Ромка Пономаренко, сидящий напротив, (в нем, к слову под 100 кило весу далеко не литых мышц при 175 сантиметрах росточку, и основ паркура он точно не знает), предпочитает называть нас белой костью. Но это и не важно. Поверьте, если бы сценаристы показывали нашу реальную работу без приукрас и спецэффектов, рейтинг был бы намного ниже. Ну, про что я могу рассказать? Про допросы? Про следственные действия? При мне еще ни разу на следственном действии никто не вырывался из наручников, не отталкивал картинно мента с автоматом и не пытался бежать. На меня даже на допросе никто не бросался. Тьфу-тьфу-тьфу, постучал по дереву. Но так оно и есть.

Моя работа – бумажки, как бы это обидно не звучало. Если проводить параллели, то из фантастического мира следователи больше похожи на эльфов. Да, так и есть. Мы благородны, умны, хитры и бессмертны. Не то, что опера. Оперов я бы сравнил с орками, как бы это обидно для них не звучало. Причина лишь одна – они тоже постоянно рычат. Я понимаю, что в профессии опера такая уж работа, рычать на всех и вся, так что остается определенный осадок. Каждый раз умиляюсь, когда у меня в кабинете сидит очередной грубоватый опер-орк и порыкивает в ответ на мои вопросы. Вот и сейчас я залетел словно торнадо в кабинет и увидел очередного орка в белой рубашке, сложившего жилистые руки на коленях словно послушный школьник, сидящего напротив моего стола.

–Ээээ… вы ко мне? – застыл я, мучительно вспоминая, кто же это мог быть и кого я вызывал на сегодня.

–Капитан Скворцов, – немного неуклюже поднялся орк.

–А, Скворцов! – я посмотрел на Ромку, сидящего в кабинете и беззаботно копающегося в своем телефоне. В ответ на мой вопросительный взгляд тот только пожал плечами и тихо хмыкнул, мол, я не при делах. Решив не ронять марку, я важно покивал, положил кучу папок на стол, протянул руку капитану и проговорил: – Воронцов. Как видите, тоже из семейства крылатых. Можно просто Николай. Так, что там у нас?

–Да баба эта, – махнул рукой капитан, сам того не понимая, что дает мне так необходимый ориентир.

–Так, баба, – я утвердительно кивнул и с деловым видом стал искать свои отказные материалы (у меня их 7 штук). Я точно помнил, что этот товарищ не проходил у меня ни по одному из уголовных дел, которые в моем производстве, так что скорее всего по отказным. Ориентиры? Фраза Скворцова «Да баба эта». Где была баба? А! Точно! По ментам дело. Я быстро глянул на дату резолюции и только вздохнул. Ну, круто, сегодня выходят сроки, надо отчитываться перед шефом и направлять постановление об отказе прокурору. Сегодня кровь из носу надо закрыть. Сергей Владимирович (Шеф) доходчиво мне пояснил сегодня утром на совещании, что пока я не закрою все долги, в отпуск не уйду. А билеты на самолет у меня на завтра. Так что времени очень мало, а выбора и совсем нет.

Что по этому менту тут у меня, а?

Я быстро пролистнул материал проверки, почитал объяснения и тихо покивал. Так, ну дело простое. Все как обычно. Очередные изверги-менты по версии потерпевшей. Честно говоря, мне ментов жалко. Я вижу систему изнутри и как следователь Следственного Комитета могу ответственно заявить – их дрючат все кому ни попадя. Серьезно, у нас в народе ментов не любят, чего уж, есть объективные причины, но они не всегда справедливы. Вы никогда не задумывались, что ментов используют в качестве затычки везде: от футбола до ликвидации наводнений? Плюс все эти реформы, проверки… Но это отдельная тема, об этом как-нибудь потом, когда сроки не будут зажимать.

Вот сейчас сидит передо мной капитан полиции Скворцов, даже немножко нервничает. Я это чувствую, ведь именно я, лейтенант юстиции Воронцов сейчас решаю его судьбу, возбуждать уголовное дело или нет. Раскрою тайну. Самую настоящую – знаете, что такое материал проверки? Вообще за подобные разглагольствования по материалам мне могут и по шапке из управления дать, но давайте рискнем, и я вкратце объясню, по какой причине два офицера сидят напротив друг друга и оба чувствуют себя совершенно несчастными. Я – потому что мне еще два подобных материала сегодня закрывать кроме всех прочих долгов, капитан – потому что этот холеный следак (я, то есть), который младше его лет на десять, так невзначай и походя решает его судьбу.

А дело было так. Некий гражданин А и его дружок гражданин Б пили пивко на скамейке возле парка. В это время гражданин В прогуливался со своей девушкой гражданкой Г. Все эти 4 буковки случайно пересеклись и первые два представителя алфавита решили познакомиться с гражданкой Г, ее молодой человек их не интересовал (только не надо проводить параллели с тем случаем на танцполе!) Короче говоря, дело закончилось дракой, на которую, к счастью, подоспел наряд полиции. На самом деле сотрудники ППС далеко не супермены и не всегда такие шустрые, но гражданка Г так оглушительно визжала, что ее не услышать в радиусе километра было просто нереально. Короче говоря, сотрудники ППС скрутили окровавленных драчунов и повезли в отделение. Именно скрутили, а не били, это очень важно в нашем случае. Вы знаете, что даже во время задержания им даже нельзя наносить удары в определенные области, а можно только скручивать и применять спецсредства только в самом крайнем случае? Да-да. Забавно? Вас бьет в лицо пьяный кусок дерьма, а вместо этого вы еще должны инструкцию соблюдать. Такие дела.

На милой белой машинке с мигалкой всех отправляют в отдел, причем первые две буквы как особенно буйных запирают в клетке. Прежде чем они туда попадают, гражданин А успевает написать родной матушке трогательную смс о том, что он в беде. А матушка у него… я бы не назвал ее адвокатом… скорее просто юрист, который знает, как начать портить кровь. Не самый лучший специалист в области юриспруденции, не Генри Резник и Анатолий Кучерена, конечно, но кое-какие уловки знает. Видя сыночка в обезьяннике, она сначала громогласно требует самого высокого начальства.

Самым высоким начальством на тот момент в отделе (2 часа ночи) оказывается этот самый опер Скворцов. Как старший опер, он старший в дежурной смене он выходит и начинает объяснять женщине, что генерал-полковник полиции Колокольцев (МВД), генерал-полковник юстиции Бастрыкин (СКР) и генеральный прокурор Чайка (Ну, понятно) сегодня вряд ли приедут. После чего добавляет, что бы женщина успокоилась и «все с ее сыночком будет нормально». Это с его слов, не удивлюсь, что если он и матерком пару слов добавил.

Далее обиженная мама зачем то пытается прорваться куда-то на второй этаж здания (вот что ей там, дуре, понадобилось то!?), на что опер преграждает ей путь и советует успокоиться (по ее словам грубо отпихивает, чуть ли не за горло хватает).

Дама тут же начинает звонить в генеральную прокуратуру, службу 02, прямо напротив стекла с надписью «Дежурная часть» пишет с планшетника жалобу на имя Президента(!) и тем самым делает самое страшное в моей работе: СООБЩЕНИЕ О ПРЕСТУПЛЕНИИ. И теперь эта взбалмошная баба, вместо того, что бы заниматься воспитанием собственного сына-дегенерата запускает механизм из резолюций – «тов.Корычев!-провести-проверку-срочно-доложите!» и прочее. С самого верху эти крики с многочисленными отписками от одного большого начальника к более мелкому спускаются все ниже и ниже и, в конце концов, попадают ко мне. А там звери-менты. Монстры, задержавшие маленького хрупкого мальчика (это он, кстати букве-гражданину В успел нос сломать). А я обязан проверить-изучить-доложить.

Как бы сказал Курт Воннегут в своей знаменитой книге «Бойня номер 5 или крестовый поход детей» – такие дела.

Кстати, что-то перестрелкой не пахнет, да? Чуете? Нет взрывов, криков и боев без правил на крыше охваченной пламенем высотки «Восток». Даже нет эпичного момента, когда следователь висит на краю крыши и держится одной рукой, чтобы не упасть (это вроде из Судьи-Дредда, я его приплел потому что он тоже наш, из внутренних органов).

Что мы имеем в сухом остатке? Есть только два затюканных мужика, сидящих напротив друг друга в кабинете и сроки, которые нас поджимают. Только не думайте, что я тут ментов отмазываю и белой краской поливаю. Два месяца я сам направил дело в суд по жулику-гаишнику, а сидящий напротив Ромка сейчас ведет целых два дела по одному участковому и одному оперу, которые тоже решили поправить свое материальное положение за счет граждан. Говорю как есть, что бы было понятно, что тут и как. Открыв ноут, я сказал:

–Капитан, у меня сегодня еще два отказняка. Давай как-нибудь по быстрому, а?

–Да меня самого сроки жмут, – пробормотал.

Я открыл папку с названием «Отказняк Бешеная Баба», создал вордовский файл «Объяснение Скворец» и тихо проматерился. Сроки. Никого я так не ненавижу. Ни преступников, ни многочисленных жалобщиков, никого.

Я ненавижу сроки.

***

Под вечер все закончилось. Как-то быстро и сразу. Я вроде носился-носился-носился, как вдруг уже на улице темень, а Шеф заглядывает в наш кабинет и говорит:

–Николай Георгиевич, ко мне зайдите.

–Есть, товарищ полковник, – пробормотал я, отложил ненужную папку на стол. Пономаренко уже давно свалил. Оно и понятно: я бросил взгляд на часы и машинально отметил, что уже половина десятого.

На автопилоте вырулив на третий этаж, я постучал и быстро бросил:

–Разрешите, тврщполкник!?

На самом деле Шеф, в миру Корычев Сергей Владимирович, у нас в звании подполковника юстиции. Но согласно неписанному правилу у нас в отделе к подполковнику все обращаются как бы забывая злополучные «под». Я слышал, что такая традиция пришла из армии, где строем выкрикивать «ЗдравьяжлаютоварищПОДполковник» не принято. Подполковником принято называть только в присутствии офицеров, которые выше его по званию, то есть при полковниках и генералах. Мне не жалко, тем более человеку приятно, чего уж. Я-то лейтенант со своими маленькими двумя звездочками, вообще самый младший в нашей следственно-прокурорской семье.

Тем временем, получив одобрительный кивок, я зашел в кабинет. Когда я сел за стол, шеф пробормотал, не отводя взгляда от монитора:

–Нормально все, Николай Георгиевич?

–Закрыл.

–Все?

–Там, поручение одно осталось, товарища одного опросить коллеги просили из Костромы. Я на утро вызвал уже.

–А, помню, вам отписывал, – деловито кивнул Шеф. – Ладно, там сроки не горят, оставьте Пономаренко, пускай доделает этот раздолбай. Опять из за него ко мне прокурор приходил ругаться. А вы завтра на службу уже не приезжайте.

–Спасибо.

–Пожалуйста, – хмыкнул Шеф и неожиданно сказал: – Николай Георгиевич, хотите совет?

–Хороший?

–Очень. Не надо разбрасываться, – серьезно сказал он, оторвавшись от экрана монитора. – Вы же боксом занимались, насколько мне известно. Должны знать, что разболтанность и разбросанность не идут на пользу в нашем деле. Работа в следствии, конечно, не боксерский поединок, но есть чему поучиться. Вы хватаетесь за все и сразу, а в результате не получается ничего. Это очень серьезная ошибка, особенно для следователя. Вы работаете уже второй год и работаете неплохо. Есть определенные ошибки, но это поправимо. Скоро закончим держать вас на диете из простеньких отказняков, очевидных дел и дадим покопаться в чем-нибудь посерьезней. Только не разбрасывайтесь. Это как разговор по-фене: на человека летит длинный поток слов, не совсем понятных для него и он невольно теряется. Тоже самое и с большим объемом работы или трудной задачей. Как правило, самое простое решение всегда лежит на поверхности, а получить ответ в 90 процентах случаев очень просто.

–И что мне делать?

–Иногда нужно просто сделать паузу и отойти в сторону – оценить обстановку так сказать. Простая, казалось бы, вещь, но многие не могут делать вовремя шаг назад. Вы читали Шерлока Холмса?

–Мне не понравилось.