***
Прошедших лет увядшие страницы —
Цезуры след в поэме а-ля Франс.
Кружатся чередой, затейной вереницей
Античности века, Олимп, Марсель, Канзас.
***
Телеграфьи столбы человечьих ненастий —
Миражи полусхем, окроплённых тоской.
Под знамёна мифической траурной власти
Только хилый встаёт, зачехлённый волной.
***
Эти вспышки, эти игры —
Спички хворосту словес.
Полыхают строчек вихри,
Развеваясь до небес…
***
Пылая в творческом экстазе,
Метаясь бабочкой души,
Не расплескай юродства в вазе.
На нить снежинки не дыши.
***
Гремучей грозною грозой
Пленился лучик солнечный.
Играл бы лучше он с козой,
Не дожидаясь полночи.
***
Попутный ветер не мешает вьюге
Засыпать снегом каждый уголок.
А сам такие выдувает фуги,
Повиснув в трубах, как живой брелок.
***
Зажги потухшие поленья
Изрядной долей кислорода —
Мельчайшей искоркой забвенья…
Переиначивши природу.
***
А зимний вечер
Злобен и колюч.
От радости утерян
Кем-то ключ.
Еловой шишкой
Скошен циферблат.
Несчастий лишку,
И никто не свят.
***
Выжидаешь. Съёжилась душа.
Мысли, чувства – мягкая лапша.
Все ступеньки к пропасти ведут.
Скучно жить. И путь дешёвый крут.
***
Эта болезнь – смертный недуг.
Это не спесь – тяжесть подпруг.
Это не блажь – горькое горе.
Мажь иль не мажь – вскроется вскоре.
***
И правда, стыдно ныть и жалиться.
И правда, неудачи все – пустяк.
И жизнь – одна ничтожнейшая малица.
И винтик – ты. И звать тебя – никак.
***
Мы над реальностью не властны,
Всё остальное вполне подчинимо.
Серые массы и пёстрые массы —
С виду аморфны, а глянешь в глубины…
Где ужаснёшься, где скрючит от смеха,
Где задрожишь от волшебных вибраций…
Внешняя жизни тюрьма – не помеха,
Если в душе скачут смелые зайцы.
***
Растекалось повиликою
Мнимо-пёстрое житьё.
А сокровища великие
Растащило вороньё.
***
И кровь стекает струйкою с лица,
Когда приластил в гневе наглеца.
Но то неправда, будто кровь смывает
Все подлости – изменчивости мая.
***
Птица Феникс, что встанет из пепла
В бесконечно бесчисленный раз, —
То душа-распашонка поэта,
Неподвластная участи «масс».