Кинжал Гая Гисборна

– Хватит! Уймись, Марта! – заорал Гай.

– Ты виноват, ты! Никчёмный паразит! Пьёшь и валяешься по кустам, пока нас… – она испустила хриплое рычание. – Посмотри! Смотри, говорю! Вот, что они оставили под дверью!

Йован вылез из постели и осторожно покрался по коридору к лестнице. Спускаться на первый этаж он не собирался, хотел только посмотреть, что же там происходит.

Полная женщина с редкими, выгоревшими на солнце волосами стояла на коленях и плакала, закрыв лицо ладонями. Шериф, присев рядом на корточки, что-то тихо говорил, но она явно не слушала, целиком погружённая в своё горе. То, чем был вызван её ужас, находилось в руках у Гая: он разглядывал содержимое небольшого мешочка из тёмно-серого меха, мешочек этот был размером с два кулака и сперва показался Йовану мёртвым зверьком. Гай вынул из него крупную золотую монету и подбросил на ладони. Внутри, похоже, было ещё несколько десятков таких же – целая пригоршня золота!

«Кажется, я увидел больше, чем стоило», – подумал Йован и попятился обратно.

Вернувшись в комнату, он снова прислушался к происходящему внизу, но больше крика не было – только плач женщины и приглушённый голос Шерифа, слов которого не получалось различить.

Через полчаса всё утихло. Стукнула входная дверь – женщина ушла.

Йован не знал, как поступить: пойти вниз и спросить, что случилось, сделать вид, будто ничего не слышал, или, может быть, даже сбежать от греха подальше.

«Если это действительно настоящее золото, то здесь творится что-то серьёзное и я могу как следует влипнуть».

Он представил, что его запирает в подвале мафиози в тёмных очках, грозя заряженным пистолетом, и говорит, что его труп будет плыть по реке так далеко и долго, что даже мать не сможет опознать своего несчастного сыночка.

– Да ну, это же полный бред! Откуда в таком захолустье взялось бы золото? – Йован непроизвольно снова заговорил вслух. Сперва он поежился, подумав о том, что его мог услышать кто-нибудь опасный, а потом тихо рассмеялся от глупости этих мыслей.

«Пойду и спрошу. Нечего надумывать всякую ерунду» – решил он.

Шериф и Гай обнаружились сидящими с напряжёнными хмурыми лицами за столом в самом углу, затемнённом и сыром. Мешочка с монетами нигде не было видно, сметённые в кучу осколки стекла тускло блестели.

– Я слышал крики… – осторожно начал Йован.

Шериф посмотрел на него одним глазом, не закрытым нависшими непричёсанными волосами.

– Крики… Да. Бедняжка Марта…

Он вздохнул и откинулся назад, запрокинув голову и убитым взглядом уставившись в потолок. Морщины на его лице стали глубже и резче, а бывшие молодыми глаза теперь казались глазами старика, причем куда больших лет, чем можно было дать Шерифу.

– А что случилось-то?

– Робин Гуд случился, – мрачно ответил Гай и выдвинул стул, приглашая Йована сесть.

Глава III. Сбежавшая корова

– Уже очень долгое время здесь обитает шайка разбойников. Всего шесть человек, но нам в этих лесах проходу нет. Сколько бы мы ни пытались их поймать, ничего не выходит – очень уж хорошо эти уроды прячутся. Они орудуют ночью, а по ночам в чаще ничего не разглядеть на два шага вперёд. Побежишь – врежешься в дерево или свалишься в овраг, временами бывает такой туман, что и от фонарей проку мало. А Робин, их предводитель, в темноте видит как кошка, слышит и чует лучше ищейки – от него не убежать. В деревню нос они кажут редко, но когда появляются, то жди беды. Этой ночью они наведались в дом Марты и оставили кое-какое послание, означающее, что за ней и её семьёй началась охота. Стоит теперь кому-нибудь из них выйти в лес – назад он уже не вернётся…

Жили у нас старик с сыном, Джон и Арчи. Парню было всего-то двадцать девять лет, жениться собирался. А чтобы жить с женой и плодить детишек, он взялся за собственный дом – была здесь одна развалюха, из которой он собирался сделать чуть ли не дворец. У них с отцом руки росли откуда надо, год-другой, и доделали бы этот дом. Только однажды ночью их навестил Робин Гуд. Старый Джон чуть с ума не сошёл, хотел всё бросить и забиться в свой подвал доживать жизнь, но Арчи не собирался уступать разбойникам. Через несколько дней он всё же пошёл в лес нарубить дерева для дома, а Джон, хоть и дрожал от ужаса, сына одного не отпустил.

Вернулся Арчи уже один, рассказал, что они заплутали, задержались дотемна и банда напала на них. Только заметив разбойников, Джон испугался так, что бросился бежать в самую глубь. Сын слышал, как он с нечеловеческими воплями рвался сквозь кусты.

Парню стоило бы остаться в деревне, но он решил спасти отца. Кое-как рассказав нам о случившемся, он схватил ружьё и бросился обратно в лес… Невеста его до сих пор носит траур, хоть сама уже состарилась.

Шериф встал из-за стола и направился к полкам за стойкой, на которой стояли бутылки с алкоголем.

– Такие вот дела, – подытожил он и задумчиво посмотрел на коньяк. – Натощак, конечно, пить нехорошо…

– И мне подбрось чего-нибудь, – пробурчал Гай.

Шериф не стал спорить: взял две кружки, подумал немного и наполнил обе пивом.

Йован почесал затылок, не зная, как отреагировать на всё это – происходящее было преисполнено абсурдом, который жители деревни воспринимали со всей серьёзностью. Он уже не думал, что золото, принесённое Мартой могло оказаться настоящим, слишком уж это было бы нелепо.

– Не понимаю я вас, народ. Итак, здесь есть хулиган, который решил назвать себя Робином Гудом. Вы соответственно за попытки надавать ему по башке получили прозвища Шериф и Гай. А эта банда… ладно ещё если бы они были подростками, но нет же, взрослые мужики играют в сказочных персонажей и доводят людей до нервного срыва. Сколько Робину, получается, лет? Сорок? Пятьдесят? Окей, допустим, они отсталые злобные психопаты. Где полиция? Почему не просите помощи? Всего-то дел прочесать лес с собаками и посадить хулиганьё за решётку. Это что, чёртов Сторибрук, куда чужие не могут приехать?

Гай посмотрел на него исподлобья с таким выражением, что Йован испугался, что высказался слишком резко. Похоже, жителям деревни это совсем не казалось странным, глупым и так легко решаемым.

– Сынок, не всё так просто, – вздохнул Шериф. – Может, для тебя и других городских жителей наши проблемы – полнейшая ерунда, но на нас это сказывается по-другому.

Он поднёс к кружку к губам, но не отпил и снова поставил её на стол.

– Нет, пойду я лучше приготовлю завтрак.

– А я, пожалуй, наведаюсь к вдове за котом. Вчера забыл, – Йовану хотелось поскорее сбежать куда-нибудь, пусть даже старушка закормит его до смерти.

– Не стоит, – властно сказал Шериф, – у меня есть работёнка для тебя.

Оказалось, что крыша нуждается в хорошей уборке – на ней загнездились птицы, которые, в свою очередь, развели мух. И хотя Йован ни одной не видел, старик утверждал, что их вьются целые батальоны, выискивая малейшую щель, позволившую бы пробраться в дом и оккупировать кухню.

– Если не хочешь есть яичницу с мухами вместо бекона, то полезай наверх и приведи всё в порядок.

Его лицо постепенно возвращало прежний вид – исчезло выражение отчаяния, но взгляд был хмурым и суровым. Гай же, напротив, всё мрачнел и мрачнел по мере того, как допивал пиво. Когда он поднялся с намерением налить себе ещё, Шериф его одёрнул:

– Сегодня у нас дела. Ты нужен мне трезвым.

После спешного завтрака старик вручил Йовану ключи от двери, ведущей на крышу, и от подвала с принадлежностями для уборки. Ассортимент оказался не слишком богатым: две швабры, метла, пылесос и несколько вёдер. В углу на ящике лежало несколько ружей, а на стене над ними висели арбалет, лук и колчан со стрелами.

– Иногда в лесу лучше обойтись бесшумным оружием, – пояснил Шериф, – и волки, и разбойники, одинаково бегут на выстрелы.

Он кивнул Йовану на прощание и вышел, Гай последовал за ним, по пути незаметно сунув небольшую бутылку в глубокий вместительный карман плаща.

Крыша была вовсе не такой грязной, как говорил Шериф: слой пыли, наметённые мелкие ветки и шелуха с деревьев, птичий помёт, но ничего ужасного и требующего немедленных мер. Казалось невозможным определить, из чего её сделали изначально, явно латая не один раз чем попадётся под руку.

Недалеко от прохода на крышу торчали несколько неработающих кое-как законопаченных труб – в них и поселились птицы. Они разодрали тряпьё, которым были забиты отверстия, натащили туда веток и соломы и устроили тёплые гнёзда. Йован заглянул в одно и увидел четыре маленьких яйца. Никого из родителей будущих птенцов не было рядом – похоже, их спугнуло приближение человека.

– Ну не буду же я разорять гнездо! Тут и мух никаких нет.

Йован сел, прислонившись к трубе, и посмотрел на лес, казавшийся совсем чёрным. Почему-то он был уверен, что Шериф и Гай отправились туда.

– И даже ружьё не взяли, представляешь? – сказал он одному из яиц. – Наверное, будут драться с разбойниками на деревянных мечах.

С крыши было видно компанию женщин, собравшихся в саду соседнего дома. Они растянули гамаки между деревьями, принесли стулья, расселись и принялись что-то обсуждать. Одна из них энергично размахивала руками, стремясь убедить остальных в своей правоте, другая то и дело качала головой и дотрагивалась до её локтя, пытаясь заставить её замолчать на минуту и дать высказаться другим. Самая молодая из женщин нервно теребила юбку и периодически оглядывалась по сторонам.

– Ага, сейчас из курятника выскочит Робин Гуд и утащит тебя в лес, – усмехнулся Йован.