Невинные заметки

– Я оговорилась, и мне очень жаль. Я сегодня застала мужа с другой женщиной. Это меня практически уничтожило, я была сама не своя. А эта журналистка только и ждала, когда я совершу оплошность. Это нелепая ошибка, и я действительно очень сожалею…

К концу моего рассказа голос становится совсем тихим, сложно говорить уверенно под грозным взглядом Макса. Сердце трепещет от волнения, а коленки дрожат, когда с каждой фразой его лицо становится все мрачнее и мрачнее. Взгляд исподлобья практически парализует, я больше не могу выдерживать такое сильное эмоциональное напряжение и начинаю плакать. Как унизительно, Николь. Никому не хочется признаваться в несчастьях личной жизни, а уж тем более – начальнику, у которого дела во всех сферах идут в гору. Но Макса не заботит кризис в моей семье. Я для него – просто головная боль, которая не дает уснуть этой ночью.

– Ты же журналистка? – Он выдерживает паузу. Я киваю, не поднимая глаз. – Ты должна знать, как все устроено в этом мире, как следует себя вести, что можно говорить, а чего – нельзя. – Он снова выходит из себя, а я только киваю в ответ. – В конце концов, у тебя в руках было мощное оружие.

Я замираю и впервые за разговор смотрю на Макса. Что он имеет в виду?

– Твой блог. Ты могла все опровергнуть до того, как вышла статья в New Post. И если бы успела, то выставила бы издание в дурном свете. Они могли бы даже отказаться от своей публикации, но ты до этого не додумалась.

Я слушаю его, в изумлении раскрыв рот. А ведь он прав, как я сама не догадалась?!

– Мне жаль, – только и могу вымолвить я.

Макс медленно подходит ко мне и садится на край стола.

– Сейчас будешь делать то, что я тебе скажу. Поняла? – он возвышается надо мной, всем видом демонстрируя, кто здесь главный. Я опять быстро киваю, а Макс, явно довольный собой, командует: – Пошли. У нас много работы.

10

В гостиной сидят люди и активно что-то обсуждают. Подойдя ближе, я узнаю каждого из них – знаменитую команду Макса. Свита делает короля, поэтому Макс окружает себя преданными и талантливыми людьми. Но эти трое – самые главные его люди. Он пренебрежительно кивает в мою сторону.

– Знакомьтесь, это Николь Арманн, из-за которой мы все сегодня здесь собрались в столь поздний час. – Он указывает мне на кресло. Как безропотное и безвольное существо, я присаживаюсь на самый краешек, а Макс представляет мне своих гостей, хотя все они мне знакомы.

Справа от меня Ник, лучший друг Макса еще со студенческой скамьи, хозяин журнала Great People. Я часто видела его в офисе – он всегда приходит на помощь Максу. Они даже похожи – типичные мужчины с обложки.

Слева расположился один из лучших имиджмейкеров города по имени Адам. Я читала о нем в журналах. Экстравагантный парень, живой, активный и уверенный в себе. Даже сейчас, пока все сидят неподвижно, разглядывая меня, он улыбается, закинув ногу на ногу, и парит вейпом. Под белой тканью рубашки можно разглядеть татуировки на руках, его волосы отливают бронзой, на носу красуются очки. Адам молод, но безумно талантлив. Он здесь для того, чтобы решить проблему, которую создала я.

Красивую молодую женщину напротив меня зовут Анна. Она специалист по связям с общественностью и личный помощник Макса. У нее большие карие глаза, длинные черные блестящие волосы, затянутые в идеальный конский хвост, ровная прямая челка, светлая бархатная кожа и шикарная фигура. Природа изначально наделила ее прекрасными внешними данными, которые она умело подчеркивает неброским макияжем и стильной одеждой. Анна могла бы стать моделью. Как часто говорил Макс, она – профи в своем деле, бесценный специалист. Все знают о ее безупречной репутации и о том, что Макс не оставляет попыток затащить ее в постель. Запретный плод так сладок. Борьба Макса с неприступной Анной длится не один год, но девушка стойко держится, оградившись полным равнодушием, а Макс упорно пытается пробить эту стену. В офисе все до единого уверены, что Анна когда-нибудь сдастся под натиском обаяния и возбуждающей энергетики Макса. Но такое положение дел только подстегивает ее еще крепче держать оборону.

– Николь Арманн готова к сотрудничеству, поэтому мы можем приступать, – продолжает Макс, бросив на меня снисходительный взгляд. Он садится рядом с Анной на диванчик. – Тебе слово, Адам.

– Утром надо провести пресс-конференцию, где вы вдвоем сделаете официальное заявление о ваших отношениях. О ваших сугубо деловых отношениях, – поправился он, заметив потемневший взгляд Макса. – Сегодня мы пишем опровержение в блоге и транслируем запись на десяти различных популярных сайтах. Для первого шага этого будет достаточно. Кроме того, мы не успеем сделать больше, ведь на дворе ночь. Остается только следить за ситуацией до конференции и после. New Post дискредитировали себя в прошлом, все знают, что они любят раздувать скандалы.

Дальше эстафету перехватывает Ник:

– Итак, Макс, журналы, которые принадлежат компании твоих родных или знакомых, не должны участвовать в игре, иначе это вызовет недоверие. Лучше сделать платные публикации. Я уже связался с нужными людьми.

Анна тоже не сидит без дела: она нашла не самые приятные факты о жизни журналистки Мэри и уже готовит материл для публикации. Это должно окончательно уничтожить репутацию New Post. Анна бросает на меня холодные взгляды и говорит сухо и по существу. А Макс не отрываясь смотрит на нее, во взгляде мелькают нотки нежности. Таким я вижу его впервые. Может ли он быть милым с человеком, в которого влюблен? Способен ли он вообще любить? Неожиданные мысли крутятся в голове.

Анна – профессионал, последовательная и безупречная. Макс ей всецело доверяет, поэтому она может говорить и предлагать все что угодно, он дает ей зеленый свет на любую инициативу.

– Отличная работа, друзья! Давайте начинать! – подводит итог он, и все тут же приступают к работе. Начинаются звонки и активная переписка. Ник берет у меня мобильник и принимается что-то писать в моем блоге прямо с телефона. Адам договаривается насчет пресс-конференции. Анна вручает мне лэптоп со словами:

– Милая, ты же вроде журналистка? И знаешь, что такое рерайт? – она произносит это слово по слогам и говорит со мной как с ребенком. Оказывается, у нее есть суперспособность – унижать людей, не используя оскорблений. – Нам нужно сделать рерайт этого текста. Мы разместим информацию на десяти порталах, нужно один и тот же текст написать десять раз, и каждый из них должен быть уникальным. Все понятно? Надо проверять уникальность каждого варианта в этой программе, делать скриншот и отправлять мне. Надеюсь, справишься?

Я киваю в ответ, хотя мне не нравится эта затея, а Анна мне неприятна. Но, вместо того чтобы сказать «нет», встать и уйти, я, кажется, даже слегка улыбаюсь в ответ. «Нет» – самое сложное слово в моей жизни. На самом деле, если с детства твои границы нарушают, потом ты не можешь их отстаивать и соглашаешься со всеми и со всем, даже если тебе от этого некомфортно. Вот как сейчас, я собственноручно уничтожаю свою репутацию. Может, пора сказать «нет»? Что со мной происходит? В ответ даже мой внутренний голос молчит. Я лениво беру лэптоп, регулирую экран, чтобы лампочки на потолке не отражались в нем. Сеанс самоанализа стоит отложить на завтра.

Молча набираю текст. Кажется, Анне уготовано особое место в аду, потому что она поручает писать гадости о самой себе и восхвалять Макса. Что за чудовищная пытка. И я как отличница пишу сочинение на тему, которая мне претит: «Макс Штерн опровергает любую информацию о сексуальной связи с Николь Арманн. Сотрудники New Post ранее пытались дискредитировать знаменитого бизнесмена. Владелец компании Nord IT-Corporation неоднократно подвергался нападкам со стороны журналистов New Post. Попытка очернить честь и достоинство Макса Штерна не увенчалась успехом и в этот раз». Меня охватывает ярость, и она растет все сильнее с каждым словом, которое я печатаю. Если бы буквы могли гореть от злости, то мой текст полыхал бы огнем. Но я ставлю точку в последнем тексте и стараюсь забыть все как страшный сон. «Сама виновата», – в голове звучит знакомый голос. Я измотана. Высылаю файлы, закрываю крышку лэптопа и откидываюсь на удобную, мягкую спинку. Дыши, сейчас станет легче.

Все вокруг трудятся слаженно и быстро, уткнувшись в планшеты и телефоны. Никто не обращает на меня внимания, и я могу разглядеть каждого. Ник и Адам сидят друг против друга за большим столом, они сосредоточенно застыли в одной позе. Анна, грациозная, как лебедь, – совсем близко ко мне, и я могу хорошо ее рассмотреть. Ее волосы гладкие и блестящие, словно покрыты лаком. Пухлые губы, красивые брови, высокий лоб. Не знала, что она носит очки, они ей идут. Тяжело вздыхаю, завидуя ее элегантности. Я могу назвать себя симпатичной, но элегантность и женственность – это то, чего у меня никогда не было.

Макс расположился в стороне от нас – сидит в кресле, сложив ногу на ногу, откинувшись на спинку, и потягивает виски. Что в нем такого? Что в его характере, внешности или поведении сводит с ума женщин, вызывает уважение у мужчин и заставляет робеть подчиненных? Или это просто деньги, власть и положение? Почему я размышляю о нем снова и снова, когда должна просто слепо ненавидеть? С первых его слов и жестов он притягивает к себе людей как магнит. Он берет своей харизмой и очарованием. Конечно, он может быть высокомерным и презрительным, но сейчас, рядом с друзьями в домашней обстановке, он кажется таким простым и доброжелательным, а рядом с Анной он сама любезность и деликатность. И какое из этих воплощений – его настоящий облик? Или он просто мастер лицемерия? Я в замешательстве.

От усталости на секунду я проваливаюсь в сон. Все еще слышу, что происходит вокруг, но теряю контроль над потоком своих мыслей. И в этом беспорядочном течении вижу, как ко мне вплотную подходит Макс, смотрит в глаза и прикасается к лицу. Слишком близко, чтобы это могло быть правдой. Кто-то громко кашляет рядом, и я просыпаюсь. Макс в кресле, я ловлю его взгляд на себе. Глупые сны.

Рассвет. За окном можно разглядеть кривые ветви деревьев, между которыми бродит холодный утренний ветер. Хочу выскочить в этот сад, пробежаться по опавшей листве, покрытой изморозью и снегом. Хочу вдохнуть холодный воздух и бежать без шапки и пальто, чувствовать, как мороз проникает под платье и мурашками покрывается кожа. Бежать далеко-далеко на восток, где занимается заря, но женский голос обрывает мои фантазии.

– Ну что, друзья, мы отлично поработали. Теперь нужно решить вопрос по восстановлению в должности нашей блогерши.

«Блогерки», – мысленно поправляю Анну.

Все четверо переводят взгляд на меня. Знаю, что выгляжу жалко: заплаканное лицо, скромный внешний вид, я ничего из себя не представляю. Пустое место. Именно так они на меня и смотрят. И самое страшное – именно так я себя и ощущаю.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Макс.

– Общественность на ее стороне, но если ты возьмешь Николь обратно на работу, то это поставит под сомнение все твои решения. Предлагаю заявить на пресс-конференции о ее некомпетентности. И желательно сделать это в красках.

– Но это отразится на имидже Николь, – моментально возражает Адам.

Воцаряется гробовое молчание, все взгляды устремлены на Макса. Он размышляет, внимательно вглядываясь в мое лицо. Искра надежды вспыхивает в моем сердце, но тут же гаснет.

– Меня не интересует ее имидж, – сухо произносит он. Приговор объявлен. Подобная рекомендация от начальника, сказанная во всеуслышание, поставит крест на моей карьере.

Ощущение – словно меня ударили в живот. Резкая боль прознает тело. Я думала, что хуже быть не может, но снова ошиблась. Самое мерзкое во всем этом то, что люди, решающие мою судьбу, разговаривают так, словно меня здесь нет. Мое мнение и мои чувства никого не волнуют. Мне снова хочется плакать, но я сдерживаю рыдания, рвущиеся из груди, сжав посильнее кулаки. Ногти впиваются в ладони, но зато я не проронила и слезинки.

Знаете, что бывает с людьми, которых пытаются растоптать? Они либо ломаются, либо дают отпор. А я явно не умею быть сильной, потому молчу и принимаю удары.

Меня сажают в такси, возвращают телефон и сумочку и отправляют домой. Ровно в десять утра я должна быть в офисе, на пресс-конференции. У меня не так много времени, чтобы привести себя в порядок.

Дом пуст. Алекс, скорее всего, уже в курсе происходящего и теперь проводит ночь у блондинки без угрызения совести. Тем лучше. Я неторопливо принимаю душ, привожу себя в порядок и долго сижу в одиночестве с кружкой зеленого терпкого чая. Кажется, за один день я стала старше лет на десять. Из головы не выходит высокомерие Анны и Макса. Когда я пришла туда, то действительно сожалела и желала сотрудничать с ними, но в ответ меня выбросили словно мусор. Они очистят имидж Макса, а я буду жить с этим позором без шанса устроить личную жизнь и найти хорошую работу. Это так невыносимо обидно, и я делаю абсолютно сумасшедшую вещь, которая только что пришла мне в голову.

«Дорогие подписчики! Сегодняшнюю заметку написала не я. У меня отобрали телефон и сделали эту позорную запись. Команда Макса Штерна активно работала всю ночь над восстановлением его репутации. А меня… просто поимели и выбросили».

С чувством выполненного долга и со сладким вкусом мести на губах отключаю телефон, вырубаю будильник и в ворохе любимых подушек ложусь спать. Никогда еще я не чувствовала себя так хорошо.

11

Мне снится сон. На мне свадебное платье – точно такое же, в котором я выходила замуж. Корсет и юбка-солнце цвета жемчуга. На секунду вспоминаю себя счастливую и беззаботную. Алекс улыбается мне и машет рукой. Мне тесно в платье, как будто оно на два размера меньше, корсет давит, косточки врезаются в самые ребра, тяжело дышать и болит в груди. Пытаюсь стянуть с себя платье, но сзади петли, крючки и шнуровка, мне не справиться самой, зову на помощь, но голоса словно нет. Я паникую, барахтаюсь в подушках, пытаюсь проснуться. Сон держит меня одной рукой, а другой зажимает рот, и я слышу собственные бессвязные стенания. И так несколько секунд, пока где-то издалека не раздается знакомый мужской голос: «Николь!». Кто-то подходит ко мне сзади и кладет на плечи большие горячие руки, они ослабляют шнуровку, и я наконец могу легко дышать. Но потом голос выкрикивает мое имя так громко, что я вздрагиваю и немедленно просыпаюсь. Секунда тишины, и в дверь барабанят. Я еще не могу отличить сон от действительности, поэтому сильно зажмуриваюсь и опять открываю глаза. Снова бешеный стук и дикий рык Макса Штерна:

– Николь, открой дверь.

Это уже точно происходит наяву.

Паника охватывает меня с головы до кончиков пальцев. За секунду перед глазами пролетает вчерашний вечер: интервью, разговор с Максом и самый глупый поступок в моей жизни. Одно дело – писать провокационные заметки, спрятавшись за экраном монитора, и совсем другое – наутро отвечать за свои слова.

– Открой немедленно! – снова раздается разъяренный голос Макса.

На часах 11:44, значит, я уже проспала пресс-конференцию.