Необходимая жертва

– Я хотел только, – мямлил Герхардт, желая собраться с силами для ответа, но отчаянно теряя слова.

– Молчи! – гудел Эсмералд, хмуря кустистые с проседью брови. – Молчи и знай – это позор! Позор! Ты испытываешь наше терпение, Герхардт! Это твоё легкомысленное рисование! Попрание института семьи! … Видит Свет, я всегда был на твоей стороне! Всегда! Но Гертруда! Ты знаешь, с ней нельзя спорить!.. Тем более, если она права! Она ПРАВА!

– Дядя, – просипел Камински, не понимая, зачем явился предок.

– Гертруда только и говорит, что ты связался не с той девчонкой! Она вертит тобой, как собака хвостом! Ты тратишь на неё время, вместо того, чтобы озаботиться продолжением рода! Ты помнишь, Герхардт? Ты ПОСЛЕДНИЙ, кто может это сделать! Последний! И что?

– Не понимаю, – язык ворочался с трудом и Камински приходилось прилагать огромные усилия, что бы что-то произнести.

– Что здесь непонятного?! Она называет тебя Гера! Гера! Это как?! Никакого уважения! Ты должен решить это! Решить, а не позволять ездить на твоей шее! Ты, а не она! – кипятился Эсмералд и его полные щеки тряслись.

– Хорошо дядя, – смиренно пообещал Камински, только бы это быстрее закончилось.

– То-то же.

Эсмералд тяжело повернулся спиной, готовясь уйти в туман, но вдруг обернулся и строго потребовал:

– Не позволяй называть себя Гера! Что это вообще?!

– Гер! Гера! Герочка!

Камински чувствовал, что кожа его мокра, что щеки неприятно холодит сквозняк, а самое неприятное – кто-то стучал по его лицу пальцами. Слишком аккуратно и опасливо, чтобы привести в чувство.

Так кошка трогает лапой придушенную мышь – жива ли?

Камински открыл глаза. За мокрыми стёклами мир рассыпался на мутные пятна. Пришлось протянуть дрожащую от слабости руку и стянуть с переносицы очки.

– Гер, – рядом, коленками на грязном полу лестничной клетки, сидела Женя с пустым стаканом в руке. – Ты как?

Её тёмные глаза с золотыми крапинками, вокруг чёрных зрачков, смотрели внимательно.

– Мокро, – Камински медленно сел, ощупав одежду. Рубашка, жилет и твидовый пиджак на груди, все стало мокрым. Лужа расползлась по квадратикам пола и Герхард брезгливо поднял ладони.

– Я не умею, – Женя виновато улыбнулась. – Всегда теряюсь. Не могу привыкнуть к твоим приступам. Прости.

– Ерунда, – Камински с трудом поднялся, ещё чувствуя сильную слабость в ногах. Его повело, как перебравшего алкаша. – Мне нужно что-то съесть.

Оперевшись спиной о выкрашенную грязно-голубой масляной краской стену, Герхардт полез в сумку, нервно расстегнув магнитный замок. Пальцы шарили в плотно набитых недрах, пока не нащупали злаковый батончик. Неловко разорвав обёртку, Камински вонзился в него зубами и принялся жевать, чувствуя вкус сладкой карамели и кисловатую сушёную вишню.

– Хочешь я сделаю кофе? – Женя тоже поднялась на ноги. – Я видела в кухне банку. Не самый лучший, но это поможет.

Герхардт отрицательно мотнул головой, продолжая жевать:

– Нет. Мы ничего не берём без позволения хозяев.

– Господи, это всего лишь ложка кофе и стакан воды! – Женя раздражённо отряхнула колени на джинсах. – Я куплю ей целую пачку!

Камински закончил с батончиком и спрятал обёртку в карман пиджака. От мокрой одежды становилось холодно. Хотелось переодеться и в самом деле выпить горячего крепкого кофе.

Его бабушка, Гертруда Олафовна, после приступов отпаивала Герхардта куриным бульоном с квадратиками золотистых сухариков.

Камински так ярко представил себе тарелку горячего супа, что в животе заурчало. Он чувствовал голод, усталость и озноб. Нестерпимо захотелось домой. В тепло. Лечь под плед на мягкий диван и закрыть глаза. Он приехал сюда по делам. Не как Возмездие, а как детский иллюстратор. Это Женя легкомысленно предложила "по пути заехать к одной девушке". Камински не придал этому значения, решив почему-то, что она говорила о  своей подруге, которой нужна помощь. И вот…

Только в машине по дороге сюда оказалось, что девушку эту Женя не знает. И не видела никогда. Вернее, видела, но только на фото – молодая мрачная блондинка в красном свитере на квадратном снимке для какого-то документа.

– Есть информация, – сказала Женя, выруливая в узкую тёмную арку и ловко паркуя свою маленькую компактную машинку у глухой стены, оклеенной рекламой пиццерии. – Надо посмотреть. Мы быстро. Не волнуйся.

Не волнуйся!

Родственники лишили сил своим визитом, он устал, замёрз, одежда намокла, кажется, начинает болеть горло, а девица с фото исчезла оставив бардак и даже не закрыв дверь.

– О, привет! И ты здесь! – Герхард так глубоко провалился в свои горестные мысли, что не сразу услышал шаги на лестнице. Опомнился только когда Кит уже стоял перед последним пролётом и смотрел прямо на Камински серыми смеющимися глазами.

– Добрый день, – Герхард глубже затолкал в карман обёртку от батончика и постарался собраться. Не хватало ещё перед этим типом выглядеть слабаком!

– Привет, Никита! – Женя вышла из квартиры услышав знакомый голос.

– А его зачем сюда привезла? – Никита, высокий, широкоплечий, с медью в волосах, казался былинным богатырём в современных декорациях. Тем тоньше смотрелась рядом с ним Женя. Даже в своей "оверсайз" куртке и массивных ботинках.

– Мы хотели прогуляться с Герхардтом, – пояснила она. – Заехали на минутку. Посмотреть.

– И что? – Кит заглянул в распахнутую дверь квартиры. – Что там? А?

Он обернулся на Камински:

– А ты чего такой бледный? Не заболел, нет? Ты бы дома его оставила, – сказал Никита Жене. – Зачем больного таскать? Тут вон сквозняки. А у него рубашка мокрая. Ты чего в мокром, Возмездие? В лужу упал?

– У него был приступ! – вмешалась Женя, желая защитить Герхардта от насмешек.

– А, – кивнул Кит, переступая порог и по хозяйски расхаживая по квартире. Казалось, ему, высокому и широкоплечему, тесно в маленькой мансарде. – И что? Есть что-то по нашей теме?

– Нет, – отрезал Камински, наблюдая через распахнутую входную дверь, как Никита рассматривает бумаги на столе.

– А почему мокро? – спросил Кит у Жени.

Она виновато посмотрела на Герхардта и шагнула в квартиру с лестничной клетки.

– Окно было открыто. Всё залило дождём.

Никита укоризненно покачал головой:

– Жень, нельзя ничего трогать, ты же знаешь. В каждом кино об этом говорят.

– Извини, – пожала плечами она и обернулась к Камински. – Гера считает, что у девушки появился богатый поклонник и, возможно, она проводит с ним выходные.

– Это тебе твои родичи сказали? – крикнул Кит Герхардту.

– Это мне сказала логика, – процедил Камински и повысил голос, потому что не мог сдержать раздражения. – Я вообще-то приехал на выставку! У меня небыло в планах ввязываться в ваши дела! И уж тем более – вмешивать в это "родичей"!