Вторая Земля

Лаборатория Николаса Рея занимала несколько этажей. Макеты различных сооружений, механизмов, техники находились здесь в огромном количестве. Николас повел Рика в свою «святая святых» – отделение сестериуса, где были собраны образцы этого металла и сопутствующих ему пород грунта.

– Сестериус очень важен! – увлеченно рассказывал Николас. —На этом уникальном металле базируются все технологии.

– Как тебе башня? Она вся из сестериуса.

– Башня впечатляет, особенно ее высота, такое ощущение, что она вырастает из земли. Я замечаю ее, когда подхожу близко. При такой высоте башню не видно со стороны. Как вам это удалось?

– Одно из свойств сестериуса – маскировка под окружающую среду. На открытых месторождениях запроектированные конструкции вырастают, как из-под земли. Эта башня создана на открытом месторождении. Оно находилось в центре города, и естественно, не разрабатывалось. На нем решили возвести исследовательский центр, который иначе, как башня, не называют. Сестериуса гораздо больше, чем требуется для нужд планеты, львиная доля его не разрабатывается. Огромный потенциал – но кому он нужен? С рождением детей проблемы – они просто не родятся.

Виной, отчасти, тот же сестериус, его защитные свойства. У местных в организме он в большом количестве и накапливается в течение жизни. У новорожденных в организме его нет.

В этом есть один плюс!

– Какой же?

– Население прилагает большие усилия для решения демографической проблемы, – он озорно улыбнулся. Рик заулыбался в ответ. Ему нравился Николас, его манера подшучивать, широкая открытая улыбка. Они чувствовали взаимную симпатию, как будто дружили всю жизнь.

Николас повел Рика в следующее помещение, похожее на огромный цех, где на специальных приспособлениях, прямо на глазах вырастали целые блоки отдельных механизмов и непонятные для Рика конструкции.

– Здесь опытные образцы всех новинок. Вторая – планета инженеров и конструкторов. Но есть место, где никакие технические новинки не нужны. В Амазонии не работают механизмы, робототехника и все время пропадает связь. Я был там всего раз и никогда не забуду этот край, хочется попасть туда еще. А вот твой отец участвовал во всех трех экспедициях. Ты пойдешь в Амазонию? Четвертая экспедиция готовится.

– Я? А что для этого надо?

– Ничего не надо. Мы, космолетчики, хорошо натренированы, какая-то спецподготовка каждому в отдельности не нужна. Все наши готовят свои программы новых исследований. А чем бы хотел заняться ты? Какая у тебя вторая специализация?

– Я лингвист, но здесь, кажется, нет такой проблемы. Язык Земли и Второй одинаковый.

– Проблема есть, и весьма необычная. Туземцы Амазонии общаются между собой телепатически, не разговаривают. Но они поют, кто раз услышал это пение – захочет слушать его всегда. Мы думаем, что их песни – это какой-то древний язык. Вот только видеть туземцев удается редко – они появляются неожиданно и исчезают мгновенно. Никто не видел их группой, только поодиночке. Двое туземцев умеют разговаривать: малыш, которого спасли на краю леса, и Зира.

– Зира? Жена моего отца?

– Она полукровка. Единственная на этой планете дочь местного жителя и туземной женщины. Отец Зиры был биологом, изучал фауну приграничных с Амазонией районов. Увлекся погоней за каким-то кузнечиком, зашел в лес и был искусан змеями. Мать Зиры нашла его и вылечила. Когда через пять лет он вновь оказался в этом месте, женщина вышла из леса и отдала ему Зиру. Девочка не говорила ни слова. Отец научил ее разговаривать.

– Змеи – настоящий бич Амазонии. Сами они не нападают, главное – на них не наступить, они валяются огромными клубками по несколько штук. Их укусы не смертельны, но очень болезненны. Если смотреть под ноги внимательно, ничего не случится. Но так не всегда получается. Видел бы ты какая там красота, Рик! Скоро увидишь! А сейчас пойдем в отдел строительных технологий – там столько интересного.

У Рика просигналил мини-блок, звонила Фиалка. Рик включил громкую связь.

– Служба снабжения привезла продукты, но не может попасть в дом. Придешь сейчас, Рик?

– Иди, Рик, устраивай быт, захочешь – вернешься сегодня или завтра.

Рик отправился домой. Неизменная Фиалка маячила на пороге, рядом с ней стояла упаковка с продуктами. Рик снял защиту, открыл дверь, и вылетевший на порог КИКС схватил упаковку с продуктами, чуть не сбив их с ног. Фиалка удивленными глазами смотрела, как ловко КИКС раскладывает продукты.

– Что это, Рик?

– Домашний робот, КИКС.

– У тебя в доме убирает и готовит робот? Так нельзя. Иди посиди во дворе, я приготовлю тебе чай.

Рик пил чай, сидя под старым каштаном и через окно террасы смотрел, как Фиалка убирает в комнате: нажатием руки на стену она открыла в комнате две ниши, мебель поднялась в воздух, предметы крутились и через несколько секунд уборка закончилась.

«Кажется, я понимаю, почему наши космолетчики здесь все «такие женатые», – подумал Рик.

Чай, домашняя уборка, а что потом? Вязаные салфеточки на шкафу? Надо быть поосторожнее».

Фиалка вышла во двор, довольная собой и очень хорошенькая.

– Какие у тебя голубые глаза, – неожиданно для себя сказал Рик. «Вот так осторожность», – подумал он.

– Хочешь посмотреть, где я работаю? Ферму?

– Не сейчас. Хочу вернуться в башню.

Остаток дня и последующие три недели Рик провел в башне. Уходил рано и возвращался поздно, познакомился с работой семнадцати лабораторий. Размах проводившихся исследований захватил его полностью. Он восхищался людьми, с которыми познакомился, их целеустремленностью, преданностью своему делу. Но особенно интересно было в лаборатории Николаса Рея. Механизмы, вырастающие на глазах, как грибы, завораживали Рика. Он подружился с молодым конструктором Дэнисом, они много разговаривали, играли в футбол за одну команду. Дэнис занимался проектированием летательных аппаратов для населения и грузовых перевозок, задумывался о создании космолетов.

Режим работы в башне был своеобразный: можно было приходить и уходить в любое время суток. Днем делали два больших перерыва.

В один из перерывов обычно играли в футбол, обменивались впечатлениями от работы, делились планами. Это было некое братство единомышленников, союз молодых ученых теоретиков и старших более опытных практиков. Рику было лестно, что его приняли как своего. Хотя конкретной работы у него не было, он проводил все время в башне. А вечерами сидел во дворике своего дома: систематизировал показания датчиков, полученные с космолета, обрабатывал информацию, анализировал и грустил. Ночное черное небо над головой с непривычными чужими созвездиями наводило тоску, мысли о доме. Рик вспоминал родных, особенно маму и Лизу.

Маленький дворик напоминал Рику о детстве, и он подумывал переселиться в дом для молодых ученых, где жили многие, кто работал в башне. Но все-таки оставался жить здесь. Фиалка больше не надоедала Рику, взяла «тайм-аут», предварительно заручившись обещанием побывать у нее на ферме.

«Тайм-аута» Фиалке хватило ненадолго, и через несколько дней после очередного заверения «не быть назойливой» она возникла на пороге дома. В руках девушка держала шлем для верховой езды.

– Выбирай день, поедем на ферму, – она протянула Рику шлем.

Договорились встретиться на следующий день рано утром на окраине города у общественной конюшни. По городу передвигались пешком, за его пределами существовало два вида транспорта: лошади и летательные капсулы. Местные предпочитали лошадей.

Рику досталась спокойная крепкая лошадь, и он с удовольствием ехал верхом, разглядывая пейзаж. Холмистая местность радовала глаз. Деревья небольшими группами стояли посреди изумрудных лужаек, цветущие растения раскрашивали их поверхность яркими узорами. Солнце ласково согревало воздух. Фиалка ехала молча. Они поднялись на вершину холма, и картина резко изменилась. В чаше изумрудных холмов лежала небольшая красная каменистая пустыня. Неоднородный цвет поверхности переходил из нежно-розового в кроваво-красный, создавая необычные сложные рисунки. В центре находился круг из ослепительных ярких кристаллов, сияющих всеми оттенками белого цвета. Небольшие вкрапления красного подчеркивали сияние белых камней. Рик направил лошадь к сияющему белому кругу, дорога на спуске извивалась, и от этого картинка круга изменялась, как в калейдоскопе. Глаза ломило от нестерпимого света, но отвести взгляд от сияния камней было невозможно. Фиалка дала Рику солнцезащитные очки.

– Надень или всю неделю будешь сидеть дома с черной повязкой на глазах.

Они подъехали к кругу вплотную.

– Это открытое месторождение кристаллического сестериуса, а красные камни – цеозит.

– Я думал – сестериус металл.

– Металл. Но выглядит так. Я плохо знаю геологию, только то, что учили в школе. Каждое утро проезжаю мимо и останавливаюсь ненадолго полюбоваться.

– Можно взять пару камешков?

– Конечно можно! Этих камешков здесь так много.

Рик взял несколько кристаллов, и они продолжили путь. Пересекли пустыню, поднялись на вершину холма и увидели ферму.

Небольшие строения утопали в зелени, на лужайке паслись лошади. Пасторальный пейзаж, уже привычный, не отличался от той местности, которую они проезжали до пустыни.

На ферме Фиалка знала каждый уголок. Девушка любила животных, и они отвечали ей взаимностью, за ней гурьбой ходили кошки, собаки и карликовые свинки.