Ядовитая невеста
Она посмотрела на себя, разгладила ткань на узкой талии. Никто в здравом уме не назвал бы Эйвери полной.
– Оно слишком простое, – охотно пояснил Каспиан, – такое можно ослабить на груди или животе самостоятельно и быстро. Если вдруг станет нехорошо.
– Я выбрала его, чтобы было удобно путешествовать, – пробормотала Эйви обиженно. – Как знала, что компаньонка сбежит.
– А мне не ясно другое, – заметил Каспиан. – С чего тебя вообще нервируют подобные предположения?
– Что? – опешила Эйви.
– Разве не ты говорила мне совсем недавно, что действительно можешь носить под сердцем ребёнка? Помнишь? В нашу прошлую встречу. Ты была крайне убедительна и не стеснялась своего мнимого положения.
– Это была версия только для тебя, Каспиан! – вспыхнула Эйви. На них снова обернулись мужчины из-за дальнего столика, и леди продолжила намного тише: – Я наговорила тех глупостей, чтобы ты отвязался. Я бы никогда не… Ни один мужчина не… Я не в положении, Уоллес.
– Знаю. – Он стащил один из миниатюрных пышных сырников с её тарелки и запихнул в рот целиком. Быстро прожевал и сообщил: – Сразу понял, что ты блефуешь. А о подавальщице не волнуйся. Какая разница, что она думает? Сегодня мы уедем отсюда и вряд ли когда-нибудь снова окажемся в этих местах. Ешь, Эйвери. Голод в дороге – не друг. Почему ты так смотришь? Сырник жалко?
– Ты не стал насмехаться, а попытался меня успокоить, – ответила она с подозрением. – Почему?
– А почему я должен насмехаться? – удивился Каспиан.
– В столице ты вёл себя мерзко, – припомнила она. – Затем, после моего побега, ты зачем-то бросился вдогонку. Наверное, так велел граф Уоллес. Так? Из-за его приказа ты хочешь жениться на мне любой ценой, и даже в спальню пробрался. Чтобы скомпрометировать. Тебе нравится ставить меня в неловкое положение. И вообще наслаждаться вседозволенностью.
Каспиан выслушал её с самым деловым видом. Когда она замолчала, он какое-то время рассматривал невесту, а затем предложил:
– Эйвери, давай забудем о первом знакомстве? Всё, что тебе нужно знать сейчас: я пересмотрел своё отношение к тебе и к обязанности жениться. Да, раньше меня злил ультимативный приказ отца. Да, я вёл себя не самым лучшим образом. Признаю, раскаиваюсь и…
– Ты вёл себя, как засранец, – вставила Эйви свои пять монет.
– Не пристало леди так выражаться, – заметил Каспиан, после чего наполнил две кружки из чайника, отпил из одной и продолжил деловито: – Эйвери, я надеюсь, ты осознаёшь важную вещь: мой отец не дал бы нам возможности отступить. Не только мне, но и тебе. Ни при каких обстоятельствах. Разве что… – Он посмотрел на неё, заговорщицки улыбнулся, блеснул зелёными глазами. – Представь ситуацию: я мог вести себя, как мерзавец, и тогда тебе просто пришлось бы официально заявить, что не хочешь такого негодяя в мужья. Понимаешь? Немного потерпеть, чтобы потом выступить в обществе в качестве бедняжки, повздыхать, сказать, что моральные принципы не позволяют даже смотреть в мою сторону… А после – всего одно слово твоего отца, и моему нечего было бы противопоставить…
– Звучит, как план, – ответила Эйви.
Каспиан кивнул, снова отпил чай и задумчиво продолжил:
– Каждый мог остаться при своём. Я, скорее всего, отправился бы в новую ссылку. Оно и к лучшему. Мне надоела столица. Даже знаю, кому мог приплатить за отправление в нужное место… Но ты решила сбежать.
– И сбежала бы снова, – пожала плечами Эйвери. – Я тебе не верю, Уоллес.
Он рассмеялся, кивнул и признался:
– Этим ты мне и нравишься. Видишь ли, недорогая, пока догонял тебя, понял: теперь я и сам не хочу разрывать помолвку. Чувствую, с тобой мне не будет скучно. Больше того, уверен: со временем мы станем по-настоящему крепкой парой.
Эйвери взяла вторую чашку, покрутила её, поставила на место и взглянула на посерьёзневшего Каспиана. Она не понимала, насколько решительно он настроен, но то, с каким упорством жених догонял её, оставляло мало надежд. Сын графа Уоллеса действительно собрался увезти её домой и стать парой. Не счастливой, не любящей, а крепкой… Отчего-то последнее задевало особенно сильно.
– Если ты не хотел жениться, с чего вдруг такие перемены? – спросила Эйви, комкая края скатерти.
– Тогда я тебя не знал.
– И теперь не знаешь. Совсем. – Она посмотрела в его глаза цвета сочной зелени и призналась: – Я не смирюсь с навязанным браком, Уоллес. Никогда.
– Это сейчас он кажется тебе злом, но время расставит всё на свои места. Ты изменишь свои взгляды, – беззаботно отмахнулся Каспиан.
– С чего бы это?
– Посмотри на меня. – Каспиан приосанился, повёл широкими плечами, поиграл бровями, широко улыбнулся, став совершенным красавчиком, мечтой девичьих грёз. – От таких кандидатур не отказываются. Я – обаятелен, богат, знатен. Могу греть тебя в постели каждую ночь. И ни один раз. Наши дети унаследуют шикарную внешность и большое состояние. Тебе, в отличие от многих других, невероятно повезло, Эйвери.
Она вздохнула, не зная, что ответить на этот монолог о любви… к себе. Прижала ледяные ладони к горящим щекам.
– Начинаешь понимать? – уточнил Каспиан довольно. – А теперь ешь. Нам скоро отправляться. В дороге сможем ещё поговорить и обдумать, как правильно обыграть твой побег. Мой отец ничего не знал на тот момент, потому ещё не поздно сделать всё красиво. Где эта подавальщица с моими порциями?
Он отвернулся, выискивая глазами женщину, а Эйви, не теряя времени, быстро капнула немного зелья на исходящую потрясающим ароматом яичницу.
Не бог весть что, но задержать жениха поможет.
Каспиан обернулся. Эйви как раз спрятала пузырёк в потайной карман и отодвинула от себя тарелку, капризно сообщая:
– Я не хочу есть. Ты испортил мне аппетит своими заявлениями. Кстати, на чём мы отправимся в столицу?
– На карете, недорогая, но она ещё не готова. Мой кучер сообщит, когда всё подготовят, – ответил Каспиан. Подумав, он придвинул её тарелку и нацепил несколько кусочков яичницы, спрашивая: – Точно не будешь? Тогда я?..
– Вперёд, – пожала плечами Эйви.
Она старательно делала безразличный вид и ждала, пока Каспиан съест еду, от которой получит сильнейшее расстройство желудка. Новый план выстраивался в голове Эйви медленно, но неотвратимо. Пока он будет решать проблему с собственной реакцией на яичницу, она перекупит его кучера и уедет в Помпти. А там…
– Кхм, – прервал её мысли Каспиан.
Вместо того, чтобы отправить яичницу себе в рот, он неожиданно свистнул, подзывая спящую у стены собаку и переставляя свою тарелку на пол.
– Ешь, дружок, – сказал жених, так выразительно посмотрев на Эйви, что той стало совсем не по себе. – Посмотрим, как здесь готовят. Если тебе станет плохо, дойду до самого короля с претензиями. Пусть снесут заведение к ругховой бабушке.
Эйви задержала дыхание. Кажется, в этот раз она попалась.
Пёс подбежал совсем близко. Слова Уоллеса про жалобу на заведение эхом повторялись в голове Эйви.
– Нет! – Она поднялась, отняла у животного тарелку и переставила на стол. Подальше.
Эйви хотелось провалиться под пол от стыда. Она ощущала на себе недобрый взгляд Каспиана, слушала лай недовольного пса, лишённого угощения, и упорно смотрела в стену.
– Что случилось? – вернувшаяся в зал подавальщица быстро подошла к столу, выставила новые тарелки с едой и прикрикнула на пса: – Дик, фу! Да что с ним такое? Извините, напугал да? Он всегда такой смирный, мухи не обидит.
– Оставьте нас, – холодно сказал Каспиан.
В наступившей следом тишине даже пёс предпочёл замолчать и сбежать назад, в свой угол. Подавальщица ушла, бросив растерянный взгляд на Эйви. И той и самой хотелось сбежать, но она понимала – снова догонят…
– Итак, – услышала Эйвери вкрадчивый голос Каспиана, – что ты добавила в еду на этот раз, моя прекрасная ядовитая невеста?
Глава 3. Сделка
Эйвери АйверсонПоговорить в помещении им не удалось.
Эйвери упорно молчала, не отвечая на вопросы и делая вид, что Каспиана вовсе нет. Она не знала, что добавить к уже сказанному. И не особенно раскаивалась в содеянном. А лгать не привыкла.
Жених, впрочем, тоже не был особенно разговорчив. Съев свою порцию завтрака, он попросил упаковать еды для леди с собой и велел Эйви следовать за ним. Смотрел Каспиан при этом так, что она отринула гордость и попыталась изобразить чувство вины.
– Давить на жалость не выйдет, – тут же отреагировал жених и пояснил в ответ на хмурый взгляд: – Девушка, которая дважды пыталась подлить мерзкие зелья в мою еду, не может вызывать сочувствия. И желательно не говори со мной в ближайшее время.
– Почему это? – опешила Эйвери.
– Потому что я злюсь, – ответил он, – и не хочу срывать на тебе свой гнев. Понимаю, с виду я – душка, но поверь, недорогая, тебе не стоит дальше меня провоцировать. Так что будь умной девочкой, помолчи и дай жениху успокоиться.
Эйвери посмотрела на Каспиана и вдруг, совершенно неожиданно для себя, действительно увидела его другим: собранным, серьёзным, холодным. Недоступным для диалога. Ужасно похожим на графа Уоллеса.
Вроде бы всё тот же молодой мужчина, что недавно шутил с ней, но… в глазах не осталось и тени улыбки, а движения стали резкими, скупыми.
Таким Каспиан не понравился ей совершенно. Впрочем, он ведь и раньше был для неё словно мозоль на любимой пятке!
Эйвери раздражённо фыркнула и искоса посмотрела на жениха. Он не отреагировал; продолжил идти вперёд, по военному чеканя шаг. И Эйви загрустила. Ехать с ТАКИМ Каспианом в карете обратно в столицу ей не хотелось. Даже с учётом того, что она собиралась снова улизнуть как можно скорее.
Они как раз остановились неподалёку от кареты, где кучер совершал последние манипуляции с лошадьми, готовясь отправиться в путь. И Эйви не выдержала, призналась:
– В яичнице было слабительное.
Каспиан продолжил смотреть перед собой, ничем не проявляя желания общаться.
– Я не настолько отвратительна, чтобы травить тебя всерьёз, – продолжила Эйви, встав перед женихом и вздёрнув подбородок.
Каспиан посмотрел на неё, чуть заломив бровь.
– Зелье должно было задержать тебя… пока я отправлюсь дальше, – закончила свою речь Эйви.
– И на чём, позволь узнать, ты собиралась уехать? – неожиданно спокойно спросил Каспиан.
Эйви пожала плечами и посмотрела в сторону. Кучер, поймавший её взгляд, громко сообщил:
– Всё готово, можно ехать, ваш-ство!
– Думала уговорить моего слугу? – понял Каспиан.
– Подкупить, – исправила его Эйви. – Я понимаю, что вряд ли он жалостливее, чем ты. Хотела предложить неплохие деньги. Он бы не смог отказаться.
Взгляд Каспиана изменился. Теперь он смотрел на Эйви снисходительно, как взрослый на дитя, что несёт полную чушь.
– Он бы не смог отказаться, – заверила Эйвери раздражённо. – Люди любят деньги и готовы ради них едва ли не на всё.
Каспиан усмехнулся, уточняя тихо:
– Сколько я должен заплатить тебе, если захочу развлечься в карете?
– Что? – опешила Эйвери. Отступив на шаг, она прошептала возмущённо: – Как ты смеешь?
– Смею что? – не понял жених. – Ты ведь человек, Эйвери Айверсон? Значит, можешь назвать сумму за возможность приятно провести с тобой время. Нет?
– Нет! – рявкнула Эйви.
– Значит, всё-таки есть то, что не продаётся?
Эйвери отвернулась от жениха, крепко сжала губы и принялась лихорадочно соображать над умным дерзким острым ответом, которым сможет поставить хама на место!
– Вернёмся к теме зелья, – как ни в чём не бывало продолжил Каспиан. – Скажи, недорогая, правильно ли я понял? Ты не настолько ужасна, чтобы убить, но вполне можешь усыпить, бросив связанным в незнакомом месте? Или подлить слабительное в еду. Так?
Она не поворачивалась. Смотрела на вход в харчевню и молчала.
– И пока я должен был мучиться от несварения в этой дыре, ты надеялась сбежать на моём транспорте, – продолжал Каспиан. – Перекупить моего кучера. И уехать со всеми моими вещами. Так?
– Да, так! – Эйвери сверкнула глазами, взглянув на жениха. – Признаю. Я – ужасный человек, Уоллес. С таким лучше не связываться.
Каспиан склонил голову набок, задумчиво осматривая невесту.
– Брось меня, – горячо посоветовала Эйви. – Тебе нужна другая. Любая другая. Почти все хотят замуж, Уоллес.
– Знаю. Но почему не хочешь ты? – неожиданно спросил он.
– Потому что у твоего отца намечается лысина на макушке, а вы с ним очень похожи… – буркнула Эйвери, поняв, что разговор вновь возвращается на противную ей тему.
– Лысина? – переспросил Каспиан, и по лицу его было видно, что он совершенно сбит с толку.
Эйви закатила глаза и тихо фыркнула.
– Я серьёзно. – Каспиан подался вперёд. – Почему нет? Мы действительно можем неплохо ужиться. Если ты прекратишь меня травить и перестанешь убегать, увидишь, что я очень неплох.
– Я-я-я! – воскликнула Эйви так, что кучер, направившийся было к ним, резко остановился. – Думаешь и говоришь только о себе. В жизни не видела настолько самовлюблённых эгоистичных павлинов.
– Хочешь, поговорим о тебе? – ни капли не смутился Каспиан. – Ты красивая, у тебя восхитительный голос, отменное тело, шикарная родословная…
– Прекрати!
Эйви отвернулась, топнула ногой.
Кучер, замерший неподалёку, смекнул, что поездка откладывается, громко сплюнул в сторону и куда-то ушел. Не выдержав тишины, Эйви посмотрела на Каспиана.
– Я понял, ты мечтаешь устроить брак по любви, – с неприкрытой иронией сказал он. – Хочешь чувств, страсти и головокружения. Потных ладошек и неловких признаний при луне. Сладких комплиментов от нетронутого другими девицами невинного мужчины.
– Глупости. Я вообще не мечтаю на эту тему, – призналась Эйви сердито.
– Тогда… ты хочешь блистать, но временно не отягощать себя узами брака, – не унимался Каспиан.
– Тоже мимо! – Эйви закатила глаза, покачала головой.
– А о чём тогда?
– О карьере, – сказала она, надменно посмотрев на жениха.
– Чего? – Кажется, ей удалось всерьёз удивить Каспиана. – В смысле, ты хочешь варить отраву на заказ?
Эйвери засмеялась от его интерпретации её слов, и всё же пояснила:
– Мой отец – один из лучших специалистов по отравляющим веществам, – напомнила она. – Это знают все. А теперь представь: я с детства проводила бо́льшую часть времени в его лаборатории, помогая и запоминая. Мама умерла, когда мне было чуть больше восьми лет. Гувернантки со мной не справлялись, а папа не гнал из лаборатории. Когда я выросла и изъявила желание учиться в университете, он встал на мою сторону. И обратного пути для меня нет, Уоллес. Среди аристократии получение женщиной профессии скорее порицается, но это не имеет значения. Я нашла своё призвание.
– Яды? – уточнил Каспиан, с настороженностью посмотрев на саквояж в своих руках.
– Не только. – Заметив интерес жениха, Эйви принялась говорить с энтузиазмом, восторженно: – Как и мой отец, я умею делать укрепляющие настойки, обезболивающие средства, мази… Много всего. У меня выходят отличные зелья. Кое-что я уже делаю по собственным рецептам. Но патентовать созданные лекарственные средства можно лишь после официального испытания и подтверждения их благоприятного действия на организм. А встать во главе исследовательской группы разрешается только дипломированному специалисту. Я только в начале пути. Понимаешь? У меня столько идей! Столько планов…
Каспиан потер подбородок и задумчиво пробормотал:
– Ругхов хвост. Ещё одной Дэвис мне не хватало.
– Не поняла. – Эйви нахмурилась. – Какой девиз?
Вместо ответа Каспиан попросил:
– Эйвери, исправь меня, если я что-то не так понял. Ты всерьёз веришь, что король разрешит наследнице графа Айверсона не выходить замуж. Правильно? Считаешь, что его величество не вспомнит о твоей принадлежности к древнейшему роду и о том, носительницей какой силы ты являешься? Думаешь, он разрешит тебе открыть лабораторию и заниматься смешиванием лопуха с крапивой? – Каспиан покачал головой и назидательно продолжил: – Ты – представительница сильнейшей ветви магов. Ты – та, кто может подарить королевству сильных верных подданных – будешь варить мази от подагры и создавать личные рецепты слабительного? Считаешь, тебе позволят избежать свадьбы?
– Ты неправ во всём, – ответила она, гордо вскинув подбородок.
– Где я ошибся, Эйвери? – уточнил Каспиан, внимательно глядя на неё.
– Прежде всего, ты неправильно выбрал тон для этого монолога! – выпалила Эйви. – Он оскорбителен. И потом, мои зелья…
– Да плевать на них, – отмахнулся Каспиан. – Даже если ты создашь нечто невероятное, тебе скажут: “Молодец, деточка, а теперь иди и исполни свой долг перед королём и королевством”. Очнись, Эйвери. Даже твоего отца – лучшего специалиста в своём роде – вынудили жениться второй раз для продолжения рода. А он мужчина. И он же специалист, который уже занял место в истории зельеварения. Или взять, скажем, меня. Считаешь, я горел желанием связать себя узами брака и стать заложником семейной жизни? Да мне даже выбора не дали сделать, просто указали пальцем на того, кто соответствует уровню рода и дара. Такова наша участь, Айверсон.
Эйви собиралась высказать протест, но никак не могла подобрать нужных слов. Они ускользали, пока мозг переваривал услышанное. Вынудили? Отца? Так вот почему он отвлёкся от исследований в своей лаборатории, где пропадал днями и ночами. Тогда, возможно, и в случае с ней Каспиан окажется прав. И замужество – дело решённое. Не с ним, так с другим мужчиной. Например, с каким-то отчаявшимся стариком, у которого так и не появился наследник…
Эйви передёрнула плечами. Ей стало жутко от мысли, что всё действительно может кончиться навязанной свадьбой. И она никогда не сможет заниматься тем, о чём мечтала, к чему стремилась. Что же ей останется? Вышивка крестиком, чтение бульварных романов и рождение высокородных отпрысков на счастье королю?
– Тебе не позволят работать, как простой мирянке. Никогда, – невозмутимо заключил Каспиан. – Даже если мой отец отступится, оставит меня в покое, то найдётся другая выгодная партия. Скорее всего, выстроится очередь из желающих породниться с семейством Айверсон, представленном в твоём милом личике. И его величество сделает всё, чтобы сократить сроки помолвки.
– Выбор есть всегда, – сдавленно прошептала Эйви.
– Скажи это графу Баррингтону, – хмыкнул Каспиан.
– Кто это? – нахмурилась Эйвери, смутно припоминая некий скандал, имевший место при дворе и связанный с озвученным именем.
– Аристократ, посмевший отказаться от предложенной королём невесты, – ответил Каспиан и добавил зловещим тоном: – Теперь он наместник в сером городишке неподалёку от Помпти, Рагосе. Усмиряет ворлоков и другую мерзкую нечисть в Тёмном лесу. И уже едва не погиб.
Эйви вспомнила! Девушки в университете действительно рассказывали о бедолаге графе, что осмелился пойти против воли его величества и был сослан в далёкий страшный город, где в схватке с нечистью лишился обеих ног. И, кажется, глаза. Хотя кто-то говорил о руках…
– Отец сможет отстоять моё право на выбор… – залепетала Эйвери неуверенно. – Он убедит короля в моём таланте. Не отдаст меня замуж, если я не захочу. Папа…
– Ты ведь сама понимаешь, что это чушь, – тихо, но настойчиво сказал Каспиан. – Эйвери, вернись с небес на землю и прими как данность: мы – заложники своего положения. Выбора нет. Выходи за меня.
– Нет.
Она сверкнула глазами, сжала кулаки. Эйви собиралась сражаться до конца. Никогда она не смирится с таким положением дел. Никогда!
– Ладно, – неожиданно спокойно отозвался Каспиан. – Поступим иначе, раз тебе нравятся обходные пути. Эйвери, недорогая, как насчёт старой доброй сделки?
Каспиан Уоллес-ВудсЭйвери выглядела как человек, начавший понимать, что мир устроен совсем не так, как представлялось в мечтах. Пользуясь этим, Каспиан продолжил говорить, старательно подбирая выражения:
– Если ты как следует подумаешь, то поймёшь, насколько выгодным может стать наш союз. Я серьёзно. Выслушай. Мы заключим брак по расчёту, чётко оговорив все правила.
– Правила?
– Совместной жизни, – кивнул Каспиан. – Будет удобно и тебе, и мне.
Он не привык взвешивать каждое слово при общении. Особенно с женщинами. Но ситуация требовала немного рассудительности и много лукавства. Потому теперь Каспиану приходилось сложно.
– Представь, – сказал он, наблюдая за малейшими изменениями на лице Эйвери, – мы вернёмся в столицу женихом и невестой. Изобразим счастье. Ты радостно расскажешь всем желающим о том, что я просил благословения у графа Айверсона. Поездка в Помпти была моей инициативой. Кстати, нужно будет всё же нанять какую-нибудь девицу, чтобы изобразила твою компаньонку. Потом, выждав положенный срок, поженимся. Будет красивая церемония: лучшая церковь, роскошное платье, бриллианты… – Каспиан сбился, заметив тень скуки на лице невесты, и быстро свернул на более интересную тему: – А после церемонии отец отпишет на меня особняк в столице, увеличит ежегодное содержание и перестанет контролировать каждый шаг. Ты тоже обретёшь свободу от преследования претендентов на руку и сердце. И за тобой, как я слышал, тоже идёт хорошее приданое. Так что бедствовать не придётся.
– Пока ты перечисляешь всё то, что я и так знала, – сложив руки на груди, заявила Эйвери. – И я совершенно не понимаю, чему радоваться? Свадьба в мои годы – это приговор!
Каспиан слегка поморщился: Эйвери озвучила его собственную мысль, пугавшую до дрожи все прошлые недели. Но отступать он не собирался.
– Вот здесь и начинается самое интересное, – подмигнул Каспиан, – ведь мы договоримся не вмешиваться в дела друг друга. После брака. Ты сможешь продолжить свои изыскания по зельеварению, а я… займусь тем, что нравится мне.
– Будешь проматывать состояние отца и изменять мне? – подсказала Эйвери.
– Ну, состояние станет моим, и я не настолько мот, как говорят, недорогая. А по поводу второй претензии – это будет изменой только формально, – отмахнулся Каспиан. – Потому что наш договор подразумевает свободу.
– То есть я тоже смогу завести роман на стороне? – Эйвери задумчиво посмотрела в небо и улыбнулась, словно уже мечтая, как примется гулять направо и налево.
Каспиан нахмурился:
– В каком смысле “завести роман”?
– Ну, ты ведь предлагаешь сделку и получить свободу во всём. – Большие синие глаза смотрели на него доверчиво, с интересом. – Значит, каждый из нас будет волен устраивать свою жизнь, как вздумается. И личную тоже.
– Ты же сказала, что любовь тебя не прельщает, – напомнил Каспиан, чувствуя, как всё внутри сжимается от злости.
Его невеста даже в мыслях не должна была допускать измен! За ним девушки всегда в очереди стояли. Любая готова была прыгать от счастья, как только он обращал на неё внимание. Ну, кроме одной. Джейд Дэвис… Эта вершина осталась непокорённой Каспианом. И поплатилась! Вышла замуж за высокомерного чопорного Баррингтона, а теперь наверняка кусает локти в своём Рагосе…
– Я хочу работать – это правда. – Эйвери вырвала Каспиана из размышлений. – Но и от любви совсем не отказываюсь. Однажды мне может встретиться достойный мужчина. Так что права у нас должны быть одинаковыми.
– Конечно, одинаковыми – повторил Каспиан, стараясь не выдать внутреннего раздражения ни словом, ни мимикой.
Он никак не мог взять в толк, что конкретно она имела ввиду? Неужели действительно считала, что Каспиан даст разрешение на измены?!
Достойный мужчина уже перед ней. Так чего она хочет?
– Если я встречу свою любовь, то вполне могу пуститься в интрижку, – деловито сообщила Эйвери. Не глядя на Каспиана, она продолжала размышлять вслух: – Мне нравится твоё предложение, Уоллес. Я люблю свободу и очень не хочу её терять. Но нам нужно будет всё рассчитать. Не хочу остаться без денег и дома в итоге. Ты хочешь заниматься ерундой и тратить деньги своего рода впустую? Пусть. Но мне нужны гарантии, что моё состояние останется в целости. Я хочу защитить себя. Так что подпишем контракт.
Каспиан слушал и заводился всё сильнее.
Кем эта кукла, любящая играть в зельевара, его считает?! Пустым идиотом, не знающим ничего, кроме клубов и алкоголя? Мальчишкой, способным разрешить жене заводить любовников?!
– Я – единственный наследник древнейшего рода и получил отменное образование, – сказал Каспиан ледяным тоном.
Кучер, снова показавшийся из-за кареты, сделал очередную попытку приблизиться к ним, но замер от слов Каспиана.
Эйвери удивлённо посмотрела на Каспиана.
– Зачем ты говоришь очевидное? – спросила она. – Я вижу, что ты – не простой бродяга.
– Бродяга? – Каспиан повёл широкими плечами, вздохнул и заговорил хрипло: – Я – дипломированный боевой маг, Айверсон. Меня ценят на службе и прочат отличную карьеру.
– Поздравляю, – кивнула Эйвери. – Значит, если однажды ты всё же проиграешься в пух и прах, то совсем ни с чем не останешься. Это, несомненно, положительный момент.
