Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!»

– Держись теперь, – хищно усмехнулся варлок, широко размахиваясь посохом.

Черепа заплакали тёмным дымом. Плотная завеса стремительно стягивалась вокруг двух орков и успела сгуститься до почти полной непроглядности, когда вокруг них разом вспыхнуло пламя, и песчаная яма превратилась в подобие кузнечного горна.

* * *

Рыцарь Леотар стоял за высоким, почти в рост человека, плетнём. На деревенский плетень, правда, это походило мало – вбитые в землю колья были толщиной в бедро взрослого человека. Меж ними перевиты шипастые гибкие лианы, необычайно прочные, какие не всякий меч разрубит. Рядом с рыцарем застыл арбалетчик, стройный, в высоком островерхом шлеме с опущенным на лицо наличьем.

– Спокойно, Мьёлль; пусть поближе подойдут, как Учитель советовал.

Стрелок по имени Мьёлль переступил с ноги на ногу, поправил вложенный в ложбинку болт и ответил – грудным женским голосом:

– За меня не волнуйся, дорогой. Я-то их накрою в любой момент. Ты своего не упусти только.

Чуть пониже шлема, прикрытая мелкой кольчатой сеткой хауберка, мелькнула каштановая прядь, выбившаяся из-под стали.

Стрелок по имени Мьёлль был молодой девушкой.

Рыцарь усмехнулся.

– Я-то не упущу… о, а наши приятели-орки уже начали. Горм и Болг. Значит, скоро и к нам пожалуют.

– Быкоглавцы? – осведомилась девушка.

– Они самые, – кивнул рыцарь. – Ты помнишь, что надо делать?

Глаза арбалетчицы зло сверкнули в глубине смотровой прорези.

– Помню, помню! Хватит повторять!

– Ты недавно в числе внимающих непосредственно Учителю. Ошибки простительны.

Девушка ничего не ответила. Лишь перехватила поудобнее арбалет да повернулась к плетню, перегораживающему такую же точно просёлочную дорогу, что вела и к яме орков.

– Если бы у этих бычар обнаружилась хоть капелька ума, они бы задумались, почему к Обетованному ведут совершенно одинаковые дороги…

– А почему к Обетованному ведут совершенно одинаковые дороги? Разве Учитель не мог сделать их разными?

– Вот сразу видно, Мьёлль, что ты новенькая. Учитель не хочет никого зря убивать. Даже быкоглавцев – и особенно быкоглавцев. Любой сведущий в магии предводитель, увидев совершенно одинаковые картинки, одинаковые сосенки, каких отродясь не бывало на подступах к Обетованному, самое меньшее бы остановился. Самое большее – чтобы повернул обратно.

– Эти не повернут, – бросила девушка.

– Не повернут, – вздохнул рыцарь. – Ну кто же так наступает, скажи ты мне? Где передовой дозор, где прознатчики? Где их чары? Почему не пустили вперёд хоть бы и слабенького призрака – разведать?

– Потому что мы бы с ним мгновенно расправились бы. Какой смысл?

– Ну, что-нибудь он всё-таки успел бы им рассказать, – пожал плечами рыцарь. – Всё, молчим! Они уже близко. Давай, по моей команде. Раз, два, три!..

* * *

– Фредегар, давай сосиску. Нет моей мочи больше.

– Экий ты, однако, Робин! Сейчас уже готовы будут.

– Готовы-то будут, а что гости наши уже близко, ты что ж, не чуешь?

Половинчик, деловито колдовавший над небольшой сковородкой, только фыркнул.

– Я-то всё чую. Я-то не позволю паре прекраснейших сосисок пропасть только потому, что какие-то бычары решили с разбегу побиться рогатыми лбами в ворота Учителя. Сейчас будет самое то, и можно снимать. Их же нельзя ни передержать, ни недодержать, не тот аромат!

Второй половинчик, помоложе, яростно почесал затылок.

– Я, Фредегар, на любой уже согласен.

– А я нет, – невозмутимо ответил возившийся с сосисками. – Потому что как раз успеем. А торопливость хороша только при ловле блох.

– Нет у меня никаких блох!

– Да с чего ты решил, что я про тебя? Ученики великого Хедина, слава ему, от подобных бедствий избавлены. О! – Готовивший резко вскинул курчавую голову. – Да, совсем близко. Но мы всё равно успеем. Учитель был бы недоволен, кабы мы б испортили хорошую еду. Так… держи!

Деревянная вилка воткнулась в румяный бок сосиски с идеальной точностью. Фредегар протянул вилку напарнику, сам взял другую. Свободной рукой спокойно снял сковородку с костерка, затоптал огонь.

– Ешь, ешь, приятель. Я слышу каждый их шаг.

– Я тоффе! – с набитым ртом возмутился Робин.

– А значит, ешь спокойно. Как раз прикончим сосиски, когда они подойдут. Не торопись, Робин, не оскорбляй спешкою творение достойнейшего колбасника Барнабада. Его сосиски есть торопливо суть святотатство.

Робин молча глядел на невозмутимого приятеля.

– Ну, а теперь, – Фредегар отложил деревянную вилку, аккуратно утёр губы, – бери лук, друг мой, и идём. Они как раз из-за поворота появятся.

Оба половинчика накинули капюшоны, взялись за луки. Дорога шла меж всё теми же молодыми сосняками; её перегораживала рогатка с неглубоким рвом и валом перед нею.

Половинчики переглянулись последний раз – и словно бы исчезли, сливаясь с соснами по обе стороны дороги, – Фредегар слева, Робин справа.

* * *

– Ну, и чего вы так на меня смотрите, вы, оба? Меня даже сожрать нельзя! Потравитесь.

– С-с-с-снаю. – Радужный змей висел в сажени над землёй, но внезапно надвинулся.

Вампир, к которому обращался змей, нервно попятился, плотнее запахиваясь в плащ. Покосился на мормата, невозмутимо свернувшегося клубком на обочине просёлка, прижав к телу щупальца.

– Вас Наставник зачем сюда отправил? Магию чужую слушать! А вы чем занимаетесь? Пялитесь на меня, словно я лакомство какое!

– А ты? С-с-с-с-сто с-с-с-слыс-с-с-сыс-с-сь? – просвистел змей, да так, что простое слово «слышишь» превратилось в совершенно неразборчивый набор свистящих звуков.

– Чего я слышу? Что сейчас появятся! Прут колонной, тысяч десять, самое меньшее, до сотни магов! Наставник…