Эльфийский клинок

– Фолко, негодник! Что это ты закрылся? Истинный Брендибэк ничего не скрывает от старших! Слышишь, бездельник? Отвори немедленно!

Фолко подпрыгнул на постели, ничего не понимая спросонья. Очнувшись, уставился на содрогающуюся под ударами дверь, потом как-то обречённо съёжился, втянул голову в плечи и, шаркая, поплёлся открывать.

Дверь распахнулась, на пороге появился пожилой дородный хоббит с изрезанным морщинами круглым лицом. Под густыми нависшими бровями прятались небольшие глазки неопределённого цвета.

– Ага! – протянул он, засовывая руки за пояс и широко разводя в сторону локти. – Вот он, бузотёр! Кто увёл пони из конюшни и не вернул его, а? Я тебя спрашиваю, негодник!

Толстые красноватые пальцы крепко впились в ухо Фолко и принялись немилосердно его выкручивать. Фолко побледнел и скорчился от боли, но не проронил ни звука.

Вошедший не обратил никакого внимания на привставшего и уже открывшего рот для приветствия Торина. Он методично драл Фолко за ухо.

– Где пони, бездельник? Где пони, дармоед? Я тебя спрашиваю! Истинные Брендибэки должны неустанным трудом умножать доставшееся им от предков состояние, а не транжирить его, как хоббитонская голытьба! В твои годы я пас овец, работал от зари до зари, и ни разу у меня не пропало ни одной! А ты? Чем ты занимаешься? Теряешь пони! Замечательного пони, такого сейчас не достать ни за какие деньги! Такого пони не было даже у Тукков! Вместо того чтобы искать пони, взятого без спросу, ты беззаботно дрыхнешь!

Очевидно, на этом месте своего нравоучения он чересчур сильно сдавил ухо Фолко, тот глухо застонал и дёрнулся. На мгновение гном увидел его налитые болью глаза, и это вывело его из замешательства.

«С одной стороны, нельзя равнодушно смотреть, как издеваются над слабым, а с другой – в этой Хоббитании свои порядки…»

Гном решительно шагнул вперёд, его крепкие пальцы, точно стальной зажим, сдавили пухлую руку дядюшки Паладина (гном догадался, что это был именно он).

– Прошу прощения, почтеннейший, – процедил сквозь зубы Торин. – Оставьте Фолко в покое, он ни в чём не виноват. Его пони спугнул я, когда мы столкнулись лицом к лицу на ночной дороге. Я возмещу вам все убытки. Оставьте его!

– Тебя, любезный, я вообще не спрашиваю, – прошипел дядюшка, безуспешно пытаясь освободиться от железной хватки гнома. – Кто ты такой? А этому негоднику я всыплю теперь и за то, что водит к себе каких-то проходимцев!

Гном побагровел.

– Я не проходимец. Моё имя Торин, сын Дарта, я гном с Лунных гор… Отпусти его! – рявкнул Торин, ухватив свободной рукой дядюшку за шиворот и слегка встряхнув его.

Тот вдруг тоненько взвизгнул и разжал пальцы. Фолко отскочил в сторону, прижимая ладонь к побагровевшему уху. Торин отпустил дядюшку и примирительно сказал:

– Может быть, мы всё же попытаемся понять друг друга? Я назвал вам своё имя. Теперь ваша очередь, тогда я смогу объяснить вам, почему я оказался в Хоббитании.

Лицо дядюшки было как переспелый помидор, но заговорил он прежним уверенным и напористым басом:

– Меня зовут Паладин, сын Свиора, и я сейчас – глава рода Брендибэков. Так что же тебе нужно, любезнейший, почему ты проник к нам незваным, не спросив разрешения?

– О, почтенный Паладин, сын Свиора, глава рода Брендибэков, – произнёс гном с плохо скрываемым презрением. – Я не смог представиться должным образом, так как пришёл в ваши края глубокой ночью. Я шёл по дороге с севера и случайно столкнулся с едущим на пони молодым хоббитом. Пони испугался, вырвался и ускакал. Так мы встретились с Фолко. Уступая моим настойчивым просьбам, он согласился предоставить мне ночлег. Естественно, за плату, уважаемый!

Гнома вновь передёрнуло, но дядюшка ничего не заметил. Торин сунул руку за пазуху, и спустя мгновение в его ладони сверкнула кучка золотых триалонов короля Элессара.

– Я также прошу вас принять некоторое возмещение за утерянного по моей вине пони. Достаточно ли шести полновесных монет?

«На эти деньги, – подумал Фолко, – можно купить четырёх отличных пони! Но разве этот жадоба откажется от наживы…»

Дядюшка заморгал, облизнул разом пересохшие губы, шумно вздохнул… Его глазки маслянисто заблестели.

– Ну-у конечно, – протянул он, не сводя глаз с золота, – мы, конечно, могли бы принять возмещение… но не это главное. Если уважаемый Торин, сын Дарта, гном с Лунных гор, утверждает, что именно по его вине… или, точнее, небрежности был утерян пони, он, конечно, обязан заплатить нам его стоимость… Но мне больше бы хотелось услышать, зачем уважаемый Торин пожаловал к нам?

– Я послан своими соплеменниками к хоббитам предложить им самые лучшие и новейшие изделия наших мастеров, – с самым серьёзным видом отвечал гном и подмигнул Фолко. – Мы слышали, что именно род Брендибэков является сейчас наиболее зажиточным и уважаемым в Хоббитании. – На лице дядюшки появилось чрезвычайно заинтересованное выражение, он важно кивал на каждое слово гнома. – Поэтому я спешил день и ночь, чтобы договориться с вами. Тогда вам не было бы нужды отправляться в утомительные поездки на отдалённые ярмарки. Мы, гномы юга Лунных гор, могли бы доставлять всё необходимое вам прямо домой и по самым низким ценам… Но обо всём этом не сговариваются на пороге!

– Да, да, конечно, – закивал дядюшка. – После завтрака ты, уважаемый, сможешь рассказать о своём предложении Совету Брендибэков, который и вынесет своё решение…

– Так, я надеюсь, вы отказались от мысли наказать Фолко? – с любезной улыбкой осведомился гном, делая вид, что хочет спрятать золото.

Дядюшка заметно взволновался:

– Почтенный, это наше дело, и не стоит тебе, чужому в наших краях, встревать в него… Но так и быть. Фолко не будет наказан, если…

– Если мы с ним, скажем, отыщем этого несчастного пони и я заплачу вам… скажем, четыре монеты?

– Если отыщется пони и вы… возместите нам убытки в шесть монет, – непреклонным тоном заявил дядюшка. – Дело не только в пони, но и в тех унижениях, которые не замедлят свалиться на наш род…

– Какие же это унижения?! – опешил Торин.

– Как это какие! Соседи увидят сбежавшего пони с тавром Брендибэков и скажут: «Оказывается, у этих Брендибэков вовсе не такой порядок на конюшне, как они пытаются показать! Так чем же они лучше нас, если у них, как и у всех простых хоббитов, может сбежать пони? А если они не лучше нас, то почему мы должны их слушаться?» Теперь ты понял, почтенный Торин, какие убытки может понести наш род? Нет, взять с тебя меньше шести монет – значит уронить честь нашего семейства, первого, наравне с Тукками, в Хоббитании!

Гном почесал в затылке, не зная, негодовать ему или смеяться.

– Будь по-вашему, почтенный, – сказал он и высыпал в сложенные лодочкой ладони дядюшки Паладина горсть золотых монет.

Тот следил за падением сверкающих кругляшков затаив дыхание.

– Благодарю тебя, Торин, сын Дарта, – почтительно сказал дядюшка, пряча деньги. – Сразу же после завтрака я соберу Совет Брендибэков, и ты сможешь изложить всем свои предложения насчёт торговли. Подожди здесь, если хочешь. Тень от Чёрного Столба не успеет сдвинуться и на один локоть, как я позову тебя. А ты, Фолко, быстро обеги усадьбу и оповести всех! Ну живее!

Фолко исчез за дверью. Дядюшка отправился вслед за ним. На прощание они с гномом обменялись вежливыми поклонами.

Минуло целых три часа – cолнце высоко поднялось над Старым лесом, когда Фолко и Торин наконец встретились наедине в комнатке юного хоббита. На лбу Фолко блестели бисеринки пота, он выглядел усталым, гном же имел совершенно измождённый вид.

– Уф! Как же утомили меня твои сородичи своей болтовнёй! – выдохнул гном, падая в кресло. – Лучше весь день махать киркой, чем слушать их россказни! Они всё время ели и говорили с набитым ртом, я ничего не мог разобрать… Но пусть их. Я добился того, чего хотел, – разрешения провести некоторое время здесь, у тебя. Сказал, что мне надо лучше изучить моих будущих покупателей. А ты как?

– Ухо опухло, – серьёзно заявил Фолко. – Ну ничего, с дядюшкой мы ещё посчитаемся. А что ты намерен делать дальше?

– Сейчас я намерен идти вместе с тобой искать сбежавшего пони… Возьми провизию и плащ потеплее, может, придётся где-нибудь заночевать…

– Как?! – вдруг испугался Фолко, представив себе холодный ночлег где-нибудь в тёмном лесу, под дождём и ветром. – Разве мы не вернёмся к вечеру?

– Всякое бывает, – пожал плечами гном.

Они отправились на поиски, провожаемые любопытными взглядами обитателей усадьбы. Фолко, чьё желание и жажда приключений на время победили страхи, не удержался от соблазна вновь привесить к поясу меч Великого Мериадока. За спину он закинул увесистый мешок с припасами, следуя мудрому хоббитскому правилу: «Идёшь на день, еды бери на неделю».

Выйдя за ворота, они зашагали на север по той же дороге, где встретились ночью. Пройдя около мили и миновав первый поворот, за которым скрылись крыши усадьбы, они свернули вправо и стали пробираться на северо-восток, обшаривая небольшие рощицы, стоявшие подобно островам посреди моря ухоженных полей и покосов, заглядывая в неглубокие, поросшие кустарником овражки, справляясь попутно на попадающихся по пути фермах (Фолко беззастенчиво пренебрёг запретом дядюшки), однако все их усилия были тщетны.

Они уже три часа шли на северо-восток, местность мало-помалу менялась. Дубравы и перелески теперь не выглядели сиротливыми лоскутами, они постепенно сливались в густые массивы. Меньше стало ферм – теперь больше попадались починки по три-четыре дома, и это было главным признаком близости границы. На пути стали чаще встречаться звонкие ручейки и речушки, нёсшие свои воды к Брендивину. Хоббит и гном особенно тщательно осматривали сырую землю возле них, надеясь отыскать следы беглеца. Не редкостью были глубокие овраги, заросшие ивняком и ольшаником; гном кряхтел, чесал в затылке, но всё же лез вниз, вслед за ловким, тут же исчезавшим в зарослях хоббитом.

Солнце миновало полдень, с юга наползли лёгкие облака, стало прохладнее. По дороге Фолко и Торину попадалось немало хоббитов, с любопытством пяливших глаза на гнома, но ничего не знавших о судьбе пропавшего «семейного достояния». Про себя гном уже раз двадцать пожелал глупой скотинке поскорее попасться на обед отсутствующим в Хоббитании волкам.

Пока они шли через поля и по редким здесь просёлкам, Торин рассказывал Фолко о своём народе, о нравах, обычаях и занятиях гномов, говорил и об Аннуминасе, с восторгом вспоминая его мощные, сложенные из исполинских гранитных блоков бастионы, боевые башни, ушедшие фундаментами глубоко в землю, мощёные улицы и строгие, с чувством собственного достоинства возведённые дома. Нижние этажи зданий занимали бесчисленные лавки и таверны, где можно было купить любую вещь или отведать любое кушанье из известных в Средиземье. На окраинах имелось множество площадок, где бродячие актёры показывали своё искусство почтеннейшей публике; певцы и музыканты устраивали концерты и танцы прямо на улицах и площадях; в дни карнавала, устраиваемого каждый год после сбора урожая, Северная и Южная Окраины превращались в сплошное море цветов и красок…

Ольховая ветка хлестнула гнома прямо по лицу, тот ойкнул и выругался. Они стояли на краю очередного поросшего ольшаником оврага.