Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 1

– Исполню всё, – повторила она. – Пусть повелитель не сомневается в своей верной слуге.

– Я не сомневаюсь, Гели, иначе не просил бы тебя взяться за подобное.

Ну, вот. Кажется, сейчас разрыдается от восторга. Нет, вроде бы справилась…

Стоявшая (прямо в грязи) на одном колене гарпия вновь истово поклонилась, почти упираясь лбом в землю, расправила крылья и рванулась прямо в небо. Крошечная светящаяся фигурка наискось пронеслась по тёмному диску близящейся бури и пропала за горизонтом.

– Тропу Эйвиль разглядела, – пробормотал Хедин себе под нос. – А имён не назвала. Не смогла узнать? Или у тех, на другом конце, имён вообще не бывает?

Впрочем, у него есть самое главное. След. Чёткий след и его столь же чёткое окончание. В мире под названием… какая разница, как он называется! Важно, что он ничем, совершенно ничем не примечателен.

Так почему же он посылает вперёд Гелерру, отчего не отправляется сам, послав весть Ракоту, собрав все полки, подобно тому, как он собирался на штурм Брандея?

Предчувствие.

То самое, что вело вперёд и вперёд тогда, в давно минувшие годы, когда он ещё оставался самим собой, Познавшим Тьму, а не Новым Богом, на чьи плечи давит груз всего Упорядоченного.

Да, он отправил гарпию навстречу страшной опасности. Но, если уж выбирать, то её – если придётся, она умрёт со всё тем же огнём в глазах и со «славой великому Хедину!» на устах. Она умрёт счастливой.

Привык двигать фигурки по тавлейному полю, правда, Познавший Тьму? И, что особенно отвратительно, по-другому нельзя. Какой же ты после этого, если разобраться, Бог? Так, нечто вроде домоправителя, которому уехавшие хозяева вручили ключи, строго-настрого указав, что он может делать, а что – ни под каким видом. И, опять же, к сожалению, этих хозяев не обманешь и не слукавишь. Иногда Хедину казалось, что он ощущает на себе странный взгляд – из ничего, из пустоты. Взгляд не четырёхзрачковых глаз (что он ещё бы понял) – нет, на него словно бы пристально глядело «само Упорядоченное», хотя Познавший Тьму прекрасно понимал, что это-то как раз и может быть только и исключительно поэтическим преувеличением.

Он упрямо встряхнулся. Сжал кулаки, запрокинул голову, вновь и вновь вглядываясь в далёкие звёздные огоньки. Бедные смертные, сколько ж они мучаются, пытаясь понять их природу! А звёзды – они ведь всюду разные, в каждом мире, в каждом уголке Упорядоченного. Где-то – огромные пылающие шары, где-то – хрустальные лампадки в бесплотных руках плывущих по чёрному своду духов; Упорядоченное воистину огромно, необозримо, оно небесконечно, но вмещает в себя всё, что только может прийти на ум.

«Нет, мои бесценные враги, – подумал Познавший Тьму, не отрывая взгляда от усеянного ночными светилами тёмного купола. – Я умею ждать не хуже вас. Вы привыкли рассчитывать и планировать так, чтобы никогда, до самого последнего момента, не появляться на поле боя самим, – жестокие уроки Хединсея усвоены хорошо. Разумеется, у вас есть какой-то отнорок. Отнорок в ваше истинное обиталище – за все бесконечные века я так и не понял, где же оно, в пределах Упорядоченного или, быть может, где-то во владениях Хаоса (я уже всё готов принять, даже такой абсурд?).

Гелерра спугнёт вас, но вы решите, что это – не более чем случайность, что Новые Боги слепо тычут наугад растопыренными пальцами, норовя изловить чёрную кошку в тёмной комнате. Вы ведь преисполнены такого самодовольства, вы кажетесь себе такими умными, такими проницательными, вам и в голову прийти не может, что Хедин с Ракотом отправят против вас горстку подмастерьев во главе с восторженной гарпией, вы ведь станете ожидать настоящего штурма, неисчислимых ратей – подобно тому, что мы собирали, отправляясь в поход против Брандея.

Вы, конечно же, заметите их. Может, даже сперва отбросите. Так просто Гелерра не сдастся, не из таких.

А потом в дело вступит Эйвилль.

И тут, я надеюсь, вы совершите ошибку. Хотя бы один раз, попытаетесь достать меня через неё.

А пока – пока мне следует заняться Кирддином: порталами, новыми поселенцами, быкоголовыми, и так далее и тому подобное.

И ждать вестей от Ракота из Зидды».

…Рядом с задумавшимся Хедином прозрачной тенью возник один из эльфов-вампиров. Познавший Тьму не обернулся. Приближённый Эйвилль поспешно опустился на одно колено.

– Великий, она просит есть. Велела идти к тебе.

– Я помню, – холодно, не поворачивая головы отозвался Хедин. Побороть извечное отвращение Истинного Мага к вампирам непросто. Иным это не удаётся и за много столетий. Эйвилль была исключением, но расположение к ней не распространялось на её спутников.

– Она просит есть, – чуть настойчивее проговорил, вернее, прошептал-прошипел вампир. – Она отдала все силы, повелитель. Ты обещал…

Хедин не повёл и бровью.

Когда-то, давным-давно, в пору расцвета его Поколения, когда Замок Всех Древних высился в полной своей красе и величии, среди многих законов действовал и такой, что запрещал прямое убийство Истинным Магом смертного. Хороший закон, Хедин вспоминал о нём не раз и не два, уже сделавшись Новым Богом, жалея о его падении; однако запрет никогда не распространялся на уже умерших, на тех же вампиров; и нынешний Закон Равновесия, связывавший Новых Богов по рукам и ногам, этого не запрещал также.

Потомство Эйвилль, её выкормыши не утратили многих талантов из свойственного расе эльфов – вампир мгновенно ощутил закипающий гнев того, кто (отлично знал он) мог в единый миг обратить и его, и сотворившую его мать-Эйвилль в кучку невесомого пепла; причём для этого Хедину не потребовалось бы никакого оружия.

– Простите, повелитель… – давно уже мёртвый эльф, лишившийся, в отличие от Эйвилль, даже имени, послушно упал на оба колена, склонив лицо к самым сапогам Нового Бога. Обычным сапогам, какие носили, выходя в море, свободные ярлы Восточного Хьёрварда.

– Скажи Эйвилль – я сейчас буду, – не глядя на вампира, бросил Познавший Тьму.

Тот поспешил убраться, исчезло лёгкое гнилостное дуновение, что Хедин всегда ощущал в их присутствии.

Это тебе придётся сделать самому, Познавший Тьму. Когда-то давно ты без колебаний бы отправил под клыки столь полезной для тебя вампирессы любого, кто подвернётся под руку, а потом сам и убил бы, да так, чтобы тот уже никогда не вылез бы больше на белый свет. Эх, всё ушло, всё. Свобода, решительность, беспощадность. Равновесие, оно, опять оно, проклятое; сейчас Хедин как никогда хорошо понимал Ракота. Конечно, куда лучше обернуться мускулистым варваром (Познавший Тьму усмехнулся) и очертя голову броситься в бой, чем… чем вот так, как он.

Однако этот вампир прав в одном, одёрнул себя Хедин. Эйвилль действительно нуждается в помощи.

Познавший Тьму вошёл в шатёр. Вампирша лежала на его ложе, бледное, снежно-белое лицо среди вороха чёрных мехов – и откуда только натащили таких?

– Повелитель… – на самом пределе слуха, даже его, Нового Бога.

– Всё будет хорошо, Эйвилль. – Порой надо произносить именно такие, ритуальные и ничего не значащие фразы. – Ты измоталась. Отдохнёшь, и…

– Есть… – моляще шепнула вампирша. – Повелитель… не могу… ухожу… я… отдала больше, чем следовало… простите меня, повелитель, но… нужна кровь, иначе…

На лице Хедина ничего не отразилось.

– Разве я сказал, что ты не получишь потребного, Эйвилль? – мягко проговорил он, присаживаясь на край ложа. – Разве я заставлю тебя голодать? Особенно после того, как ты навела меня на след? И разве не обещал я тебе крови богов?

По лепному, безжизненному лицу пробежала судорога.

– Повелитель… не мучьте…

– Даже и не думаю, – покачал головой Познавший Тьму. – Я держу своё слово, Эйвилль. Ты нужна мне, гм, живой и здоровой.

Горькая усмешка на истончившихся и почерневших губах, из-под них тускло поблёскивают игольчато-острые клыки.

– Ты не ослышалась. Кровь богов. Вернее, одного бога. Но, надеюсь, ты простишь мне это, – и Хедин спокойно протянул Эйвилль свою собственную руку, тыльной стороной запястья вверх, где под загрубевшей кожей просматривались синие жилы.

Эйвилль вскрикнула, забилась, в ужасе зажимая ладонями рот и чуть не впиваясь клыками в собственную плоть.

– Повелитель!.. Как можно!.. Я… вы… меня спасли… я…

– Молчи, так ты теряешь силы ещё быстрее, – жёстко бросил Новый Бог. – Ну, давай, пока я не передумал и не послал тебе какого-нибудь быкоголового из пленных!

Из глаз вампирши покатились самые настоящие слёзы. Даже Хедин невольно поднял бровь – считалось, что это племя по природе своей неспособно плакать.

– П-повелитель… приказывайте, повелитель… я… слаба… не могу… отказаться…

Трясущийся подбородок коснулся твёрдо лежащей левой руки Познавшего.

Хедин не пошевелился.

Сахарные клыки появились из-под раздвинувшихся губ, острия осторожно коснулись загорелой кожи, прокололи её, вонзились глубже…